Очарованная мраком

Татьяна и в самом деле быстро оделась и вышла из дома. Но вместо того чтобы прислушаться к разумному (малодушному и подлому!) совету внутреннего голоса, отправилась на кладбище. Нужно найти свидетелей случившегося возле могилы Наиля. Может, это что-то прояснит.

Пока она слышала только версию Азалии, которую та преподнесла в институте. И этих сведений для полноты картины не хватает. Но не в полицию же идти за информацией! Остаются работники кладбища.

Татьяна надеялась, что там не откажутся с ней поговорить. Для налаживания контакта она достала из бара и прихватила с собой бутылку дорогой водки.





Глава 5




Однако водка не пригодилась. Ее собеседник, сторож Халимов, оказался человеком вынужденно непьющим: не так давно перенес инфаркт. Но разговор состоялся. Да такой, на какой Татьяна и не рассчитывала.

Она пришла в недавно отстроенное здание администрации кладбища и быстро выяснила, кто работал в день, когда была сделана попытка разграбления захоронения. Случай был из ряда вон – и его, конечно, запомнили. Свидетелем попытки вандализма был директор, к которому обратилась за помощью вдова, и сторож. Татьяне объяснили, как найти последнего, и уже через пять минут она сидела в небольшой комнатке напротив крепкого, не старого еще мужчины с коротким седым «ежиком» на голове.

Ей повезло: Халимов как раз сегодня заступил на смену. Не приди она сейчас, пришлось бы ждать до среды: он работал сутки через трое. Был сторожем, от случая к случаю подрабатывал могильщиком, за отдельную плату мог и на могиле прибрать, и ограду установить, и покрасить. Работы не боялся, потому и не бедствовал.

У Халимова был мясистый вислый нос и крупные руки с большими квадратными ногтями. На вопросы он отвечал односложно и неохотно, недоверчиво поглядывая из-под брежневских бровей на назойливую «корреспондентку». Поначалу Татьяна представилась именно так. Но потом увидела, что разговорить сторожа, соблазнив упоминанием в газетной публикации, не удается, и решила сказать правду.

– Вы меня извините, конечно, но я вам соврала, – рубанула Татьяна. – Вижу, вы человек неболтливый, поэтому скажу как есть.

Во взгляде мужчины зажегся огонек интереса, и она, ободренная успехом, продолжила:

– На самом деле я близкая подруга покойного, Наиля. Мы жили в соседних квартирах и много лет дружили. Первая жена его умерла совсем молодой. Дина выросла у меня на глазах. Наиль был очень хороший человек, один ребенка вырастил и… Они с дочкой отлично ладили. Такое редко бывает, чтобы… – Татьяна внезапно почувствовала, что вот-вот разревется. – А потом Наиль познакомился с Азалией. Той женщиной, вы знаете. Полюбил, женился. Но… понимаете, как бы сказать… мне кажется, она не очень… порядочная. Наиль стал болеть и быстро умер. Даже года со свадьбы не прошло. Дина так переживала! Она чудесная девочка, институт окончила, в аспирантуре училась. А теперь все кругом говорят – сумасшедшая! Истерики устраивала, припадки случались, отца пыталась откопать. А я не верю! Разобраться хочу!

Обычно Татьяна ясно излагала свои мысли. Но сейчас говорила бессвязно, отрывисто и сама чувствовала, что разобраться в этом потоке сознания сложно. Однако Халимов отлично ее понял.

– Дрянная баба. Я сразу понял. Девчонка-то, видать, ни при чем!

– Что? – Она замерла, боясь упустить хоть слово.

– Я в бухгалтерию зашел, за деньгами. А бухгалтерша обождать велела. Ну вышел покурить. Стою, а эти прикатили, баба с красавчиком. Они-то меня не видели, а я их видел! Думаю, надо же, молоденького отхватила!

– В каком смысле – «отхватила»? – переспросила Татьяна.

– В каком! В том самом! – Халимов стукнул кулаком по колену. – Че смотришь? Не веришь? А я видал, как она его в губы, пока в машине сидели… А потом идут, и парень ее, извиняюсь, за задницу щупает! Я в двух шагах стоял. Тьфу, срамотища, в матери ему годится, – сплюнул Халимов.

Татьяна сидела как громом пораженная. Хотя, конечно, следовало предположить что-то в этом роде. Просто не верилось.

– Перекурил, захожу обратно – Максимыч зовет, директор. Могилу, говорит, хотят разграбить. Вот, граждане обратились. Смотрю – ба! Эти двое! Она ревет, он рядом, успокаивает. А Максимыч говорит: отец у девчонки помер, это мать или, может, мачеха, я тогда не разобрал, а это – жених! Я еще подумал: ни хрена себе – жених! И с дочкой, и с мамашей!

– Вы ничего не сказали?

Халимов посмотрел на нее как на блаженную.

