Ноги из глины
Часть 25 из 74 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Ваймс вышел, хлопнув дверью чуть сильнее, чем нужно. Он был в ярости от того, что Витинари крутит им как хочет, а благодарности у него не больше, чем у крокодила. Патриций полагался на Ваймса, не сомневаясь, что тот знает свое дело и сработает на совесть, и не утруждал себя дополнительными размышлениями на сей счет. Ну ничего, однажды… однажды… однажды Ваймс снова сработает на совесть, что же еще ему остается. Но от осознания этого он закипал еще сильнее.
Туман за стенами дворца стал еще желтее и гуще. Ваймс кивнул стражникам у ворот и вгляделся в клубящуюся мглу.
До штаб-квартиры Стражи в Псевдополис-Ярде отсюда было почти по прямой. Из-за тумана ночь опустилась на город раньше срока. На улицах было почти безлюдно: все сидели по домам, закрывшись ставнями от влажных желтоватых щупалец, которые, казалось, проникали в любую щель.
О да… Пустые улицы, промозглая ночь, холод и сырость…
Для полного счастья не хватало только одного. Ваймс сказал носильщикам, чтобы отправлялись по домам, и подошел к одному из стражников.
– Ты констебль Везунчик, да?
– Так точно, сэр Сэмюэль.
– Какого размера у тебя ботинки?
Во взгляде у Везунчика промелькнула паника.
– Что, сэр?
– Это же простой вопрос! Отвечай.
– Семь с половиной, сэр.
– От старого Каблуччи с улицы Новых Сапожников? Те, что подешевле?
– Так точно, сэр.
– Не могу допустить, чтобы дворец охранял человек в башмаках с картонными подметками! – с притворным возмущением воскликнул Ваймс. – А ну скидывай их, констебль. Взамен можешь надеть мои. Правда, виверна на них… не знаю уж, что там делают виверны, но они тебе по размеру. Чего ты рот разинул? Давай сюда ботинки. Мои можешь оставить себе. – И добавил: – У меня их полно.
Констебль в изумлении и страхе смотрел, как Ваймс натягивает его дешевые башмаки и, закрыв глаза, переминается с ноги на ногу.
– Ага! – сказал он. – Я стою перед дворцом, верно?
– Э… да, сэр. Вы только что из него вышли, сэр. Вон то здоровенное здание – это дворец и есть.
– Да, да, – весело сказал Ваймс, – но я бы это понял, даже если бы оттуда не вышел!
– Э-э-э…
– Это все брусчатка. Она тут необычного размера и слегка вдавлена посередине. Ты не замечал? Учись думать ногами, дружок! Пригодится!
И он на глазах у озадаченного констебля удалился в туман, радостно притопывая на ходу.
Достопочтенный граф Анк-Морпорка, капрал Шнобби Шноббс, толкнул дверь штаб-квартиры и ввалился внутрь.
Сержант Колон поднял глаза от стола и ахнул.
– Шнобби, ты цел? – спросил он и подбежал к шатающемуся сослуживцу.
– Это ужасно, Фред. Просто ужасно!
– Давай-ка садись. На тебе лица нет.
– Фред, я теперь большая шишка! – простонал Шнобби.
– Шишка? Чего? Тебя побили, что ли?
Шнобби молча протянул ему свиток, который сунул ему Дракон, Король Гербов, и обмяк на стуле. Вытянул из-за уха крошечную самокрутку и зажег ее дрожащей рукой.
– Не знаю, честное слово, – сказал он. – Всю жизнь осторожничаешь, не высовываешься, сидишь тише воды, ниже травы, а потом хоп – и пожалуйста.
Колон медленно прочитал свиток, шевеля губами, когда доходил до сложных слов вроде «он» или «не».
– Шнобби, ты это читал? Тут написано, что ты лорд!
– Тот старик сказал, что надо еще проверить и перепроверить, но сомнений почти нет, раз у меня есть кольцо и все такое. Фред, что мне делать?
– Как что делать? Наряжаться в фарфор и есть с горностая!
