Однажды летним днем
Часть 36 из 59 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Да.
– Конечно, хорошие!
– Она не объясняла вам, почему решила навестить брата именно в день его убийства? Было ли это совпадением?
Зотова смешалась, а потом внимательно посмотрела на детектива и решилась.
– Ирочке позвонили, – сказала она.
– Кто?
– Звонивший не назвался.
– А что он ей сказал?
– Ира толком не объяснила, она ведь не в себе сейчас от горя, но сказала, что этот тип намекнул ей, что её брат в опасности.
– Складывается такое впечатление, что кто-то хотел, убив вашего племянника, подставить Потапову, и поэтому ему нужен был свидетель.
– Получается, что так, – согласилась Мара Ильинична.
Но Мирослава думала: никому ведь не было известно, что Виолетта в этот день решит прийти к бывшему. «А что, если подставить хотели Майю?» – промелькнуло в её голове. Но кому это могло понадобиться?!
Она поблагодарила женщину за то, что та согласилась поговорить с ней, и поспешила к двери, потрепав на ходу добродушную собаку.
* * *
Майя мчалась на своём «Мицубиси» оливкового цвета так, словно за ней гналась шайка разбойников.
Ночевала она сегодня у родителей и наслушалась за ужином много чего неприятного от отца. Мать же ничего не говорила, только лила слёзы и всхлипывала:
– Бедная моя доченька.
Майе и слёзы матери, и ругань отца надоели в одинаковой мере, и она решила больше не возвращаться в родительский дом.
Жить в квартире, которую им подарил к свадьбе отец Филиппа, тоже не представлялось возможным. И дело даже не в том, что Евгений Юрьевич вознамерился отобрать у неё подаренную квартиру, она не уступит ему ни метра из положенных ей. А в том, что Майе было откровенно жутко там находиться. Она, конечно, понимала, что это глупо, но стоило ей сомкнуть глаза, как перед её внутренним взором возникала фигура её мужа Филиппа. Окунев шёл с вытянутыми вперёд руками, глаза его были закрыты, а губы едва слышно шептали: «Майя, Майя». Он искал её! Девушка открывала глаза и вскакивала с постели. В квартире, естественно, никого не было.
А ещё она потеряла ключи. Но где и когда именно, она не помнила. Остались только ключи Филиппа. Ими она теперь и пользовалась. Но если её ключи были у убийцы, то он мог воспользоваться ими, войти в квартиру в любое время и убить её. После всех этих событий Майя хватилась ключей не сразу и не сообщила об этом в полицию. Теперь она просто вставляла в ручку входной двери ножку кухонного стула, так что если кто-то станет ломиться в квартиру, она услышит и поднимет шум – и соседей переполошит, и полицию вызвать успеет.
Въехав в посёлок почти на окраине Старого города, Майя домчала до дома, где жил её возлюбленный со своей старенькой бабушкой. Хотела притулить машину возле забора, но потом передумала, вышла из автомобиля, встала на цыпочки, забросила руку через забор и открыла калитку. Снова села в машину и заехала на ней во двор. Остановилась на крохотном пятачке, не так давно – по её собственной просьбе – заасфальтированном.
Конечно, никакой гарантии, что машину, например, ночью не угонят с этого пятачка, не было. Любой мог открыть калитку. Правда, на ночь её запирали на ключ. Но что такое ключ для охотников за дорогими авто. Втайне Майя надеялась на сигнализацию. И ещё про себя она твёрдо решила, что приведёт сюда собаку, например с одной из выставок, которые устраивают приюты. Собака хотя бы тявкать будет.
В саду на низенькой скамеечке сидела бабушка Михаила Глафира Семёновна Одинцова.
– Здравствуйте, баба Глаша, – поздоровалась Майя и клюнула старушку в морщинистую щёку.
– Здравствуй, Майечка, – обрадовалась её появлению Глафира Семёновна.
– А где Миша?
