Охота на тень
Часть 66 из 75 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Нельзя его спугнуть. Продолжим наблюдение, и возьмём его сразу, как он объявится.
Малин, прищурив глаза, поглядела на дом, где в одном из окон маячило бледное лицо. В следующий миг лицо исчезло, и гардина вернулсь на своё место.
— Думаешь, она его предупредит? — спросила Малин.
— Старуха-то? — спросил Лодде. — Я бы не удивился. Нам стоит заехать в участок и поискать координаты этого Леннарта Оскарссона.
Манфред повернулся к Малин:
— Заедешь к Эрику Удину по пути в Стокгольм — взглянуть на то, что он хотел нам показать? Можешь взять мою машину.
55
Уже начинало смеркаться, когда Малин припарковалась возле таунхауса у озера Тунашён. Глина на подъездной дороге застыла на холоде. Ветер гнал опавшую листву с газона к тщательно ухоженной туевой изгороди. Несколько отдельных капель дождя упали на щеку Малин, пока она звонила в дверь.
Звук был высокий и режущий, он навеял Малин мысль о дверном звонке, который установила у себя дома её мама, когда начала терять слух.
Ничего не происходило.
Малин позвонила ещё раз, но ответом ей была тишина. Она полезла в карман, извлекла мобильник и набрала номер Эрика Удина.
Звонок был переадресован на голосовую почту.
Малин записала короткое сообщение и положила трубку.
Потом она осторожно толкнула дверь. Та распахнулась без всякого усилия, и Малин сделала несколько шагов внутрь, а потом закрыла за собой дверь.
— Эрик? — прокричала она. — Это Малин Брундин из полиции.
Из кухни доносилось тиканье стенных часов и глухое бормотание холодильника.
— Эрик, ты здесь?
Она вошла в кухню.
Погружённое в сумрак помещение выглядело точно таким, каким она его запомнила: потёртая мебель и тяжёлый стол тёмного дерева. Кружевная скатерть и сахарница из прессованного хрусталя. Мойка сверкала чистотой, а в воздухе витал тонкий аромат кофе.
Малин отправилась в гостиную, где обстановка также была чистой, опрятной и потрясающе старомодной. На диванах теснились вышитые подушки и несколько пледов, а на книжной полке стояли книги и фотоальбом.
— Эрик! — прокричала она в очередной раз, и пошла дальше, в маленькую спальню, которая располагалась за стеной.
Там стояла высокая кровать, застеленная цветочным покрывалом и украшенная подушками в тон. На небольшом прикроватном столике стояли пузырьки с лекарствами. Сложенные ходунки стояли прислонёнными к стене.
«Должно быть, это бывшая комната Май», — догадалась Малин, и поёжилась — ведь с тех пор, как она умерла, прошли годы.
«Почему Эрик не избавился от её вещей? И где спит он сам?»
И тут Малин вспомнила о дверце в прихожей. Может быть, там и была его комната?
Она вернулась в прихожую и открыла дверцу. За ней оказалась лестница, ведущая в подвал.
— Эрик! Ты дома?
Шаг за шагом Малин спускалась всё глубже в темноту, потом нащупала выключатель и нажала на него.
Подвал оказался жилым. На полу лежал линолеум, а стены были выкрашены в голубой цвет. Одну из стен украшали две картины, на обеих были изображены шхеры. В углу маленькой прихожей Малин заметила открытую дверь. За ней оказался чулан. На полу там повсюду были разложены какие-то бумаги, а сложенные картонные коробки были собраны в стопку у стены.
Малин пошла в другую сторону и, остановившись перед очередной дверью, постучала.
— Ты здесь? Ау!
Никто не ответил, и Малин вошла.
Комната была погружена во тьму.
Малин протянула руку к выключателю и щёлкнула.
Кровать, гардероб и письменный стол с компьютером. Груды документов на полу. Взгляд Малин упал на стену над письменным столом, и она подошла ближе.
— Shit, — прошептала она.[34]
* * *
Манфред ехал по шоссе, увеличивая скорость. Он включил дворники и потянулся за бутылкой воды.
— Что-то во всём этом не сходится, — заговорил Лодде. — Согласно нашим сведениям, когда в восьмидесятых пошла вторая волна убийств, этот Ларс жил в Даларне.
— ДНК не лжёт.
— В 1974-м, когда было совершено нападение на первую женщину в Эстертуне, ему было всего семнадцать, — продолжал Лодде странно приглушённым голосом. — Как, чёрт побери, он ухитрился спланировать и осуществить преступление?