– Так у меня ничего нет, кроме этого проклятого титула! Ни денег, ни земли, ни дома. Ни одного жалкого фартинга!
– Что, вообще ничего?
– Ни единой хлебной крошки.
– Я думал, у больших шишек всегда полно денег.
– У них, может, и полно, а у меня одни шишки. Я же ничего не смыслю во всех этих аристократических штучках! Не хочу, чтобы мне пришлось носить всякие расфуфыренные наряды и ездить на охотничьи балы, ничего этого не хочу!
Сержант Колон сел рядом с ним.
– Ты никогда не подозревал, что связан с высшим светом?
– Ну… моему двоюродному братцу Винсенту однажды влетело за то, что он грязно приставал к служанке герцогини Щеботанской…
– К горничной или к судомойке?
– Кажется, к судомойке.
– Тогда, наверное, не считается. А еще кто-то об этом знает?
– Ну, она пошла и рассказала…
– Я про твой титул.
– Только господин Ваймс.
– А, ну и все тогда, – сказал сержант Колон и вернул Шнобби свиток. – Можешь просто никому не говорить. И тогда не надо будет ходить в золотых штанах и ездить на эти самые бальные охоты. Посиди-ка тут, а я тебе чайку налью, годится? Я тебе помогу со всем этим разобраться, не боись.
– Ох, Фред, это очень благородно!
– От благородного слышу! – ответил Колон и подмигнул. – Да, ваше сиятельство?
– Фред, не надо, – устало попросил Шнобби.
Дверь штаб-квартиры распахнулась.
Внутрь полился туман, клубясь, как дым. Из-за его завесы сверкали два красных глаза. Завеса разошлась, и взглядам предстала массивная фигура голема.
– Умгм, – сказал сержант Колон.
Голем поднял табличку.
Я ПРИШЕЛ К ВАМ.
– Да. Да. Ага. Я, э, я вижу, – сказал Колон.
Дорфл развернул табличку. На обратной стороне было написано:
Я ПРИЗНАЮСЬ В ПРЕСТУПЛЕНИИ. ЭТО Я УБИЛ СТАРОГО СВЯЩЕННИКА. ДЕЛО ЗАКРЫТО.
Какое-то время Колон шевелил губами, глядя на табличку. Потом поспешил под защиту стола, которая вдруг показалась ему очень ненадежной, и начал рыться в бумагах.
– Пригляди за ним, Шнобби, – сказал он. – Чтобы он не сбежал.
– С чего бы ему сбегать? – спросил Шнобби.
Сержант Колон нашел относительно чистый лист.
– Ну, э, ну, я, наверное, лучше… Как тебя зовут?
Голем написал:
ДОРФЛ.
К тому времени, когда Ваймс добрался до Бронзового моста (округлые булыжники среднего размера, которые в народе прозвали «кошачьими головами»; многих не хватало), он уже засомневался, верное ли принял решение.
Осенью всегда стояли густые туманы, но такого плотного Ваймс не припоминал. Его пелена приглушала звуки города и превращала самые яркие огни в мутное свечение, хотя даже солнце, по идее, еще не закатилось.
Он пошел вдоль парапета. Впереди в тумане замаячила приземистая лоснящаяся фигура. Это был деревянный гиппопотам, какой-то дальний предок Родрика или Кита. Их было по четыре с каждой стороны моста, и все смотрели в сторону моря.
Ваймс проходил мимо них тысячу раз. Они были его старинными друзьями. В промозглые ночи он часто коротал время в тени кого-то из этих гиппопотамов, когда ему нужно было укромное местечко.
Подумать только, так оно и было. Кажется, еще совсем недавно вся Стража состояла из горстки людей, которые прятались по укромным уголкам и старались не искать неприятностей на свою голову. А потом явился Моркоу, и их привычный тесный мирок вдруг разросся, и вот уже в страже было тридцать человек (включая, конечно, троллей, гномов и прочая, и прочая), которые не прятались от неприятностей – они их искали и непременно находили. Чудные дела. Как в своей привычной манере заметил Витинари, такое ощущение, что чем больше в городе стражников, тем больше в нем преступлений. Но, как бы то ни было, Стража вернулась на улицы, и пускай многим из стражников было далеко до Детрита в умении надирать задницы, уши они могли надрать кому угодно.