– Так он опять на мансарде заперся! Как ты думаешь, дочка, не спалит он нас со своими опытами? – спросила старая женщина озабоченно.
– Не должен, – невольно улыбнулась Майя, хотя ей было вовсе не до смеха. – Мне нужно серьёзно поговорить с Мишей, – сказала она.
– Так иди и поговори, – спокойно отозвалась Одинцова.
И как ни странно, спокойствие старой женщины передалось Майе, она кивнула и отправилась в мансарду. Дверь и впрямь была закрыта, но после её настойчивого стука раздался недовольный голос Михаила:
– Ну кто там ещё ломится?!
– Это я, Миш, открой.
– Ты, Майка? – удивлённо произнёс голос и сразу смягчился: – Подожди одну минуточку.
– Жду, – покорно отозвалась Майя.
– Ты у меня всегда была молодчиной, – радостно раздалось из-за двери.
И Майя подумала, что ей до молодчины как от земли до неба. Она почему-то вспомнила своего бывшего парня Прохора Устюгова. Казалось, что это было так давно! Целую вечность назад. Хотя в то время с Прохором ей было совсем неплохо. Тем более что Устюгов так любил её, казалось, готов был исполнить самые её невероятные желания. И что скрывать, Майе это льстило. А подруги даже завидовали ей белой завистью и всё время спрашивали: «Майя, когда у вас с Прошей свадьба?» А Майя в ответ только пожимала плечами и смеялась. Женька и Светлана убеждали её, что она с этими хихоньками проворонит своё счастье.
А потом Майя влюбилась в Мишу. Подруги её чувство к сокурснику-ботану приняли в штыки.
Но Майя объяснилась с Прохором, попросила у него прощения, и они расстались – не то чтобы со скандалом, но и не слишком мирно. Прохор тогда сказал, что она ещё опомнится и прибежит к нему, но будет поздно. Майя только плечами пожала и подумала, что понимает его. Ведь если бы он бросил её первым, ей бы тоже было обидно и больно, вполне возможно, что она наговорила бы ему гораздо больше гадостей.
Тем временем за дверью в импровизированной лаборатории Михаила на миг всё стихло, а потом бабахнуло! Но ни дыма, ни тем более огня из-за двери не появилось. Только довольный голос Миши произнёс:
– Всё! Теперь полный порядок!
Майя облегчённо вздохнула и только тут окончательно поняла, что она любит именно его! Его одного на целом белом свете! Несмотря на все его завихрения и готовность сидеть за учебниками и научной литературой ночи напролёт. Многие говорят, что он ботан! Ну и что! Ей нужен только он! Её Мишка!
Наверное, поэтому ничего и не вышло из её брака с Филей. Даже если бы он остался жив, они всё равно вскоре разбежались бы.
Майя не могла позволить Филиппу считать своим их с Мишкой ребёнка. Именно об этом она и сказала ему в тот последний день, перед тем как уйти, вернее, убежать. Она показала ему бусы, которые подарил ей Миша, а в Филиппа точно бес вселился, он подскочил к ней и изо всей силы дёрнул за нитку. Бусинки рассыпались и остались повсюду лежать, точно застывшие слезинки. Позднее Майе стало казаться, что они оплакивали Филиппа, предвещая его скорую кончину от рук неизвестного.
Дверь открылась, на пороге показался Михаил Одинцов с улыбкой во весь рот.
– Майка! – радостно воскликнул он. – У меня всё получилось!
– Я рада за тебя, – сказала она, приглаживая его растрепавшиеся волосы, – вернее, за нас.
– За нас! – согласно кивнул он.
– Какой же ты глупый! – счастливо рассмеялась она.
– А почему глупый? – так же весело спросил он.
– Потому! – став суровой, ответила она. – Много знать будешь, скоро состаришься.
– А, – протянул он, продолжая улыбаться.
– Короче, – сказала Майя, – жить я буду теперь здесь.
– Наконец-то! – обрадовался он.
