Норвуд

– Господин интерфектор посоветовал запереть его. – Паренек сидел на табурете у массивного стола. – Так что он теперь валяется в дровянике… Не господин интерфектор, конечно, а мой брат.

Я выдохнул с облегчением. Наверное, это нехорошо, но, если начистоту, судьба покусанного крестьянина волновала меня не так уж сильно. Нет, никакого зла я ему, разумеется, не желал, но и врать самому себе глупо – за эти дни перед моими глазами промчалась такая череда несчастий и бед, что искренне переживать за совершенно незнакомого человека у меня не получалось.

Да и его братец, похоже, не особенно волновался, только невозмутимо поглаживал рукоять ножа. Тот болтался на поясе, который раньше явно принадлежал одному из мертвяков.

– Ты сам-то как? – вновь спросила Френсис.

– Вроде нормально. – Я осторожно сел. Босые ноги коснулись нагретых солнцем досок. – Тошнит немного и голова кружится.

Честно говоря, ощущения были не самыми лучшими – любое, даже незначительное, движение отдавалось болью, но признаться в этом я отчего-то постеснялся. Нужно спросить господина Глена, возможно, у него остались хоть какие-нибудь порошки или снадобья, способные облегчить страдания.

– А где вообще господин Глен и твой дед? – Я заметил вещи интерфектора на одной из лавок. Оружия среди них не было, только сумки, которые раньше тащила на себе Соль. – И что произошло у реки? Откуда взялось столько темных тварей?

– Из болота, – ответила Френсис. – Губа не обманул, когда говорил, что разрубал покойников на части. Правда, он забыл упомянуть, что бросал эти части в небольшое болотце… Вот из него всякие твари и повылазили.

– Получается, мертвяки еще и заражают все вокруг себя? – Я не удержался от нового вопроса.

– Не все, – мотнула головой девушка. – Интерфектор думает, что только те, кто напитался проклятием от монет. Кроме того, они ведь не были упокоены черным серебром.

– А что думаешь ты?

Все-таки сама Френсис тоже в каком-то смысле была специалистом по нечисти…

– Ничего, – честно ответила она, а затем прошептала: – Проклятое золото появилось вместе с Альфиери, и мне кажется, что даже он сам до конца не знает, как все работает!

– Почему ты так решила?

– Из-за того, что происходит на севере, – все так же шепотом продолжила девушка. – Ни он, ни Карл Рокитанский явно не хотели, чтобы те земли захлестнуло нашествие мертвяков, зачем им это? Тем более тамошними покойниками управлять очень трудно, а иногда и попросту невозможно…

До этого момента, если честно, я всерьез не задумывался о том, что вообще движет нашими врагами. Само собой, я имею в виду тех, кто наделен человеческим сознанием, потому как у неразумных тварей никаких мотивов нет – они просто убивают все, до чего могут дотянуться.

Не задумывался, потому что не было времени, да и сама природа служителей тьмы, казалось, вынуждала их вредить обычным людям. Порождения зла не могли не творить зло – так, по крайней мере, я считал раньше.

Однако теперь смотрел на Френсис, и от былой уверенности не оставалось и следа. Пусть в момент применения темного дара она менялась, становясь будто бы слегка безумной, однако в любое другое время девушка ничем особенным не отличалась от нормального человека.

А значит, и этот Альфиери, и Карл Рокитанский действовали вполне осознанно, руководствуясь собственными замыслами, а не потребностью делать зло ради зла. Но что двигало ими? Жажда власти?

Мне хотелось задать Френсис множество вопросов, но сейчас не самое подходящее время для этого – тошнота и головокружение усиливались с каждым мгновением, да и брат Губы прислушивался к нашей беседе.

– А дед и интерфектор, – продолжила говорить девушка, – уехали. Еще вчера, после того как доставили тебя сюда.

– Как – уехали? – удивился я. – Куда?

– Как? – усмехнувшись, переспросила Френсис и указала на замеченные мною ранее вещи. – Налегке! Интерфектор вон даже барахло свое оставил… А деду щедрый Губа выделил полудохлую клячу, чтобы они побыстрее добрались до какого-то беллатора.

– Не до «какого-то», госпожа, – теперь, после моего пробуждения, паренек явно чувствовал себя увереннее. – А до самого беллатора Мунро!

Френсис пренебрежительно хмыкнула, а мне имя показалось смутно знакомым, и после недолгих размышлений я вспомнил, что встречал его в списках тех, кто обязан явиться для защиты города. Давненько это было, еще в самом начале моей службы в ратуше, когда бургомистр решил провести ревизию бумаг, накопившихся за полсотни лет.

