Охота на тень

Когда воскресным вечером Бритт-Мари занялась готовкой, раздался телефонный звонок.

Это была Анита.

Бритт-Мари уже не могла вспомнить, когда в последний раз разговаривала с подругой, и немного смутилась, услышав хорошо знакомый голос. У неё было столько работы и других забот, что Бритт-Мари позабыла об общении с друзьями. Однако Анита совсем не была обижена. Наоборот, она без умолку болтала о писательском конкурсе, который выиграла, и рассказала, как один издатель пригласил её на встречу, чтобы обсудить условия контракта.

— В ресторан «KB». Угостил вином. И кажется, он был очень впечатлен моим талантом!

— Я так рада за тебя! — искренне воскликнула Бритт-Мари.

— Только представь себе, у меня выйдет роман! — продолжала Анита. — Настоящая книга. И на ней будет моё имя.

— Да, — согласилась Бритт-Мари, думая о собственном начисто переписанном рассказе об Элси, который пылился в банке из-под печенья вместе с блокнотом и пустым бумажником.

У Бритт-Мари не было писательских амбиций, у неё вообще их было немного, но историю Элси она хотела сохранить.

— Что с тобой? — спросила Анита. — У тебя такой голос… не знаю. Ты чем-то расстроена?

Бритт-Мари подтянула к себе один из кухонных стульев и присела. Бросила взгляд на открытку с Мадейры. И хоть она вовсе не собиралась ничем таким делиться, вышло так, что Бритт-Мари рассказала подруге всё: и про Болотного Убийцу, и про Фагерберга. Даже про то, что Бьёрн потерял работу, играл в тотализатор и целыми днями пил пиво. Единственное, о чём умолчала Бритт-Мари, — наличие привлекательного коллеги родом из Даларны, прямо на колени к которому она по воле случая недавно приземлилась. И ещё о том, что это происшествие не показалось ей таким уж невозможным и неприемлемым.

— Боже мой, — пробормотала Анита. — Бедняжка. Должно быть, это всё…

Она замялась на мгновение, но потом закончила фразу:

— Так утомительно.

Бритт-Мари ничего не ответила. Но сочувствие Аниты разливалось у неё в груди теплой волной, словно она только что глотнула горячего чаю.

— Хорошо, что сейчас Бьёрн смог взять себя в руки, — добавила Анита. — Это самое главное.

— Да, — согласилась Бритт-Мари, обводя взглядом чисто прибранную кухню, где в духовке томилась рыбная запеканка.

— Может быть, если это снова случится, тебе стоит взять отпуск на недельку, и уехать, чтобы всё хорошенько взвесить? Иногда нужно побыть на расстоянии друг от друга, чтобы трезво оценить ситуацию. Поезжай в Хёганэс. Или ко мне, ты всегда желанная гостья. Бруно будет очень рад.

Бритт-Мари представила себе огромного кобеля овчарки, который частенько пристраивался к её ногам. Для неё оставалось загадкой, как Анита умещалась вместе с ним в своей крохотной однушке в Ваксхольме.

— Я подумаю об этом.

— А ещё мне кажется, что тебе пора завязывать с этой работой. Твой шеф какой-то умственно отсталый. Что за козёл? Что он вообще о себе думает, а? Тебе стоило бы заявить на него.

— Кому?

Анита не нашла, что ответить.

— Так или иначе, — заключила Бритт-Мари, — я не могу уйти. Во всяком случае, не сейчас. Нужно подождать, пока Бьёрн найдет новую работу. Нам нужно на что-то жить.

— Но подумай об опасности! Этот Болотный Убийца… Тебя не удивляет, что он появился именно в Эстертуне, где живёшь ты? Я имею в виду, случайность ли это? Сначала он убил твою маму, а теперь…

В трубке повисла тишина.

— Если это тот же человек, — сказала Бритт-Мари. — Элси ведь погибла тридцать лет назад. Скорей всего, это действительно случайное совпадение.

Анита ответила не сразу, а когда она заговорила, в её голосе зазвучала тревога:

— Пообещай, что уволишься оттуда.

Бритт-Мари засмеялась.

— Так мило с твоей стороны, что ты за меня переживаешь.

— Конечно, переживаю!

Открылась входная дверь, и из прихожей донеслись голоса Бьёрна и Эрика.

— Мне нужно заканчивать. Давай я перезвоню тебе на следующей неделе.

Рано утром в понедельник Бритт-Мари разбудил стук дождя по жестяному отливу за окном. Вдалеке глухо звучали раскаты грома, а небо за окном окрасилось в зловещий серо-пурпурный цвет, точь-в-точь как свежий кровоподтёк на коже.

Когда Бритт-Мари повернулась на бок, чтобы прижаться к Бьёрну, то обнаружила, что его половина пуста.

Сначала она ничего не поняла, потом медленно встала с постели, накинула халат, висевший на спинке стула, и на непослушных после сна ногах вышла в гостиную.

Снова грянул гром, на этот раз ближе.


Бьёрн лежал на диване лицом вниз. Одна рука свесилась вниз, упираясь кулаком в пол. На журнальном столике выстроилась шеренга пивных банок. Бритт-Мари даже не сразу смогла сосчитать, сколько их там было. Пять? Шесть?

Это в принципе было не важно — с неё было бы достаточно и одной жестянки.

