Новые соседи

– Совсем головой стукнулся, да? – возмутилась девчонка. – Сейчас не камешком, овечьим катышем швырну – будешь знать.

Ултер мигом проснулся и подскочил.

– Это ты? Ты цела? Они с тобой ничего не сделали? А ты сбежала? Как ты меня нашла?

– Эй, эй, – зашипела Вилея. – Не ори, услышат. Держи лучше, жуй.

Под ноги плюхнулся пушистый комок. Ули развернул шкуру. Кусочек брынзы, желтый и такой же каменный, как и лепешка рядом.

– Ешь. У них тут с едой совсем плохо, – зачастила Вилейка, и Ули послушно уселся, придвинув кувшин и вчерашнюю лепешку. – Тебя не убьют, я им сразу сказала, что ты сын дана. Еще когда нас пленили. А то бы тебя убили и уши отрезали. А теперь они тебя за выкуп отдать хотят. Хвастаются, что много зерна выручат за такого мелкого пленника!

– Я им покажу «мелкого»… – с набитым ртом пробубнил Ули.

– Я завтра на канате играть буду. Тут много-много вождей собралось. Они в поход на алайнов выступают. И вот хотят, чтобы я играла. И канат даже нашли, хороший канат. И даже натянули уже.

Ули с трудом сглотнул и просипел:

– Много там воинов, что нападать пойдут?..

– Да, да… И передние отряды уже ушли. Они тут все злые, голодные. К ним прибились скайды, и скайдов все бьют – вот их и отправили вперед, а я…

– Ты откуда столько узнала? И откуда их речь знаешь?

– Я внучка Вутца! – гордо ответила девчонка. – Я как сказала, кто мой дед, – они и присели. Ходят все улыбаются! Я в доме главного вождя живу, вот и слышу все…

Голос Вилейки, прежде жизнерадостный и веселый, спустился до шепота и утих. Ули вглядывался вверх так, что заломило шею, но из-за ярких утренних лучей не мог разглядеть лица спутницы. Вдруг на щеку упала капля, а затем еще одна. Ултер провел рукой. Лизнул.

– Ты плачешь?! – воскликнул он.

– Тише ты, дурак, – всхлипнула Вилейка. Послышались сдавленные рыдания. – Вождь этот, Черноух… В жены меня хочет. Говорит, кровь Вутца в роду – великая честь, боги обрадуются.

– Как… как это – в жены? – прошептал Ултер. – Ты же еще маленькая!

– Он… вонючка этот черноухий сказал, подождет годик, а как первая кровь упадет… – Слезы закапали сильнее, и Ули ударил по стене.

– Убью. Убью этого вонючего Черноуха! Великая Мать Предков, Спасительница, Всеблагая! – Ули зашептал привычную молитву, и Мать откликнулась. Ули подпрыгнул от пришедшей на ум мысли. – Ты же ходишь! Сама ходишь! Тебя же не связывают?

– Нет.

– Тебе нужно сбежать. Тут есть дорога, я видел. Знаешь, куда она ведет?

– Да. Пайгалы ходили здесь, деда рассказывал. К Ветряному мосту.

– Тогда чего ждешь?

– Дурак! Мелкий дурак! А ты?

– Пообзывайся тут… Ну что я? Меня же поменяют… за выкуп.

– Когда? Они на войну все идут.

– Но…

– Я без тебя никуда не пойду, Ултер, второй сын дана Дорчариан! Ты клялся меня защищать!

«Я не второй!»

– Тогда… тогда… – Ули заметался по дну колодца. – Сбежим вместе. Будешь играть на канате. Раздобудешь веревку, скинешь мне. И сбежим. Сможешь?

– Ой! – пискнуло сверху. – Сюда идут.

Вилея исчезла. Через несколько ударов сердца появились тени. Они обступили яму со всех сторон, громко разговаривая по-своему. На веревочке опустили кувшин с водой и бросили в пыль обгрызенную лепешку со следами зубов. Ули склонился над кувшином – и сверху ему плюнули на затылок. Раздался злой дружный смех, и чужаки ушли. Ултер вновь оказался один.





