Охота на бабника

Это был первый раз, когда Стаса так откровенно кинула девушка.

Болконский разворачивал машину трижды. Вначале он решил поехать в спортзал. В конце концов физическая нагрузка всегда спасала от лишних стрессов и чистила голову от дурных мыслей. Но припарковавшись возле фитнес-клуба, осознал, что никакая беговая дорожка не избавит его от кипящей внутри злости.



После, он поехал в сторону дома, но мысль о том, что нужно будет общаться с сестрой, объясняя, почему он вернулся в субботу в такую рань, вывела из себя еще больше.

Затем, он подъехал к заведению, где легко было найти компанию на ночь, чтобы выбить, что называется клин клином, но сидя за рулем своего мерседеса, он с отвращением смотрел на очередь из разодетых девиц, что уже начинали обращать внимания на дорогостоящую тачку. Он почти слышал, как они разговаривают, строя банальные фразы и простые предложения из трех слов. Болконский рассвирепел, вмазав по рулю. И, нарушая правила дорожного движения, развернулся, вдарив по газам.

Звонить в звонок её двери, он не стал, стукнул кулаком три раза и отошел, ожидая, когда эта мерзавка откроет и объяснит, какого черта не выполнила то, что он сказал. Ведь если бы не он, ее, возможно, и в живых бы сейчас не было. В глазке пропал свет. А это значило, что в него посмотрели, проверив, кто за дверью. Алина открыла, правда через цепочку, чем возмутила Болконского еще больше. Она хотела что-то спросить, но не успела. Стас был слишком зол, хорошенько дернув дверь, он сорвал цепочку, что едва держалась.

- Почему ты не пришла?

- Куда? – спокойно и как-то устало улыбнулась Добровольская, скрещивая руки на груди.

На ней была простая серая майка, невнятные хлопчатые шорты, на макушке собран хвост, она явно никуда не собиралась. Стас не знал, о чем мечтал больше: удушить ее или зацеловать до смерти, все перемешалось. Он топтался в коридоре, едва справляясь с сумасшедшим гневом.

- Алина, кто там? – послышался мужской голос из другой комнаты.

Их с Добровольской глаза встретились, мерзавка усмехнулась. Прошагав мимо девки, он вошел в зал, где на диване, обняв огромное ведро попкорна, сидел тот самый Артем, переписку которого с Алиной, Болконский читал целую неделю. Парнишка был щупленький, ниже его ростом, уже в плечах, в каких-то дешёвых затертых джинсах и мятой майке.

Вслед за Болконским в зал вошла Алина.

- И свидание со мной ты променяла на вот это?

В комнате орал телевизор, Артем ткнул пультом в экран, и звук исчез.

- Не понимаю, о чем ты, - ухмыльнулась Алина, пожимая плечами.

В этой маленькой квартирке, пропахшей попкорном и еще чем-то, что всегда чувствовалось рядом с Алиной, Болконский, видимо, совсем сошел с ума, потому что сам не поверил тому, что произнёс вслух. Свидание!!! Он признал, что позвал на свидание продажную охотницу, лицемерную, хитрую мерзавку ... Невероятно сексуальную, остроумную занозу, единственную, что могла дать ему отпор, одним только взглядом.

- А, - спохватилось Алина, - ты про то, что я должна была куда-то там собраться и стоять у входа? Нет, я не восприняла это, как приглашение, извини.

Алина смотрела на него, не боясь, не угождая и не отворачиваясь, прямо и равнодушно, как будто перед ней был недостойный внимания одноклассник. Так, обычный пацан, ничего особенного.

- Ладно, Добровольская, скажи, чего ты хочешь? - постарался Стас сдержать эмоции, которых рядом с ней стало что-то очень много.

- Что я хочу для чего? – Алина смотрела ему в глаза, не отрываясь.

Она открыто издевалась над ним, игриво улыбаясь. Болконский прекрасно знал, что именно ее так забавляло, но парадокс заключался в том, что такой, она нравилась ему еще больше.

И тут Артем решил включить мужика. Он поставил свое ведро на стол и обошел кресло.

