Николай Хмурый. Война за мир
Часть 17 из 31 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Дура! Бегом к детям! Если их убьют, я тебя придушу своими руками! Бегом! И организуй там оборону! Если надо, вооружи своих баб. Ясно?!
– Ясно, – поиграв желваками, произнесла Серафима, сверля взглядом мужа. И нервно сжимая рукоятку пистолета, явно желая пустить его в дело. Она ведь на командный пункт явилась не просто так.
Несколько секунд промедления.
Святополку уже казалось: вот – все, сейчас она его пристрелит. Но вмешался один из офицеров командного пункта. Который обратился к Серафиме:
– Пойдемте, я выдам вам со склада легкие автоматические карабины. Пистолетами много не навоюешь.
Женщина нервно дернула подбородком. И напоследок, холодно мазнув взглядом по мужу, удалилась, последовав за офицером. А Святополк едва заметно улыбнулся. Все дело шло к тому, что их все же уничтожат. И умирать рядом с этой стервой он не хотел. Тем более от ее руки.
Еще десять минут напряженного ожидания.
– Прорыв в секторе два-двенадцать-дельта, – положив трубку, произнес связист. – Убит командир взвода и два унтера.
Святополк взглянул на карту и не сдержал матерного комментария. Это был очень неприятный прорыв, который грозил катастрофой. Командир полка мрачно на него глянул, всем своим видом подтверждая догадку.
Резервов больше не было. Все до последнего взвода уже было введено в бой. Кроме личной охраны Святополка. Там, конечно, не полный взвод, но бойцы очень толковые. Поэтому он еще раз чертыхнулся и, не говоря ни слова, вышел из помещения.
– Бойцы, за мной. К бою! – рявкнул он, перекрикивая шум стрельбы. Поймал брошенный ему автоматический карабин. Чуть погодя – разгрузку с боеприпасами. Накинул ее. И рысью бросился по переходам к самому горячему участку. А его охрана следом.
И уже спустя несколько минут Святополк со своими бойцами атаковал с тыла тех, кто давил остатки взвода в секторе два-двенадцать-дельта. Это и решило исход боя на этом участке. Нападающие ведь своим огнем сумели подавить все три пулемета взвода Лейб-гвардии. Просто не позволяя им высунуться. А тут удар в тыл. И плотный обстрел чуть ли не в упор из автоматического оружия из доброй дюжины стволов. Такое кого угодно смутит и шокирует. Чем воспользовались пулеметчики и поставили нападающих в критически сложную ситуацию перекрестного обстрела на открытой местности.
Минуты не прошло, как ситуация нормализовалась. Во всяком случае – на этом участке.
А дальше все как-то пошло на спад.
Удачных для нападающих случайностей больше не происходило. А высокая концентрация пулеметов и минометов вкупе с практически неисчерпаемым запасом боеприпасов делали свое дело. Они перемалывали волну за волной. Очень уж удачная конфигурация обороны получилась.
Попытка применения нападающими пушек для прорыва внутренних позиций провалилась с треском. Их легко парировали минометами, которые в условиях столь плотной застройки имели существенное преимущество. Так что и орудия все повредило, и расчеты их перебило так быстро, как это только было можно.
Так до рассвета и досидели, когда все и закончилось.
Перестрелка начала стихать где-то за час до первых лучей солнца. Потом нападающие уже не лезли вперед и просто постреливали уже издалека. И, наконец, они совсем откатились, прекратив натиск и отойдя от Запретного города.
Впрочем, командир полка не спешил занимать оставленную противником территорию. Сил для этого у него не имелось. От всего полка в строю оставалась едва треть, да и та частично раненная.
Все выдохнули только в шестом часу утра, когда к Запретному городу подошел бронепоезд и два батальона пехоты, поднятые на железной дороге в самом начале атаки. Они всю ночь мчались вперед под всеми парами. Но, увы, не успели. Хотя их появление могло бы кардинально изменить ход боя и ускорить победу, самым решительным образом сократив потери защитников…
Святополк, прихрамывая и опираясь на плечо бойца, вошел на командный пункт. Его нога, кое-как перевязанная, кровоточила. А лицо было бледным от потери крови.
Медики бросились к нему и, не слушая никаких возражений, начали обрабатывать рану. К счастью, сквозную. Но все равно – ее требовалось прочистить. Мало ли туда фрагменты одежды или еще какая грязь набилась?