Глава 4




Ултер весь извелся от нетерпения. Вилея исчезла, наверху гоготали, орали, звенели железом – неподалеку гремел разудалый праздник. Наверное, и Вилейка играла там на канате – потому и хохочут гадкие дикари так громко. Потом сверху появились оборванные северяне. Они что-то кричали, кидали камни, плевались. Один даже захотел помочиться, но его отогнали и поставили у решетки воинов – отгонять зевак.


Ули испугался – если теперь его будут стеречь и днем и ночью, то как же они убегут? Мальчик задумался, а веселые северяне наверху совсем разошлись, принялись выть по-волчьи. Солнце клонилось к закату. Ули не заметил, как согрелся, укутавшись в бурку, и задремал…

По лицу больно ударило – и Ули вскочил, хватаясь за кинжал. Впустую: клинка на привычном месте не оказалось. Проклятые северяне!

– Ты там спишь, что ли?.. – раздался рассерженный шепот Вилеи сверху.

Ули потер ушибленную скулу и разглядел перед собой в лунном свете висящую веревку. Подергал.

– А ты меня удержишь? – прошептал он в ответ.

– Дурак. Я ее привязала!

Ули покрепче затянул пояс, сунул за пазуху оставшийся кусочек лепешки, подпрыгнул и ухватился за веревку. Перебирая ногами, он вскоре оказался на краю и уцепился. Вилейка помогла перевалиться через край, и Ули распластался по земле, тяжело дыша.

– Тебя не мутит больше? Голова не болит? – Вилея ласково провела по щеке. Рядом лежала туго набитая котомка.

– Нет! – Ули тряхнул головой и отстранился.

Между острыми пиками висела здоровенная круглая луна, освещая притихшее село. Молчали темные дома, белела дорога за околицей, и только рядом в ночной тиши журчала неутомимая речушка и виднелись вдали отсветы многих костров.

– Что там? – прошептал, разглядывая огоньки, Ули. – Нам ведь туда надо, я помню карту!

– Там северяне встали, которые отовсюду съехались, – шепнула Вилея. – Я сегодня играла на площади, так их столько набежало…

В селе вдруг забрехала собака, послышались далекие голоса – и ночную тишину расколол зычный вопль.

– Черноух, – распахнула глаза Вилея и сжала кулаки. – Проснулся, сволочь!

– Бежим! – велел Ули, и Вилейка подхватила котомку. – Куда! – Наследник схватил девчонку и потащил к шумевшему в ночи потоку. – В другую сторону бежать надо, Хоар мне рассказывал! Враги нас в той стороне искать будут, а мы уйдем прочь.

Хоар зря беспокоился: наследник хорошо запомнил его уроки. Ултер накрепко выучил, что горские дороги жмутся к ручьям и речушкам. Вот теперь мальчик и не боялся уходить в ночь вместе с Вилеей вдоль беспокойного ручья. Вскоре отыскалась и тропка под ногами. За спиной гудело растревоженное село: метались огни, заливисто лаяли собаки. Беглецы прибавили шаг, и вскоре жилища горцев скрылись за поворотом.

Они шли до самого рассвета, взявшись за руки и не произнеся ни слова. Луна закатилась за горы, а зимнее солнце не спешило на смену. В предрассветном сумраке Ули наткнулся на выворотень упавшего дерева. Славное место для ночлега! Хоар учил – лежанку нужно устраивать со стороны ствола, под ним. Беглецы юркнули под защиту вздыбленных корней, Ули сноровисто подгреб опавшие листья в огромную, как копна, кучу. Стащил бурку и постелил поверх листвы. Они улеглись на мягкое ложе, обнялись и укрылись шубейкой Вилеи, подоткнув по бокам буркой.

От лежанки пахло грибами и дождем, а родной запах овчины обещал покой. Вилея хлопала сонными глазами и рассматривала лицо наследника. Они быстро согрелись, и девчонка пробормотала, устраиваясь на груди мальчика:

– Ты ведь меня защитишь? Как обещал… Правда, второй сын дана?

