Охота на тень
Часть 52 из 75 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Не передавайте ей привет от меня, — сказал Роббан, заговорщицки подмигивая. — Мне кажется, ей было сложно принять тот факт, что о полицейской работе я знал больше её, и что парнями руководил тоже я.
43
Ханне сидела на стуле, на летней веранде ресторанчика в парке Хумлегорден.
Она не забыла.
Несмотря на то, что теперь она не могла вспомнить, какой сегодня день, Ханне нужно было лишь закрыть глаза, чтобы увидеть Линдино лицо сердечком и её темные глаза, горящие, как кусочки полированного угля. Но Ханне старалась не думать о Линде слишком часто, потому что перед её внутренним взором сразу вставала и другая картина: маленькая квартирка в Эстертуне, прибитые к полу ладони Линды и её разбитое лицо.
* * *
Малин издалека заметила Ханне и Берит. На Берит было старое платье, которое Малин хорошо помнила, а её седая челка была заколота детской золотистой невидимкой. Берит помахала им рукой, когда они подошли ближе, а потом встала и поспешила им навстречу.
Ханне немного поколебалась, но последовала за ней.
Берит — пожилая дама, которая прожила в Ормберге уже целую вечность. Она работала в городской администрации, потом в социальной службе, а теперь она помогала заботиться о Ханне. Если верить маме Малин, Берит была чем-то средним между подругой, санитаркой и блюстительницей порядка.
— Здравствуй, девочка моя! — воскликнула Берит, заключая Малин в крепкие объятия, и та сразу ощутила запах кухни и детства. — Поздравляю! В голове не укладывается, что ты уже выросла и превратилась в почтенную даму, и даже стала мамой! Когда ты носила косички, скакала повсюду и таскала яблоки из сада, такого и представить было нельзя. Когда ты уже соберешься навестить нас в Ормберге?
— Сейчас много работы. Но я надеюсь, что скоро.
— Твоя мать показывала фотографии. Он такой сладкий! Его же назвали Отто?
Малин кивнула в ответ.
К собственному удивлению, она была рада встрече с Берит. Какое-то время Малин желала только одного — оказаться так далеко от Ормберга, как это возможно, и никогда не возвращаться туда. Тоска по местам детства охватила Малин впервые с тех пор, как она переехала. А сейчас, видя, как Берит улыбается, стоя в лучах солнечного света, Малин словно услыхала тихий шёпот дремучих лесов и сверкающих озёр своей малой родины, и ощутила, как в груди разливается непонятная грусть.
Манфред и Ханне обнялись.
— Очень рада встрече, Манфред, — сказала она.
Длинные кудрявые волосы поседели, и выглядела Ханне более хрупкой, чем запомнила её Малин, но держала она себя с достоинством, и улыбалась искренне. Кожа на её открытых руках была сплошь покрыта веснушками. Белая блузка без рукавов выглядела свежевыглаженной. Белые сандалии на вид были почти новыми.
— Как дела у Нади? — спросила Ханне.
— Хорошо. Она уже практически восстановилась.
Ханне кивнула и приветственно сжала обе его руки. Потом повернулась к Малин и протянула руку ей.
Малин приняла её с улыбкой, прекрасно сознавая, что Ханне её не помнит, несмотря на то, что они работали вместе не далее как прошлым летом.
— Здравствуй, Ханне. Меня зовут Малин Брундин. Мы с тобой уже вместе работали.
Выражение удивления и замешательства завладело лицом Ханне, и к её щекам прилила краска.
— О, прошу прощения, — воскликнула она, прикрыв одной рукой рот, словно пытаясь запихнуть слова назад.
— Мы с тобой говорили об этом в машине, — прошипела Берит, легонько толкая Ханне в бок.
— Ничего страшного, — сказала Малин. — Может быть, присядем?
Они расположились за одним из столиков и заказали каждый по чашке кофе. Манфред добавил к своему заказу кусочек яблочного пирога с ванильным соусом, из чего Малин сделала вывод, что шеф снова забросил свою диету.
— Наша встреча связана с тем человеком, который приходил вчера? — спросила Берит, косясь на Ханне.
— А кто вчера приходил? — удивился Манфред, отгоняя рукой мошку, которая села на пирог.
Ханне и Берит переглянулись.
— Как его зовут? — спросила Ханне.
