Обещания

— Да. Они осознают это, потому что им приходится оправдываться за расхождения в цифрах. Позволяя использовать их компанию, они также получают свою долю. Я бы рискнул предположить, что некоторые зарабатывают на этом больше, чем получают зарплату.

— Иногда им даже приходится корректировать записи камер наблюдения, — сказал человек номер один.

Мы были слишком обеспокоены безопасностью Арании и доказательствами, которыми она должна была обладать, что позволили проблемам, которые привели ее в Чикаго, пройти незамеченными. Я заплатил Франко Франческе, чтобы поменять количество товара «Полотна греха», чтобы заманить ее сюда. Мы понятия не имели, что постоянные проблемы, расхождения в количестве и вспышки на записи с камер наблюдения были частью более широкой картины.

— Мы закрываем это дело. Я хочу, чтобы на улицах говорили, что никто не начинает свою собственную операцию на моих улицах и не выходит сухим из воды. Я также хочу, чтобы главари знали, что денверский картель получил мое одобрение. Мы раскроем карты. Дайте каждому свое место и, надеюсь, сведем потери к минимуму.

Нет, я не спасал город от наркотиков. Я не был крестоносцем. Я регулировал торговлю наркотиками и рынки сбыта. Я наживался на пристрастиях людей. Я бы пролил кровь, чтобы сохранить четкими линии продаж и распределения. Я бы также приказал пролить кровь, чтобы доказать свою точку зрения. Я бы прекратил работу внутри подрядчиков по грузоперевозкам. На большинство предприятий мне было наплевать.

У меня была одна компания.

Я не сомневался, у Франко Франчески грязные руки, он в этом замешан.

Хитрость заключалась в том, чтобы заставить его заплатить, не причиняя вреда «Полотну греха».

Нам нужно выяснить, насколько глубоко это порникло в «Полотне греха».

Сейчас.

Глава 50

Арания



В понедельник днем я сидела, держа Стерлинга за руку, рядом с Патриком, Ридом и Лорной, когда мы собрались вокруг нелепо большого телевизора, ожидая президентского объявления сенатора МакФаддена. Мы были не в нашей квартире. У Стерлинга все еще были правила насчет того, кого можно пригласить в это пространство. Вместо этого мы оказались в большой комнате типа гостиной на этаже, который Стерлинг, Рид и Патрик называли вторым уровнем. Нас сопровождали с максимальной секретностью, только показали комнату, где мы находились. Это было что-то из шпионского фильма, но так как мы смогли присоединиться к другим, в небольшом помещении стоило того.

Я также решила, что придержу повязку, чтобы добраться сюда, для будущего использования. Когда я упомянула об этом мужчине-собственнику, стоявшему рядом со мной, я увидела сексуальный блеск в его темных глазах.

Да, это произвело странное впечатление на мои внутренности.

Я улыбнулась нашим гостям. Это действительно был день, который мы сделали реальным.

Информация о президентском заявлении МакФаддена была специально слита в прессу его лагерем, желая получить полный охват. Как сенатор от Иллинойса, а точнее от Чикаго, его заявление было сделано на фоне парка Миллениум. Часть меня хотела быть там лично, чтобы наблюдать за разворачивающейся сценой, но неудивительно, что Стерлинг не одобрял этого.

Что-то насчет безопасности.

Он говорил это так часто, что трудно вспомнить каждый конкретный момент.

Он был прав.

Здесь, в нашей стеклянной башне, мы были в безопасности от нежелательных последствий.

Те из нас, кто был в комнате, были единственными, кто знал, что будет дальше. Мы все этому помогли.



За два дня до…

Патрик охранял приемную Яны, а мы со Стерлингом нетерпеливо ждали в моем кабинете в «Полотне греха». Субботнее небо за окнами было кристально голубым, как Саут-Уэкер-стрит, и канал внизу на уровне улицы был заполнен людьми в этот последний официальный уик-энд лета.

Стерлинг взял меня за руку.

— Последний шанс, Солнышко. Ты уверена, что это то, что хочешь сделать?

Перестав закусывать губу, я кивнула.

— Да. Когда я позвонила ей, она сказала, что хочет снова меня видеть. Я думаю, что пришло время быть с ней полностью откровенной.

Выражение лица Стерлинга говорило мне, что он не был уверен в моем плане. Дело было не только в выражении его лица, но и в напряжении, исходящем от него, излучая волны, подобные инфракрасному барьеру, который, как я себе представляла, скрывал наш безопасный мир на девяносто седьмом этаже.

— Вовлекать ее — это риск.

