Охота на ректора, или Маскарад в академии зельеварения

— Стоит проявлять осторожность, — посоветовал он с хорошо улавливаемой преподавательской интонацией. — Иначе вас не злоумышленники угробят, а мебельные углы…

Дария поспешно отошла к одной из противоположных стен: стоять рядом с Эдриасом было немного волнительно.

— Подозреваю, вы бы предпочли оставить меня своим ребятам. Злоумышленникам, — усмехнулась она, разглядывая шкафы, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о нечаянной близости с деканом. — Лучше скажите, где-то есть схема этого трубопровода?

— Никогда не интересовался, но подозреваю, что в библиотеке найдется все.

— Отлично, — подытожила Дария. — Значит, после комнаты навещу господина Нута.

— Он сочтет за честь помочь вам, — усмехнулся Эдриас, распахивая соседние с «трубопроводным» шкафы. Кажется, он не рассматривал отверстие как источник звука и со свойственной всем зельеварам скрупулезностью искал другие варианты.

Провозились почти до вечернего чая, внимательно осматривали притаившиеся в шкафах котлы, ступки, склянки и прочую мелочевку. Отступили, лишь когда начало темнеть и снова пришлось зажечь магические фонари. Дария испугалась было, вспомнив про дверь, но в этот раз Куртис предусмотрительно подставил на ее пути перевернутый котел. Ректор нахмурилась, удивляясь, что не заметила, когда спутник сделал это. Но тут же успокоилась: зато их стало не так просто запереть даже с помощью магии.

— Предлагаю продолжить поиски завтра, — стараясь казаться беззаботной, возвестила она. — Иначе опять может закончиться выпивкой в вашем кабинете.

— Правду сказать, я охотнее бы поел, — сознался Эдриас. — С завтрака не добрался даже до кофе, — посмотрел на нее и осекся. Вроде бы хотел что-то добавить, но не стал.

Дария неловко улыбнулась. Надо бы зайти в библиотеку, но сил нет.

— Я бы тоже поела. Пойдемте по домам? — развернулась к двери. — Только вам придется вывести меня отсюда, я каждый раз путаю дорогу.

Эдриас кивнул, подхватывая ее под локоть.

— Здесь все поначалу плутают. Вы еще держитесь молодцом, без истерик.

Дария покачала головой. Как же хорошо, что зельевары не умеют читать мысли. Иначе бы Эдриас говорил про истерики не так уверенно. Усмехнулась и пожевала губу: ничего, путь побудет в счастливом неведении.

Дома поджидал неприятный сюрприз. Ларид, разодетый так, будто их с Дарией свадьба идет прямо сейчас, трапезничал с господином Трумелем в столовой. Сначала ректор хотела сослаться на усталость и не приходить на ужин, но потом поняла, что голод мучительнее вечера в компании занудного кавалера, и поднялась к себе переодеться.

Служанка помогла сменить испачканный пылью костюм на свежее платье, поправила прическу и удалилась. Дария придирчиво вгляделась в свое отражение. Свет магических ламп прятал видные днем недостатки, но все равно она осталась недовольна. Недостаточно выразительные глаза и слишком непокорные локоны, невнятная фигура. Но неужели плоха настолько, что ей заинтересовался только Ларид, и тот наверняка из корыстных побуждений? Вздохнула. Хотелось думать, что дело не в ней, а в окружении, но как проверить догадки, не знала. Скорчила рожицу и показала зеркалу язык. Откажет Лариду на следующей неделе и потом подумает, что и как. А сейчас не мешало бы просто поесть.

В столовой пахло тушеной индейкой и запеченными овощами. Увидев ее, Ларид поднялся навстречу и одарил почти не надменной улыбкой.

— Сегодня король предложил мне место советника по финансам, — торжественно возвестил он. — Я хочу отпраздновать это назначение с вами. Предлагаю попробовать особого вина. Мне привезли с юга. Урожай редкий, букет хоть и с горчинкой, но очень приятный. Что скажете?

Дария дежурно улыбнулась: пить не хотелось, но согласиться было куда проще, чем объясняться с дядей. Тот не любил, когда кто-то отказывает его друзьям в дегустации редких дорогих напитков. Уселась на свое место и мысленно махнула рукой.

— С удовольствием, — согласилась вслух. — Выпьем за ваш успех.

Ларид улыбнулся и, не дожидаясь слуг, сам налил вино в ее бокал.





Глава седьмая




Перед уходом декан Куртис заглянул к себе в кабинет, проверить, нет ли записки от Мадрии. Собирались провести вечер порознь, и Эдриас отчего-то боялся, что любовница передумает. Хотелось побыть одному. Точнее не одному даже, а без нее. Вздохнуть и поразмыслить немного.