Туман за стенами дворца стал еще желтее и гуще. Ваймс кивнул стражникам у ворот и вгляделся в клубящуюся мглу.
До штаб-квартиры Стражи в Псевдополис-Ярде отсюда было почти по прямой. Из-за тумана ночь опустилась на город раньше срока. На улицах было почти безлюдно: все сидели по домам, закрывшись ставнями от влажных желтоватых щупалец, которые, казалось, проникали в любую щель.
О да… Пустые улицы, промозглая ночь, холод и сырость…
Для полного счастья не хватало только одного. Ваймс сказал носильщикам, чтобы отправлялись по домам, и подошел к одному из стражников.
– Ты констебль Везунчик, да?
– Так точно, сэр Сэмюэль.
– Какого размера у тебя ботинки?
Во взгляде у Везунчика промелькнула паника.
– Что, сэр?
– Это же простой вопрос! Отвечай.
– Семь с половиной, сэр.
– От старого Каблуччи с улицы Новых Сапожников? Те, что подешевле?
– Так точно, сэр.
– Не могу допустить, чтобы дворец охранял человек в башмаках с картонными подметками! – с притворным возмущением воскликнул Ваймс. – А ну скидывай их, констебль. Взамен можешь надеть мои. Правда, виверна на них… не знаю уж, что там делают виверны, но они тебе по размеру. Чего ты рот разинул? Давай сюда ботинки. Мои можешь оставить себе. – И добавил: – У меня их полно.
Констебль в изумлении и страхе смотрел, как Ваймс натягивает его дешевые башмаки и, закрыв глаза, переминается с ноги на ногу.
– Ага! – сказал он. – Я стою перед дворцом, верно?
– Э… да, сэр. Вы только что из него вышли, сэр. Вон то здоровенное здание – это дворец и есть.
– Да, да, – весело сказал Ваймс, – но я бы это понял, даже если бы оттуда не вышел!
– Э-э-э…
– Это все брусчатка. Она тут необычного размера и слегка вдавлена посередине. Ты не замечал? Учись думать ногами, дружок! Пригодится!
И он на глазах у озадаченного констебля удалился в туман, радостно притопывая на ходу.
Достопочтенный граф Анк-Морпорка, капрал Шнобби Шноббс, толкнул дверь штаб-квартиры и ввалился внутрь.
Сержант Колон поднял глаза от стола и ахнул.
– Шнобби, ты цел? – спросил он и подбежал к шатающемуся сослуживцу.
– Это ужасно, Фред. Просто ужасно!
– Давай-ка садись. На тебе лица нет.
– Фред, я теперь большая шишка! – простонал Шнобби.
– Шишка? Чего? Тебя побили, что ли?
Шнобби молча протянул ему свиток, который сунул ему Дракон, Король Гербов, и обмяк на стуле. Вытянул из-за уха крошечную самокрутку и зажег ее дрожащей рукой.
– Не знаю, честное слово, – сказал он. – Всю жизнь осторожничаешь, не высовываешься, сидишь тише воды, ниже травы, а потом хоп – и пожалуйста.
Колон медленно прочитал свиток, шевеля губами, когда доходил до сложных слов вроде «он» или «не».
– Шнобби, ты это читал? Тут написано, что ты лорд!
– Тот старик сказал, что надо еще проверить и перепроверить, но сомнений почти нет, раз у меня есть кольцо и все такое. Фред, что мне делать?
– Как что делать? Наряжаться в фарфор и есть с горностая!
– Так у меня ничего нет, кроме этого проклятого титула! Ни денег, ни земли, ни дома. Ни одного жалкого фартинга!
– Что, вообще ничего?
– Ни единой хлебной крошки.
– Я думал, у больших шишек всегда полно денег.