— Его кровь была под ногтями Линды Буман.
Лодде фыркнул.
— Может быть, это какой-нибудь родственник. Разве не так она сказала, этот специалист по ДНК, что это может быть родственник мужского пола?
Манфред глядел на блестевшую под дождём чёрную ленту дороги, ведущую в город. Уже стемнело, и над полями клубился густой туман.
— Это мог быть только он. Его отец мёртв, а братьев или детей у него нет.
— Всё равно я считаю, мы что-то упустили, — упрямо сказал Лодде, достал мобильный и взглянул на часы.
— Когда помер его папашка? — спросил Лодде внезапно.
— В восемьдесят втором. А что? — спросил Манфред, отпивая глоток воды.
— Хмм, — промычал Лодде, выудил из кармана зубочистку и принялся методично ковырять в зубах.
— А мы уверены в том, что он настоящий отец Ларса?
— Что ты имеешь в виду?
— Дома у старухи я обратил внимание на свадебное фото. Я понял, что на фото — она. А на руках у неё маленький мальчик.
В машине стало тихо.
— Дьявольщина, — пробормотал Манфред. — Ты же не думаешь, что…
— Я думаю, нам нужно встретиться с ней ещё раз.
Манфред взглянул на часы.
— Сейчас?
— Мы быстро обернёмся.
Манфред глубоко вздохнул.
— Хорошо, — сказал он, вглядываясь в темноту в поисках следующего съезда.
Улла Санделл открыла дверь в ту же секунду, как Манфред прижал палец к дверному звонку, точно так же, как менее часа назад, когда они побывали здесь впервые. Она сменила застиранный халат на платье с цветочным узором, а сверху накинула коричневую кофту, которая выглядела не по размеру большой. Манфред догадался, что кофта принадлежала сыну.
— Да?
— Простите за беспокойство, фру Санделл, — сказал Лодде с широкой улыбкой. — Мы хотели бы задать вам ещё несколько вопросов.
Она явно засомневалась, но всё же посторонилась и впустила их в тёмную прихожую.
— Ларс — хороший мальчик, — повторила она. — Я всё ещё не понимаю, о чём вы собираетесь с ним говорить.
И она, покачиваясь, пошла в гостиную. Кофта болталась у неё на плечах, словно на вешалке.
Манфред был подавлен. Что бы ни натворил её сын, вряд ли это была её вина.
Малин, прищурив глаза, поглядела на дом, где в одном из окон маячило бледное лицо. В следующий миг лицо исчезло, и гардина вернулсь на своё место.
— Думаешь, она его предупредит? — спросила Малин.
— Старуха-то? — спросил Лодде. — Я бы не удивился. Нам стоит заехать в участок и поискать координаты этого Леннарта Оскарссона.
Манфред повернулся к Малин:
— Заедешь к Эрику Удину по пути в Стокгольм — взглянуть на то, что он хотел нам показать? Можешь взять мою машину.
55
Уже начинало смеркаться, когда Малин припарковалась возле таунхауса у озера Тунашён. Глина на подъездной дороге застыла на холоде. Ветер гнал опавшую листву с газона к тщательно ухоженной туевой изгороди. Несколько отдельных капель дождя упали на щеку Малин, пока она звонила в дверь.
Звук был высокий и режущий, он навеял Малин мысль о дверном звонке, который установила у себя дома её мама, когда начала терять слух.
Ничего не происходило.
Малин позвонила ещё раз, но ответом ей была тишина. Она полезла в карман, извлекла мобильник и набрала номер Эрика Удина.
Звонок был переадресован на голосовую почту.
Малин записала короткое сообщение и положила трубку.
Потом она осторожно толкнула дверь. Та распахнулась без всякого усилия, и Малин сделала несколько шагов внутрь, а потом закрыла за собой дверь.
— Эрик? — прокричала она. — Это Малин Брундин из полиции.
Из кухни доносилось тиканье стенных часов и глухое бормотание холодильника.
— Эрик, ты здесь?
Она вошла в кухню.
Погружённое в сумрак помещение выглядело точно таким, каким она его запомнила: потёртая мебель и тяжёлый стол тёмного дерева. Кружевная скатерть и сахарница из прессованного хрусталя. Мойка сверкала чистотой, а в воздухе витал тонкий аромат кофе.
Малин отправилась в гостиную, где обстановка также была чистой, опрятной и потрясающе старомодной. На диванах теснились вышитые подушки и несколько пледов, а на книжной полке стояли книги и фотоальбом.
— Эрик! — прокричала она в очередной раз, и пошла дальше, в маленькую спальню, которая располагалась за стеной.
