Обманутая

– К счастью для тебя, со мной все в порядке. – Я улыбнулась. – Просто внутри слегка жарковато. Ты можешь вернуться к толпе обожательниц, если хочешь.

Он изобразил утомление, подходя ближе.

– Это самое глупое и пустое хихиканье, какое я только слышал в своей жизни. У меня до сих пор звенит в ушах.

– Ой да ладно! Я еще не встречала мужчину, который не наслаждался бы, очутившись в центре внимания. Даже Сайлас, при всей его скромности, расцветал в таких случаях.

Этан наклонил набок голову, допуская подобное.

– Мы с Сайласом разные.

– Я заметила, – кивнула я.

Он посмотрел вниз, на меня, сосредоточившись, как будто пытаясь спросить о чем-то без слов. Его пристальный взгляд смутил меня, и я с улыбкой отвела глаза.

– В следующий раз сотвори какую-нибудь глупость, ну, урони копье или проскачи по кругу. Вот тебя и оставят в покое.

Несколько мгновений Этан стоял молча, потом заложил руки за спину и сдержанно улыбнулся:

– Боюсь, это невозможно. Я слишком одарен, как ты и сама видела. Я не смогу выглядеть глупым, даже если постараюсь.

Я повела глазами:

– Кстати, о том, чтобы выглядеть глупым… Я еще не поблагодарила тебя. Не хочется признаваться, но я почувствовала себя слегка неловко, когда ты попросил у меня знак благосклонности. Я понимаю, ты не намеревался утешать меня, но ты как бы включил меня в этот день, и мне это нравится.

Он весело пожал плечами:

– Это меньшее, что я мог сделать для девушки, которую вырвало в королевскую вазу. Похоже, кое-кто слышал об этом, но я и вообразить не могу, кто пустил такой слух.

Я хихикнула, слегка толкнула его:

– Кстати, тебе незачем хранить тот платок. Я могу забрать его.

– Ох! – Он уставился в землю, потом снова посмотрел на меня. – Боюсь, я потерял его где-то на поле турнира. Извини.

Я покачала головой:

– Все в порядке. У меня есть еще два или три из Короа, таких же, с золотой каймой.

Я обернулась на звук смеха, раздавшийся в холле, и увидела, как сразу три пары вышли из Парадного зала, решив попраздновать в стороне от толпы.

– Ты собираешься вернуться туда? – спросила я. – Могу поспорить, половина незамужних женщин там ждет тебя.

Этан покачал головой, глядя в сторону:

– Я уже говорил тебе, что чувствую по этому поводу.

– Но это совсем неплохо! И тот час, пока я была замужем, был прекрасен, – сказала я, тоскливо улыбаясь.

– Как тебе это удается? – спросил он. – Как ты можешь оглядываться на нечто столь невыносимое с улыбкой?

– Это потому, что… – Я повела плечом. – Несмотря на все страшные события, Сайлас в каком-то смысле спас меня. И я никогда об этом не пожалею.

– Но спас тебя ради чего? Ты теперь в чужой стране с кое-как собравшейся семьей… – Он понизил голос. – И они могут потерять жизнь в сражении, которое, может быть, и невозможно выиграть.

– Дело не в том, для чего он меня спас… а в том, от чего.

Этан смотрел на меня, а на моем лице отражались десятки чувств, я вспоминала, как опасно все это было…

– Этан, я ведь уже почти стала королевой. Джеймсон постоянно учил меня протоколу, а люди обращались ко мне с просьбами, и я должна была стать матерью следующего наследника престола Короа. Но он собирался превратить меня в Валентину, – пояснила я, показывая на замок; у меня защипало глаза при мысли, что меня ждало такое же. – Я не знаю, сколько времени это заняло бы, но я превратилась бы в пустую оболочку. – Я всхлипнула. – Я даже не знаю, была ли я влюблена в Джеймсона, пока не появился Сайлас и не принял меня такой, какая я есть.

– Ужасно одетую особу, совершенно бестактную и постоянно плачущую?

Я засмеялась сквозь слезы.

– Да! – Я вытерла глаза и нос. – С ним я никогда никем не притворялась, я была самой собой. А с Джеймсоном я чувствовала, что все время обязана быть спокойной и безупречной, как будто кто-то пишет наш портрет. С Сайласом все запуталось… но стало хорошо. Я очень тоскую по нему.

– Я тоже. По Салливану и по Сайласу. И по моим сестрам. И по друзьям, которых потерял на фронте. Я каждый день их вспоминаю. Но можно тосковать по людям и жить дальше. Иногда просто приходится.

Я согласно кивнула, подняла руку, чтобы всего на мгновение коснуться кольца, висевшего на моей шее.