Это было болезненно. Обезболивающего нормального под рукой не оказалось. Поэтому ограничились обычной палкой, зажатой в зубах, и несколькими крепкими парнями, что удерживали Святополка от махания конечностями.
Обошлось без сильных мучений – он довольно быстро потерял сознание от болевого шока… Очнулся же он в совершенно неожиданной обстановке.
Его супруга… та самая «холодная и скользкая рыба», держала его голову у себя на коленях, как на подушке, и, откинувшись на спинку постели, дремала, имея заплаканный вид. Он едва заметно пошевелился. Серафима тут же проснулась, открыв глаза, и мягко, очень добро ему улыбнулась. Он никогда не видел, чтобы она ТАК ему улыбалась.
– Что с тобой? – хрипло спросил Святополк.
– Ничего. Отдыхай, – ласково произнесла она, начав поглаживать его по голове.
Это было так странно… так непривычно… так неожиданно… что Святополк воспринял все как сон. Странный сон. И невольно закрыл глаза, наслаждаясь таким необычным и таким приятным моментом…
Глава 9
1925 год, 22 июня
Сэр Джордж, командующий Второго Африканского корпуса Альянса пил свой утренний кофе с самым мрачным видом. Вверенное ему соединение не сумело выполнить свою задачу. Хотя все так хорошо начиналось…
Абиссинию силы Альянса атаковали с двух сторон. Первый Африканский корпус ударил со стороны Британского Сомали, стремясь перерезать железную дорогу, ведущую к морскому порту. А Второй Африканский корпус чуть позже выступил из Кении, пытаясь продвинуться к столице и занять ее.
Цель была предельно проста. Сначала занять Абиссинию. А потом лишив Империю и военно-морской базы в Аденском заливе, из-за которой Суэцкий канал стоял парализованный. После событий в Панаме в руководстве Альянса не сильно рассчитывали на успех штурма этой базы с наскока, поэтому хотели сначала выбить тыловое обеспечение у нее.
И поначалу все шло очень хорошо.
Северная группировка сумела в сжатые сроки прорваться к железной дороге и перекрыть ее. А южная продвигалась по кенийской ветке этой же самой дороги, что тянулась от Аддис-Абебы до самого Найроби.
Но это только поначалу.
Прорваться к столице Абиссинии с ходу не удалось.
Неприятным сюрпризом оказались два бронепоезда и три железнодорожных артиллерийских состава с дивизионами 127-мм морских пушек. ОЧЕНЬ неприятным.
Выдвинув корректировщиков, они открыли настолько ураганный огонь, что сумели нанести катастрофические потери авангарду. Только убитых в той артиллерийской засаде насчитали свыше тысячи. Оно и неудивительно. Ведь артиллеристы-железнодорожники накрыли сразу несколько эшелонов, что везли личный состав. Благо дальность ведения огня такие шалости позволяла сделать.
Дальше – хуже.
С хорошо оборудованных бетонированных аэродромов под Аддис-Абебой начали работать штурмовики. Всего три звена. Но их хватало за глаза в сложившихся обстоятельствах.
Сэр Джордж попытался подтянуть свои резервы и, развернув их в боевые порядки, атаковать. Однако раз за разом они попадали под губительный артиллерийский огонь железнодорожников. Оказалось, что рокадные ветки, идущие от Абиссинской железной дороги, сделали не просто так. Да, конечно, они улучшали вовлечение региона в хозяйственную деятельность. Но и военная компонента учитывалась, обеспечивая маневр и тяжелой артиллерии, и небольших, но хорошо вооруженных сил пехоты.
Поэтому бойцы Альянса раз за разом натыкались на наспех оборудованную, но крепкую оборону, которую с тыла поддерживала мощная артиллерия. Фактически в пустыне. И ничем парировать это не могли.
Да, пытались. В сложившихся условиях у них было только два варианта. Либо пытаться перехитрить имперцев и ударить там, где они не ожидают, либо, сосредоточив большой кулак в нужном месте, прорваться. Но, учитывая господство имперской авиации, говорить о внезапности было невозможно. На этом направлении даже борьбы за воздух не происходило, так как у войск Альянса тупо не имелось здесь самолетов. Вот просто не имелось, и все. Глупо. Но это посчитали лишним, сосредоточив авиационный кулак в Британском Сомали – поближе к порту, готовясь парировать ту авиагруппу, что терроризировала запад Аденского залива.
Оставалось только лихость молодецкую показать.
Однако и тут ничего не получилось. Слишком уж губительным был огонь трех дивизионов 127-мм морских орудий, работающих с хорошо механизированных платформ. Из-за чего и точность наведения была на уровне, и скорострельность.