- Так, молодой человек, я думаю вам уже пора. Не видите? Мы с моей девушкой немного заняты. Вам здесь не рады.

«Его девушкой», ничего смешнее Стас в жизни ни разу не слышал. Болконский не стал отвечать, и повернуться не удосужился, он просто дал ему в нос, одним ударом, словно отмахнулся от мухи. Раз, и из носа Артема потекла кровь.

- Может еще и драться за меня будете? - рассмеялась Добровольская.

Но с места не сдвинулась и ни за кого не заступилась, равнодушно наблюдая со стороны.

Ответить он не успел, разъярённый Артем взял его на таран, со всей силы толкнув в грудь. А Добровольская спокойно отошла в сторону. Надо отдать должное дохляку, видимо, он был очень влюблен, потому что дрался отчаянно.

Стас держал бойфренда Алины одной рукой, когда в комнате зазвучала знакомая мелодия его телефона, выпавшего из заднего кармана брюк из-за драки. Добровольская ухмыльнулась и, прочитав имя «Яна» на экране, спокойно подала телефон хозяину. А Стас не мог не ответить, потому что игнорировать ту, на которой планируешь жениться, как-то нехорошо. Он и так уже отшил ее сегодня.

Поговорив в темном и пустом помещении, судя по всему, это была кухня, Стас вернулся в коридор. Добровольская взирала на него совершенно равнодушно, а распахнутая настежь входная дверь, как бы намекала, что Болконскому пора.

Она была такой красивой, нежной и домашней в полумраке коридора. Где-то в комнате стонал избитый Артем. А Болконский преступил черту, сделав шаг к ней навстречу. Когда мужчина так близко, уже понятно, чего именно он хочет от женщины.

Манящая и желанная, непокорная и, наверняка, очень сладкая на вкус, Болконский не сдержался, подошел вплотную. Он хотел поцелуй в губы, на прощанье, так сильно, что почти чувствовал, как по коже ползут змейки удовольствия. Ему нужно было знать, убедиться, что все это равнодушие напускное, она притворяется и хочет его, не меньше, чем он её.

Своих девок он почти никогда не целовал, а если и касался губ, то для того, чтобы в сексуальной агонии усилить возбуждение, чтобы стоял, как говорится, крепче. Болконский ужасно хотел эти губы, особенного интима, который не всегда бывает между мужчиной и женщиной, даже если они занимаются сексом. Он жаждал ласкать ее рот, играя языком и губами. Стас надвигался, нависая над ней, а она...

Алина отклонилась, недвусмысленно показывая, что она против.

Глава 20

Я ощущала себя безмозглой идиоткой, потому что прекрасно понимала, что движет Болконским, но всё равно испытывала к нему сильное влечение.

Его гнало то самое чувство, охотничий инстинкт, на котором мы играли, заманивая богачей в сеть, а после получая гонорар. И каким-то непостижимым образом, мне, Алине Добровольской, удалось заинтересовать самую крупную рыбу в аквариуме.

Но если наши жертвы в конце пути становились на колено, сверкая бриллиантом в кольце для помолвки, одурев от любви и страсти, то искушённый в отношениях Станислав Эдуардович желал за мой счет потешить ущемленное самолюбие. Да, он хотел меня, и это впечатляло, провоцируя такой мощный выброс адреналина в кровь, как езда на самых жутких американских горках.

Болконский не сдержался, продемонстрировав желание, и только одному богу известно, чего мне стоило уклониться от его поцелуя. Мягкий и бархатистый, томный аромат дорогого парфюма, замкнутый коридор и глаза, такие блестящие и жадные, что я почти ощутила его губы на своих.




Не знаю, чем я его брала, возможно, тем, что огрызалась, не поддаваясь, а это глобально выделяло меня из общей массы поклонниц.

Но когда я увидела звонок дочери магната на его телефоне, внутри все сжалось… от ревности. Вот так просто. Приревновала чужого, не принадлежащего мне мужчину, которого презирала за гонор, высокомерие, бл*дство и деление людей на классы. Я сжала зубы и улыбнулась, сунув ему смартфон.

