Охотники и чудовища
Часть 27 из 60 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Но как же… А как же способ исцелять иномирян? Нэймерров и нэймесс, таких, как… моя мама!
Только не говорите, что все это время я строила воздушные замки и надеялась на того, кто ни черта не может и не знает!
Мужчина слабо улыбнулся:
— Каких только слухов обо мне не ходило. Говорили всякое. И что я безумный, и что изобрел панацею от недуга, одолевающего всех пришлых без исключения. Но, увы, это не так, леди Адельвейн, — исцелить чужаков нельзя. Они не принадлежат нашему миру, и он их отторгает. Кого-то медленнее, кого-то быстрее. И вашей маме, как бы это горько ни звучало, на Шаресе не было места.
Я без сил прислонилась к колонне, подпиравшей один из арочных сводов, и невидящим взглядом уставилась прямо перед собой. На вейра не смотрела, прекрасно понимая, какие мысли сейчас вертятся в его светлой собачьей голове: загрызть, нельзя помиловать.
И никакой перестановки знаков препинания. Только не после того, что сейчас прозвучало.
— Их нельзя исцелить, — вкрадчиво продолжал Вертальд, втаптывая в землю осколки моей теперь уже точно разбитой надежды. — Единственное, что может спасти эти неприкаянные души, — это возвращение в родной мир. Мне кажется, я нашел способ отправлять их обратно. Это-то я и пытался объяснить королю и старшим лордам, но они сочли меня сумасшедшим и связали клятвой молчания.
Я настолько ушла в свои переживания, что даже не поняла смысла его последних слов. А когда поняла… осознала… пропустила через себя, подняла на лекаря глаза и, чувствуя, как меня переполняют эмоции, прошептала сквозь слезы:
— Теймен, а можно я вас расцелую?
В ответ лекарь смущенно улыбнулся и даже взгляд потупил, ну прямо как девица на выданье. Я порывисто его обняла, не в силах справиться с нахлынувшей радостью. Правда, целовать не стала. Спешно отстранилась, вспомнив о безмолвных стражниках.
Если бы они еще оказались слепыми и глухими, цены бы им не было.
— Расскажете о вашем способе? — прошептала я и затаила дыхание.
— Но, леди Адельвейн, зачем оно вам? — растерянно пробормотал Вертальд. — Да и, — усмехнулся уныло, — я ведь связан клятвой.
Спросить, что же это за клятва такая, я не успела. Как назло, в тот самый момент тишину галереи нарушили чьи-то быстрые шаги, и властный мужской голос спустил меня с небес на землю:
— Тебя ждет королева! А вам, леди Адельвейн… — Старший лорд (а это был один из правящей верхушки) мазнул по мне осуждающим взглядом. — Следует не с мужчинами по углам шептаться, а находиться с остальными наинами герцога и следить за важным для него сражением.
— Мэдок… его всемогущество вернулся на арену? — испытывая острое разочарование, что нас прервали, а также волнение от того, что мордобитие продолжается, спросила я.
— Вернулся, — мрачно бросил Стальной, после чего кивнул Теймену. — Пойдем.
Одарив меня на прощанье грустным взглядом щенка, которого тянет на привязи жестокосердный хозяин, Вертальд потащился за этим кайфоломателем, а я вместе с Морсиком, стоически хранившим молчание, поспешила присоединиться к зрителям.
— Последний бой, — просветила меня Винсенсия, не успела я плюхнуться на сиденье, и продолжила пожирать взглядом арену и сражающихся на ней демонов.
Ну, то есть хальдагов, но сейчас они больше походили на каких-нибудь исчадий ада. Столько злости, ярости, дикого желания одержать победу любой ценой чувствовалось в лордах, что над ареной, казалось, вот-вот начнет электризоваться воздух и одна за другой с неба посыплются молнии.
Мэдок сражался против Доуна, отчаянно и исступленно. С одной стороны, хотелось зажмуриться, чтобы не видеть, как Стальные превращают друг друга в гнутые железки. С другой — я боялась отвести взгляд и пропустить момент, когда один из противников окажется втоптан в грязь, в которую за часы сражений успела превратиться арена.
