Охотники и чудовища

Так вот, пока муж занимается спасением пришлых и пытается прочистить мозги своим коллегам — другим правителям Шареса, мы с девочками тоже трудимся не покладая рук. Первой нашей жертвой, ну то есть клиенткой, стала двоюродная сестра Винсенсии, Лора. Ей совершенно не улыбалось становиться одной из невест хальдага, некоего лорда Лаваля, его постельным развлечением, а в будущем, возможно, запасной женой.

Составив план, мы начали действовать. Хитростью сумели убедить Лаваля, что леди Лора для него неподходящая партия, и сделка с ее родителями так и не состоялась. Счастью Лоры не было предела, а мы решили на этом не останавливаться и продолжили действовать.

К сожалению, в этом мире осталось немало дурочек, которые сами рвутся в гаремы хальдагов. Таким помочь непросто, но я верю, что перемены на Шаресе неизбежны.

Я даже предложила организовывать для наин в Каменном дворце семинары под названием «Скажем нет асави!», но этот вопрос пока остается открытым. Я хоть и королева, но вынуждена считаться со старшими лордами, а они те еще консерваторы, зацикленные на изживших себя устоях.

Помимо спасения юных наин, мы активно занимаемся благотворительностью, выступаем за права всех женщин, не только леди, ну и в целом как можем развиваем наше феминистическое движение.

Моду тоже диктуем, куда ж без этого. Организовываем балы и другие празднества — надо же иногда расслабляться. Вот хочу сегодня предложить устроить для Ирмы бейби шауэр. Надеюсь, моя идея понравится.

Но сначала следовало решить кое-что более важное.

— Так, что у нас дальше… — Я сосредоточенно порылась в своих заметках и, пожелав себе удачи, попыталась протолкнуть в массы одну замечательную идею: — Итак, аболиция корсетов! Месяц назад мы уже касались этой темы и…

Мои соратницы дружно застонали.

— Ли, мы же тебе уже сказали: мы не поддержим эти твои сумасбродства! — решительно отрезала Марлен.

— Без корсета я буду чувствовать себя голой, — нервно высказалась Винсенсия. — Еще скажи, нам следует отказаться от панталон!

— Вот, кстати, панталоны можно заменить на… — начала было я.

Но меня перебила Паулина:

— Корсет подчеркивает красоту моей тонкой талии. Самой тонкой, между прочим, во всем Харрасе.

Мы с Ирмой едва не зарычали.

— Ладно, вернемся к этой теме позже, — вынужденно сдалась я.

Сдалась пока!


— Нет! — заявили мне дружным хором.

— Посмотрим, — ответила обтекаемо, не желая ставить в этом вопросе точку, лучше многоточие, и переключилась на обсуждение праздника для будущей мамочки.

После собрания я тайком, не желая, чтобы ко мне прицепилась какая-нибудь фрейлина, отправилась на прогулку по заснеженному парку, в глубине которого пряталась статуя — подарок Мэдока на мой день рождения. Двое влюбленных трепетно прижимались друг к другу. Голова девушки покоилась на плече у молодого красивого мужчины, а его взгляд, спокойный и безмятежный, был устремлен в небо.

Мои родители. Мои любимые.

— Как прошло утро моей королевы? — Мэдок подошел почти бесшумно, обнял меня сзади. Погладил мой животик, пока еще не такой большой, как у Ирмы, но тоже уже довольно внушительный, и прижался к моим волосам губами.

— Корсеты неистребимы, — со вздохом признала я, продолжая любоваться статуей.

И так всегда. Стоит только прийти сюда, и я не могу оторвать от нее взгляд. Скульптору удалось перенести лица моих родителей с эскизов, найденных в замке Адельвейнов, на камень. Причем так искусно, что иногда они казались мне живыми. Настоящими.

— Уверен, у тебя все получится, — подбодрил меня муж, продолжая поглаживать мой живот, в котором время от времени давало о себе знать наше самое главное достижение — наш первенец.

— А у тебя как дела? Есть новости?

— Одна есть. — Пауза, и тихие слова: — Вчера скончался Рейкерд. Лекари говорят, скоро Трияна отправится за ним следом.

Я молча кивнула. Магия покинула короля, не сразу, но довольно быстро. Рейкерд и Трияна постарели за считаные месяцы, утратив свою красоту и силу.

— Наша жизнь будет не такой длинной, как у них, — заметил Мэдок.

Я не видела его лица, но точно знала, что он улыбается. Теснее прижавшись к мужу, накрыла его руки своими и, мечтательно прикрыв глаза, с уверенностью сказала:

— Зато она будет самой лучшей.