Никто из Ниоткуда

– Я не заставляю его. Я просто как бы… предлагаю ему что-то и смотрю, согласится ли он.

Чарли – настороженно, но с уважением – наблюдал за этим странным созданием. Граук всё ещё неуклюже балансировал на задних лапах, а потом вдруг опустился на все четыре, отвернулся от Амелии и подбежал к застеклённым дверям библиотеки.





– Граук? – Амелия вскочила на ноги.

Он дёрнул одним ухом, показывая, что он её услышал, но продолжил смотреть вперёд.

– Граук? – повторила она, чувствуя, как встали дыбом волосы на затылке. Там, во мраке, что-то есть? Может, мама? Но судя по тому, как вёл себя Граук…

Он резко тявкнул. Сначала один раз, а потом ещё и ещё.

– Заткнись, пёс, – крикнул Джеймс, бросив в него ботинок.

Граук продолжал лаять.

– Амелия, заткни своего пса, пожалуйста.

Мэри остановилась, с тревогой уставившись на щенка.

– Я никогда раньше не слышала, чтобы он лаял.

– Амелия, как думаешь, чего он хочет? – спросил Чарли.

Джеймс фыркнул.

– Что он «хочет»? Что он «говорит»? Это вам не Лесси[3], ребят, – в его лае нет никакого смысла. Это просто пёс. Если он и пытается сказать что-то, так только: «Выпустите меня, мне срочно нужно пописать».

Не дожидаясь ответа, он поднялся с дивана, протолкнулся между Чарли и Амелией и распахнул стеклянные двери. Граук смолк и прыгнул в ночь. Будучи полностью чёрным, он почти мгновенно растворился во тьме.

– Ты… Ты… идиот! – завизжала Амелия. – Зачем ты это сделал?

К собственному стыду, она тут же разрыдалась.

– О, повзрослей уже, Амелия, – ответил Джеймс. – Далеко не все вокруг и дальше будут потакать твоим глупым фантазиям. Тебе пора начинать реально смотреть на вещи…

Но Амелия была сыта по горло дурацкими заявлениями Джеймса. Она уже потеряла сегодня обоих родителей – и не собиралась терять ещё и Граука. Не раздумывая ни секунды, Амелия выскочила во мрак ночи.





Глава четвёртая




– Амелия, подожди! – крикнул Чарли. Похоже, он бросился в сад следом.

– Вернись в гостиницу! – завопила она. – Я не хочу, чтобы он поймал и тебя!

– Слишком поздно, – отозвался Чарли, не обращая внимания на её интонации. – В любом случае, я тебе должен.

– За что? – огрызнулась Амелия, теряя терпение, хотя и не могла отрицать, что присутствие Чарли действует на неё успокаивающе.

– За то, что вёл себя, как настоящий засранец. Ну, с голоизлучателем и всем остальным.

– И всем остальным, – повторила Амелия. – Сюда, знаешь ли, много чего входит.

– Ага.

Они помолчали немного, а потом Чарли спросил:

– Ну так?

– Ну так что?

– Ты простишь меня? Мы же сможем остаться друзьями или как?

Амелия горько рассмеялась.


– Ты извиняешься?

Чарли вздохнул.

– Слушай, Амелия. Я скажу это лишь один раз, да и то только потому, что вокруг такая темень, что я не вижу тебя, и мы оба можем погибнуть в любую минуту, но… – он набрал побольше воздуха в лёгкие. – На самом деле ты моя лучшая подруга и оставалась бы ею, даже будь у меня ещё другие друзья. Твоя семья – лучшее, что случилось со мной с того момента, как мне исполнилось три года и папа взял меня на Улуру[4]. И мне меньше всего на свете хотелось бы сделать что-то, из-за чего кто-то из вас возненавидел бы меня и не захотел видеть рядом. Меньше всего на свете.

Амелия притихла.

– О…

– Да, – подтвердил Чарли. – Так что давай вместе найдём Граука, прежде чем Крскн схватит нас?

Идея, конечно, потрясающая, но Амелия и понятия не имела, с чего им начать. Дождь прекратился, облака поредели, и воздух наполнился неверным лунным сиянием. Его явно недоставало, чтобы разглядеть хоть что-нибудь, и Амелия едва различала грубые очертания окружающего ландшафта. Она обернулась, чтобы взглянуть на гостиницу. За стеклянными дверями библиотеки мерцал свет. Она попыталась примерно определить, в какую сторону смотрел Граук перед тем, как Джеймс выпустил его. Потом снова повернулась.