– Да вы че, женщина? С чего мне говорить? Мое дело маленькое.

– Вы правы, – поспешно согласилась Татьяна и постаралась вернуть рассказ в нужное русло: – Так все пошли на могилу…

– В том-то и дело, что не пошли! Доктора стали ждать. Она говорит: я доктора вызвала. И все талдычила про мен… про полицейских.

– А что про полицейских?

– Что вызвать надо! Я еще подумал: разве нормальный человек будет к таким делам их приплетать? Доктор – куда ни шло. А этих-то… И откуда она знала, что девчонка будет копать?

– А она об этом говорила?

– Сказала, девчонка встречалась утром с женихом, а тот ее бросил! И девчонка расстроилась. На кладбище помчалась. Припадок, что ли, у ней случился, не верила, что отец умер… Я толком не разобрал. А красавчик этой бабе позвонил, и они вместе сюда припылили. Еще и доктора вызвали. И ментов хотели…

– Кто вызвал полицию?

– Я. Максимыч велел. Он тоже не хотел, но она прямо вцепилась: надо, и все тут! Я и вызвал. Они после приехали, мы уж сами справились. Они только свои прутоколы, – Халимов произнес это слово с ударением на первую «о», – составили.

– Дина в самом деле выкапывала… тело? – тихо произнесла Татьяна.

– Да кто ее знает! Кричала вроде, что нет. Но яму вырыла будь здоров. У самого изголовья, где столбик. Я потом закапывал.

– А вы не запомнили, случайно, что она кричала? Она как-нибудь объяснила, зачем копала на могиле?

– Да черт ее пойми, как она объяснила, – задумчиво произнес Халимов. – Там такая куча-мала была! Пока доктор ее не уколол, девчонка прямо бесновалась, рвалась от нас. Все орут, мамаша ревет. Разве разберешь, чего она там кричала? Ведьмой обзывала бабу – это я запомнил. Так она ведьма и есть! С дочериным женихом-то! Какова? А! Вот еще! Красавчику этому в рожу плюнула! Сначала-то все просила: «Скажи им!» А он отговаривался – не знаю, мол, ничего. Она и плюнула.


Халимов перевел дух, извлек из кармана не первой свежести платок и гулко высморкался. Похоже, больше он ничего не знал. Но и того, что Татьяна услышала, было более чем достаточно.

– Спасибо. Вы мне очень помогли… – Она замялась и неловко, боком извлекла из пакета водку, от которой Халимов отказался в самом начале разговора. – Может, возьмете? Что же я, обратно потащу? Она хорошая, дорогая. Вдруг понадобится…

– А и понадобится! – неожиданно согласился мужчина и взял большую квадратную бутыль. – Я тут задолжал… одному. Вернуть надо. Вот и верну.



Всю дорогу от кладбища до дома Татьяна разрабатывала план. То, что Дину нельзя оставлять в той квартире, она теперь знала точно. Азалия что-то задумала – это очевидно. Скорее всего постоянно подсыпала девочке какую-то гадость в еду. Специально для этого и осталась жить с ней после смерти Наиля. Динуля стала падать в обмороки, плохо спать. Может, на этой почве нервы и расстроились. Вон, поседела даже.

А потом эти мерзавцы каким-то способом заманили ее на кладбище, подстроили сцену у могилы, притащили кучу свидетелей – и все для того, чтобы оформить опекунство! Впоследствии, вероятно, Дину упекут в психушку, а любовнички приберут к рукам имущество.

Вот что интересно: негодяйка может хоть сейчас избавиться от падчерицы: в таком состоянии ее легко примут в клинику. Но Азалия упорно продолжает держать девушку дома. Возле себя. Зачем? Ответ прост: девочка должна находиться в пределах досягаемости, потому что ее и сейчас продолжают травить! Когда Азалия сочтет, что доза достаточная и больше Дина ей не помеха, она спокойно сдаст ее врачам. Пусть умрет не у нее на руках!

Поэтому главное – вытащить Дину оттуда.

Татьяна была уверена, что все обстоит так или примерно так. Детали можно выяснить и после. Сейчас план такой: забрать девочку, привести в чувство и потом разобраться со сладкой парочкой.

Ее колотило от негодования: Азалия должна получить по заслугам! Можно и в полицию обратиться – пусть поинтересуются, что это у нее мужья мрут как мухи. Жан тоже не должен остаться в стороне. Прав был Наиль, отвратительный тип!

«Действовать надо осторожно, – размышляла Татьяна. – Дина пока поживет у меня. Никто не должен знать, где она… А вдруг паршивка заявит в полицию о пропаже человека? Ну допустим. Но скорее всего она и права такого не имеет. У нее и заявление-то вряд ли примут. Дина совершеннолетняя, не признана недееспособной – пока. И Азалия ей не опекун. Она ей вообще никто! Ладно, после разберемся. Девочка перестанет принимать яд, придет в себя и, если что, скажет, что никто ее не похищал».