Еще и этот сверлящий спину взгляд…
Я снова его чувствовала, настолько остро, что, казалось, от него скоро будет зудеть все тело.
— Если так продолжится, они просто-напросто друг друга поубивают, — взволнованно выдохнула Винсенсия.
— Очень на то похоже, — напряженно проговорила Марлен.
А я и говорить не могла… Не могла даже думать! Хоть думать было о чем. О возвращении домой, о злосчастной клятве и наших с Морсом дальнейших шагах. Но вместо полезных идей в голове крутились мысли об этом суициднике — его уже-не-могуществе.
Возможно, если бы не истязал себя последние два дня, сейчас держался бы молодцом. Но вместо этого де Горт едва стоял на ногах. Уже не нападал, а лишь отражал атаки Рагнера, с каждой секундой все больше сдавая.
А я ведь предупреждала.
— Ну как же так! — расстроенно всхлипнула у меня за спиной Одель, когда наш лорд, покачнувшись, рухнул на колени, тем самым ознаменовав свое поражение.
— Очень жаль, — усмехнулась Паулина, явно не испытывая сожаления.
Отчего мне захотелось схватить ее за рыжую гриву и швырнуть в ту самую грязь, в которой сейчас по ее милости оказался хальдаг.
Девочкам тоже полезны спарринги и подвижные игры на свежем воздухе.
— Молчала бы уже, — бросила я ей, и вейр, пристроившийся у меня в ногах, глухо рыкнул, показывая, где он видел де Морсан.
Снова устремив взгляд на поле боя, я нахмурилась. Не знаю, может, показалось, но Доун, вместо того чтобы радоваться победе, выглядел удивленным и даже где-то… разочарованным? Будто не ожидал, что такой могущественный противник, как герцог, вдруг возьмет и примет поражение. Но хальдаг не спешил подниматься, даже голову склонил, признавая Доуна сильнейшим воином и победителем.
Толпа зашумела, приветствуя счастливчика, и тот, вскинув руки, вспомнил, что такое улыбка, позволив ей ненадолго осветить его красивое благородное лицо.
— Об окончательных результатах испытания участники узнают в ближайшее время, а пока поздравляю всех с завершением очередного этапа Охоты! — провозгласил один из старших лордов, и народ еще громче засвистел и захлопал в ладоши.
Вскоре мы уже сидели в каретах, греясь и с жаром делясь впечатлениями. Вернее, делились Одель с Винсенсией, а я только кивала с умным видом. Сама же слушала рассуждения Морсика, решившего скоротать обратную дорогу до Ладерры со мной и девочками.
«Ну что сказать, цыпа, есть, как это водится, две новости: плохая и хорошая. Хорошая заключается в том, что ты не совсем пропащая и есть тебя пока еще рано. Плохая — на этом умнике магическая клятва. Ну, или он все-таки не в себе, что я тоже не исключаю. Как уже сказал, времени у нас в обрез, поэтому надо что-то решать с клятвой или пытаться выведать у Вертальда информацию окольными путями. Осторожно, ненавязчиво, искать ответы по крохам из подсказок и намеков. В общем, задали вы мне задачку, леди Самозванка, но так даже интереснее. Что нам какая-то клятва, если надо раскопать кость правды? Я прав, цыпа из другого мира?»
В ответ я кивнула, полностью соглашаясь с рассуждениями ученого собакомужа, и прикрыла глаза, снова и снова прокручивая в памяти слова шута.
Ведь это же логично: раз есть вход в Шарес, значит, должен быть и выход. Отныне его поиски станут моей целью, теперь мне есть к чему идти, за что бороться.
И киснуть, и опускать руки больше совсем не хочется.
Пора возвращаться домой, к родным пенатам, а хальдаг… Да пусть остается здесь со своим курятником! Мне без разницы.
Не знаю почему, но от этой мысли радужное настроение слегка померкло, но я все равно продолжала упрямо себя убеждать, что покину этот мир без малейших сомнений и сожалений.