– И ещё нам надо успеть расписаться до рождения ребёнка.
– В этом я с тобой абсолютно согласен, – став серьёзным, поспешил поддержать её он и добавил, зарываясь лицом в её волосы: – Майка! Если бы ты знала, как я страдал, когда думал, что моего ребёнка запишут на Филиппа.
– Правда? – спросила она удивлённо. – А я думала, что тебе всё по барабану, кроме твоих опытов, – она кивнула на комнату, на пороге которой они стояли.
– Глупенькая, – тихо выдохнул он.
– Не просто глупенькая, а настоящая дурища, – поправила она его.
– Не смей так себя называть!
– Слушаюсь, мой господин и повелитель, – рассмеялась Майя. Её глаза буквально искрились от счастья.
«Как же мне повезло, – подумал Михаил, снова сгребая её в охапку, – а ещё говорят, что девушки, верящие в то, что с милым рай и в шалаше, вымерли, как мамонты. Оказывается, они живёхоньки. Взять хотя бы мою Майку!»
Глава 18
Мирослава собиралась навестить Наполеонова, она решила, что он уже более или менее пришёл в себя после показаний Долгоносикова. Но сначала она отправилась к судмедэксперту. Шахназаров, увидев её, искренне обрадовался:
– Здравствуйте, Славушка!
– Здравствуйте, Руслан Каримович!
Когда-то, в бытность работы Мирославы следователем, ей довелось работать с судмедэкспертом официально. А позднее, уже будучи частным детективом, она время от времени обращалась к нему за консультацией, дружеским советом, а порой и за информацией, если та не была категорически засекречена. В свою очередь, Мирослава так же несколько раз по просьбе Шахназарова проводила небольшие расследования.
– Вы меня что-то совсем забыли, Славушка, – притворно огорчённо вздохнул судмедэксперт.
– Дела, Руслан Каримович, – в тон ему ответила со вздохом Мирослава.
– На этот раз тоже по делу? – спросил он, становясь серьёзным.
– Конечно, хорошие!
– Она не объясняла вам, почему решила навестить брата именно в день его убийства? Было ли это совпадением?
Зотова смешалась, а потом внимательно посмотрела на детектива и решилась.
– Ирочке позвонили, – сказала она.
– Кто?
– Звонивший не назвался.
– А что он ей сказал?
– Ира толком не объяснила, она ведь не в себе сейчас от горя, но сказала, что этот тип намекнул ей, что её брат в опасности.
– Складывается такое впечатление, что кто-то хотел, убив вашего племянника, подставить Потапову, и поэтому ему нужен был свидетель.
– Получается, что так, – согласилась Мара Ильинична.
Но Мирослава думала: никому ведь не было известно, что Виолетта в этот день решит прийти к бывшему. «А что, если подставить хотели Майю?» – промелькнуло в её голове. Но кому это могло понадобиться?!
Она поблагодарила женщину за то, что та согласилась поговорить с ней, и поспешила к двери, потрепав на ходу добродушную собаку.
* * *
Майя мчалась на своём «Мицубиси» оливкового цвета так, словно за ней гналась шайка разбойников.
Ночевала она сегодня у родителей и наслушалась за ужином много чего неприятного от отца. Мать же ничего не говорила, только лила слёзы и всхлипывала:
– Бедная моя доченька.
Майе и слёзы матери, и ругань отца надоели в одинаковой мере, и она решила больше не возвращаться в родительский дом.
Жить в квартире, которую им подарил к свадьбе отец Филиппа, тоже не представлялось возможным. И дело даже не в том, что Евгений Юрьевич вознамерился отобрать у неё подаренную квартиру, она не уступит ему ни метра из положенных ей. А в том, что Майе было откровенно жутко там находиться. Она, конечно, понимала, что это глупо, но стоило ей сомкнуть глаза, как перед её внутренним взором возникала фигура её мужа Филиппа. Окунев шёл с вытянутыми вперёд руками, глаза его были закрыты, а губы едва слышно шептали: «Майя, Майя». Он искал её! Девушка открывала глаза и вскакивала с постели. В квартире, естественно, никого не было.
