Ноги из глины

– Зато я вправе арестовать тебя за умышленную порчу имущества, – сказал Моркоу.

– Один из них прикончил того священника!

– Прошу прощения? – переспросил Моркоу. – Если они неживые, как же они могут совершить убийство? Вот меч, к примеру, неживой, – он вытащил из ножен меч; сталь взрезала воздух с почти шелковым шелестом, – и уж конечно, ты не будешь винить меч, если кто-то его в тебя вонзит.

Детина свел глаза в кучку, неотрывно глядя на острие меча.

Ангва давно знала Моркоу, но до сих пор поражалась. Он не угрожал этому парню. У него такого и в мыслях не было. Меч просто служил ему… аргументом. Очень увесистым. Только и всего. Моркоу очень бы удивился, узнав, что это можно воспринять как-то иначе.

«Только очень непростой человек может быть таким простаком», – подумала она.

Детина нервно сглотнул.

– С этим не поспоришь, – сказал он.

– Да, но… им нельзя доверять, – сказал другой молотобоец. – Они вечно всюду шарятся и помалкивают. Кто знает, что они замышляют?

Он пнул Дорфла. Тот слегка качнулся.

– Тише, тише, – сказал Моркоу. – Это я и пытаюсь выяснить. А вас тем временем попрошу разойтись…

Третий здоровяк, который только недавно приехал в город, воспринял слова Моркоу как руководство к действию.

Он вызывающе поднял молот и открыл было рот, чтобы сказать: «Сейчас как разойдусь!», но замер, когда услышал над ухом рычание. Рычание было очень тихое, почти неслышное, но какие-то его обертона проникали прямо в позвоночник и нажимали там на древний рычаг под названием «первобытный ужас».

Здоровяк повернул голову. Миловидная девушка в доспехах Стражи дружелюбно ему улыбнулась. То есть приподняла уголки рта, обнажив зубы.

Он уронил молот себе на ногу.

– Вот и славно, – сказал Моркоу. – Я всегда говорил, что добрым словом и улыбкой можно добиться большего, чем просто добрым словом.

Собравшиеся посмотрели на него с тем выражением, с каким люди всегда смотрели на Моркоу, когда осознавали невероятное: он и вправду верит в то, что говорит. Это осознание действовало на всех совершенно ошеломляюще.

Толпа развернулась и поспешила прочь из переулка.

Моркоу повернулся к голему, который стоял на коленях и пытался собрать осколки своей таблички.

– Пойдем, Дорфл, – сказал он. – Мы тебя проводим.



– Вы что, рехнулись? – спросил Крюк и попытался захлопнуть дверь. – Думаете, он мне после такого нужен?

– Этот голем – ваша собственность, – сказал Моркоу. – Его пытались разбить.

– Вот пусть бы и разбили, – сказал мясник. – Вы что, не слышали, о чем весь город говорит? Таким, как он, под моей крышей не место!

Он снова попытался закрыть дверь, но Моркоу подставил ногу.

– Тогда я буду вынужден обвинить вас в правонарушении, – сказал Моркоу. – А именно в загрязнении улиц.

– Да вы шутите, что ли?

– Я никогда не шучу, – сказал Моркоу.

– Никогда, – подтвердила Ангва.

Крюк яростно замахал руками.

– Пускай проваливает на все четыре стороны. Мне на бойнях только убийцы не хватало! Забирайте его себе, раз вы так за него трясетесь!

Моркоу взялся за дверь и с усилием распахнул ее. Крюк попятился.

– Вы пытаетесь подкупить стража закона, господин Крюк?

– Вы вообще в своем уме?

– Я всегда в своем уме, – сказал Моркоу.

– Всегда, – со вздохом подтвердила Ангва.

– Страже запрещено принимать подарки, – сказал Моркоу. Он обернулся и посмотрел на голема, который, понурившись, стоял посреди улицы. – Но я могу его купить. По разумной цене.


Крюк перевел взгляд с Моркоу на голема и обратно.

– Купить? За деньги?

– Да.

Мясник пожал плечами. Когда тебе кто-то предлагает деньги, не время сомневаться в его здравомыслии.

– Ну, это уже другое дело, – уступил он. – Покупал я его за пятьсот тридцать долларов, но, конечно, он с тех пор кое-чему научился…

Ангва зарычала. Вечер и так выдался не из легких, к тому же запах свежего мяса дразнил ноздри.

– Ты же только что чуть даром его не отдал!

– И отдал бы, но сделка есть сдел…

– Я заплачу вам доллар, – сказал Моркоу.

– Доллар? Да это же грабеж средь бела дня…

Ангва не выдержала и схватила его за горло. Под кожей у мясника пульсировали вены, от него пахло кровью и страхом… Ангва попыталась думать о капусте.

– Какого еще дня? Темень на дворе, – прорычала она.

Крюк, как и детина в переулке, решил довериться инстинктам.

– Доллар, – прохрипел он. – Хорошо. Отличная цена. Один доллар.

Моркоу достал доллар. И помахал блокнотом.

– Обязательно нужна расписка, – сказал он. – Чтобы передать права собственности, как положено по закону.

– Ладно-ладно. Я только за.

Крюк в отчаянии покосился на Ангву. В ее улыбке было что-то настораживающее. Он торопливо накарябал несколько строчек.

Моркоу заглянул ему через плечо.

Я Герхардт Крюк атдаю галема Дорфла ва владение абладатилю сей расписки в абмен на Адин Долар и все што он атныни сделаит на ево совести а я тут ни при чем.

Подпись: Герхардт Крюк



– Формулировки не самые типичные, но, кажется, все по закону, – сказал Моркоу и забрал расписку. – Большое спасибо, господин Крюк. Здорово, что мы пришли к взаимовыгодному соглашению.

– Это все? Я могу идти?

– Да, конечно, и…

Дверь мгновенно захлопнулась.

– Браво, – сказала Ангва. – Теперь у тебя есть голем. Ты понял, да, что все, что он отныне сделает, на твоей совести?

– Если это так, почему же люди мстят големам, а не их хозяевам?

– Но на что он тебе сдался?

Моркоу задумчиво посмотрел на голема, который стоял, уставившись себе под ноги.

– Дорфл!

Голем поднял голову.

– Держи расписку. Тебе больше не нужен хозяин.

Голем взял листок бумаги двумя толстыми пальцами.

– Это значит, что ты теперь сам себе принадлежишь, – приободрил его Моркоу. – Сам себе хозяин.

Дорфл пожал плечами.

– А ты чего ждал? – спросила Ангва. – Что он запляшет от радости?

– Не думаю, что он меня понял, – сказал Моркоу. – Нужно время, чтобы втемяшить ему в голову эту мысль… – Он вдруг осекся.