Нет у меня никаких сомнений. Вот нет, и все тут! А Мэдок… Так он вообще совершенно лишний в моей жизни раз-дра-жи-тель. К тому же еще и убийца пришлых.
Не забывай об этом, Лиза.
Ужинали мы каждая в своей комнате. Герцог был не в том состоянии, чтобы составить нам компанию, и я попросила подать еду мне в спальню, не желая целый час «любоваться» физиономией рыжей, и остальные девочки тоже разошлись по своим покоям.
Вот кто остался доволен финалом испытания, так это Полька. От радости едва не сияла. Су… мочка злопамятная!
До позднего вечера я ждала вейра, надеясь, что он явится ко мне с какой-нибудь блестящей идеей, но Морс так и не появился. Должно быть, не отходит от Мэдока. Да это и понятно, состояние де Горта и меня волновало. Неизвестно, сколько потребуется времени, чтобы залечить все раны, а их на геле Стального было немало. До сих пор содрогаюсь, вспоминая пятна крови на его разорванной сорочке.
Погасив свечу, я закуталась в одеяло, как в спасительный кокон, и закрыла глаза с твердым намерением уснуть вот прямо сейчас. Прямо сейчас, увы, уснуть не получилось, но постепенно, изможденная беспокойным роем мыслей наконец начала погружаться в некое подобие забытья. Чтобы вскоре из него вынырнуть, ощутив сильные, жесткие пальцы на своем горле и яростный, хриплый шепот:
— Ты подвела меня! Обманула и предала! Так понравилось кувыркаться с де Гортом? Лживая шлюха!
ГЛАВА 10
Проиграть оказалось даже проще, чем он предполагал. Филиппа была права, ему не следовало впадать в крайности и доводить себя до того состояния, в котором он пребывал вчера ночью после многочасовых тренировок. Еле на ногах держался, а короткий беспокойный сон, в который погрузился, чтобы подняться уже на рассвете, едва ли помог восстановиться. Прикажи ему Рейкерд пройти через очистительный огонь сегодня до сражений, и он бы и оружие не сумел взять в руки, не то что вступить в бой с другими лордами.
Но тренировки помогали отвлечься, не думать. О сумасбродной выходке Паулины, которая уже не знала, как извернуться, лишь бы привлечь к себе внимание. О Филиппе, которую не сумел выбросить из головы даже узнав, что она не невинна. Еще и на свою беду пригласил наину на свидание. Якобы чтобы проверить, ведется ли за ней слежка. На самом же деле он просто хотел провести с ней время вдали от других невест. И, шерт побери, ему это понравилось. Понравилось быть с ней, несмотря ни на что.
Жаль, у такого приятного дня оказалось такое паршивое окончание.
Мэдок понимал, де Морсан не пыталась лишить себя жизни. Намеренно подгадала время, когда за ней должна была явиться служанка, чтобы пригласить госпожу на обед. Да и выбранное ею зелье действовало медленно. Паулина была слишком себялюбива, чтобы причинить себе реальный вред.
И тем не менее винил он не ее, а себя. Это он допустил случившееся с де Морсан, его и вина. Сначала выделял ее среди других наин, потом, когда в его доме появилась Филиппа, всего за каких-то пару недель напрочь забыл о своих планах жениться на Паулине.
Он изначально допустил ошибки, за которые теперь и платил.
Чтобы в будущем избежать новых конфликтов, постарался окружить невест вниманием. Их всех, никого особо не выделяя. Хоть взгляд всякий раз невольно убегал к голубоглазой бунтарке, стоило им оказаться рядом. Цеплялся за тонкие черты лица Филиппы, за ее нежные, чувственные губы, с которых было так приятно срывать поцелуи. Выпивать ее дыхание, ощущая под ладонями тепло молодого, гибкого, такого желанного тела.
Иногда Мэдоку казалось, что она его околдовала.
Или он просто сошел с ума, раз позволил себе потерять голову из-за дочери иномирянки и отвергнутого всеми мятежника.
— Кажется, я действительно схожу с ума. — Герцог отставил бокал, на дне которого еще темнело несколько капель вина, и прикрыл глаза.