Нет, постель с госпожой Ворт по-прежнему пылала огнем, но все, что творилось до и после, начинало утомлять. Мадрия слишком торопливо, назойливо и неуклюже пыталась стать частью его жизни. Он прозрачно намекал, что не готов мгновенно менять вдовий уклад, но любовница будто не слышала: то напрашивалась пообщаться с сыном, то настойчиво маячила рядом в академии. С каждым проведенным вместе днем Эдриасу все больше казалось, что дело тут вовсе не в любви, о которой ему беспрестанно мурлычут на ухо, скорее в положении, которое ей так хочется занять.

За время своего брака и траура он как-то подзабыл, насколько завидный жених: и титул, и состояние не вызвали бы нареканий даже у монаршего семейства, — а сейчас Мадрия с упорством, достойным лучшего применения, напоминала об этом. Но быть с этой женщиной до конца дней не хотелось. Вообще не хотелось жениться. Даже представить кого-то, кроме почившей супруги, хозяйкой в своем доме не мог. С госпожой Ворт стоило остановиться, выдохнуть и посмотреть по сторонам.

Убедившись, что в академии его ничего не держит, Эдриас отправился домой. Побудет немного с сыном. Заодно и поговорит с сорванцом серьезно, в последнее время мальчишка совсем отбился от рук. Пользуется тем, что за прилежную учебу ему прощают хулиганское поведение.

Пошел пешком, заодно решил заглянуть в кондитерскую, купить сыну любимых кексов. Знал местечко, где пекли такие воздушные, что даже у него, взрослого мужчины, возникало желание есть не останавливаясь. Придется сделать крюк, лавка находилась в стороне от всего, зато Эниль обрадуется и, наверное, найдет в себе силы спокойно выслушать отцовские наставления.

Уже почти стемнело, но на улице было много людей. В свете магических фонарей горожане чинно прогуливались по скверам, захаживали в лавки или вели неспешные беседы, как-то по-домашнему устроившись на скамейках. Осень уже заявила о себе, но еще не отвоевала территории окончательно. Вечер хоть и окружал прохладой, обещал приятное времяпрепровождение. Еще не дождило, и ему верили на слово. Выходили гулять налегке без плащей и зонтов.

Эдриас миновал ограждающий академию забор, центральный городской сквер, прошел торговый квартал и свернул в арку. Полюбовался на еще работающий фонтан, пересек почти пустую площадь и снова нырнул в проход между домами. Здесь начинались знакомые с детства места. Мальчишкой он часто гулял вдоль стоящих тут старых особняков. Разноцветные, будто изукрашенные неизвестным чародеем, они сулили приключения и чудеса. Тогда в этом квартале жили маги заклинаний, сейчас их стало меньше: кто-то умер, кто-то забросил ремесло — и многие дома обветшали без хозяев. А вот лавка с выпечкой и сладостями сохранилась и по сей день.

Подошел к дому из нежно-розового кирпича и толкнул дверь. В ярко освещенном помещении было всего два посетителя. Лалия Клейт и какой-то смутно знакомый дорого одетый мужчина. Они с довольным видом помогали хозяину магазина упаковывать в коробку торт. Большой, двухъярусный, весь в мелких кремовых завитушках. По тому, как бережно эти двое двигали коробку, каким тоном едва слышно переговаривались, согласовывая действия, и как близко стояли, Эдриас заключил, что видит Лалию с любовником. Он бы не придал значения этому факту, в конце концов, Лалия давно вдова, если бы она так тщательно не прятала его от остальных. Круг зельеваров был теснее некуда, все знали друг о друге больше, чем о родственниках, но госпоже Клейт долгое время удавалось скрывать своего друга. И эта скрытность сама по себе настораживала и будила любопытство.

Эдриас бы и дальше рассматривал двоих за работой, но его заметил хозяин магазина и поздоровался. Громко, душевно и тепло. Еще бы. Он знал декана Куртиса с детства. Лалия встрепенулась испуганной ланью, но быстро взяла себя в руки. Улыбнулась, поздоровалась, и они со спутником продолжили возиться с коробкой. Наконец с упаковкой было покончено, и Лалия с кавалером спешно отчалили по своим делам. Торговец, тучный немолодой усач, лучезарно улыбнулся и внимательно посмотрел на Эдриаса.

— Вам как всегда?

— Да, — закивал зельевар, радуясь одной мысли о чае с ореховым кексом. А потом прищурился и будто невзначай поинтересовался: — Часто к вам захаживает моя коллега?

— Вы о той женщине, что была с господином Рудолом? — торговец положил на бумажный лист два похожих на кирпичи кекса и принялся заворачивать их. — Видел несколько раз. Они заглядывали вместе.


