Однажды в Марчелике 3

…К примеру, в жизни Лори Баунса, который привычно вошёл на территорию депо, поприветствовал охранника и пару коллег, заглянул в офис, угостился чаем и отметился о прибытии. Его омнибус ходил по маршруту пятнадцать, который возил людей с севера на юг, до самой набережной.

Когда он добрался до транспорта, механик уже давно разогрел котёл, а кондуктор забрался в своё кресло. Все три работника омнибуса пожелали друг другу доброго утра. Лори сел в водительское сиденье, отвернул стояночный тормоз, поддал пару – и дважды дал гудок, предупреждая о том, что собирается покинуть депо.

Регулировщик выкинул зелёный кружок, разрешая движение, и омнибус плавно покатился по рельсам, постепенно набирая скорость. Яркие лучи марчельского солнышка ослепили Лори всего на миг, но даже тут ответственный водитель сбросил скорость с десяти до трёх миль в час. И снова дал два предупреждающих гудка. Выехав на улицу, омнибус покатился к первой остановке на маршруте.

Остановка была почти рядом с домом Лори. И всегда это была самая долгая загрузка омнибуса. Здесь всегда заходило много работяг, ехавших трудиться на благо общества, и каждый считал своим долгом поприветствовать своего знакомого. Но разве же это плохо? В то утро на остановке находилось даже больше народу, чем обычно…

– Лори! Друг!

– Приветствую, метен Баунс!

– Моё почтение!

– Лори, что-то у вас дыра в расписании!

Судя по всему, предыдущий омнибус пришёл слишком рано, и многие опоздали на прошлый рейс. Впрочем, лишь двое пассажиров выглядели нервными – и то, скорее всего, не по этой причине. Сидячих мест на всех не хватило, и многие остались стоять, держась за поручни. Мужчины вежливо уступали места молодым мешо, очаровательным мешо в возрасте – и даже вредным ворчливым эрбе.

Дав гудок к отправлению, Лори пустил омнибус вперёд, к следующей точке маршруте. Так происходило день за днём, и ничего необычного или неожиданного в этом не было. Но где-то на полпути идущие по тротуарам пешеходы стали странно себя вести. Они оборачивались, указывали куда-то в сторону окраин – и тут же кидались врассыпную. Лори даже пришлось сбросить скорость, когда девушка с корзиной цветов промчалась прямо перед омнибусом…

– Смотри, куда прёшь! – совершенно невежливо крикнул он в открытое окно.

– Лори! Гони! Брат! Сзади! – крики заполнили салон, где сидели пассажиры, и Лори это не понравилось.

Водитель высунул голову в боковое окно, обернулся… И на секунду застыл, открыв рот от удивления. По широкой улице, идущей с севера, на город катилась волна всадников на воллах. Некоторые из них весело гикали и постреливали в воздух, но ни в кого не целились. И только политею, который вышел из переулка, не повезло поймать несколько пуль.

– Поднажми! Поднажми! Поднажми! – скандировали испуганные пассажиры, и Лори поднажал.

Он выжал из проклятого омнибуса всё, на что тот был способен! Все тринадцать миль в час!.. Однако всадники на воллах продолжали их догонять. Лори высовывался в окно, оглядывался – и никак не мог поверить в то, что видит. Впервые за двадцать три года касадоры атаковали крупный населённый пункт! И они догоняли!..

– Господи Иисусе, помилуй нас! – воскликнула пожилая эрбе, с ужасом глядя в окно.

И волна всадников захлестнула омнибус…

Воллы, тяжело дыша и весело вскидывая толстые задницы, неслись мимо. Они поднимали клубы пыли и грохотали своими копытами, как сто омнибусов. Мелькали загорелые суровые лица, багровые глаза, густые бороды и длинные волосы. Грозно ухали винтовки и револьверы.

Лори прикрыл глаза, ожидая неминуемой смерти, но она всё никак не наступала. Только в носу засвербело, и водитель чихнул, невольно уставившись вперёд. Туда, где в пыльной дымке исчезали последние толстые волловьи задницы…

Один из касадоров обернулся, отсалютовал винтовкой и громко крикнул: «За закон и справедливость!». Однако Лори не был уверен, что точно расслышал его слова. Трясущимися руками он закрутил клапан подачи пара и сбросил скорость. В салоне царила ошарашенная тишина, и только набожная эрбе громко возносила хвалу Господу за чудесное спасение. Омнибус всё замедлялся, замедлялся – и вскоре окончательно встал…

– Перерыв, метены, мешо и почтенные эрбе! – слабым голосом объявил Лори, вываливаясь из своего кресла на негнущихся ногах.

Его всё ещё трясло. Впервые обычное утро в славном городе Викторине стало для Лори настолько необычным…

…А вот для Мишеля Вентозы это утро было необычным практически сразу. Впрочем, как и все остальные дни, проведённые им в должности рива. Конечно, его не назначала на должность Ассамблея Колоний, как это обычно бывает с ривами. Но Мишель считал, что поймал свою удачу за хвост. И потому в первый день ехал в офис, сверкая, как начищенная золотая паннинга… Ну или надраенный до блеска жетон, который красовался на его куртке.