Со стороны могло показаться, что его всемогущество, опустошенный событиями непростого дня, уснул. Уснул в кресле у себя в кабинете, в котором тьма с каждой минутой все больше сгущалась. Оплавленные свечи в подсвечнике почти догорели, погасло в камине пламя, дом погрузился в сон. Отдыхали не только наины, но и слуги. И, по-хорошему, ему тоже следовало отдохнуть, вот только сон — это роскошь, которую он сегодня не мог себе позволить.
Если все рассчитал верно, если представление, разыгранное на арене, нашло своего зрителя, значит, ублюдок появится снова. Хальдаг намеренно приспустил завесу охранных чар, надеясь, что идиот снова проявит беспечность. А может, злость на взбрыкнувшую сиротку затмит здравый смысл, и он не замедлит явиться с разборками.
Хорошо бы.
Теперь им уже точно есть о чем поговорить. Не только об архиепископе Даронском, направившим липового служителя церкви «преподавать» в обители. Поговорят они и о Рагнере Доуне, которого явно очень огорчила легкая победа. А ведь должен был радоваться. Ликовать, что стал первым из первых, ушел победителем с Вайресской арены.
Но, видимо, лорд Доун рассчитывал на какой-то другой исход. Нет, умирать от руки обезумевшего соперника он точно не собирался. А вот убить сумасшедшего явно не отказался бы.
Де Горт продолжал прислушиваться к малейшим звукам, не позволяя себе погрузиться в сон. Концентрировался из последних сил, пока его не окатило, словно ледяной водой, ощущением чужой силы.
Секунда, другая, и он услышал мерзкий шипящий голос загнанной в ловушку твари:
— Ты подвела меня! Обманула и предала! Так понравилось кувыркаться с де Гортом? Лживая шлюха!
Оттолкнувшись ладонями от резных подлокотников, хальдаг вскочил с кресла.
— А вот сейчас мы поговорим. Я, это животное и моя наина. Пусть расскажут, что их связывает, и кто же все-таки инициатор. Сейчас «отец Себалд» мне все расскажет. — Мэдок быстро поднялся по лестнице и мрачно добавил, предвкушая скорую расправу: — А потом я убью этого клоуна.
Только не говорите, что все это время я строила воздушные замки и надеялась на того, кто ни черта не может и не знает!
Мужчина слабо улыбнулся:
— Каких только слухов обо мне не ходило. Говорили всякое. И что я безумный, и что изобрел панацею от недуга, одолевающего всех пришлых без исключения. Но, увы, это не так, леди Адельвейн, — исцелить чужаков нельзя. Они не принадлежат нашему миру, и он их отторгает. Кого-то медленнее, кого-то быстрее. И вашей маме, как бы это горько ни звучало, на Шаресе не было места.
Я без сил прислонилась к колонне, подпиравшей один из арочных сводов, и невидящим взглядом уставилась прямо перед собой. На вейра не смотрела, прекрасно понимая, какие мысли сейчас вертятся в его светлой собачьей голове: загрызть, нельзя помиловать.
И никакой перестановки знаков препинания. Только не после того, что сейчас прозвучало.
— Их нельзя исцелить, — вкрадчиво продолжал Вертальд, втаптывая в землю осколки моей теперь уже точно разбитой надежды. — Единственное, что может спасти эти неприкаянные души, — это возвращение в родной мир. Мне кажется, я нашел способ отправлять их обратно. Это-то я и пытался объяснить королю и старшим лордам, но они сочли меня сумасшедшим и связали клятвой молчания.
Я настолько ушла в свои переживания, что даже не поняла смысла его последних слов. А когда поняла… осознала… пропустила через себя, подняла на лекаря глаза и, чувствуя, как меня переполняют эмоции, прошептала сквозь слезы:
— Теймен, а можно я вас расцелую?
В ответ лекарь смущенно улыбнулся и даже взгляд потупил, ну прямо как девица на выданье. Я порывисто его обняла, не в силах справиться с нахлынувшей радостью. Правда, целовать не стала. Спешно отстранилась, вспомнив о безмолвных стражниках.
Если бы они еще оказались слепыми и глухими, цены бы им не было.
