Окна во двор
Часть 18 из 121 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– О чем задумался? – спросила она.
Я повернул голову в ее сторону. Пряча слезы за натянутой улыбкой, произнес:
– О тебе.
Она разулыбалась.
– Ты такой милый!
Я вернулся домой в девятом часу вечера, зашел через дверь, а это со мной случалось не часто. Ваня, закинув ноги на спинку дивана и свесившись вниз головой, смотрел по телику «Я и моя тень» в оригинале. Лев, расположившись неподалеку в кресле, то и дело предпринимал безуспешные попытки усадить Ваню «нормально».
– У тебя сейчас кровь прильет к голове, скопится в мозгах, и они лопнут.
– Ты говорил, что у меня нет мозгов, – справедливо подмечал Ваня.
Слава, проходя из кухни в гостиную, прыснул, сказав, что Ваня в этом споре явно побеждает. Брат, внимательно посмотрев на Славу (настолько внимательно, насколько это было возможно из его положения), спросил:
– А что это у тебя на губах и щеках?
– Косметика.
– Зачем?
– Мне нравится. Разве плохо?
Я, шагнув в гостиную, мельком отметил:
– Ну, выдает…
– В смысле?
– В смысле, сразу понятно, что ты гей.
Слава сначала растерялся, не зная, что мне на это ответить. Потом усмехнулся.
– Не только геи используют косметику. Здесь полно парней, которые красятся.
– Да, – согласился я. – Голубых.
– Пожалуйста, говори «гей», а не «голубой», – попросил Слава. – И все, о чем ты пытаешься мне сказать, просто стереотипы.
– Но ведь они работают.
Помолчав, Слава спросил:
– Мики, а какая вообще разница?
Я вспомнил ту семью в художественной галерее: отца-лесоруба, его сильные руки, хватающие сына, их разговоры о маме – и серьезно ответил:
– Большая. Большая разница.
Почему-то у меня при этом дрогнул голос.
She Was the Best of Us
О том, что я курю, первым узнал Ваня – конечно, рано или поздно это должно было случиться и именно таким образом. Я, по обыкновению, скрутил косяк перед сном и распахнул окно, но стоило затянуться, как из своего «чулана» выскочил Ваня:
– Я забыл почистить зу…
Он не договорил – уперся в меня взглядом и замер. Я тоже замер с дымящимся косяком в руках, не зная, что и сказать. Часто мигая, Ваня несвойственным ему заикающимся голосом спросил:
– Т‐т-ты куришь?
– Ну типа… – проговорил я.
Принюхиваясь, он с сомнением произнес:
– Это не сигареты…
Я не стал отпираться.
– Нет.
Ваня неожиданно обрадовался, даже заскакал на месте и в два радостных прыжка оказался возле меня.
– Травка?! Та самая?
– Тише! – шикнул я. – Не голоси!
– Это травка? – зашептал Ваня.
– Да, – признался я. – Не говори родителям, пожалуйста.
Ваня с видом бывалого дельца заявил:
– Не скажу, если дашь попробовать.
Я возмутился.
– Еще че захотел! Детям такое нельзя!
– Тебе тоже нельзя, – справедливо заметил Ваня.
– Я хотя бы старше.
– Ну и что?!
Лихорадочно соображая, какой бы предложить компромисс, я сказал:
– Давай я потушу, выброшу, и никто из нас не будет это курить? – И тут же проделал то, что и предложил, засунув окурок под карниз окна.
– Ага, – обиженно надул губы Ваня. – Я уйду, а ты снова закуришь.
– У меня больше нет.
Это было неправдой. Лорди покупала с запасом – мы не могли видеться каждый день, а нервы у меня расшатывались всё сильнее.
– А где ты ее взял? – тихо спросил Ваня. – Тебе бы не продали.
– Мне девушка купила, – признался я.
– Твоя девушка? – снова возликовал Ваня. – Та рыжая?
Я напрягся.
– Ты что, видел ее?
– Слава говорил, что она рыжая.
Меня почему-то задело, что Слава рассказал всей семье про Лорди. Это заставляло меня чувствовать себя совестно: все знают про Лорди, но Лорди не знает ни про кого.
Я подумал: пусть лучше Ваня расспрашивает про нее, и решил развить тему:
– Да, она моя девушка.
– Значит, она старше тебя? Взрослая?
– Ну «взрослая», – фыркнул я. – Девятнадцать лет.
– Девятнадцать?! – В Ванином тоне послышались нотки зависти.
– Ой, губу закатай. – Я шутливо щелкнул его по носу.
Ваня, свободной, не загипсованной рукой схватив подушку с моей кровати, ударил меня ею по голове, а я в отместку попытался его защекотать – он это ужасно не любил, начинал выкручиваться и верещать противным голосом, похожим на младенческий плач.
Вот и сейчас – он заколотил ногами и заорал. Не прошло и минуты, как послышались приближающиеся шаги. Я мигом отпустил Ваню, и тот с ловкостью прыткой ящерицы метнулся в свой «чулан», а я быстренько забрался под одеяло. Как послушные дети, мы изобразили глубокий сон.
Ваня испугался, решив, что в комнату зайдет Лев. Но я знал, что вместо строгого ледяного тона мы услышим веселый шепот:
– Спите или притворяетесь?