– Я и твержу ему, что буду жить дальше. Но иногда кажется странным чем-то заниматься без него. Надеюсь, он продолжает гордиться мной. И надеюсь, мы победим, потому что я просто не знаю, что будет со мной, если нам это не удастся.


– Ты имеешь в виду, кроме очевидной возможности смерти?

Я засмеялась:

– Да! Потому что, если я вернусь в Короа, меня ждет нечто похуже смерти.

– О чем ты?

Я вздохнула. И предположила, что он теперь должен знать обо всем.

– Мне тогда придется вернуться в замок. Джеймсон вызовет меня, и я не смогу отказаться. Это трудно объяснить, потому что я любою Короа, и я люблю Керескен, но если я вернусь… Боюсь, он тогда просто бросит Делию Грейс. После всех тех слухов, что мы узнали на границе, я не могу отбросить такую возможность. А если он поступит с ней так, хотя я искренне надеюсь, что он этого не сделает… тогда это будет просто ужасно. А я не хочу быть предательницей… но не хочу быть и его невестой. Не хочу. Вот только оказаться в замке значит принадлежать ему, а я не могу… не могу…

Слезы хлынули снова. Это походило на состязание в скорости. Если бы он просто поторопился и женился на Делии Грейс, то, возможно, со мной все было бы в порядке. Но я не желала его внимания или его короны, вообще чего-то от него.

– Холлис, все будет хорошо!

– Не будет, – возразила я. – Я понимаю, ты мне не веришь, но я не желаю Джеймсона! Совершенно!

Этан нахмурился:

– Почему ты сама можешь дурно отзываться о Джеймсоне или Короа, но, когда это делаю я, ты огорчаешься?

Я вскинула руки, но тут же опустила их:

– Потому что Короа мой! Он мой, так что я вправе говорить о том, как ужасны его законы или король. А когда так говоришь ты, меня это ранит, ты ведь говоришь о моем доме, а он часть меня, и ты словно говоришь, что и я тоже ужасна.

– Это не так… – Он сердито хмыкнул, пока я утирала слезы. – Ты не ужасна.

– Ты только что насмехался над моей одеждой, – напомнила ему я.

– Да… Извини.

– Как будто ты сам одет чудо как хорошо.

– Эй!

– И почему вам здесь так нравится? Сейчас лето, а все равно холодно!

– Холлис!

– Тебе бы перестать так со мной обращаться. Я не могу…

Но больше я ничего не успела сказать, потому что губы Этана вдруг прильнули к моим губам.

От неожиданного поцелуя по моему телу разлилось тепло, и я ощутила нечто вроде покалывания.

Все мое напряжение внезапно растаяло под нежными поцелуями Этана Норткотта. До сих пор я ни разу не оказывалась достаточно близко к нему, чтобы ощутить его запах, но запах у него был особенный… что-то в нем напомнило мне о свежем воздухе. Он удерживал мои руки, но очень мягко. И это было настоящим чудом, потому что я увидела, на что он способен… Это действительно было настоящим чудом.

Наконец Этан оторвался от меня, но продолжал крепко прижимать к себе. По его губам скользнула кривая улыбка и тут же исчезла. Что-то мелькнуло в его глазах, как будто он сам не мог поверить тому, что только что сделал.

– Прости, – тихо произнес он. – Я просто не знал, как еще заставить тебя замолчать.

Он отпустил меня и выглядел при этом очень смущенным.

А я могла думать лишь о том, что он своего добился – я утратила дар речи.

Но он не попытался уйти, он словно ждал, что я что-то скажу, что угодно. Поэтому я постаралась избавиться от мыслей о его запахе и вернуться к делу.

– Я… Мне нужно возвратиться в зал. Я должна проверить, не пришла ли Валентина.

Его глаза слегка расширились, как будто он просто забыл, в чем главная цель этого вечера.

– Да. Да, конечно. – Он поправил на себе рубашку, выпрямился. – Ты иди вперед, я приду через минуту.

Поскольку он выглядел совершенно сбитым с толку, я не сказала ему, что почувствовала при его поцелуе. Не сказала, что продолжаю его ощущать или что он привел меня в восхитительное замешательство. Не сказала, что ничего не имею против головокружительного чувства, рожденного вниманием Этана Норткотта.

Я просто нервно сглотнула и прогнала все эти мысли. Я не могла думать о том, что я чувствовала, или о том, что говорила, или даже о том, что все это могло означать, если это хоть что-то означало. Потому что, когда я вернулась в Парадный зал, настало время работы.

«Пожалуйста, пожалуйста, появись, – шептала я. – Я не могу сейчас снова выйти наружу, так что, пожалуйста, появись…»

Я окинула взглядом зал и за толпой веселых людей наконец-то, наконец-то увидела Валентину, сидевшую за главным столом.