А ещё она потеряла ключи. Но где и когда именно, она не помнила. Остались только ключи Филиппа. Ими она теперь и пользовалась. Но если её ключи были у убийцы, то он мог воспользоваться ими, войти в квартиру в любое время и убить её. После всех этих событий Майя хватилась ключей не сразу и не сообщила об этом в полицию. Теперь она просто вставляла в ручку входной двери ножку кухонного стула, так что если кто-то станет ломиться в квартиру, она услышит и поднимет шум – и соседей переполошит, и полицию вызвать успеет.
Въехав в посёлок почти на окраине Старого города, Майя домчала до дома, где жил её возлюбленный со своей старенькой бабушкой. Хотела притулить машину возле забора, но потом передумала, вышла из автомобиля, встала на цыпочки, забросила руку через забор и открыла калитку. Снова села в машину и заехала на ней во двор. Остановилась на крохотном пятачке, не так давно – по её собственной просьбе – заасфальтированном.
Конечно, никакой гарантии, что машину, например, ночью не угонят с этого пятачка, не было. Любой мог открыть калитку. Правда, на ночь её запирали на ключ. Но что такое ключ для охотников за дорогими авто. Втайне Майя надеялась на сигнализацию. И ещё про себя она твёрдо решила, что приведёт сюда собаку, например с одной из выставок, которые устраивают приюты. Собака хотя бы тявкать будет.
В саду на низенькой скамеечке сидела бабушка Михаила Глафира Семёновна Одинцова.
– Здравствуйте, баба Глаша, – поздоровалась Майя и клюнула старушку в морщинистую щёку.
– Здравствуй, Майечка, – обрадовалась её появлению Глафира Семёновна.
– А где Миша?
– Так он опять на мансарде заперся! Как ты думаешь, дочка, не спалит он нас со своими опытами? – спросила старая женщина озабоченно.
– Не должен, – невольно улыбнулась Майя, хотя ей было вовсе не до смеха. – Мне нужно серьёзно поговорить с Мишей, – сказала она.
– Так иди и поговори, – спокойно отозвалась Одинцова.
И как ни странно, спокойствие старой женщины передалось Майе, она кивнула и отправилась в мансарду. Дверь и впрямь была закрыта, но после её настойчивого стука раздался недовольный голос Михаила:
– Ну кто там ещё ломится?!
– Это я, Миш, открой.
– Ты, Майка? – удивлённо произнёс голос и сразу смягчился: – Подожди одну минуточку.
– Жду, – покорно отозвалась Майя.
– Ты у меня всегда была молодчиной, – радостно раздалось из-за двери.
И Майя подумала, что ей до молодчины как от земли до неба. Она почему-то вспомнила своего бывшего парня Прохора Устюгова. Казалось, что это было так давно! Целую вечность назад. Хотя в то время с Прохором ей было совсем неплохо. Тем более что Устюгов так любил её, казалось, готов был исполнить самые её невероятные желания. И что скрывать, Майе это льстило. А подруги даже завидовали ей белой завистью и всё время спрашивали: «Майя, когда у вас с Прошей свадьба?» А Майя в ответ только пожимала плечами и смеялась. Женька и Светлана убеждали её, что она с этими хихоньками проворонит своё счастье.
А потом Майя влюбилась в Мишу. Подруги её чувство к сокурснику-ботану приняли в штыки.
Но Майя объяснилась с Прохором, попросила у него прощения, и они расстались – не то чтобы со скандалом, но и не слишком мирно. Прохор тогда сказал, что она ещё опомнится и прибежит к нему, но будет поздно. Майя только плечами пожала и подумала, что понимает его. Ведь если бы он бросил её первым, ей бы тоже было обидно и больно, вполне возможно, что она наговорила бы ему гораздо больше гадостей.