Эдриас улыбнулся и закивал. Вот почему лицо мужчины показалось знакомым… Рудол был советником короля по управлению магией. Злые языки поговаривали, что именно он подбивал монарха избавиться от зельеваров. Но ради всех трав, зачем Лалия водит шашни с таким мерзким кавалером? С другой стороны, теперь ясно, почему она его прячет. Со старым ректором госпожа Клейт вмиг бы вылетела с места декана за такую связь. Так что его внезапная смерть была ей только на руку.

Расплатился и поспешил домой. Если постараться, еще можно успеть к началу ужина.

К семейному особняку Эдриас подошел даже раньше обычного. Улыбнулся мысли, что успеет поболтать с сыном до трапезы, как бы тот ни дулся после нравоучений, все сгладится кексом. Посмотрел на окна спальни Эниля и покачал головой. Огней в них не было. Странно. К ужину заканчивались не только основные, но и дополнительные уроки, и мальчишка обычно или читал, или играл у себя. Куда делся сорванец на этот раз?

Эдриас пробежался глазами по остальным окнам. Свет был в столовой, в части для слуг, в гостиной и в его кабинете. Выругался вполголоса и ускорил шаг. Никто, кроме сына, зайти туда просто не мог, но что понадобилось там мальчишке? Не хватало еще, чтобы он или выпил, или вылил какое-нибудь из зелий. Господин Куртис влетел в дом, торопливо вручил подоспевшему слуге покупки и одежду и помчался в кабинет.

Резко дернул дверь и шагнул внутрь комнаты. Сам не знал, чего боялся: Энилю тринадцать, вряд ли бы он стал пить незнакомую жидкость, но душа требовала убедиться, что все хорошо. Сын встрепенулся и выронил добытую у отца книгу. Минуту они смотрели друг на друга, а потом Эдриас улыбнулся. Сейчас мальчишка страшно походил на покойную мать: широко распахнутые голубые глаза, весело вздернутый нос и растрепанная светлая шевелюра. Поднял с пола учебник по зельеварению и привычно обнял сына. Поцеловал в макушку. С тех пор как умерла жена, Эдриас старался проявлять нежность к ребенку. От мальчишки пахло хвойным мылом, и сам он напоминал ловкого маленького зверька, которого хотелось защитить от хищников.

— Зачем тебе понадобилась книга? — поинтересовался отец строго. — Да еще и без разрешения.

Эниль отстранился — что это еще за телячьи нежности — и серьезно посмотрел на отца.

— Ты всегда говорил мне, что я маг заклинаний, как мама, а Фестер сказал, что и зельеваром могу стать неплохим. Вот я решил посмотреть, что да как. Зельевары мне нравятся больше.

Эдриас только вздохнул. Приятель сына Фестер вечно подстрекал Эниля на разные авантюры. И этот раз не отличался от предыдущих. В отличие от способности управлять заклинаниями, талант зельеварения крайне редко передавался от отца к сыну. Чаще через поколение. А разочарований для ребенка не хотелось. С другой стороны, нельзя же бояться пробовать новое…

— Давай договоримся, — подытожил он, — если всю неделю не будет жалоб на твое поведение ни от наставников, ни от слуг, я отведу тебя в специальную комнату в академии и мы сварим простенькое зелье. Заодно и поймем, как обстоят дела.

Эниль закивал и вернул улыбку, а Эдриас довольно продолжил:

— Если хочешь, могу познакомить тебя с нашим ректором, она маг заклинаний, но пытается управлять зельеварами. Может, она расскажет тебе о заклинаниях что-нибудь поинтереснее, чем твои учителя.

— Ты вроде ругался на нее пустоголовой девицей? — ехидно поинтересовался мальчишка.

— Ругался, — подтвердил Эдриас, — но сейчас изменил мнение и готов взять свои слова обратно.

Эниль как-то нехорошо, не по-детски, хмыкнул. Отец усмехнулся и осуждающе прочистил горло.

— Пойдем в столовую, — примиряюще подытожил он, когда щеки сына покрылись румянцем. — Я ореховый кекс купил.

— Всю неделю о нем мечтал, — на этот раз совсем как ребенок выпалил мальчишка и направился к выходу.

Эдриас только головой покачал. Какой забавный у Эниля возраст, вроде сын и кажется взрослым, а на деле малыш малышом. Вспомнил сосредоточенное лицо Дарии, когда та отпирала комнату заклинанием. Возрастом принцесса недалеко ушла от мальчишки. Может, и впрямь познакомить их? Да, арсенал заклинаний у госпожи ректора небольшой, зато Эниль увидит хоть кого-то, кто действительно умеет пользоваться магией. Глядишь, и зельевары растеряют привлекательность.

Вполне можно пригласить Дарию поужинать и попросить помочь. Улыбнулся своей сообразительности. У такого общения будет двойная польза: не только Эниль посмотрит на живого мага заклинаний, но и девчонка ослабит бдительность и станет доверять Эдриасу Куртису больше. Понятия не имел, зачем это нужно, но отчего-то считал, что доверие не помешает.

