Ночные твари

* * *


Возвращаясь домой, Ярдли не могла избавиться от одной мысли, вытесняющей все остальное: причина смерти. Как получилось, что коронер[23] округа Кларк и медицинская экспертиза, состоящая из одних из лучших в мире патологоанатомов, не смогли установить, отказ какого именно органа привел к смерти Кейти Фарр?

Приехав домой, Джессика застала Тэру, только что вернувшуюся с работы. Девушка сидела за обеденным столом, разложив перед собой раскрытые учебники, однако она их не читала, а просто смотрела в пустоту. Ярдли уже давно выяснила, что ее дочь может часами быть погружена в свои размышления. Ей вспомнилась история, которую она слышала в колледже: якобы молодой Сократ однажды задумался о чем-то в разгар сражения — и стоял совершенно неподвижно, ничего не замечая, в то время как вокруг бушевала смерть.

Увидев подошедшую мать, Тэра медленно моргнула.

— Где ты сейчас была? — спросила Ярдли, скидывая туфли.

— Спорила кое о чем… Как работа?

Пожав плечами, Джессика подошла к холодильнику и занялась ужином.

— Все то же самое, как обычно. — Постояв немного, она захлопнула холодильник и посмотрела на дочь, в очередной раз поражаясь тому, какой ум горит у нее в глазах. Подойдя к столу, она уселась напротив. — Ты ведь хорошо разбираешься в химии?

— Да, но только в физической химии, — Тэра пожала плечами. — Одно время она казалась мне интересной.

— Если я захочу убить человека и скрыть причину смерти от медицинской экспертизы, как, по-твоему, лучше всего этого добиться?

— Странный вопрос, чтобы задать его несовершеннолетней дочери, — усмехнулась Тэра.

Ярдли взглянула на название книги.

— «Гипотеза Римана и ряды Дирихле»[24]… Полагаю, у тебя есть кое-какие мысли на этот счет.

Откинувшись на спинку стула, Тэра задумалась.

— Очевидно, тут не может быть ничего такого, что оставляет физические следы, поэтому единственный путь — это яд. Полагаю, у вас есть эксперт-токсиколог, который провел все необходимые исследования?

— И не один.

— Как это работает: нужно проверить определенный класс периодической таблицы и искать конкретные молекулы, связанные с этим классом, вроде мышьяка или токсинов белладонны. Однако все это можно обнаружить. Единственное, что мне приходит на ум, это рицин[25]. Тут достоверных методов определения нет.

— Рицин?

Тэра кивнула.

— Для подтверждения отравления рицином требуются очень специфические тесты. Обнаружить его в жидкостях невозможно. Необходима цепная реакция полимеризации с участием ДНК, чтобы подтвердить присутствие рицина. А это бывает настолько редко, что вашим токсикологам, думаю, такое даже в голову не пришло. Но даже если они и провели тесты, все равно могли ничего не обнаружить, если молекул было недостаточно.

Ярдли в прошлом уже приходилось пару раз иметь дело с отравлениями, и она прочитала различные исследования, в которых утверждалось, что добавлять яд в пищу — не лучший способ, поскольку его следы будут обнаружены в желудке и кишечнике. Значительно сложнее обнаружить яд, попавший непосредственно в кровь, а самые подходящие для инъекции части тела, где вероятность обнаружить следы от укола при вскрытии минимальна, это язык и глаза.

Поцеловав дочь, Ярдли взяла телефон и поспешила к себе в кабинет делать звонки.





Глава 23




Болдуин принял душ и оделся. Хоть и с опозданием, но он наконец позвонил Скарлетт. Все прошло еще хуже, чем он ожидал. Кейсон попытался объяснить все причины, по которым не может быть отцом: свою работу, не слишком хорошее окружение в семье, где он рос, свой характер, частенько требующий уединения. Предложив оплатить аборт, убеждая себя в том, что поступает правильно, Болдуин поморщился, почувствовав, каким клише это прозвучало. Неудивительно, что Скарлетт расплакалась и бросила трубку. Сожалея о том, что так получилось, Кейсон подумал, какое же это детство — желать чего-то несбыточного. Его мать как-то сказала ему: «Если б желания были лошадьми, нищие ездили бы верхом». Тогда Болдуин ничего не понял, но сейчас он понимал: мать хотела сказать, что если б желания имели хоть какую-нибудь силу, на свете не было бы отчаяния.