— Расскажете о вашем способе? — прошептала я и затаила дыхание.
— Но, леди Адельвейн, зачем оно вам? — растерянно пробормотал Вертальд. — Да и, — усмехнулся уныло, — я ведь связан клятвой.
Спросить, что же это за клятва такая, я не успела. Как назло, в тот самый момент тишину галереи нарушили чьи-то быстрые шаги, и властный мужской голос спустил меня с небес на землю:
— Тебя ждет королева! А вам, леди Адельвейн… — Старший лорд (а это был один из правящей верхушки) мазнул по мне осуждающим взглядом. — Следует не с мужчинами по углам шептаться, а находиться с остальными наинами герцога и следить за важным для него сражением.
— Мэдок… его всемогущество вернулся на арену? — испытывая острое разочарование, что нас прервали, а также волнение от того, что мордобитие продолжается, спросила я.
— Вернулся, — мрачно бросил Стальной, после чего кивнул Теймену. — Пойдем.
Одарив меня на прощанье грустным взглядом щенка, которого тянет на привязи жестокосердный хозяин, Вертальд потащился за этим кайфоломателем, а я вместе с Морсиком, стоически хранившим молчание, поспешила присоединиться к зрителям.
— Последний бой, — просветила меня Винсенсия, не успела я плюхнуться на сиденье, и продолжила пожирать взглядом арену и сражающихся на ней демонов.
Ну, то есть хальдагов, но сейчас они больше походили на каких-нибудь исчадий ада. Столько злости, ярости, дикого желания одержать победу любой ценой чувствовалось в лордах, что над ареной, казалось, вот-вот начнет электризоваться воздух и одна за другой с неба посыплются молнии.
Мэдок сражался против Доуна, отчаянно и исступленно. С одной стороны, хотелось зажмуриться, чтобы не видеть, как Стальные превращают друг друга в гнутые железки. С другой — я боялась отвести взгляд и пропустить момент, когда один из противников окажется втоптан в грязь, в которую за часы сражений успела превратиться арена.
Еще и этот сверлящий спину взгляд…
Я снова его чувствовала, настолько остро, что, казалось, от него скоро будет зудеть все тело.
— Если так продолжится, они просто-напросто друг друга поубивают, — взволнованно выдохнула Винсенсия.
— Очень на то похоже, — напряженно проговорила Марлен.
А я и говорить не могла… Не могла даже думать! Хоть думать было о чем. О возвращении домой, о злосчастной клятве и наших с Морсом дальнейших шагах. Но вместо полезных идей в голове крутились мысли об этом суициднике — его уже-не-могуществе.
Возможно, если бы не истязал себя последние два дня, сейчас держался бы молодцом. Но вместо этого де Горт едва стоял на ногах. Уже не нападал, а лишь отражал атаки Рагнера, с каждой секундой все больше сдавая.
А я ведь предупреждала.
— Ну как же так! — расстроенно всхлипнула у меня за спиной Одель, когда наш лорд, покачнувшись, рухнул на колени, тем самым ознаменовав свое поражение.
— Очень жаль, — усмехнулась Паулина, явно не испытывая сожаления.
Отчего мне захотелось схватить ее за рыжую гриву и швырнуть в ту самую грязь, в которой сейчас по ее милости оказался хальдаг.
Девочкам тоже полезны спарринги и подвижные игры на свежем воздухе.
— Молчала бы уже, — бросила я ей, и вейр, пристроившийся у меня в ногах, глухо рыкнул, показывая, где он видел де Морсан.
Снова устремив взгляд на поле боя, я нахмурилась. Не знаю, может, показалось, но Доун, вместо того чтобы радоваться победе, выглядел удивленным и даже где-то… разочарованным? Будто не ожидал, что такой могущественный противник, как герцог, вдруг возьмет и примет поражение. Но хальдаг не спешил подниматься, даже голову склонил, признавая Доуна сильнейшим воином и победителем.
Толпа зашумела, приветствуя счастливчика, и тот, вскинув руки, вспомнил, что такое улыбка, позволив ей ненадолго осветить его красивое благородное лицо.