— Эрик Удин, — подсказала ей Берит. — Он хотел знать все подробности о том, что творилось в Эстертуне в восьмидесятых. Очевидно, его мама участвовала в расследовании убийства в семидесятых, а потом пропала. Но её нашли под…
— Но, — прервала её Малин, — как он смог вас разыскать?
Ханне с отсутствующим видом покачала головой.
— Ханне Лагерлинд-Шён — не самое обычное имя, — ответила Берит. — Найти нас было не так уж и сложно.
— И что ты ему рассказала? — спросила Малин, глядя на Ханне, взгляд которой всё ещё где-то блуждал.
— О, я…
Она покраснела и схватилась руками за щёки.
— Ты много рассказывала о расследовании, — вмешалась Берит. — И о вас с Уве. Да, ты была на удивление разговорчива. Вы проговорили несколько часов. Но по нему было видно, что он действительно нуждался в этой информации. Ужасно, должно быть, потерять свою маму подобным образом.
Вокруг стола повисла тишина, и Манфред выразительно посмотрел на Малин.
— Хорошо, — сказал он, глядя на Ханне. — Давайте перейдем к делу. Ты хорошо всё помнишь. Я понимаю, как тебе было тяжело, когда погибла Линда.
Ханне уставилась в свою чашку. Её бледные ладони ощупывали мелкие щербинки на краю деревянного стола.
— Есть что-то, что не вошло в материалы расследования, о чём ты, возможно, размышляла впоследствии, и что могло бы представлять для нас интерес?
— Я… Она… Это…
Ханне снова залилась краской и покачала головой.
— Ты же взяла с собой свой старый блокнот, — шепнула ей Берит, снова толкая Ханне в бок.
— Да, точно, — просияла Ханне. Но в следующий миг её взгляд потух, и Ханне притихла.
— В сумочке, — подсказала Берит.
— Точно. Какая я глупая.
Ханне потянулась за сумочкой и вытащила оттуда маленькую книжечку в красном переплёте. Надела свои очки для чтения и открыла первую страницу.
«Нужно сделать» — прочла Малин со своего места напротив Ханне. Потом следовал список различных дел. Номером один значилось «Встретиться с Бьёрном Удином», рядом была приписка — адрес Бьёрна и «спросить, подозревала ли кого-то Бритт-Мари». Следующими по списку были «Позвонить судебному эксперту», «Проверить Ф», «Сравнить с убийством в Техасе в 1983 году и удушением в Лионе в 1978 году».
— Следующая страница, — прервала Берит с явным нетерпением в голосе.
Ханне перелистнула страницу.
«Гипотезы» — прочла Малин. Под этим заголовком мелким почерком была исписана вся страница. По сторонам от написанного чёрной ручкой текста кто-то сделал крошечные пометки красной пастой.
— Вот оно, — обрадовалась Ханне. — Я перечитывала свои старые записи и решила записать свои новые мысли на этот счет. Могу я сначала сама их пробежать глазами?
— Разумеется, — ответил Манфред, заправляя салфетку за воротник, чтобы защитить свой прекрасный пиджак, и впился зубами в кусок пирога.
Берит поглядела на Малин, и той показалось, что во взгляде пожилой женщины сквозила тихая беспомощность.
— Да, — пробормотала Ханне.
А потом:
— Так и есть.
Манфред откусил ещё кусок, обводя взглядом парк, на лужайках которого изголодавшиеся по солнышку жители Стокгольма расстелили пледы и устроились в купальниках — загорали, читали, устраивали пикники с детьми.
Ханне подняла взгляд и откашлялась.
— Да, здесь речь о том, как он выбирал себе жертв. Мы всегда исходили из того, что он искал молодых доступных женщин. Женщин, с которыми он, вероятно, искал знакомства, и которыми был отвергнут. На этих женщин он впоследствии совершал нападения, чувствуя себя уязвлённым.
— Правда? — спросил Манфред, подавшись вперёд, так что край салфетки повис в опасной близости от ванильного соуса.
Ханне слегка покачала головой и грустно улыбнулась.
— И ещё мы думали, что тот факт, что у всех женщин были маленькие дети, был чистой случайностью, логичным следствием того, что преступник высматривал их на детской площадке. Но я боюсь, что всё могло происходить наоборот.
— Наоборот?
Манфред подался вперёд ещё сильнее, и Малин положила ему на плечо руку.