Посмотрев на себя в зеркало, Болдуин прошел в гостиную. Бумаги по Палачу были рассыпаны по столу и свалились на пол. Взяв фотографию Хармони, Кейсон какое-то время смотрел на нее, затем сходил на кухню и взял скотч. Вернувшись в ванную, он прилепил фотографию на зеркало, в верхнем правом углу, чтобы обязательно видеть ее каждый раз, когда сюда зайдет.

Вздохнув, Болдуин задумался над тем, что делать дальше. И тут зазвонил телефон. Это была Ярдли.

— Привет, — сказал он.

— Кейсон, я думаю, это рицин.

— Это еще кто такой?

— Кейсон…

— Успокойся, я пошутил. Про что именно ты думаешь, что это рицин?

— Я думаю, что Палач убил Кейти Парр с помощью рицина, а затем пытался убить с его помощью и Энджи, однако почему-то ему это не удалось.


Развернувшись, Болдуин прислонился к раковине.

— Токсикологи целую неделю…

— Рицин никто не искал. Для этого требуется очень специфический тест, занимающий много времени. Позвони и спроси. А я позвоню патологоанатому и узнаю, искал ли он следы от уколов на языке и глазах.

— Ты думаешь, не искал?

— Искал, но недостаточно тщательно. Если использовалась очень тонкая игла, обнаружить в этих местах следы от укола практически невозможно.

Болдуин вздохнул, размышляя о горах бумаги, которыми ему предстояло заняться.

— Хорошо, я позвоню в лабораторию в Куантико[26] и попрошу заняться этим.

— Спасибо. Я очень тебе признательна, Кейсон.

Он помолчал.

— Как держишься? Близится твой последний день.

— Всё в порядке. Пожалуйста, дай знать, как только что-либо появится.

— Хорошо.

Они завершили разговор. Болдуин мысленно представил себе, какой была бы его жизнь с Ярдли. Много лет назад у него был такой шанс, и сейчас, оглядываясь назад, он видел, почему у них ничего не получилось. Она тут была ни при чем, во всем был виноват он сам и его работа… Неужели работа разобьет вдребезги любые отношения, надежду завести ребенка? Болдуин не знал, но надеялся на то, что ему не придется это узнавать.

Вздохнув, он позвонил в Куантико и в криминалистическую лабораторию в Вашингтоне.





Глава 24




На неделе вечером Болдуин заехал к Ярдли домой. Она пригласила его войти. Тэра сидела за столом и делала домашнюю работу.

— Как дела, малявка?

— Скоро я буду ростом выше тебя, Кейсон. И тогда уже я смогу называть тебя малявкой.

— Об этом не может быть и речи. Придется тебя арестовать.

Девушка улыбнулась, не отрываясь от уравнений.

— Вообще-то у меня есть одна знакомая в федеральной прокуратуре Соединенных Штатов, которая этого не допустит.

— Идем сюда, — сказала Ярдли.

Она провела Болдуина на балкон, где две лампы освещали столик, заваленный бумагами.

— Я просмотрела распечатку звонков Кейти, которую ты мне прислал. Она звонила на один номер, определить который я не могла до тех пор, пока не обратилась с ордером в телефонную компанию. Это сотовый доктора Закари. А теперь взгляни вот на это. — Ярдли протянула ему распечатку. Один номер был обведен ручкой. — Номер личного телефона Кейти Фарр среди звонков Закари. Они созванивались друг с другом.

— Ты шутишь?

Она покачала головой.

— Тринадцатого апреля — это тот день, когда Кейти умерла. Накануне было три звонка. За один только тот месяц Закари звонил ей не меньше шести раз. Энджи призналась мне, что думает, что у него завелась любовница, но не сказала кто. Я думаю, у Майкла Закари был роман с Кейти Фарр.

— Гм, — сказал Болдуин, садясь за стол.

— Что это значит?

Он медленно выдохнул сквозь поджатые губы.

— Я навел справки о Такере Фарре. Его дед владел в здешних краях участком земли, которую купил по дешевке, когда после войны вернулся с Тихого океана. Такер жил с дедом после смерти своего отца. Угадай адрес.

У Ярдли внутри все оборвалось.

— Багряное озеро.

Болдуин кивнул.