Так и завязли.
А потом и отступать пришлось.
Штурмовики начали бить по снабжению, и единственным способом это прекратить оказалось выйти за радиус их действия. Потом аэродромы перенесли. Налеты возобновились. Подтянулась железнодорожная артиллерия. И вновь отступление.
Так и вышло, что весело и залихватски залетев в Абиссинию в начале мая с юга силы Альянса откатились к ее границе, понеся колоссальные потери. Конечно, человеческих ресурсов в Альянсе хватало. И уже шло комплектование пополнений. В том числе и многочисленных туземных полков. Но момент был утерян. И ситуация в целом складывалась так мрачно, что сэр Джордж уже отдал приказ о возведении укреплений на подступах к Найроби.
На севере все складывалось более благополучно. Да, с железной дороги силы Альянса сбросили, вынудив отступить к границе. И все замерло. Железная дорога ведь туда не шла, без нее наступательный потенциал у имперской группировки был крайне слаб. Да, ее срочно начали прокладывать. Но у руководства Первого Африканского корпуса было время подготовиться. Да и потери там были не такие страшные…
Сэр Джордж грустно вздохнул, допив свой кофе, и вернулся к бумагам. Работы был непочатый край.
– Сэр, – громко произнес вошедший адъютант, привлекая внимание.
– Что-то срочное? – спросил командующий корпусом и замер, увидев, что кроме адъютанта пришла целая делегация. Тут был и командир штаба, и начальник связи, и оба советника, и с десяток других высокопоставленных человек корпуса.
– Первый корпус уничтожен, – тихо и мрачно произнес начальник штаба.
– ЧТО?! – ошалело переспросил сэр Джордж. – Но как?
– Час назад пришла телеграмма из штаба их корпуса. Они написали, что отрезаны. Ведут бой. Положение безвыходное. Дежурный офицер попытался уточнить информацию. Но переговоры оборвались на полуслове. Больше они на связь не выходили.
– Что-то удалось выяснить?
– Казаки, сэр, – произнес старший советник.
– Что казаки? При чем тут они?
– Судя по всему, они не были учтены в раскладе, – пояснил младший советник.
– Да что вы мне голову морочите?! При чем здесь вообще казаки?
– Ну как же, сэр? Еще в самом начале 1890-х годов, как Россия получила от Франции Джибути, в него стали переселяться казаки из внутренних войсковых общин. На очень льготных условиях. До самого начала этой войны процесс переселения не прекращался.
– А разве Империя воюет казаками? – удивился сэр Джордж. – Это же иррегулярные части. Насколько мне известно, Император до зубной боли не любит все неупорядоченное и плохо организованное.
– Так и есть. Судя по всему, это инициатива Негуса Нагаста[30] Абиссинии. Он обратился к казачьим кругам за помощью. А они уже давно расселялись не только по Джибути, но и по самым сложным и опасным направлениям в самой Абиссинии. И были во многом обязаны Негусу Нагасту. Вот они и встали «в ружье». Абиссинское казачье войско выставило пять полных полков драгун и двенадцать легких конных батарей.
– Конных? – еще больше удивился командующий Вторым Африканским корпусом.
– Они так по старинке называются. Местные казачьи части полностью укомплектованы верблюдами, – пояснил младший советник. – Как вы понимаете, климат для лошадей не благоприятствует. Да и надобности в них нет. В атаку с белым оружием[31] они не ходят.
– А как же тогда? – покачав головой, спросил командующий корпусом. – Признаться, ничего про них не знаю. Давно уже думал, что казаки – это пережиток прошлого и уже давно никем не употребляется.
– Так и есть, – кивнул старший советник. – Это просто местная локальная инициатива. Вряд ли в Санкт-Петербурге ее одобрят. Она совершенно выбивается из парадигмы развития имперских вооруженных сил. Хотя, кто знает?
– Ладно. Черт с ним! Пусть что угодно и с кем угодно одобряют или проклинают. Не важно. Нас это сейчас не касается. Речь о другом. С чем именно нам предстоит иметь дело? Они ведь, завершив дела на севере, пойдут на юг. Я правильно понял ваши опасения?
– Так точно, сэр, – кивнул начальник штаба корпуса.
– Абиссинские казаки, – начал старший советник, – это иррегулярная легкая пехота, ездящая на верблюдах. Они все проходят полный курс подготовки Имперского ополчения, а потом дополняют его собственным на местах. В полки зачисляют только тех, кто в состоянии сдать все нормативы по усиленной физической, боевой и стрелковой подготовке.
