Охотники и чудовища

Секунда, другая — и тишину зала прорезали слова нашего с девочками хальдага:

— Жду не дождусь следующего испытания, Варриж. Надеюсь, вас не унесут с арены раньше, чем мы с вами на ней встретимся.

— Какое испытание? Какая арена? — шепнула я своей белокурой энциклопедии.

Одель пожала плечами:

— Понятия не имею. Видимо, лордам известно больше, чем нам, их наинам.

— В общем, я услышал достаточно. — Король лениво взмахнул рукой, явно призывая всех заткнуться. Собирался продолжить, но тут к трону в поклоне приблизился один из придворных (кажется, он входил в королевский совет) и что-то быстро зашептал его величеству на ухо.

Рейкерд помрачнел, кивнул раздраженно, отстраняя от себя придворного, и бросил:

— Свое решение по этому вопросу мы огласим позже. А пока предлагаю участникам сосредоточиться на подготовке к следующему этапу. На этот раз мы будем испытывать Стальных лордов, и что-то мне подсказывает — после сражений на арене многие из вас будут не в состоянии продолжить Охоту, — закончил Рейкерд зловеще.

А я облегченно выдохнула. Неужели нас, девочек, на время оставят в покое? Это очень приятная новость. А вот то, что приз зажали, — обидно и досадно. И если в этом виновата Паулина… Я покосилась на рыжеволосую наину. Честное слово, возьму и обескровлю выдру.

Аудиенция была окончена, и народ начал постепенно рассасываться, расползаясь по галереям и залам. Следуя команде Стального «к ноге, наины!», мы послушно засеменили за лордом к выходу. Ладно, про ногу ничего сказано не было, но смысл приказа не поменялся.

— Филиппа, это правда? Ты напала на наин графа Варрижа? — Одель повисла у меня на руке и стряхиваться с нее категорически отказывалась.

— Глупости, ни на кого я не нападала, — ушла я в несознанку. — Извини, Одель, мне нужно отойти.

Избавившись от общества третьей невесты, протиснулась к первой и тоже вцепилась ей в руку, чтобы даже не думала от меня убегать. Благо его всемогущество был занят разговором со своим очаровашкой-другом и к нам не оборачивался, что дало мне возможность поговорить по душам с этой завистливой гадиной.

— Твоих рук дело?

— Не понимаю, о чем ты, — вскинула острый подбородок Полька.

— Не прикидывайся идиоткой! — зашипела я ей на ухо, стискивая у нее на локте пальцы с такой силой, что с губ рыжей тоже сорвалось нечто вроде змеиного шипения.

— Отпусти меня. Ты делаешь мне больно!

— Еще даже не начинала… Повторяю: зачем ты отправила записку Варрижу? О нашем плане никто, кроме нас троих, не знал, и я очень сомневаюсь, что ее отправил твой брат!

На удивление нормальный хальдаг.

Де Морсан вспыхнула. Дернула рукой, снова пытаясь высвободиться, но я держала крепко. Злость и досада, что с призом ничего не выгорело, придавали мне силы.

— Ты, значит, творишь что хочешь, а тебя еще и королева при этом будет потчевать? Одаривать подарками? Не много ли для одной выскочки-сиротки? Ай!

— А как же держаться вместе ради победы Мэдока? — процедила я, борясь с желанием стукнуть Паулину веером.

— То есть тебе трон добывать? Да сейчас! — фыркнула она.

Вот ведь… Слова приличного не подобрать.

— Ладно, к шертам герцога, трон, командный дух. Но ты ведь брата подставила. Он нам помог, и вот как ты ему «спасибо» сказала!

— Об Алларде никто не узнает, если не расскажешь. — Идиотка передернула плечами. — Мне даже интересно, как ты, Филиппа, отблагодаришь моего братца?

— Вышвырну тебя в ближайшее окно. Сделаю ему на день рождения подарок. А заодно и герцогу приятное.

— Что, решила таким радикальным способом устранить соперницу? — мрачно хмыкнула горе-невеста.

Мы как раз проходили мимо окна, и желание толкнуть ее одним резким поворотом бедра едва не затмило остатки здравого смысла.

Не знаю, как сдержалась. Памятник мне, нэймессе без стажа, поставить надо.

Подавшись к «сопернице», зашептала ей на ухо:

— Если честно, соперницу я здесь не вижу. Своими действиями ты только отталкиваешь от себя Мэдока. Думаешь, если я вот так с ходу поняла, кто рассказал обо мне Варрижу, то герцог не догадается? Со мной или без меня, но тебе не стать его женой, Поля. И даже роли асави вряд ли тебя теперь удостоят.

— Много ты в мужчинах понимаешь! — с ненавистью прошипела рыжая. Вырвавшись, бросилась вперед и затерялась в разряженной толпе.

Я не стала ее удерживать. Не стала пытаться объяснить, что больше ее в мужчинах понимает вон та кушетка. Вразумлять Паулину — гиблое дело. Вроде бы и смышленая, находчивая, но, ревнуя, де Морсан становилась тупее валенка. Ей бы в наины к Варежке. Отличная бы получилась пара.

Я настолько ушла в размышления о зимних предметах одежды, что пропустила появление герцога.

— Ну что, довольна? — бросил он, глядя перед собой.