– Туда, – рассудила она.

Они пошли вперёд по сырой хлюпающей траве, и Амелия споткнулась о край клумбы.

– Ты в порядке? – прошептал Чарли.

– Да, – шепнула она в ответ, спрашивая себя, мог ли Крскн в этот самый момент скрываться в растущих рядом кустах. Как он это проворачивал? Похищения, убийства и всё такое? Готовится ли он ударить их по голове и сунуть в мешок или же расставил пружинные ловушки, прикрыв листьями? А может, у него есть лучевая пушка и он заморозит их ещё до того, как они успеют его заметить? Она надеялась, что он использует именно лучевую пушку.

– И куда теперь? – поинтересовался Чарли.

Амелия колебалась. Она заметила что-то впереди, чуть в стороне. Это «что-то» излучало слабый жёлтый свет и приближалось к ним. Она вцепилась в руку Чарли.

– Смотри!

Это был Граук, почти невидимый, только глаза светились в темноте.

Амелия наклонилась к нему:

– Где ты был? – она почесала его за ушами. – Я так волновалась. Ну, пошли. Из-за тебя мама Чарли наверняка нас накажет.

Но Граук явно не желал возвращаться. Встав на задние лапы, он аккуратно прикусил её пальцы и потянул вперёд – в обратном направлении от гостиницы.

– Что происходит? – прошипел Чарли.

– Мне кажется… он хочет, чтобы мы пошли за ним.

Чарли пробурчал:

– Надеюсь, он на нашей стороне. Я буду чувствовать себя крайне глупо, если он заманит нас познакомиться с его старым товарищем Крскном.

Но Амелия полностью доверяла Грауку. Она наклонилась, чтобы ухватиться за его хвост, и взяла Чарли за руку. Ребята гуськом пошли за щенком-пришельцем, петляя в темноте. Он повёл их в обход розового сада, вниз по боковой дорожке, ведущей к задней части гостиницы, и через густо насаженные колючие кусты. Когда Амелия уже начала задаваться вопросом, не следует ли он просто за каким-то случайным запахом в траве, Граук вдруг остановился. Луна, наконец, показалась из-за туч, и Амелия увидела неподалёку маленькое кирпичное строение с деревянной дверью.

– Вперёд, – прошептал Чарли.

Она распахнула дверь, вздрогнув от пронзительного скрипа петель, прорезавшего ночь. К её удивлению, на полу перед ней лежал папин фонарик – его электрический луч, бесполезно освещающий стену, уже начал тускнеть.

Войдя в комнату, она различила шаркающие звуки – словно чьи-то ноги шлёпают по пыльному бетону, периодически пиная кирпичи. Недолго думая, она схватила фонарик и направила его в глубину помещения. Если Крскн нападёт на них, по крайней мере, они его увидят.

Луч скользнул по стене с разными шкалами и измерительными приборами, а также разбитому щитку с предохранителями, но внимание Амелии привлекло другое – ноги в дальнем углу комнаты. Папины ноги. Они топали по полу, чтобы она обнаружила их хозяина. Но где же папино тело? Выше уровня талии во мраке не было видно ничего.

На одно ужасное мгновение в голове Амелии промелькнула мысль, что её папа разрезан напополам и Крскн оставил здесь лишь его ноги, потому что те, будто в ночном кошмаре, оставались всё ещё живыми. Но потом она поняла, что папино тело приклеено к стене огромным комком чего-то, похожего на смолу. Этот комок прижимал его руки к бокам и вдавливал в угол, удерживая на одном месте. Он покрывал его до самого носа, так что папа всё ещё мог дышать, слышать и видеть, но в остальном был способен лишь беспомощно топать ногами.

– Папа! – вскрикнула Амелия, бросившись к нему. Однако прежде чем она успела до него дотронуться, он яростно пнул стену, пронзив дочь укоризненным взглядом.

Амелия замерла на месте и уставилась на него, сбитая с толку. Он снова принялся топать по полу.

– Папа?

Он топал и топал.

– Это азбука Морзе! – воскликнул Чарли. – Он настукивает код.

Амелия прислушалась и теперь тоже заметила повторяющийся ритм.

– Что он говорит?

– УХОДИТЕ, – расшифровал Чарли. – Только: УХОДИТЕ, УХОДИТЕ, УХОДИТЕ.

– Нет, – Амелия взглянула на папу. – Граук привёл нас сюда, чтобы мы спасли тебя. Я тебя не брошу.