– Ясно, – поиграв желваками, произнесла Серафима, сверля взглядом мужа. И нервно сжимая рукоятку пистолета, явно желая пустить его в дело. Она ведь на командный пункт явилась не просто так.
Несколько секунд промедления.
Святополку уже казалось: вот – все, сейчас она его пристрелит. Но вмешался один из офицеров командного пункта. Который обратился к Серафиме:
– Пойдемте, я выдам вам со склада легкие автоматические карабины. Пистолетами много не навоюешь.
Женщина нервно дернула подбородком. И напоследок, холодно мазнув взглядом по мужу, удалилась, последовав за офицером. А Святополк едва заметно улыбнулся. Все дело шло к тому, что их все же уничтожат. И умирать рядом с этой стервой он не хотел. Тем более от ее руки.
Еще десять минут напряженного ожидания.
– Прорыв в секторе два-двенадцать-дельта, – положив трубку, произнес связист. – Убит командир взвода и два унтера.
Святополк взглянул на карту и не сдержал матерного комментария. Это был очень неприятный прорыв, который грозил катастрофой. Командир полка мрачно на него глянул, всем своим видом подтверждая догадку.
Резервов больше не было. Все до последнего взвода уже было введено в бой. Кроме личной охраны Святополка. Там, конечно, не полный взвод, но бойцы очень толковые. Поэтому он еще раз чертыхнулся и, не говоря ни слова, вышел из помещения.
– Бойцы, за мной. К бою! – рявкнул он, перекрикивая шум стрельбы. Поймал брошенный ему автоматический карабин. Чуть погодя – разгрузку с боеприпасами. Накинул ее. И рысью бросился по переходам к самому горячему участку. А его охрана следом.
И уже спустя несколько минут Святополк со своими бойцами атаковал с тыла тех, кто давил остатки взвода в секторе два-двенадцать-дельта. Это и решило исход боя на этом участке. Нападающие ведь своим огнем сумели подавить все три пулемета взвода Лейб-гвардии. Просто не позволяя им высунуться. А тут удар в тыл. И плотный обстрел чуть ли не в упор из автоматического оружия из доброй дюжины стволов. Такое кого угодно смутит и шокирует. Чем воспользовались пулеметчики и поставили нападающих в критически сложную ситуацию перекрестного обстрела на открытой местности.
Минуты не прошло, как ситуация нормализовалась. Во всяком случае – на этом участке.
А дальше все как-то пошло на спад.
Удачных для нападающих случайностей больше не происходило. А высокая концентрация пулеметов и минометов вкупе с практически неисчерпаемым запасом боеприпасов делали свое дело. Они перемалывали волну за волной. Очень уж удачная конфигурация обороны получилась.
Попытка применения нападающими пушек для прорыва внутренних позиций провалилась с треском. Их легко парировали минометами, которые в условиях столь плотной застройки имели существенное преимущество. Так что и орудия все повредило, и расчеты их перебило так быстро, как это только было можно.
Так до рассвета и досидели, когда все и закончилось.
Перестрелка начала стихать где-то за час до первых лучей солнца. Потом нападающие уже не лезли вперед и просто постреливали уже издалека. И, наконец, они совсем откатились, прекратив натиск и отойдя от Запретного города.
Впрочем, командир полка не спешил занимать оставленную противником территорию. Сил для этого у него не имелось. От всего полка в строю оставалась едва треть, да и та частично раненная.
Все выдохнули только в шестом часу утра, когда к Запретному городу подошел бронепоезд и два батальона пехоты, поднятые на железной дороге в самом начале атаки. Они всю ночь мчались вперед под всеми парами. Но, увы, не успели. Хотя их появление могло бы кардинально изменить ход боя и ускорить победу, самым решительным образом сократив потери защитников…
Святополк, прихрамывая и опираясь на плечо бойца, вошел на командный пункт. Его нога, кое-как перевязанная, кровоточила. А лицо было бледным от потери крови.
Медики бросились к нему и, не слушая никаких возражений, начали обрабатывать рану. К счастью, сквозную. Но все равно – ее требовалось прочистить. Мало ли туда фрагменты одежды или еще какая грязь набилась?
Это было болезненно. Обезболивающего нормального под рукой не оказалось. Поэтому ограничились обычной палкой, зажатой в зубах, и несколькими крепкими парнями, что удерживали Святополка от махания конечностями.