– У них, может, и полно, а у меня одни шишки. Я же ничего не смыслю во всех этих аристократических штучках! Не хочу, чтобы мне пришлось носить всякие расфуфыренные наряды и ездить на охотничьи балы, ничего этого не хочу!
Сержант Колон сел рядом с ним.
– Ты никогда не подозревал, что связан с высшим светом?
– Ну… моему двоюродному братцу Винсенту однажды влетело за то, что он грязно приставал к служанке герцогини Щеботанской…
– К горничной или к судомойке?
– Кажется, к судомойке.
– Тогда, наверное, не считается. А еще кто-то об этом знает?
– Ну, она пошла и рассказала…
– Я про твой титул.
– Только господин Ваймс.
– А, ну и все тогда, – сказал сержант Колон и вернул Шнобби свиток. – Можешь просто никому не говорить. И тогда не надо будет ходить в золотых штанах и ездить на эти самые бальные охоты. Посиди-ка тут, а я тебе чайку налью, годится? Я тебе помогу со всем этим разобраться, не боись.
– Ох, Фред, это очень благородно!
– От благородного слышу! – ответил Колон и подмигнул. – Да, ваше сиятельство?
– Фред, не надо, – устало попросил Шнобби.
Дверь штаб-квартиры распахнулась.
Внутрь полился туман, клубясь, как дым. Из-за его завесы сверкали два красных глаза. Завеса разошлась, и взглядам предстала массивная фигура голема.
– Умгм, – сказал сержант Колон.
Голем поднял табличку.
Я ПРИШЕЛ К ВАМ.
– Да. Да. Ага. Я, э, я вижу, – сказал Колон.
Дорфл развернул табличку. На обратной стороне было написано:
Я ПРИЗНАЮСЬ В ПРЕСТУПЛЕНИИ. ЭТО Я УБИЛ СТАРОГО СВЯЩЕННИКА. ДЕЛО ЗАКРЫТО.
Какое-то время Колон шевелил губами, глядя на табличку. Потом поспешил под защиту стола, которая вдруг показалась ему очень ненадежной, и начал рыться в бумагах.
– Пригляди за ним, Шнобби, – сказал он. – Чтобы он не сбежал.
– С чего бы ему сбегать? – спросил Шнобби.
Сержант Колон нашел относительно чистый лист.
– Ну, э, ну, я, наверное, лучше… Как тебя зовут?
Голем написал:
ДОРФЛ.
К тому времени, когда Ваймс добрался до Бронзового моста (округлые булыжники среднего размера, которые в народе прозвали «кошачьими головами»; многих не хватало), он уже засомневался, верное ли принял решение.
Осенью всегда стояли густые туманы, но такого плотного Ваймс не припоминал. Его пелена приглушала звуки города и превращала самые яркие огни в мутное свечение, хотя даже солнце, по идее, еще не закатилось.
Он пошел вдоль парапета. Впереди в тумане замаячила приземистая лоснящаяся фигура. Это был деревянный гиппопотам, какой-то дальний предок Родрика или Кита. Их было по четыре с каждой стороны моста, и все смотрели в сторону моря.
Ваймс проходил мимо них тысячу раз. Они были его старинными друзьями. В промозглые ночи он часто коротал время в тени кого-то из этих гиппопотамов, когда ему нужно было укромное местечко.
Подумать только, так оно и было. Кажется, еще совсем недавно вся Стража состояла из горстки людей, которые прятались по укромным уголкам и старались не искать неприятностей на свою голову. А потом явился Моркоу, и их привычный тесный мирок вдруг разросся, и вот уже в страже было тридцать человек (включая, конечно, троллей, гномов и прочая, и прочая), которые не прятались от неприятностей – они их искали и непременно находили. Чудные дела. Как в своей привычной манере заметил Витинари, такое ощущение, что чем больше в городе стражников, тем больше в нем преступлений. Но, как бы то ни было, Стража вернулась на улицы, и пускай многим из стражников было далеко до Детрита в умении надирать задницы, уши они могли надрать кому угодно.