Возможно, что страсти между ними не было, но кому нужна страсть, когда есть целая жизнь рядом? Она была той, которой нельзя не ответить на звонок. А я той, которой хотелось отомстить, пусть и таким вот сладострастным образом.

Избалованный женским вниманием бабник, богатый говнюк, ничего не делая, делал со мной так много. Погружая в умопомрачительное желание, в котором я тонула, из последних сил барахтаясь на поверхности. Надежда была только на то, что рано или поздно ему надоест, и он забудет обо мне.

Болконский ушел, а я проводила несчастного Артема и залезла под душ, подставив лицо ледяным струям. Сегодня должна была прийти ночевать Божена и я радовалась этому, потому что вместе всегда легче отвлечься от неприятностей.

Изворотливый, умный богач, прошаренный хитрый красавец с божественным телом. Этот дикий замес делал его желанным почти для всех женщин планеты Земля. И я - глупая курица, не стала исключением. По телу скользили прохладные струи, и мне казалось, что это его руки. Боже, какие у него пальцы, я не могла спокойно смотреть на его пальцы. Не в силах выкинуть из головы подаренный только мне жадный взгляд, я включила воду холоднее, тело покрылось гусиной кожей, и трудно было понять, от чего конкретно? От температуры воды или от воспоминания о самых желанных губах в сантиметре от моего лица.

Я закуталась в полотенце, голову сушить не стала, так и вышла из ванной с мокрыми, распущенными волосами, когда в квартиру снова постучали. Не посмотрев в глазок, распахнула дверь, подумав, что уже пришла Божена.

Но это была не подруга. Не знаю, почему он вернулся, понятия не имею сколько прошло времени, и где он был. Но в этот раз, Болконский не медлил, спрашивая моего разрешения. Он резко шагнул в квартиру, взял мое лицо в ладони и поцеловал, буквально сминая мой рот своим.

А я не была к этому готова, не успела сообразить, что нужно сопротивляться. Дала волю чувствам, потому что тоже хотела, думала о нем постоянно, мечтала, представляя, как это - прикоснуться к нему.

Губы Болконского были мягкими и прохладными, они рождали в моем теле приятное ощущение нежности, карамельной неги. Он проникал в мой рот языком, лаская, скользя внутри, а по телу разливалась сладкая тягучая волна. Это было ни на что непохоже, просто потрясающе. Невероятно вкусный, страстный, долгий поцелуй, такой, о котором можно было только мечтать.

Я закрыла глаза и обвила его шею руками, прижимаясь всем телом. В конце концов, я всего лишь слабая женщина, которую никогда в жизни так не целовали. Меня посетила жутковатая мысль, что вряд ли найдется кто-то, способный стереть из памяти этот наш первый поцелуй, обесцветить ласки этого мужчины, который мог позволить себе получить кого угодно..., а теперь и меня?!

Теплая ладонь прикоснулась к моему затылку: то лаская, то сжимая волосы в кулак. Он перебирал мои пряди размеренными, плавными движениями, но в каждом таилось предвкушение, голод..., жажда близости.

Болконский дышал тяжело и громко. Да, не только я теряла контроль, стоя пред ним голая и мокрая... Он толкнул меня на стену, теряя остатки самообладания. Скользнув руками под махровую ткань, князь тьмы коснулся голых ягодиц, сжал, поглаживая пальцами между ними. И я не выдержала, застонала.

Стас укусил меня за нижнюю губу, затем скользнул в нежном поцелуе к шее. А пальцы стянули полотенце, обнажив соски, которые он начал умело теребить, не прекращая целовать шею, прикусывать мочку и облизывать чувствительное местечко за ухом. Этот красивый и темпераментный гад знал, что делал.

Я почувствовала, как земля уходит из-под ног, как затягивает пеленой глаза. Никогда я так сильно не хотела близости. Никогда! Так, только с ним! Мне показалось, что Стас зарычал, изнывая от желания. Ярость и нежность, злость и страсть. Одержимость – одна на двоих, никому ненужная зависимость людей, которым не суждено быть вместе.

Но как же мало, чертовски мало. Болконский прижался вспотевшим лбом к моему лбу, ошалело, почти с безумием, глядя мне в глаза, пока его руки умело изучали мое тело. А я с глухой тоской поняла, что не смогу остановиться. Пусть будет похоть, просто похоть..., главное с ним! Перед глазами плыли темные пятна, а в ушах стучала кровь.