— Да, — согласилась я. — Наверное, после того как я потеряла Джози и услышала признание Люси, я хочу знать, где именно мы с Аннабель находимся. Ты прав насчет меня. Я действительно доверяю людям. Я доверяла тебе, и посмотри, к чему это привело. Я не могу позволить себе вычеркнуть Аннабель из своей жизни только потому, что потеряла других матерей. Я хочу выложить все карты, а потом либо мы пойдем вместе, как мать и дочь, либо я пойду дальше с… — я подняла руку к груди Стерлинга, чувствуя ритм его сердца под хорошо сидящей футболкой. — …нашей семьей.

Его глаза расширились.

— Нашей семьей?

— Не торопись с выводами, — сказала я со смехом. — Я имею в виду тебя, Патрика, Рида и Лорну. Мы — семья, и мне это нравится.

— При всей этой детской болтовне с Луизой, — сказал Стерлинг, — ты заставила меня понервничать.

— Ну, Кеннеди очаровательна, но схватки не выглядели забавными. И мистер всезнайка, ты единственный, кто знал, что у меня была противозачаточная спираль до нашего первого раза. Ничего не изменилось.


— Вот тут ты ошибаешься. — Он погладил меня по щеке. — Все изменилось с тех пор, как я привел тебя в этот мир и свою жизнь.

Наши губы соприкоснулись, комната вокруг нас исчезла. На моем радаре больше не было окон, залитых солнечным светом. Все, что имело значение, — это то, что самый сильный, самый красивый мужчина, которого я когда-либо знала, поддерживал меня, любил и заставлял чувствовать себя полноценной.

Он рассказал мне о том, что героиновая сеть использует малый бизнес. Хотя термин «малый» в сочетании с «Полотном греха» вызывал у меня раздражение, я понимала, что по сравнению с таким конгломератом, как «Спарроу Энтерпрайзис», он был маленьким. Я также поняла, почему агент Хантер считал, что «Полотно греха» использовалось в незаконных операциях. Очевидно, так оно и было. Это не было делом рук Стерлинга. Это даже не было делом рук Франко, хотя было ясно, что он был добровольным участником. К несчастью, так же, как и Ванесса, менеджер второй смены в распределительном центре.

В связи с остановкой производства у нас были более серьезные проблемы. Однако ни один из этих людей не будет отчитываться перед «Полотном греха». Все сотрудники будут проверены и либо освобождены, либо сохранены. С помощью Патрика я бы очистила Чикагское «Полотно греха».

Моя улыбка стала шире, когда наш поцелуй закончился, и я посмотрела в потемневшие глаза Стерлинга.

— Я вижу, что ты волнуешься.

— Я не хочу, чтобы ты пострадала.

— Ты все время говоришь мне, что я в безопасности.

— Твое сердце. Думаю, что если Аннабель не согласится с твоим планом, это причинит тебе боль.

Его рука легла мне на грудь.

— Ты уверен, что не хочешь просто потрогать мою грудь?

Его хмурый взгляд изменился, вызвав сексуальную улыбку.

— Мне определенно нравится прикасаться к твоей груди. Я использую любое оправдание.

Я покачала головой.

— Мое сердце и раньше болело. Просто пообещай мне, что ты не причинишь ему вреда, и думаю, что со мной все будет в порядке.

— Это обещание я сдержу всегда.

Мы оба обернулись на приветствие Патрика моей матери. Я сделала глубокий вдох.

— Ты хочешь поговорить с ней наедине? — спросил Стерлинг.

— Нет, я хочу, чтобы ты был рядом.

Он кивнул, его лицо застыло в полуулыбке.

Я открыла дверь в переднюю.

— Привет. Спасибо что пришла.

— Ты позвала, Арания. Надеюсь, ты будешь делать это чаще.

— С удовольствием, — сказала я, указывая на свой кабинет.

— Может быть, в менее официальной обстановке, — сказала она.

— Судья Ландерс, — приветствовал Стерлинг, протягивая руку.

Когда они пожали друг другу руки, мама улыбнулась.

— Это действительно совершенно новый мир для меня, мистер Спарроу.

— Для всех нас, — сказал он. — Пожалуйста, вы же мать Арании. Зовите меня Стерлинг, если хотите.

— Стерлинг, зови меня Аннабель.

Стерлинг кивнул и указал на маленький стол для совещаний.

— Аннабель, Арания, мне кажется, нам нужно кое-что обсудить.

Я глубоко вздохнула и повернулась к Аннабель.

— Мама… — мне нравилось использовать это слово. — …Я хотела бы поделиться с тобой тем, как мы попали сюда, где находимся сегодня. Я ничего не знала ни о тебе, ни о моем родном отце, ни о мире, в котором ты жила.

Аннабель кивнула.

— Должна сказать, что в молодости я мало что знала об этом мире.

Она села на стул справа от меня, в то время как Стерлинг сел на стул слева, оставив меня во главе стола.