За тонкой стенкой зашевелился Ваня.
Я повернул голову в ее сторону. Пряча слезы за натянутой улыбкой, произнес:
– О тебе.
Она разулыбалась.
– Ты такой милый!
Я вернулся домой в девятом часу вечера, зашел через дверь, а это со мной случалось не часто. Ваня, закинув ноги на спинку дивана и свесившись вниз головой, смотрел по телику «Я и моя тень» в оригинале. Лев, расположившись неподалеку в кресле, то и дело предпринимал безуспешные попытки усадить Ваню «нормально».
– У тебя сейчас кровь прильет к голове, скопится в мозгах, и они лопнут.
– Ты говорил, что у меня нет мозгов, – справедливо подмечал Ваня.
Слава, проходя из кухни в гостиную, прыснул, сказав, что Ваня в этом споре явно побеждает. Брат, внимательно посмотрев на Славу (настолько внимательно, насколько это было возможно из его положения), спросил:
– А что это у тебя на губах и щеках?
– Косметика.
– Зачем?
– Мне нравится. Разве плохо?
Я, шагнув в гостиную, мельком отметил:
– Ну, выдает…
– В смысле?
– В смысле, сразу понятно, что ты гей.
Слава сначала растерялся, не зная, что мне на это ответить. Потом усмехнулся.
– Не только геи используют косметику. Здесь полно парней, которые красятся.
– Да, – согласился я. – Голубых.
– Пожалуйста, говори «гей», а не «голубой», – попросил Слава. – И все, о чем ты пытаешься мне сказать, просто стереотипы.
– Но ведь они работают.
Помолчав, Слава спросил:
– Мики, а какая вообще разница?
Я вспомнил ту семью в художественной галерее: отца-лесоруба, его сильные руки, хватающие сына, их разговоры о маме – и серьезно ответил:
– Большая. Большая разница.
Почему-то у меня при этом дрогнул голос.
She Was the Best of Us
О том, что я курю, первым узнал Ваня – конечно, рано или поздно это должно было случиться и именно таким образом. Я, по обыкновению, скрутил косяк перед сном и распахнул окно, но стоило затянуться, как из своего «чулана» выскочил Ваня:
– Я забыл почистить зу…
Он не договорил – уперся в меня взглядом и замер. Я тоже замер с дымящимся косяком в руках, не зная, что и сказать. Часто мигая, Ваня несвойственным ему заикающимся голосом спросил:
– Т‐т-ты куришь?
– Ну типа… – проговорил я.
Принюхиваясь, он с сомнением произнес:
– Это не сигареты…
Я не стал отпираться.
– Нет.
Ваня неожиданно обрадовался, даже заскакал на месте и в два радостных прыжка оказался возле меня.
– Травка?! Та самая?
– Тише! – шикнул я. – Не голоси!
– Это травка? – зашептал Ваня.
– Да, – признался я. – Не говори родителям, пожалуйста.
Ваня с видом бывалого дельца заявил:
– Не скажу, если дашь попробовать.
Я возмутился.
– Еще че захотел! Детям такое нельзя!
– Тебе тоже нельзя, – справедливо заметил Ваня.
– Я хотя бы старше.
– Ну и что?!
Лихорадочно соображая, какой бы предложить компромисс, я сказал:
– Давай я потушу, выброшу, и никто из нас не будет это курить? – И тут же проделал то, что и предложил, засунув окурок под карниз окна.
– Ага, – обиженно надул губы Ваня. – Я уйду, а ты снова закуришь.
– У меня больше нет.
Это было неправдой. Лорди покупала с запасом – мы не могли видеться каждый день, а нервы у меня расшатывались всё сильнее.
– А где ты ее взял? – тихо спросил Ваня. – Тебе бы не продали.
– Мне девушка купила, – признался я.
– Твоя девушка? – снова возликовал Ваня. – Та рыжая?
Я напрягся.
– Ты что, видел ее?
– Слава говорил, что она рыжая.
Меня почему-то задело, что Слава рассказал всей семье про Лорди. Это заставляло меня чувствовать себя совестно: все знают про Лорди, но Лорди не знает ни про кого.
Я подумал: пусть лучше Ваня расспрашивает про нее, и решил развить тему:
– Да, она моя девушка.
– Значит, она старше тебя? Взрослая?
– Ну «взрослая», – фыркнул я. – Девятнадцать лет.
– Девятнадцать?! – В Ванином тоне послышались нотки зависти.
– Ой, губу закатай. – Я шутливо щелкнул его по носу.
Ваня, свободной, не загипсованной рукой схватив подушку с моей кровати, ударил меня ею по голове, а я в отместку попытался его защекотать – он это ужасно не любил, начинал выкручиваться и верещать противным голосом, похожим на младенческий плач.
Вот и сейчас – он заколотил ногами и заорал. Не прошло и минуты, как послышались приближающиеся шаги. Я мигом отпустил Ваню, и тот с ловкостью прыткой ящерицы метнулся в свой «чулан», а я быстренько забрался под одеяло. Как послушные дети, мы изобразили глубокий сон.
Ваня испугался, решив, что в комнату зайдет Лев. Но я знал, что вместо строгого ледяного тона мы услышим веселый шепот:
– Спите или притворяетесь?
За тонкой стенкой зашевелился Ваня.