Там стояла высокая кровать, застеленная цветочным покрывалом и украшенная подушками в тон. На небольшом прикроватном столике стояли пузырьки с лекарствами. Сложенные ходунки стояли прислонёнными к стене.
«Должно быть, это бывшая комната Май», — догадалась Малин, и поёжилась — ведь с тех пор, как она умерла, прошли годы.
«Почему Эрик не избавился от её вещей? И где спит он сам?»
И тут Малин вспомнила о дверце в прихожей. Может быть, там и была его комната?
Она вернулась в прихожую и открыла дверцу. За ней оказалась лестница, ведущая в подвал.
— Эрик! Ты дома?
Шаг за шагом Малин спускалась всё глубже в темноту, потом нащупала выключатель и нажала на него.
Подвал оказался жилым. На полу лежал линолеум, а стены были выкрашены в голубой цвет. Одну из стен украшали две картины, на обеих были изображены шхеры. В углу маленькой прихожей Малин заметила открытую дверь. За ней оказался чулан. На полу там повсюду были разложены какие-то бумаги, а сложенные картонные коробки были собраны в стопку у стены.
Малин пошла в другую сторону и, остановившись перед очередной дверью, постучала.
— Ты здесь? Ау!
Никто не ответил, и Малин вошла.
Комната была погружена во тьму.
Малин протянула руку к выключателю и щёлкнула.
Кровать, гардероб и письменный стол с компьютером. Груды документов на полу. Взгляд Малин упал на стену над письменным столом, и она подошла ближе.
— Shit, — прошептала она.[34]
* * *
Манфред ехал по шоссе, увеличивая скорость. Он включил дворники и потянулся за бутылкой воды.
— Что-то во всём этом не сходится, — заговорил Лодде. — Согласно нашим сведениям, когда в восьмидесятых пошла вторая волна убийств, этот Ларс жил в Даларне.
— ДНК не лжёт.
— В 1974-м, когда было совершено нападение на первую женщину в Эстертуне, ему было всего семнадцать, — продолжал Лодде странно приглушённым голосом. — Как, чёрт побери, он ухитрился спланировать и осуществить преступление?
— Его кровь была под ногтями Линды Буман.
Лодде фыркнул.
— Может быть, это какой-нибудь родственник. Разве не так она сказала, этот специалист по ДНК, что это может быть родственник мужского пола?
Манфред глядел на блестевшую под дождём чёрную ленту дороги, ведущую в город. Уже стемнело, и над полями клубился густой туман.
— Это мог быть только он. Его отец мёртв, а братьев или детей у него нет.
— Всё равно я считаю, мы что-то упустили, — упрямо сказал Лодде, достал мобильный и взглянул на часы.
— Когда помер его папашка? — спросил Лодде внезапно.
— В восемьдесят втором. А что? — спросил Манфред, отпивая глоток воды.
— Хмм, — промычал Лодде, выудил из кармана зубочистку и принялся методично ковырять в зубах.
— А мы уверены в том, что он настоящий отец Ларса?
— Что ты имеешь в виду?
— Дома у старухи я обратил внимание на свадебное фото. Я понял, что на фото — она. А на руках у неё маленький мальчик.
В машине стало тихо.
— Дьявольщина, — пробормотал Манфред. — Ты же не думаешь, что…
— Я думаю, нам нужно встретиться с ней ещё раз.
Манфред взглянул на часы.
— Сейчас?
— Мы быстро обернёмся.
Манфред глубоко вздохнул.
— Хорошо, — сказал он, вглядываясь в темноту в поисках следующего съезда.
Улла Санделл открыла дверь в ту же секунду, как Манфред прижал палец к дверному звонку, точно так же, как менее часа назад, когда они побывали здесь впервые. Она сменила застиранный халат на платье с цветочным узором, а сверху накинула коричневую кофту, которая выглядела не по размеру большой. Манфред догадался, что кофта принадлежала сыну.
— Да?
— Простите за беспокойство, фру Санделл, — сказал Лодде с широкой улыбкой. — Мы хотели бы задать вам ещё несколько вопросов.
Она явно засомневалась, но всё же посторонилась и впустила их в тёмную прихожую.
— Ларс — хороший мальчик, — повторила она. — Я всё ещё не понимаю, о чём вы собираетесь с ним говорить.
И она, покачиваясь, пошла в гостиную. Кофта болталась у неё на плечах, словно на вешалке.
Манфред был подавлен. Что бы ни натворил её сын, вряд ли это была её вина.