— Да, я свечусь от счастья. Разве не видите, как я улыбаюсь, — огрызнулась не сдержавшись.


Хальдаг подхватил меня под локоток (к счастью, не как я Польку, иначе бы от моего локотка ничего не осталось) и повел вниз по широкой лестнице, выложенной бледно-розовым мрамором с кремовыми разводами.

— Возвращаясь к тому, что ты меня не слушаешься. Я ведь сказал, что вейр и сам поправится. Медленнее, но поправится. Но ты не успокоилась и сегодня неплохо развлекла придворных.

— Ну извините, что из-за меня ваше всемогущество лишили баллов!

Де Горт резко остановился и развернул меня к себе, тоже резко, поставив перед собой, как куклу.

— К шертам баллы, Филиппа! Ты ведешь себя неосмотрительно и можешь себе навредить.

— А сами-то! Или вам напомнить о том, как явились в королевскую спальню в ночь аморалии?

Меня наградили мрачным прищуром и отчеканили:

— Я не рискую без веской причины. Тебя нужно было спасти, Морока — нет. Вот к чему приводит твоя строптивость и попытки быть независимой.

Высказав все, что хотел сказать, хальдаг сбежал по ступеням на первый этаж. Мне тоже очень хотелось сбежать, не по ступеням, а в принципе. Но вместо этого пришлось шлепать за этим нравоучителем и целый час трястись с ним в карете, ощущая на себе тяжелый, пробирающий до самых костей взгляд герцога.

Остаток дня прошел откровенно паршиво. Точнее мне было откровенно паршиво, и даже вечер в библиотеке в поисках новой информации об иномирянах не улучшил настроения.

Ну и как мне теперь быть без Вертальда?

В общем, спать я ложилась злая на весь белый свет. Думала, долго не усну, но, как ни странно, быстро провалилась в тревожный сон. Из которого меня самым наглым образом забрали.

Встрепенулась, почувствовав скользящее прикосновение от шеи к груди, а затем жадно сжимающиеся на ней пальцы, и сонную хмарь в голове прогнал прокуренный голос непрошеного гостя:

— Я вернулся, моя конфетка!

Господи, да за что мне все это?!

— Скучала по мне? — мягким, текучим движением забираясь на кровать, хрипло прошептал чужой любовник.

Благо тьма в комнате стояла такая же, как и в прошлую нашу встречу, поэтому едва ли жеребчик мог разглядеть мое лицо. Ну, то есть совсем не мог. Но спокойнее я себя от этого не чувствовала. Тем более это животное парнокопытное продолжало распускать руки и активно меня щупать.

— Мм… а ты как будто округлилась. Грудь сочнее стала… Поправилась, моя сладенькая?

За «поправилась» ему сам бог велел двинуть ногой. Так я и сделала, потому что этот любитель глюкозы, если честно, имел все шансы довести меня до состояния монстра.

— Фили, конфетка, разве так встречают своего господина?

Кажется, хмырь обиделся.

А я разозлилась. Еще один господин? Вздернуть бы тебя на ближайшей люстре. Уверена, голова этого Росинанта неплохо бы смотрелась в обрамлении хрустальных висюлек.

— Ты напугал меня! — прошипела-прошептала, опасаясь повысить голос.

Во-первых, нас могли услышать, и, если его всемогущество застанет незнакомого мужика на своей наине, поди потом докажи, что невиноватая я, он сам на меня забрался. Тем более моя девичья репутация в глазах де Горта и без того основательно запятнана. Во-вторых — этот конь легко может понять по голосу, что его конфетка на самом деле не его конфетка, а чья-то чужая карамелька.

Привет мужу.

Про которого я, к слову, совсем забыла…

— Как ты сюда вообще попал? — и это тоже шепотом.

Жеребчик сел на кровати. Попробовал забраться рукой под одеяло, чтобы погладить мою лодыжку. За это я двинула его пяткой и яростно прошептала:

— Ты сейчас сам рискуешь и меня подставляешь!

— Честно, я не собирался к тебе пробираться, — покаялся мерзавец. — Но я так соскучился по своей сладенькой девочке.

Снова подался ко мне, но я категорично пресекла его наглые поползновения, уткнувшись все той же пяткой ему в грудь, таким образом намекая, чтобы сохранял дистанцию.

— Я просто пришел, чтобы посмотреть на окна твоей комнаты (мне сказали, где она находится) и…

— Кто сказал? — напряженно перебила я.

— Не важно, сладенькая моя. Это совсем не важно. Главное, я пришел и представляешь, что обнаружил? На доме де Горта нет ни одного охранного заклинания! Поразительная беспечность! А еще хальдаг называется… Слишком уж этот герцог самоуверен — об этом все говорят. А еще в короли метит! — Жеребчик презрительно хмыкнул. — Да такой идиот на троне и дня не продержится!

— Говори тише! — шикнула.

— А ты изменилась, малышка. Стала тверже и норовистее. Видимо, испытания закалили. И знаешь что? — довольно протянула эта скотина. — Такая ты мне нравишься даже больше. Жду не дождусь, когда все закончится и ты снова будешь стонать подо мной и просить, чтобы я не выпускал тебя из своей постели.

Ну вот куда его понесло?

— Тебе пора уходить, — напомнила сквозь зубы.