— Об окончательных результатах испытания участники узнают в ближайшее время, а пока поздравляю всех с завершением очередного этапа Охоты! — провозгласил один из старших лордов, и народ еще громче засвистел и захлопал в ладоши.
Вскоре мы уже сидели в каретах, греясь и с жаром делясь впечатлениями. Вернее, делились Одель с Винсенсией, а я только кивала с умным видом. Сама же слушала рассуждения Морсика, решившего скоротать обратную дорогу до Ладерры со мной и девочками.
«Ну что сказать, цыпа, есть, как это водится, две новости: плохая и хорошая. Хорошая заключается в том, что ты не совсем пропащая и есть тебя пока еще рано. Плохая — на этом умнике магическая клятва. Ну, или он все-таки не в себе, что я тоже не исключаю. Как уже сказал, времени у нас в обрез, поэтому надо что-то решать с клятвой или пытаться выведать у Вертальда информацию окольными путями. Осторожно, ненавязчиво, искать ответы по крохам из подсказок и намеков. В общем, задали вы мне задачку, леди Самозванка, но так даже интереснее. Что нам какая-то клятва, если надо раскопать кость правды? Я прав, цыпа из другого мира?»
В ответ я кивнула, полностью соглашаясь с рассуждениями ученого собакомужа, и прикрыла глаза, снова и снова прокручивая в памяти слова шута.
Ведь это же логично: раз есть вход в Шарес, значит, должен быть и выход. Отныне его поиски станут моей целью, теперь мне есть к чему идти, за что бороться.
И киснуть, и опускать руки больше совсем не хочется.
Пора возвращаться домой, к родным пенатам, а хальдаг… Да пусть остается здесь со своим курятником! Мне без разницы.
Не знаю почему, но от этой мысли радужное настроение слегка померкло, но я все равно продолжала упрямо себя убеждать, что покину этот мир без малейших сомнений и сожалений.
Нет у меня никаких сомнений. Вот нет, и все тут! А Мэдок… Так он вообще совершенно лишний в моей жизни раз-дра-жи-тель. К тому же еще и убийца пришлых.
Не забывай об этом, Лиза.
Ужинали мы каждая в своей комнате. Герцог был не в том состоянии, чтобы составить нам компанию, и я попросила подать еду мне в спальню, не желая целый час «любоваться» физиономией рыжей, и остальные девочки тоже разошлись по своим покоям.
Вот кто остался доволен финалом испытания, так это Полька. От радости едва не сияла. Су… мочка злопамятная!
До позднего вечера я ждала вейра, надеясь, что он явится ко мне с какой-нибудь блестящей идеей, но Морс так и не появился. Должно быть, не отходит от Мэдока. Да это и понятно, состояние де Горта и меня волновало. Неизвестно, сколько потребуется времени, чтобы залечить все раны, а их на геле Стального было немало. До сих пор содрогаюсь, вспоминая пятна крови на его разорванной сорочке.
Погасив свечу, я закуталась в одеяло, как в спасительный кокон, и закрыла глаза с твердым намерением уснуть вот прямо сейчас. Прямо сейчас, увы, уснуть не получилось, но постепенно, изможденная беспокойным роем мыслей наконец начала погружаться в некое подобие забытья. Чтобы вскоре из него вынырнуть, ощутив сильные, жесткие пальцы на своем горле и яростный, хриплый шепот:
— Ты подвела меня! Обманула и предала! Так понравилось кувыркаться с де Гортом? Лживая шлюха!
ГЛАВА 10
Проиграть оказалось даже проще, чем он предполагал. Филиппа была права, ему не следовало впадать в крайности и доводить себя до того состояния, в котором он пребывал вчера ночью после многочасовых тренировок. Еле на ногах держался, а короткий беспокойный сон, в который погрузился, чтобы подняться уже на рассвете, едва ли помог восстановиться. Прикажи ему Рейкерд пройти через очистительный огонь сегодня до сражений, и он бы и оружие не сумел взять в руки, не то что вступить в бой с другими лордами.