Обошлось без сильных мучений – он довольно быстро потерял сознание от болевого шока… Очнулся же он в совершенно неожиданной обстановке.
Его супруга… та самая «холодная и скользкая рыба», держала его голову у себя на коленях, как на подушке, и, откинувшись на спинку постели, дремала, имея заплаканный вид. Он едва заметно пошевелился. Серафима тут же проснулась, открыв глаза, и мягко, очень добро ему улыбнулась. Он никогда не видел, чтобы она ТАК ему улыбалась.
– Что с тобой? – хрипло спросил Святополк.
– Ничего. Отдыхай, – ласково произнесла она, начав поглаживать его по голове.
Это было так странно… так непривычно… так неожиданно… что Святополк воспринял все как сон. Странный сон. И невольно закрыл глаза, наслаждаясь таким необычным и таким приятным моментом…
Глава 9
1925 год, 22 июня
Сэр Джордж, командующий Второго Африканского корпуса Альянса пил свой утренний кофе с самым мрачным видом. Вверенное ему соединение не сумело выполнить свою задачу. Хотя все так хорошо начиналось…
Абиссинию силы Альянса атаковали с двух сторон. Первый Африканский корпус ударил со стороны Британского Сомали, стремясь перерезать железную дорогу, ведущую к морскому порту. А Второй Африканский корпус чуть позже выступил из Кении, пытаясь продвинуться к столице и занять ее.
Цель была предельно проста. Сначала занять Абиссинию. А потом лишив Империю и военно-морской базы в Аденском заливе, из-за которой Суэцкий канал стоял парализованный. После событий в Панаме в руководстве Альянса не сильно рассчитывали на успех штурма этой базы с наскока, поэтому хотели сначала выбить тыловое обеспечение у нее.
И поначалу все шло очень хорошо.
Северная группировка сумела в сжатые сроки прорваться к железной дороге и перекрыть ее. А южная продвигалась по кенийской ветке этой же самой дороги, что тянулась от Аддис-Абебы до самого Найроби.
Но это только поначалу.
Прорваться к столице Абиссинии с ходу не удалось.
Неприятным сюрпризом оказались два бронепоезда и три железнодорожных артиллерийских состава с дивизионами 127-мм морских пушек. ОЧЕНЬ неприятным.
Выдвинув корректировщиков, они открыли настолько ураганный огонь, что сумели нанести катастрофические потери авангарду. Только убитых в той артиллерийской засаде насчитали свыше тысячи. Оно и неудивительно. Ведь артиллеристы-железнодорожники накрыли сразу несколько эшелонов, что везли личный состав. Благо дальность ведения огня такие шалости позволяла сделать.
Дальше – хуже.
С хорошо оборудованных бетонированных аэродромов под Аддис-Абебой начали работать штурмовики. Всего три звена. Но их хватало за глаза в сложившихся обстоятельствах.
Сэр Джордж попытался подтянуть свои резервы и, развернув их в боевые порядки, атаковать. Однако раз за разом они попадали под губительный артиллерийский огонь железнодорожников. Оказалось, что рокадные ветки, идущие от Абиссинской железной дороги, сделали не просто так. Да, конечно, они улучшали вовлечение региона в хозяйственную деятельность. Но и военная компонента учитывалась, обеспечивая маневр и тяжелой артиллерии, и небольших, но хорошо вооруженных сил пехоты.
Поэтому бойцы Альянса раз за разом натыкались на наспех оборудованную, но крепкую оборону, которую с тыла поддерживала мощная артиллерия. Фактически в пустыне. И ничем парировать это не могли.
Да, пытались. В сложившихся условиях у них было только два варианта. Либо пытаться перехитрить имперцев и ударить там, где они не ожидают, либо, сосредоточив большой кулак в нужном месте, прорваться. Но, учитывая господство имперской авиации, говорить о внезапности было невозможно. На этом направлении даже борьбы за воздух не происходило, так как у войск Альянса тупо не имелось здесь самолетов. Вот просто не имелось, и все. Глупо. Но это посчитали лишним, сосредоточив авиационный кулак в Британском Сомали – поближе к порту, готовясь парировать ту авиагруппу, что терроризировала запад Аденского залива.
Оставалось только лихость молодецкую показать.
Однако и тут ничего не получилось. Слишком уж губительным был огонь трех дивизионов 127-мм морских орудий, работающих с хорошо механизированных платформ. Из-за чего и точность наведения была на уровне, и скорострельность.
Так и завязли.
А потом и отступать пришлось.