Первая часть плана не представлялась особенно сложной, учитывая тот факт, что ключи от квартиры у Татьяны имелись. Сделав ремонт в квартире, дверь Айвазовы не поменяли. И она надеялась, что замки тоже прежние. Татьяна просто пойдет туда утром, когда Азалия и Жан уйдут на работу, откроет дверь и заберет Дину с собой. Куда сложнее будет привести ее в прежнее, нормальное состояние.

А если она ошибается и девочка в самом деле психически не здорова?

«Хватит! – сердито оборвала себя Татьяна. – Что толку гадать? Ее нельзя там оставлять, это ясно. Будем решать проблемы по мере их поступления».



Весь следующий день она была как на иголках. В воскресенье любовники, вероятнее всего, дома. Соваться туда до понедельника глупо. Следовало заняться подготовкой.

Для начала Татьяна позвонила своей старой знакомой. Катерина была врачом, да не простым, а начмедом, и могла помочь с больничным. Одно из преимуществ работы журналистом состоит в том, что ты по характеру деятельности сталкиваешься с огромным количеством разных людей. И с некоторыми из них завязываются приятельские отношения.

С Катей они познакомились много лет назад: Татьяна писала платный материал о клинике, где та работала. Они быстро сошлись и с удовольствием общались. Она периодически водила Катерину на концерты заезжих московских «звезд». Билеты, как правило, стоили дорого, но она бесплатно сажала приятельницу на места для прессы. В свою очередь Катя помогала по медицинской части. Татьяна прибегала к ее услугам крайне редко, не злоупотребляла. Но в этот раз особый случай, без Кати никак.

Не вдаваясь в подробности, попросила Катерину выдать ей больничный лист. Дней на десять, если можно. Подруга заверила, что можно, и спросила, в чем дело: никогда раньше фальшивые больничные не требовались. Поколебавшись, Татьяна сказала, что ей нужно присмотреть за больной родственницей. А до отпуска – почти месяц. Катерина, добрая душа, предложила свою консультацию.

Татьяна, которая изначально не собиралась впутывать посторонних, обрадовалась этому предложению. Мало ли в каком состоянии окажется к понедельнику Дина! Да и как она разберется самостоятельно, что с ней делать? А Катя мало того, что отличный профессионал, так еще и не болтушка. На нее можно положиться.

– Катюша, спасибо огромное! Неудобно, конечно, тебя беспокоить…

– Перестань ты! Сколько лет родственнице? Сильно пожилая?

– Двадцать три. Или двадцать четыре. В общем, молодая совсем.

– Да? – удивилась Катерина. – А я решила… Неважно, что с ней такое?

– У нее… как бы тебе сказать… Что-то вроде депрессии. Она сирота, мать в детстве умерла, отец недавно, и у девочки какой-то ступор. Молчит, в одну точку смотрит. Короче, не буду тебе голову морочить, сама увидишь.

– Когда она у тебя появится? Завтра? Часиков в семь загляну.

Рассыпавшись в благодарностях, Татьяна повесила трубку. Что ж, одной заботой меньше. Даже двумя. На работу идти не надо, и врач осмотрит Дину.

Она позвонила Соне и выяснила, что та завтра собирается идти выписываться. Отлично: можно со спокойной душой «поболеть». Лиле тоже набрала, предупредила, что с завтрашнего дня не выйдет. По официальной версии, у нее приключилось очередное обострение хронического пиелонефрита. Про то, что у Татьяны больные почки, знали все, так что вопросов ни у кого не возникло. Только сплошное сочувствие и пожелания выздоровления.

Теперь можно немного отдохнуть. Завтра предстоит трудный день. Да и последующие наверняка не легче. Она постаралась не думать о плохом и сосредоточиться на домашних делах.





Глава 6




Нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Это правда. Татьяна проснулась в начале шестого. Распахнула глаза и поняла, что больше уснуть не удастся. Сходила в ванную, позавтракала, почитала…

Минуты тащились медленно как никогда. Она предполагала, что Азалия уходит на работу около семи-восьми часов. Когда уходит Жан, понятия не имела. Действовать собиралась наверняка. Занять наблюдательный пост возле собственной приоткрытой двери, убедиться, что любовники убрались из квартиры. Подождать. Мало ли, вдруг один из них что-то забудет и вернется.

Была мысль позвонить каждому из них на работу, чтобы точно удостовериться. Но потом Татьяна отказалась от этой затеи. Позже оба могли вспомнить «контрольный» звонок. Кто знает, вдруг у Азалии настолько обширные связи, что она сможет проследить, кто и откуда звонил? Татьяна точно не знала, есть ли такая техническая возможность. Может, это только ее фантазии. Но рисковать опасно.

В семь часов она поставила возле двери табуретку, уселась и стала ждать. Жаль, что окна не во двор! Не пришлось бы тогда караулить.