Но тренировки помогали отвлечься, не думать. О сумасбродной выходке Паулины, которая уже не знала, как извернуться, лишь бы привлечь к себе внимание. О Филиппе, которую не сумел выбросить из головы даже узнав, что она не невинна. Еще и на свою беду пригласил наину на свидание. Якобы чтобы проверить, ведется ли за ней слежка. На самом же деле он просто хотел провести с ней время вдали от других невест. И, шерт побери, ему это понравилось. Понравилось быть с ней, несмотря ни на что.
Жаль, у такого приятного дня оказалось такое паршивое окончание.
Мэдок понимал, де Морсан не пыталась лишить себя жизни. Намеренно подгадала время, когда за ней должна была явиться служанка, чтобы пригласить госпожу на обед. Да и выбранное ею зелье действовало медленно. Паулина была слишком себялюбива, чтобы причинить себе реальный вред.
И тем не менее винил он не ее, а себя. Это он допустил случившееся с де Морсан, его и вина. Сначала выделял ее среди других наин, потом, когда в его доме появилась Филиппа, всего за каких-то пару недель напрочь забыл о своих планах жениться на Паулине.
Он изначально допустил ошибки, за которые теперь и платил.
Чтобы в будущем избежать новых конфликтов, постарался окружить невест вниманием. Их всех, никого особо не выделяя. Хоть взгляд всякий раз невольно убегал к голубоглазой бунтарке, стоило им оказаться рядом. Цеплялся за тонкие черты лица Филиппы, за ее нежные, чувственные губы, с которых было так приятно срывать поцелуи. Выпивать ее дыхание, ощущая под ладонями тепло молодого, гибкого, такого желанного тела.
Иногда Мэдоку казалось, что она его околдовала.
Или он просто сошел с ума, раз позволил себе потерять голову из-за дочери иномирянки и отвергнутого всеми мятежника.
— Кажется, я действительно схожу с ума. — Герцог отставил бокал, на дне которого еще темнело несколько капель вина, и прикрыл глаза.
Со стороны могло показаться, что его всемогущество, опустошенный событиями непростого дня, уснул. Уснул в кресле у себя в кабинете, в котором тьма с каждой минутой все больше сгущалась. Оплавленные свечи в подсвечнике почти догорели, погасло в камине пламя, дом погрузился в сон. Отдыхали не только наины, но и слуги. И, по-хорошему, ему тоже следовало отдохнуть, вот только сон — это роскошь, которую он сегодня не мог себе позволить.
Если все рассчитал верно, если представление, разыгранное на арене, нашло своего зрителя, значит, ублюдок появится снова. Хальдаг намеренно приспустил завесу охранных чар, надеясь, что идиот снова проявит беспечность. А может, злость на взбрыкнувшую сиротку затмит здравый смысл, и он не замедлит явиться с разборками.
Хорошо бы.
Теперь им уже точно есть о чем поговорить. Не только об архиепископе Даронском, направившим липового служителя церкви «преподавать» в обители. Поговорят они и о Рагнере Доуне, которого явно очень огорчила легкая победа. А ведь должен был радоваться. Ликовать, что стал первым из первых, ушел победителем с Вайресской арены.
Но, видимо, лорд Доун рассчитывал на какой-то другой исход. Нет, умирать от руки обезумевшего соперника он точно не собирался. А вот убить сумасшедшего явно не отказался бы.
Де Горт продолжал прислушиваться к малейшим звукам, не позволяя себе погрузиться в сон. Концентрировался из последних сил, пока его не окатило, словно ледяной водой, ощущением чужой силы.
Секунда, другая, и он услышал мерзкий шипящий голос загнанной в ловушку твари:
— Ты подвела меня! Обманула и предала! Так понравилось кувыркаться с де Гортом? Лживая шлюха!
Оттолкнувшись ладонями от резных подлокотников, хальдаг вскочил с кресла.
— А вот сейчас мы поговорим. Я, это животное и моя наина. Пусть расскажут, что их связывает, и кто же все-таки инициатор. Сейчас «отец Себалд» мне все расскажет. — Мэдок быстро поднялся по лестнице и мрачно добавил, предвкушая скорую расправу: — А потом я убью этого клоуна.