Еще раз вспомнил о Дарие, уже лежа в постели. Поймал себя на мысли, что не отказался бы воспользоваться доверием госпожи ректора в неформальной обстановке. Хотелось, чтобы она закрыла глаза и позволила сотворить с собой кое-что выходящее за рамки отношений «начальница-подчиненный». А потом лежала бы рядом измученная и томная и рассказывала бы какую-нибудь милую нелепицу, ровно для того чтобы немного отдохнуть, а после продолжить доверять главному рецептурнику академии до самого рассвета.

Отмахнулся от дурацких мыслей. Эдриасу Куртису не пристало мечтать о зеленой девчонке с сомнительным происхождением, какой бы милой та ни была.





* * *


Дарие снился декан Куртис. Играла музыка, и он, торжественный и строгий, невесомо придерживая ее в паре, вел в вальсе по огромному, ярко освещенному залу. Она утопала в ласковом взгляде его каре-зеленых глаз, наслаждалась теплом сильных рук и мечтала только об одном: чтобы музыка не прекращалась. Вокруг мелькали мраморные колонны и разодетые пары, над головой сияли яркие люстры, под ногами пестрил натертый до блеска паркет, а Дария смотрела на Эдриаса и никак не могла оторваться. Душа наполнялась предвкушением: вот-вот он решится, осторожно и нежно коснется губ поцелуем.

К музыке присоединилось мелодичное пение. Чистый женский голос затянул слова о весне. Дария прикрыла глаза, наслаждаясь едва заметным ореховым ароматом, и томно вздохнула. Как жаль, что ей попался такой нерешительный кавалер.

А потом пение стало громче и тоньше. Будто пыталось перещеголять лесную звонкую птаху. Дария с тревогой посмотрела на Эдриаса и вздрогнула. На нее с привычной надменностью уставился Ларид. Он облизнул губы, и Дария тяжело сглотнула: сейчас он напомнил ей варана из зверинца, который время от времени приезжал в город.

В ужасе открыла глаза и уселась на кровати. Хвала всем книгам. Занимался рассвет, и кошмар отступил без боя. Только сердце продолжало колотиться, как после пробежки. Покачала головой. Не стоило вчера пить вино Ларида, напиток оказался слишком необычным. Вкус с горчинкой, странный запах, так еще и сны после него приходят хуже некуда. Потерла лицо и слабо улыбнулась. Дался же ей этот Куртис. Да, обаятельный приятный мужчина, но не настолько, чтобы думать о нем даже во сне. К тому же староват. Вдовец с ребенком. Надо заканчивать забивать голову ерундой, и так дел по горло. Вздохнула и принялась облачаться. Самое время завтракать и отправляться на работу.

В академию пришла пораньше, собиралась посмотреть расходные книги без секретаря. Разобраться в графах, которые не понимала до конца. Доставшийся от прошлого ректора помощник относился к ней благожелательно и по мере сил прояснял сложные моменты, но Дарие отчего-то было стыдно беспокоить его лишний раз. Не хотелось казаться неумехой, которую отец назначил на большую должность из баловства и желания насолить зельеварам.

Уже отложила бумаги и собралась пойти выпить кофе, когда в приемной послышались шаги. Вышла из кабинета поприветствовать секретаря и нос к носу столкнулась с Эдриасом, который явно направлялся к ней. Растерялась. Неожиданная близость смущала. Ореховый аромат будоражил воображение и снова навевал желание поцеловать этого мужчину.

— Доброе утро. — бодро отрапортовал декан Куртис, глядя на нее сверху вниз. — Я принес план трубопровода. Забежал к Тутелю Нуту. И список зелий, которые варятся со смертельным пением. Вы просили. Помните?

— Да, спасибо, — очнулась Дария и отступила вглубь кабинета. Чем дальше от Эдриаса, тем спокойнее.

— Давайте посмотрим вместе, — предложил он и, не дожидаясь разрешения, прошел в кабинет. Выложил на стол что-то напоминающее папку и стал разворачивать ее содержимое. Сложенный, похоже, всемеро тонкий лист.

Дария хмыкнула. План оказался куда сложнее расходной книги. Мало того что чертеж был многослойным и не очень разборчивым, так еще и с кучей непонятных обозначений и дополнительных контуров.

— Нам с вами, похоже, нужен обведенный кошенилью, — задумчиво прошуршал Куртис, проводя пальцем по одной из линий.

Дария проследила за его рукой и вздохнула с облегчением: если стараться смотреть только на схемы одного цвета, все становилось немного понятнее. Преодолевая смущение, подошла ближе и тоже склонилась над чертежом.

— Получается, звук мог идти из корпусов ординарных и активных зелий, — невесело подытожила она. — Практически отовсюду.