Когда он был мальчишкой, Мишель нередко представлял себя в роли рива… Как он едет по городу, а на груди блестит начищенный жетон, и все ему кланяются и здороваются. Но… Реальность оказалась скучна и неинтересна. Город Викторин давно перерос такую устаревшую форму власти, как рив.

Законность на его улицах уже давно поддерживала полития, а преступников судили городские законники. Однако рив пока ещё мог следить и за судьями, и за политией. А заодно и дёргать рычаг виселицы, когда кому-нибудь особенно не везло с приговором.

Поэтому Мишелю на улицах города никто не кланялся. Ни в первый, ни во второй день его службы, ни сейчас. На него вообще не обращали внимания. Зато стоило ему войти в офис, как на нём скрещивались двадцать пар ненавидящих глаз. И это было необычно, потому что раньше эти люди встречали его вполне приветливо…

Мишель даже начал задумываться, не пора ли ему сменить всех жендармов. Потому что эти его, кажется, попросту ненавидели…

И самое обидное: за что ненавидели-то? За то, что донёс на этого пьяницу, Эдди Страуса? Изменника и нарушителя закона? За то, что помог жендармам занять достойное положение в новой иерархии? Наверняка ему завидовали… Во всяком случае, так считал Мишель. Завидовали, что это он, а не они, получил значок рива и теперь руководит офисом. Но тогда им надо было быть порасторопнее!..

– Хватит на меня пялиться, метены! – устало попросил Мишель. – Вы что, увидели привидение?

– Уж лучше бы привидение!.. – негромко пробурчал один из жендармов.

Мишель расслышал эти слова и помрачнел. Многие жендармы прикрывали рот рукой, а другие просто хрюкали, сдерживая рвущийся наружу смех. И настроение у Мишеля окончательно испортилось.

– Кто это сказал, метены? – грозно спросил он. – Кто? Это? Сказал? Я вас спрашиваю!..

– Что сказал, метен Вентоза? – с лёгкой издёвкой в голосе на словах «метен» и «вентоза» уточнил ближайший жендарм.

– Про приведение! – брызгая слюной от переполнявших его чувств, рявкнул Мишель.

– Так вы про него и сказали, метен Вентоза! Мол, что мы пялимся…

– Нет! После этого! Кто-то сказал, что лучше бы привидение увидел! – взвился новый рив, потрясая рукой и дёргая ножкой так, что чуть ли не подпрыгивал.

На этот раз жендармы хохотали, не таясь. А Мишель стоял красный и злой, потому что понимал, что сейчас услышит…


– Метен Вентоза, у вас отличное чувство юмора!

– Вы каждое утро нам это доказываете!

– Но такого никто не говорил!

И вот что с ними делать? У Мишеля руки чесались схватить револьвер и пристрелить всех этих отвратительных людишек, обвинив их в нарушении закона и неуважении к риву… Но вот беда, в новой иерархии города он был лишён даже такой мизерной возможности. Во всяком случае, именно так ему сказали, назначая на должность рива…

– Видишь ли, Мишель! – объяснил ему тогда один из адвокатов суда, метен Пэрис. – У метена Страуса право судить было от Ассамблеи Колоний. Фактически, это право ему делегировали власти Старого Эдема. Но ведь мы с тобой прекрасно понимаем, что тебя власти Старого Эдема не назначали. Ты служишь властям Южной Конфедерации! А у нас для суда есть суд. Для задержания и охраны правопорядка – есть полития. А ты займёшься тем, что не требует отвлекать столь серьёзные ресурсы – драками, кражами и прочими мелкими злодеяниями. Будешь задерживать нарушителей и доставлять их в офис политии. А уже там оформлять их по документам, принятым политией!

И теперь ему оставалось лишь стоять, краснеть и скрипеть зубами… И глядеть в ухмыляющиеся рожи подчинённых, которые его люто ненавидели.

За спиной Мишеля, на улице, раздались испуганные крики. Он обернулся и оторопел, глядя, как разбегаются люди, уступая дорогу нескольким десяткам касадоров. А те, похоже, останавливали воллов прямо перед офисом рива. Его офисом, между прочим!.. Самый высокий из касадоров спрыгнул с огромного чёрного волла и взошёл по ступенькам офиса рива, распахнув дверь.

– Доброе утро, метены! Я вижу, ваши лица грустны и печальны! – низким суровым голосом заявил он именно так, как всегда мечтал заявить Мишель.

Из-за чего новому риву стало обидно, и он попытался грозно и басом ответить:

– Вы касадор, метен! А значит, преступник! Немедленно сдайте оружие!

Правда, получилось не грозно, а отчего-то смешно. А жендармы прыснули в кулаки, даже не попытавшись поддержать своего законного шефа.

– О! Что я вижу! Хето со значком рива! Ты заигрался, маленький? – усмехнулся касадор и сделал шаг вперёд.

В следующую секунду Мишель обнаружил себя на полу. Почему-то с заложенным носом и сильным головокружением.