— Осторожно, твоя салфетка, — предостерегла она, и Манфред немного отстранился.
43
Ханне сидела на стуле, на летней веранде ресторанчика в парке Хумлегорден.
Она не забыла.
Несмотря на то, что теперь она не могла вспомнить, какой сегодня день, Ханне нужно было лишь закрыть глаза, чтобы увидеть Линдино лицо сердечком и её темные глаза, горящие, как кусочки полированного угля. Но Ханне старалась не думать о Линде слишком часто, потому что перед её внутренним взором сразу вставала и другая картина: маленькая квартирка в Эстертуне, прибитые к полу ладони Линды и её разбитое лицо.
* * *
Малин издалека заметила Ханне и Берит. На Берит было старое платье, которое Малин хорошо помнила, а её седая челка была заколота детской золотистой невидимкой. Берит помахала им рукой, когда они подошли ближе, а потом встала и поспешила им навстречу.
Ханне немного поколебалась, но последовала за ней.
Берит — пожилая дама, которая прожила в Ормберге уже целую вечность. Она работала в городской администрации, потом в социальной службе, а теперь она помогала заботиться о Ханне. Если верить маме Малин, Берит была чем-то средним между подругой, санитаркой и блюстительницей порядка.
— Здравствуй, девочка моя! — воскликнула Берит, заключая Малин в крепкие объятия, и та сразу ощутила запах кухни и детства. — Поздравляю! В голове не укладывается, что ты уже выросла и превратилась в почтенную даму, и даже стала мамой! Когда ты носила косички, скакала повсюду и таскала яблоки из сада, такого и представить было нельзя. Когда ты уже соберешься навестить нас в Ормберге?
— Сейчас много работы. Но я надеюсь, что скоро.
— Твоя мать показывала фотографии. Он такой сладкий! Его же назвали Отто?
Малин кивнула в ответ.
К собственному удивлению, она была рада встрече с Берит. Какое-то время Малин желала только одного — оказаться так далеко от Ормберга, как это возможно, и никогда не возвращаться туда. Тоска по местам детства охватила Малин впервые с тех пор, как она переехала. А сейчас, видя, как Берит улыбается, стоя в лучах солнечного света, Малин словно услыхала тихий шёпот дремучих лесов и сверкающих озёр своей малой родины, и ощутила, как в груди разливается непонятная грусть.
Манфред и Ханне обнялись.
— Очень рада встрече, Манфред, — сказала она.
Длинные кудрявые волосы поседели, и выглядела Ханне более хрупкой, чем запомнила её Малин, но держала она себя с достоинством, и улыбалась искренне. Кожа на её открытых руках была сплошь покрыта веснушками. Белая блузка без рукавов выглядела свежевыглаженной. Белые сандалии на вид были почти новыми.
— Как дела у Нади? — спросила Ханне.
— Хорошо. Она уже практически восстановилась.
Ханне кивнула и приветственно сжала обе его руки. Потом повернулась к Малин и протянула руку ей.
Малин приняла её с улыбкой, прекрасно сознавая, что Ханне её не помнит, несмотря на то, что они работали вместе не далее как прошлым летом.
— Здравствуй, Ханне. Меня зовут Малин Брундин. Мы с тобой уже вместе работали.
Выражение удивления и замешательства завладело лицом Ханне, и к её щекам прилила краска.
— О, прошу прощения, — воскликнула она, прикрыв одной рукой рот, словно пытаясь запихнуть слова назад.
— Мы с тобой говорили об этом в машине, — прошипела Берит, легонько толкая Ханне в бок.
— Ничего страшного, — сказала Малин. — Может быть, присядем?
Они расположились за одним из столиков и заказали каждый по чашке кофе. Манфред добавил к своему заказу кусочек яблочного пирога с ванильным соусом, из чего Малин сделала вывод, что шеф снова забросил свою диету.
— Наша встреча связана с тем человеком, который приходил вчера? — спросила Берит, косясь на Ханне.
— А кто вчера приходил? — удивился Манфред, отгоняя рукой мошку, которая села на пирог.
Ханне и Берит переглянулись.
— Как его зовут? — спросила Ханне.