Но Болконский остановился сам, наверное, почувствовал, что кто-то пришел. Обернулся, успокаивая сбившееся дыхание. На пороге стояла Божена, шокировано осматривая нас обоих. Она не знала, что ей делать: уйти или остаться. Я подтянула полотенце и отвернулась, прикусывая нижнюю губу и не глядя на Болконского. А он..., он ушел, понимая, что момент упущен.

Больше стоять я не могла, сползла по стене, плюхнувшись на пол. Наверное, я сошла с ума, иначе, как объяснить, что я была такой дурой? Ответив на его ласки, я перечеркнула все то, что так долго изображала. Для Болконского все это было игрой, битвой, в которой он участвовал с неподдельным азартом. Я брыкалась, сопротивляясь, тем самым вызывая дикий интерес.

Читая подобных мужчин, как открытую книгу, я долгое время подсовывала им девчонок, которые давали отпор. Вот и все. Таким, как Болконский, другого и не нужно. Для князя тьмы — это как взобраться на вершину Эвереста и закрепить там свой флаг. Еще одна сделка, еще один подписанный договор.



- Ты в порядке, подружка? - села рядом со мной Божена, прижав мою голову к своей груди.

- Нет, - честно прошептала я, облизывая распухшие от поцелуев губы.

- Если тебя это утешит, - усмехнулась подруга, - то подаренные тебе цветы от Болконского будут кроваво-красными.

Глава 21

Я любила фотографировать, и когда удавалось поснимать что-то, кроме домов толстосумов и окружающей их территории, я с удовольствием делала это для себя. Вдобавок, мне нравилось редактировать удачные кадры, осваивая новые способы обработки. Божена утверждала, что получается очень хорошо, но подруга всегда поддерживала меня, поэтому я не слишком доверяла её похвале. Наша новая камера представляла собой невероятное чудо техники, и я мечтала поэкспериментировать с ней.

Начать я решила с раннего утра. Но фотографировать на рассвете непросто. Пришлось рано проснуться, поставив будильник на четыре тридцать, чтобы успеть собраться. Солнце из-за горизонта выходило очень быстро и времени на раздумья было мало.

Добравшись до парка, я на ходу вносила коррективы в настройки камеры и быстро перемещалась по местности, в поисках наилучших ракурсов. Я взяла с собой термос с горячим кофе, потому что даже летом в такое время холодно и сыро. Мне было известно, что в полумраке восходящего солнца нужна будет большая выдержка, поэтому я не забыла о штативе.

Посмотрев на то, что получилось в итоге, я улыбнулась, села на скамейку и сделала глоток горячего, вкусного кофе. Так рано в парке почти никого не было. Съемка отвлекала меня от проблем и дурных мыслей, расслабляя и даря чувство свободы.

Но перелистывая фотографии, я вздрогнула, потому что кто-то сел рядом со мной на скамейку.

- Артем, ты меня перепугал. Что ты здесь делаешь в такую рань?

- Хотел успеть до работы, - вздохнул приятель и заглянул мне в глаза, - не избегай меня, Алин.

После того, как он назвал меня "своей девушкой", я всерьёз задумалась о наших отношениях. Я давала парню ложную надежду, и это было плохо. Не дождавшись ответа, он швырнул мне на колени сложенную в несколько раз газету, из-за чего я облилась кофе.

- Черт, - вытащив из рюкзака влажные салфетки, я постаралась стереть пятна на штанах.

- Это из-за денег, да? - продолжал заглядывать мне в лицо парень, а затем кивнул на газету. - Пятая страница.

Недовольно покосившись на приятеля, газету я все же открыла. Близость Артёма мне не нравилась и ощущалась неприятным грузом. Я хотела, чтобы он отодвинулся и сел дальше.

Это была жуткая желтая газетенка, где размещали скандальные фотографии знаменитостей, а на последней странице рекламировали фаллоимитаторы. Я сразу догадалась, кого сейчас увижу на снимках вездесущих папарацци.