– Метены! Как вы себя чувствуете, когда ваш законный начальник находится в тюрьме, арестованный какими-то самозванцами?! – вопрошал касадор, стоя над Мишелем.

Обиженный рив потянулся к кобуре, но обнаружил, что она теперь пуста.

– Не дери глотку, метен! – заметил один из жендармов. – Чего ты дальше-то разоряешься?

– После ареста вашего начальства разве не вы стали законом и порядком в этой дыре? – удивился огромный касадор, проигнорировав возражения из зала. – Мы собираемся сместить узурпаторов и освободить метена Страуса. Тем более, я ему кое-что должен вернуть… И я предлагаю вам присоединиться к нашему смелому налёту!

– И сколько вас таких умников? – вяло поинтересовался один из жендармов.

– Умников я вижу перед собой! – неожиданно зло и с толикой презрения сказал касадор. А затем глянул на Мишеля и врезал ему ногой в живот. – Сидят, итить их, в носу ковыряются, придурку подчиняются какому-то…

После чего присел на корточки и сдёрнул с нового рива жетон, с треском разрывая отглаженную ткань мундира.

– Это не твоё, хето! – сообщил он. – Я сделал вам предложение присоединиться, метены?.. Сделал! Вы можете сидеть и дальше ковыряться в носу. А можете пойти и освободить метена Страуса, а заодно вернуть себе город. Всё!

Касадор резко развернулся. Взметнулись полы куртки, из-под которых сверкнули рукояти огромных револьверов, и он решительно вышел на улицу. Ожидавшие его бойцы принялись забираться обратно в сёдла.

– К чёрту, метены!.. – поднялся один из жендармов-«старичков». – Он прав! Я не буду тут сидеть и смотреть, как какие-то придурки творят беспредел! В нашем городе!..

– А я слышал, что Пугнуса расстреляли из «немезид»! Видели его револьверы?

– Тогда чего сидим? По воллам!

И жендармы начали подниматься, хватая оружие со стоек.

– Стойте!.. Прекратите!.. – гнусаво закричал Мишель, пытаясь встать.

А проходившие мимо жендармы только смеялись, как будто не видели его. И пинали его, наступали ему на руки и на ноги – как бы случайно. По губе текло что-то солёное и густое. Мишель не сразу понял, что это кровь вперемешку с соплями.

Все его подчинённые прошли мимо. И почти все они постарались Мишелю насолить. А он барахтался, как жук, упавший на спину – и ничего не мог сделать…

Последний из жендармов всё-таки остановился рядом. Он присел и тихо сказал на ухо Мишелю:

– Прощай, крысёныш! Мы идём за метеном Страусом, а ты… А с тобой он, я уверен, ещё поговорит… У тебя будет красивый и интересный галстук, который сдавит тебе шею так, что ты не то что говорить – вздохнуть не сможешь! Удачи, предатель!..

И жендарм, выпрямившись, размахнулся ногой и врезал Мишелю по лицу. А тот, не ожидая удара, даже не прикрылся руками. Офис полностью опустел. Какое-то время тишину ещё прерывали крики уезжающих касадоров и жендармов. А потом наступила тишина.

Всхлипнув, Мишель сплюнул на пол обломок переднего зуба и попытался встать. Руки дрожали, воздуха не хватало – ему было очень плохо. Обведя офис мутным взглядом, новый рив, уже лишившийся жетона, нигде не обнаружил оружия. Даже его кабинет кто-то успел взломать и обнести…

Добравшись до сейфа, Мишель ввёл код и вытащил пачку денег. Это были невыданные оклады и премии за месяц. Премии он и так собирался оставить себе… А вот оклады ему ещё пригодятся!.. Не быть ему ривом… Это он уже успел понять. А в жендармы теперь возвращаться было страшно. Нужно было как можно скорее покинуть проклятое южное побережье. И исчезнуть, без следа растворившись на просторах Марчелики…

У дверей офиса побитый Мишель взобрался на лошадь и пустил её прочь, даже не оглянувшись. Дома он хотел забрать все свои накопления и бежать… Бежать! Бежать! Прочь от могилы мамы, бросив удобное и дорогое жильё в хорошем районе – бросив всё, что было привычно и знакомо… Зато сохранив самое дорогое. Жизнь.

И эта житейская мудрость, проснувшаяся в молодом предателе, оказалась весьма необычной. Причём не только для Мишеля, но, пожалуй, и для всего Викторина.

…Уинни вышла из омнибуса и двинулась к администрации. Она была рядовым клерком, на котором не лежит неподъёмная ответственность: ни за жизни других людей, ни за судьбу всего города. Ей было легко и просто жить в этом мире. Непыльная работа, вполне достойный оклад, и много потенциально богатых женихов вокруг – о чём ещё могла мечтать молодая девушка в её возрасте?

Некоторые, конечно, мечтали о привлекательности… Но Уинни к этим бедняжкам не относилась. Спасибо Господу, родителям и природе: с внешностью у неё всё было хорошо. Не то чтобы отлично – было ещё, о чём вздыхать перед зеркалом. Но всё-таки хорошо. И впереди всё было хорошо. Во всяком случае, должно было быть.