Штурмовики начали бить по снабжению, и единственным способом это прекратить оказалось выйти за радиус их действия. Потом аэродромы перенесли. Налеты возобновились. Подтянулась железнодорожная артиллерия. И вновь отступление.
Так и вышло, что весело и залихватски залетев в Абиссинию в начале мая с юга силы Альянса откатились к ее границе, понеся колоссальные потери. Конечно, человеческих ресурсов в Альянсе хватало. И уже шло комплектование пополнений. В том числе и многочисленных туземных полков. Но момент был утерян. И ситуация в целом складывалась так мрачно, что сэр Джордж уже отдал приказ о возведении укреплений на подступах к Найроби.
На севере все складывалось более благополучно. Да, с железной дороги силы Альянса сбросили, вынудив отступить к границе. И все замерло. Железная дорога ведь туда не шла, без нее наступательный потенциал у имперской группировки был крайне слаб. Да, ее срочно начали прокладывать. Но у руководства Первого Африканского корпуса было время подготовиться. Да и потери там были не такие страшные…
Сэр Джордж грустно вздохнул, допив свой кофе, и вернулся к бумагам. Работы был непочатый край.
– Сэр, – громко произнес вошедший адъютант, привлекая внимание.
– Что-то срочное? – спросил командующий корпусом и замер, увидев, что кроме адъютанта пришла целая делегация. Тут был и командир штаба, и начальник связи, и оба советника, и с десяток других высокопоставленных человек корпуса.
– Первый корпус уничтожен, – тихо и мрачно произнес начальник штаба.
– ЧТО?! – ошалело переспросил сэр Джордж. – Но как?
– Час назад пришла телеграмма из штаба их корпуса. Они написали, что отрезаны. Ведут бой. Положение безвыходное. Дежурный офицер попытался уточнить информацию. Но переговоры оборвались на полуслове. Больше они на связь не выходили.
– Что-то удалось выяснить?
– Казаки, сэр, – произнес старший советник.
– Что казаки? При чем тут они?
– Судя по всему, они не были учтены в раскладе, – пояснил младший советник.
– Да что вы мне голову морочите?! При чем здесь вообще казаки?
– Ну как же, сэр? Еще в самом начале 1890-х годов, как Россия получила от Франции Джибути, в него стали переселяться казаки из внутренних войсковых общин. На очень льготных условиях. До самого начала этой войны процесс переселения не прекращался.
– А разве Империя воюет казаками? – удивился сэр Джордж. – Это же иррегулярные части. Насколько мне известно, Император до зубной боли не любит все неупорядоченное и плохо организованное.
– Так и есть. Судя по всему, это инициатива Негуса Нагаста[30] Абиссинии. Он обратился к казачьим кругам за помощью. А они уже давно расселялись не только по Джибути, но и по самым сложным и опасным направлениям в самой Абиссинии. И были во многом обязаны Негусу Нагасту. Вот они и встали «в ружье». Абиссинское казачье войско выставило пять полных полков драгун и двенадцать легких конных батарей.
– Конных? – еще больше удивился командующий Вторым Африканским корпусом.
– Они так по старинке называются. Местные казачьи части полностью укомплектованы верблюдами, – пояснил младший советник. – Как вы понимаете, климат для лошадей не благоприятствует. Да и надобности в них нет. В атаку с белым оружием[31] они не ходят.
– А как же тогда? – покачав головой, спросил командующий корпусом. – Признаться, ничего про них не знаю. Давно уже думал, что казаки – это пережиток прошлого и уже давно никем не употребляется.
– Так и есть, – кивнул старший советник. – Это просто местная локальная инициатива. Вряд ли в Санкт-Петербурге ее одобрят. Она совершенно выбивается из парадигмы развития имперских вооруженных сил. Хотя, кто знает?
– Ладно. Черт с ним! Пусть что угодно и с кем угодно одобряют или проклинают. Не важно. Нас это сейчас не касается. Речь о другом. С чем именно нам предстоит иметь дело? Они ведь, завершив дела на севере, пойдут на юг. Я правильно понял ваши опасения?
– Так точно, сэр, – кивнул начальник штаба корпуса.
– Абиссинские казаки, – начал старший советник, – это иррегулярная легкая пехота, ездящая на верблюдах. Они все проходят полный курс подготовки Имперского ополчения, а потом дополняют его собственным на местах. В полки зачисляют только тех, кто в состоянии сдать все нормативы по усиленной физической, боевой и стрелковой подготовке.