— Эрик Удин, — подсказала ей Берит. — Он хотел знать все подробности о том, что творилось в Эстертуне в восьмидесятых. Очевидно, его мама участвовала в расследовании убийства в семидесятых, а потом пропала. Но её нашли под…
— Но, — прервала её Малин, — как он смог вас разыскать?
Ханне с отсутствующим видом покачала головой.
— Ханне Лагерлинд-Шён — не самое обычное имя, — ответила Берит. — Найти нас было не так уж и сложно.
— И что ты ему рассказала? — спросила Малин, глядя на Ханне, взгляд которой всё ещё где-то блуждал.
— О, я…
Она покраснела и схватилась руками за щёки.
— Ты много рассказывала о расследовании, — вмешалась Берит. — И о вас с Уве. Да, ты была на удивление разговорчива. Вы проговорили несколько часов. Но по нему было видно, что он действительно нуждался в этой информации. Ужасно, должно быть, потерять свою маму подобным образом.
Вокруг стола повисла тишина, и Манфред выразительно посмотрел на Малин.
— Хорошо, — сказал он, глядя на Ханне. — Давайте перейдем к делу. Ты хорошо всё помнишь. Я понимаю, как тебе было тяжело, когда погибла Линда.
Ханне уставилась в свою чашку. Её бледные ладони ощупывали мелкие щербинки на краю деревянного стола.
— Есть что-то, что не вошло в материалы расследования, о чём ты, возможно, размышляла впоследствии, и что могло бы представлять для нас интерес?
— Я… Она… Это…
Ханне снова залилась краской и покачала головой.
— Ты же взяла с собой свой старый блокнот, — шепнула ей Берит, снова толкая Ханне в бок.
— Да, точно, — просияла Ханне. Но в следующий миг её взгляд потух, и Ханне притихла.
— В сумочке, — подсказала Берит.
— Точно. Какая я глупая.
Ханне потянулась за сумочкой и вытащила оттуда маленькую книжечку в красном переплёте. Надела свои очки для чтения и открыла первую страницу.
«Нужно сделать» — прочла Малин со своего места напротив Ханне. Потом следовал список различных дел. Номером один значилось «Встретиться с Бьёрном Удином», рядом была приписка — адрес Бьёрна и «спросить, подозревала ли кого-то Бритт-Мари». Следующими по списку были «Позвонить судебному эксперту», «Проверить Ф», «Сравнить с убийством в Техасе в 1983 году и удушением в Лионе в 1978 году».
— Следующая страница, — прервала Берит с явным нетерпением в голосе.
Ханне перелистнула страницу.
«Гипотезы» — прочла Малин. Под этим заголовком мелким почерком была исписана вся страница. По сторонам от написанного чёрной ручкой текста кто-то сделал крошечные пометки красной пастой.
— Вот оно, — обрадовалась Ханне. — Я перечитывала свои старые записи и решила записать свои новые мысли на этот счет. Могу я сначала сама их пробежать глазами?
— Разумеется, — ответил Манфред, заправляя салфетку за воротник, чтобы защитить свой прекрасный пиджак, и впился зубами в кусок пирога.
Берит поглядела на Малин, и той показалось, что во взгляде пожилой женщины сквозила тихая беспомощность.
— Да, — пробормотала Ханне.
А потом:
— Так и есть.
Манфред откусил ещё кусок, обводя взглядом парк, на лужайках которого изголодавшиеся по солнышку жители Стокгольма расстелили пледы и устроились в купальниках — загорали, читали, устраивали пикники с детьми.
Ханне подняла взгляд и откашлялась.
— Да, здесь речь о том, как он выбирал себе жертв. Мы всегда исходили из того, что он искал молодых доступных женщин. Женщин, с которыми он, вероятно, искал знакомства, и которыми был отвергнут. На этих женщин он впоследствии совершал нападения, чувствуя себя уязвлённым.
— Правда? — спросил Манфред, подавшись вперёд, так что край салфетки повис в опасной близости от ванильного соуса.
Ханне слегка покачала головой и грустно улыбнулась.
— И ещё мы думали, что тот факт, что у всех женщин были маленькие дети, был чистой случайностью, логичным следствием того, что преступник высматривал их на детской площадке. Но я боюсь, что всё могло происходить наоборот.
— Наоборот?
Манфред подался вперёд ещё сильнее, и Малин положила ему на плечо руку.
— Осторожно, твоя салфетка, — предостерегла она, и Манфред немного отстранился.