Внутри у Бритт-Мари что-то перевернулось. Он ведь обещал. Но обещания Бьёрна — совсем как мыльные пузыри, которые они с Эриком вчера пускали в парке: большие, красивые, но пустые внутри.

Она наклонилась, чтобы собрать банки, и уже взяла одну из них в руки, когда её взгляд наткнулся на что-то другое. Рядом с жестянками лежали лист бумаги и ручка. Листок был весь в каких-то записях и цифрах.

Бритт-Мари подошла ближе.

Это оказалась диаграмма. Все прямые были начерчены словно по линейке, а по левому краю от руки были аккуратно написаны слова:

Дерзкий Орёл, Линдо, Холм Славы…





А над самой диаграммой –

количество побед, расстояние, след…





«Значит, статистику в тотализаторе ты вести успеваешь, — подумала Бритт-Мари. — Не пропускаешь ни единой циферки, ни единой запятой. Только вот работу никак найти не можешь».

Бритт-Мари смахнула жестянки на пол. Они с грохотом покатились по полу, и Бьёрн захрапел.

Она могла бы растолкать его, дать ему взбучку и потребовать объяснений, но на это у Бритт-Мари уже не хватило сил. Она была по горло сыта и гневом, и смирением.

Бритт-Мари собралась и ушла, оставив их спящими. Будет более чем справедливо, решила она, если Бьёрн накормит и оденет Эрика к приходу Май. А если он этого не сделает — пусть это будет на его совести, и стыдно будет ему. А Бритт-Мари больше так не могла.

По пути на работу Бритт-Мари замешкалась у Берлинпаркен. Ливень превратился в моросящий дождик, и среди тёмных туч появились промежутки бледно-голубого неба.

Бритт-Мари взглянула на окна квартиры Ивонн Биллинг на третьем этаже. Потратив на размышления не больше секунды, она решительно направилась к входу.

В подъезде было темно.

Бритт-Мари включила свет и пошла вверх по лестницам: один этаж, второй и, наконец, третий. Стены в подъезде были выкрашены в бледно-розовый цвет с вкраплениями черного и белого. Входная дверь в квартиру Ивонн всё ещё была опечатана. Дверь была оклеена сигнальной лентой, которая шуршала на сквозняке, как обёртка рождественского подарка. Бритт-Мари скользнула по ней взглядом и направилась ещё выше, по небольшой лесенке, которая упиралась в солидную металлическую дверь. Там Бритт-Мари присела на корточки, внимательно осмотрела замок, а затем выудила из сумочки складной ножик, который всегда носила с собой.

Это оказалось до смешного просто, так просто, что справился бы даже Эрик. Замок, щёлкнув, поддался, Бритт-Мари толкнула дверь и вышла наружу. Она оказалась в узком пространстве под открытым небом. Слева виднелась ещё одна дверь с табличкой «Машинное помещение лифта. Посторонним вход воспрещён. Дверь не закрывать». С правой же стороны оказалась небольшая металлическая лестница, которая вела на плоскую крышу.

Бритт-Мари подошла к лестнице. Ступени находились на большом расстоянии друг от друга, поэтому, на случай, если она поскользнется, Бритт-Мари покрепче ухватилась за перила. Какая удача, что сегодня она решила не надевать новые туфли, сделав выбор в пользу практичной обуви на шнурках и без каблука.

В то самое мгновение, как Бритт-Мари ступила на крышу, сквозь тучи пробились первые солнечные лучи, и солнце немедленно отразилось во множестве небольших лужиц, превратив дождевую воду в них в жидкое золото. Это сияние ослепило Бритт-Мари, заставив её прищуриться, когда она осторожно двинулась к краю крыши.

Перед взором Бритт-Мари расстилалась Эстертуна: отсюда были видны и ветвистые деревья в Берлинпаркен, и огромная зияющая дыра в его северной оконечности. Полицейский участок виднелся на краю центральной площади, а за ней — водонапорная башня, словно гигантская лисичка, выросшая на холме у шоссе. Бритт-Мари обернулась в другую сторону, и её взору предстал район частной застройки — там, в больших деревянных домах, окружённых цветущими садами, где росли фруктовые деревья и ягодные кусты, обитали семьи зажиточных горожан.

Бритт-Мари сделала несколько несмелых шагов вперед, остановившись в каком-то метре от края крыши. Когда она опустила взгляд вниз, на дорогу и припаркованные у дома машины, у неё засосало под ложечкой. Но это был не страх: слишком велико было её возбуждение, чтобы ощущать что-либо, кроме пьянящего восторга.

Сердце заколотилось в груди, а во рту внезапно пересохло.

«Так я и знала», — подумала Бритт-Мари, глядя вниз, прямо на балкон Ивонн Биллинг, до которого было не более двух с половиной метров. На балконе рядом с увядшим растением стояли стул и небольшой столик из белого пластика. Будто прямо из пола росли окурки сигарет, застрявшие в щели между балконом и фасадом дома. Словно аккуратная шеренга жёлто-белых никотиновых солдат, которые выстроились по приказу своего неведомого командира.

«Кто угодно мог спуститься с крыши на этот балкон», — поняла Бритт-Мари. Здесь не пригодилась бы даже особенная сноровка. Нужна была лишь мотивация.





15




— Возможно, но маловероятно, — сухо прокомментировал Фагерберг, притушив первый за день окурок о край пепельницы.

Бритт-Мари перевела дух.

— Могу я высказать своё мнение?

— Разумеется, инспектор Удин. Не смею вас ограничивать.