Тогда я в одиночку перебрал несколько сундуков, под тяжелыми крышками которых долгие годы хранились документы, посвященные военным столкновениям: списки ополченцев, наградные грамоты, расписки в получении жалованья, а еще распоряжения, приказы и многое-многое другое.

Вообще, на моей памяти войн не было – после объединения вокруг Сильного города они практически прекратились. А вот раньше, поговаривали, без битв и сражений не проходило и года. Хотя я в такое не очень-то верил – любителей приврать, превратив обыкновенную драку в кровавое побоище, у нас хватало всегда.

А вот в совсем древние времена, как сообщали книги, в нашем оазе действительно частенько бывало неспокойно. Вообще, первые люди, пришедшие в эти края, все сплошь являлись воинами. Они жили племенами, где каждый мужчина знал свое место в общем строю, а дни проходили в схватках с нечистью, диким зверьем и друг другом. Отец рассказывал мне легенды о безумцах, которые даже уходили за добычей в другие оазы, но, чтобы пересчитать вернувшихся, хватало пальцев одной руки.

Однако время шло, и большинству пришлось отложить оружие, взявшись за плуг, – никакая воинственность и свирепость не поможет, когда нечего есть. Но оставаться совсем без защиты было, конечно, нельзя, и поэтому люди стали в складчину вооружать добровольцев – одного на каждые десять семей, – их называли беллаторами.

С тех пор утекло много воды, и сейчас эти воины уже совсем не напоминали своих предшественников, но обратиться за помощью к одному из них – неплохая идея. Раз уж мы не сумели предупредить Сильный город, можно попробовать собрать войско и уничтожить армию мертвяков, возглавляемую Карлом Рокитанским.

– И когда они вернутся? – Язык заплетался, а голова была такой тяжелой, что удерживать ее прямо удавалось с большим трудом.

– Не знаю. – Френсис, прищурившись, смотрела на меня. – Может, приляжешь?

Отвечать я не стал – казалось, стоит открыть рот, и меня вырвет. Широко раздув ноздри, я вдохнул прохладный воздух и прикрыл глаза, чтобы справиться с подкатившей тошнотой.

Сквозь распахнутые окна со двора донесся грохот, будто кто-то не заметил запертую дверь и со всего маху врезался в преграду. Удар сопровождался потрескиванием дерева и глухими, едва различимыми выкриками, полными злости и обиды.

– Брат, – спокойно пояснил паренек, выглянув наружу. – Надоело ему сидеть взаперти, вот и ломится.

Через мгновение Губа, который тоже, оказывается, находился неподалеку, используя не самые лестные выражения, предложил родственнику успокоиться, припугнув того различными карами. Наиболее действенной оказалась угроза отменить свадьбу, намеченную на будущий год, – сразу после этих слов шум прекратился.

Френсис рассмеялась, а младший из братьев, слегка покраснев, вернулся за стол.


– Трудно найти невесту, когда за душой ничего нет. – Он презрительно скривил губы, демонстрируя, что его такие вещи совершенно не заботят, и уже через мгновение как ни в чем не бывало добавил: – До боевой усадьбы беллатора Мунро половину дня пешком идти нужно, а верхом можно за пару часов добраться, если коня сильно не гнать…

«Выходит, господин Глен и мастер Фонтен оказались на месте еще вчера и сегодня уже вполне могли вернуться», – успел подумать я, прежде чем через мгновение, словно в подтверждение моих мыслей, вдалеке послышалось лошадиное ржание.

Совсем скоро гулкий стук копыт заполнил двор, и незнакомый звонкий голос весело произнес:

– Доброго дня, хозяин!

– И тебе, – коротко бросил Губа.

– Люди, которые сопровождали интерфектора, здесь?

Дуновение ветерка принесло с собой запах лошадиного пота, смешанного с поднявшейся пылью. Со своего места я не мог увидеть никого из прибывших, но, судя по этому вопросу, ни господина Глена, ни мастера Фонтена среди них не было.

– Да, – согласился хозяин.

– Господин Мунро приказал доставить их. – Звякнуло железо. Видимо, всадник спешился. – По просьбе интерфектора.

Френсис, насторожившаяся поначалу, после этих слов заметно расслабилась и даже улыбнулась. Наверное, хорошо, что беллатор отправил за нами людей – значит, господину Глену удалось с ним договориться. Однако для радости не было сил, а предстоящее путешествие просто пугало – не думаю, что смогу его выдержать в таком состоянии. Представив, как трясусь в седле, я тихонько застонал и завалился на бок.