Тем временем за дверью в импровизированной лаборатории Михаила на миг всё стихло, а потом бабахнуло! Но ни дыма, ни тем более огня из-за двери не появилось. Только довольный голос Миши произнёс:
– Всё! Теперь полный порядок!
Майя облегчённо вздохнула и только тут окончательно поняла, что она любит именно его! Его одного на целом белом свете! Несмотря на все его завихрения и готовность сидеть за учебниками и научной литературой ночи напролёт. Многие говорят, что он ботан! Ну и что! Ей нужен только он! Её Мишка!
Наверное, поэтому ничего и не вышло из её брака с Филей. Даже если бы он остался жив, они всё равно вскоре разбежались бы.
Майя не могла позволить Филиппу считать своим их с Мишкой ребёнка. Именно об этом она и сказала ему в тот последний день, перед тем как уйти, вернее, убежать. Она показала ему бусы, которые подарил ей Миша, а в Филиппа точно бес вселился, он подскочил к ней и изо всей силы дёрнул за нитку. Бусинки рассыпались и остались повсюду лежать, точно застывшие слезинки. Позднее Майе стало казаться, что они оплакивали Филиппа, предвещая его скорую кончину от рук неизвестного.
Дверь открылась, на пороге показался Михаил Одинцов с улыбкой во весь рот.
– Майка! – радостно воскликнул он. – У меня всё получилось!
– Я рада за тебя, – сказала она, приглаживая его растрепавшиеся волосы, – вернее, за нас.
– За нас! – согласно кивнул он.
– Какой же ты глупый! – счастливо рассмеялась она.
– А почему глупый? – так же весело спросил он.
– Потому! – став суровой, ответила она. – Много знать будешь, скоро состаришься.
– А, – протянул он, продолжая улыбаться.
– Короче, – сказала Майя, – жить я буду теперь здесь.
– Наконец-то! – обрадовался он.
– И ещё нам надо успеть расписаться до рождения ребёнка.
– В этом я с тобой абсолютно согласен, – став серьёзным, поспешил поддержать её он и добавил, зарываясь лицом в её волосы: – Майка! Если бы ты знала, как я страдал, когда думал, что моего ребёнка запишут на Филиппа.
– Правда? – спросила она удивлённо. – А я думала, что тебе всё по барабану, кроме твоих опытов, – она кивнула на комнату, на пороге которой они стояли.
– Глупенькая, – тихо выдохнул он.
– Не просто глупенькая, а настоящая дурища, – поправила она его.
– Не смей так себя называть!
– Слушаюсь, мой господин и повелитель, – рассмеялась Майя. Её глаза буквально искрились от счастья.
«Как же мне повезло, – подумал Михаил, снова сгребая её в охапку, – а ещё говорят, что девушки, верящие в то, что с милым рай и в шалаше, вымерли, как мамонты. Оказывается, они живёхоньки. Взять хотя бы мою Майку!»
Глава 18
Мирослава собиралась навестить Наполеонова, она решила, что он уже более или менее пришёл в себя после показаний Долгоносикова. Но сначала она отправилась к судмедэксперту. Шахназаров, увидев её, искренне обрадовался:
– Здравствуйте, Славушка!
– Здравствуйте, Руслан Каримович!
Когда-то, в бытность работы Мирославы следователем, ей довелось работать с судмедэкспертом официально. А позднее, уже будучи частным детективом, она время от времени обращалась к нему за консультацией, дружеским советом, а порой и за информацией, если та не была категорически засекречена. В свою очередь, Мирослава так же несколько раз по просьбе Шахназарова проводила небольшие расследования.
– Вы меня что-то совсем забыли, Славушка, – притворно огорчённо вздохнул судмедэксперт.
– Дела, Руслан Каримович, – в тон ему ответила со вздохом Мирослава.
– На этот раз тоже по делу? – спросил он, становясь серьёзным.