«Я не второй», – сквозь дремоту подумал Ултер.

– Или опять придется тебя из ямы вытаскивать? – прошептала во сне Вилейка.

Ули дернулся, но подруга уже спала. Он обнял несносную девчонку покрепче и закрыл глаза.

Ултер проснулся от встревоженного сорочьего стрекота. Две наглые сороки прыгали по упавшему стволу, останавливались, вертели головами и трещали изо всех сил. Вилейка недовольно завозилась в объятиях, и Ули приподнялся на локте, чтобы прогнать крикуний. И тут же рухнул назад, в кучу листвы.

«Ах вы, негодные! Сволочные сороки! Нарочно шумите, северян наводите!»

Ултер подгреб с краев разметавшуюся листву, присыпав ею бурку, и вновь осторожно выглянул сквозь корни. Оказалось, ночью они улеглись спать на самом видном месте! Речушка изгибалась излучиной, подходя к дороге, которую они не разглядели в темноте. По дороге молча топали северяне. Лица разрисованы синими узорами, на плечах облезлые шкуры, в руках длинные копья. Сосредоточены, смотрят под ноги, по сторонам не глазеют. Неужто всю ночь шли?

Сорока зашумела в ветвях совсем немилосердно, заскакала… Вилейка вытащила руку из-под бурки, шаря по земле в поисках камня, и Ули ткнул девчонку под бок. Один из северян повернул голову на шум, сбавил шаг. Девчонка раскрыла рот, но Ултер глянул на нее так, что мелкая пайгалка мигом утихомирилась. Тихонько перевернулась на живот и глянула сквозь земляное отверстие, в которое ткнул Ули.

– Ой!.. – чуть слышно пискнула девчонка. Ули глянул следом и обмер. Северянин вышел из строя и вразвалочку приближался. Ули с Вилеей вжались в листву. Сверху захлопали крылья, раздались гортанные возгласы вдали. И совсем рядом зажурчала струя, разбиваясь о скалу. Северянин пробурчал товарищам, и в ответ послышались задорные смешки. Шаги удалились.

Ули с Вилейкой переглянулись и подняли головы. Северянин, оправляя шкуру, догнал отряд, который вскоре скрылся за поворотом. Беглецы перевели дух, подождали еще чуток, хоронясь под защитой толстых корней. Затем подобрались и выскользнули из-под ствола, покинув уютный ночлег. Что есть духу промчались по открытой поляне и укрылись в краснеющих зарослях тальника.

– Вот сороки заразы!.. – прошипел Ули. – Чуть врагов не навели. От них одни только беды!

Под ногами вновь появилась ночная знакомица-тропинка, крутившаяся вдоль речного русла. Спутники двинулись прочь от опасного места. Вскоре тропинка пошла наверх, а поток зашумел недовольно, стиснутый отвесными крутыми скалами. Впереди показался ельник, и ходоки поспешили под зеленые своды.

Усевшись на мягкий сухой ковер хвои под высоченной елью, Вилея потянулась к котомке.

– Черноух вчера пир устроил, – пояснила она, доставая разносолы. Сухую мертвую рыбу с выпученными желтыми глазами, куски каменной брынзы и полоски вяленого мяса. Нашлась даже пара лепешек! Ули с трудом разорвал один хлебный кругляш пополам и протянул подруге половину. Отхлебнув воды из меха, они приступили к трапезе.

– Похвалялся перед другими вождями, гад, – с набитым ртом рассказывала Вилейка. – Говорил, теперь припасов можно не жалеть. У алайнов, мол, все заберут, а их самих в пропасть покидают. Потом про тебя рассказывал.

– Про меня?! – подавился мальчик, и Вилея со смешком хлопнула его по спине.

– Ага. Говорил, за своего сына дан дорча и железом, и зерном заплатит. Орал, что столько муки получит – на год хватит!

«Какой позор! Как хорошо, что я сбежал!»

– А они? – отдышался Ули.