– Никуда не поедем, пока тебе не полегчает. – Френсис на мгновение вновь положила руку на мой лоб. – Ты весь горишь! Я сейчас… – Девушка, вскочив на ноги, выбежала из дома.

За тот короткий миг, пока скрипучая дверь затворялась за ее спиной, сквозь почти сомкнутые веки мне удалось разглядеть четырех крепких мужчин, стоявших рядом с невысокими лошадками.

Одеты все они были по-разному, но кое-что их все-таки объединяло – яркость тканей и оружие. У каждого на поясе висел короткий и широкий меч – традиционный для беллаторов, поскольку первые из них сражались в пешем строю, прикрываясь большими щитами.

Обладатель звонкого голоса, по всей видимости, возглавлял эту четверку, но его самого я не увидел – он стоял несколько в стороне.

– Мы пока не сможем поехать с тобой, – выпалила Френсис, оказавшись во дворе. – Мой товарищ ранен и не удержится в седле.

– Доброго дня тебе, красавица, – произнес предводитель отряда.

Девушка на комплимент никак не отреагировала, а вот мне он отчего-то не понравился! На мой взгляд, неуместно и невежливо так обращаться к незнакомому человеку, да и веселье в голосе говорящего казалось теперь каким-то нарочитым и неискренним.

– Мы попросим у хозяина телегу, – продолжил мужчина, не дождавшись ответного приветствия. – И положим твоего друга в нее.

– Вот ить, – недовольно проворчал Губа. – Одни лошадь просят, другие – телегу… Может, еще рубаху последнюю с меня сымете?

– Нет уж, – хрипло хохотнул один из всадников. – Даже не проси! Ты, чай, не девка, чтоб на тебя без исподнего любоваться…

Незамысловатая шутка вызвала оживление среди мужчин – посыпались похабные остроты, сопровождаемые громким смехом.

– Вот если бы супружница твоя оголилась, – крикнул кто-то под аккомпанемент лошадиного ржания. – Это было бы дело!

– Ты говори, да не заговаривайся, – злобно ответил Губа.

Похоже, он не особенно боялся этих людей.

– А то что? – Говоривший попытался подбавить угрозы, но из-за писклявого голоса получилось скорее не страшно, а противно. – Плугом меня огреешь?

– И окромя плуга, чем тебя приголубить, найдется! Если надо, со щитом против тебя выйду…

– Не надо, родненький, – жалобно попросила супруга Губы, все это время стоявшая рядом с мужем. – Ну его, дурака.

– Да откуда у тебя щит-то? – усмехнулся писклявый.

Однако перепалке было не суждено продолжиться, потому как предводитель всадников уже безо всякого веселья громко рявкнул:

– Хватит! – и добавил, обращаясь к своему человеку: – А ты следи за языком, Лонгус. Прадед Губы был из наших, так что щит у него имеется, не сомневайся.

Вот откуда в доме такое «украшение»… Я слышал, что некоторые младшие беллаторы, жившие исключительно милостью своих старших родственников, иногда бросали воинское ремесло и уходили на землю, становясь самостоятельными хозяевами. Получается, Губа вел свой род как раз от одного из таких.

– Телега тоже не годится, – громко сказала Френсис, будто ничего не произошло. – Но не волнуйся, мы придем сразу, как только моему товарищу полегчает, обещаю.

– У меня есть приказ, красавица… Мой господин – беллатор Мунро – сказал доставить вас сегодня…

Лежа на топчане, я мог видеть через окно только краешек неба и поэтому не знал, что сейчас делает Френсис. Однако воздух буквально зазвенел от напряжения, и я поежился от прикосновения холодного ветерка. Чересчур холодного для летнего утра.

Если начнется схватка и Опаленная применит свои способности, на беллаторов можно будет больше не рассчитывать – они не станут помогать интерфектору, который якшается с порождением зла. И переубедить их вряд ли удастся – люди слишком сильно боятся скверны.

Я попытался подняться, чтобы прекратить назревающий конфликт. Думаю, что смогу пережить несколько часов пути на телеге и, в конце концов, это гораздо лучше, чем возможная драка. Однако ничего не получилось – ноги попросту отказались держать меня. Сделав половину шага, я чуть не рухнул на пол, но помог младший брат Губы, придержавший меня и уложивший обратно на топчан.

– Скажи им, что я согласен ехать, – вырвался из горла еле слышный хрип.

Паренек кивнул, но даже не успел двинуться с места, как ситуация разрешилась сама собой.