Никита ищет море

И он рассказал бабушке про драку – в этой драке сидевший в кармане мышонок мог получить удар или, даже если удара не было, мог пережить такой ужас, что от волнений и страха заболел. Бабушка слушала внимательно, и ее молчание успокаивало Никиту. Он рассказал и о том, как нашел дом, где живет хозяин Спутника – Кузин, и о том, как бросил в забор камень и удрал.

– Оля сказала, что он сумасшедший, – дрогнувшим голосом закончил Никита. – И что он меня найдет.

– Ну вот это – ерунда, – фыркнула бабушка. – Он, конечно, грубиян и пьяница, но не сумасшедший. Искать он тебя не будет – он слишком для этого ленив.

– А если он меня случайно на улице встретит? – пропищал Никита. – Или в магазине?

Бабушка нахмурилась и посмотрела на Никиту.

– Тогда вот что: мы пойдем к нему и поговорим…

Но Никита отчаянно замотал головой.

– Не пойду, не пойду!

Они помолчали. Мышонок по-прежнему сидел неподвижно. Если бы не чернеющие глаза-бусинки, можно было бы решить, что он уснул сидя.

– Никита, обещаю, что я тебя всегда смогу защитить, – сказала бабушка серьезно. – От Кузина и вообще от кого угодно. И продавщица тетя Аня тебя в обиду не даст. И Степан Король. Да и все остальные в деревне. Кузина все знают, знают его мерзкие привычки, но никто его не боится – если что, люди за тебя заступятся.

Она сделала паузу и добавила:

– Но кидаться камнями в его забор все равно было лишнее.

– Я знаю, – прошептал Никита.

Ему было совестно, он сидел, обхватив голову руками.

– А как же Спутник? – проговорил он.

– Что? – не расслышала бабушка. Она пододвинулась поближе и положила руку на макушку Никиты.

– Спутник, – повторил Никита.

– А-а, – протянула бабушка.

Помолчав, она сказала:

– Он, похоже, привязан к Кузину. Собаки многое могут простить человеку.

Никита судорожно вздохнул. Он не мог сейчас заново пересказывать бабушке то, что увидел через щель в заборе.

– Похищать его у Кузина – это вряд ли разумно, – продолжила бабушка. – Но можно попробовать с этим псом подружиться. Если в его жизни появится хороший человек – это только к лучшему, как думаешь?

Она провела рукой по волосам Никиты и, поднявшись, сказала:

– Я пойду помою посуду, а потом мы с тобой можем вместе подумать, чем порадовать Спутника. Эй, смотри-ка! – воскликнула она, наклоняясь к мышонку.

Никита повернулся к своему товарищу и увидел, как мышонок, вытянув нос, нюхает кусочек огурца, а потом берет этот кусочек передними лапками и начинает потихоньку откусывать и жевать.





Оля, как и обещала, появилась вечером. Она катила на своем трехколесном велосипеде по дороге и орала во все горло:

– Меня только на час отпустили!

Никита сидел у ворот и перемешивал в большой миске овсяную кашу, тушенку и нарезанную кружочками вареную морковь.

– Это что? – спросила Оля, подъехав вплотную к Никите и сунув нос в миску.

– Это для Спутника, – ответил Никита, мягко ее отстраняя. – У тебя косичка в каше.

Оля выпрямилась и сунула кончик косы в рот.

– Фу! – скривилась она.

– Я его дождусь и накормлю, – объяснил Никита. – Он рано или поздно должен тут пробежать.

– А если не пробежит? – спросила Оля.

– Пробежит, – заверил ее Никита. – Он постоянно по деревне бегает – кружит как спутник по небу.

Он указал ложкой в небо, и Оля задрала голову. В небе летел самолет. Оля на миг замерла, провожая его взглядом. Никита задумчиво смотрел на Олю. На ее замазанные зеленкой разбитые коленки, загорелые руки и подбородок с пластырем. Неужели Оля тоже сделана из пыли взорвавшейся звезды? Ба-бах! – звездная пыль разлетается во все стороны, а потом из нее получается…


– Велик дашь? – оторвав взгляд от самолета, спросила Оля.

– А?

– Велик! – повторила Оля. – Меня всего на час отпустили! А я тут с тобой время теряю.

Никита опешил.

– Ты мне колесо погнула! – напомнил он ей.

Оля выпрямилась, задрала нос и важно сказала:

– Больше не повторится. Даю слово.

И протянула ладонь Никите. Тот сообразил, что она ждет рукопожатия.

– Окей, – сказал он, пожимая Олину руку.





Никита снова опустил седло для Оли, и она, отталкиваясь от земли ногами, смело раскатывала туда-сюда по дороге, пока он высматривал Спутника. Мышонка на сей раз с ним не было – бабушка уговорила оставить его дома, в трехлитровой банке. Пусть поспит, отдохнет в тишине и покое, не надо ему сейчас трястись в кармане. Никита согласился. Поначалу ему было странно, что мышонок не с ним – он уже так привык, что друг всегда рядом, – но мысли о Спутнике скоро отвлекли Никиту, и он перестал беспокоиться о мышонке. Оглядывая дорогу и луг, он ждал, когда появится пес с вопросительным хвостом, и так сильно желал его появления, что, когда Спутник и в самом деле показался на дороге, Никита ничуть не удивился.

– Вот он!

Оля притормозила и посмотрела туда, куда указывал Никита.

– Ага, – сказала она нарочито спокойно и продолжила кататься.

Но то, как она все время оглядывалась на приближающегося пса, выдавало ее любопытство. Спутник подходил неторопливой рысцой, поглядывая на Олю и Никиту и помахивая хвостом. Какие новости? Что там такое в миске?

Никита, сделав несколько шагов навстречу Спутнику, присел на одно колено и поставил миску на дорогу.

– Спутник, иди сюда! – позвал он. И, ткнув пальцем в миску, добавил: – Тут еда. Мясо.

Спутник замедлил шаг и начал подходить боком, искоса поглядывая на миску и опасливо поджимая хвост. Никита почувствовал, что сейчас главное – говорить со Спутником ласково и без остановки.

– Хороший мой Спутник, иди, это для тебя, очень вкусно, я сам готовил, иди, мой песик, ты такой замечательный, ты лучше всех…

Оля слезла с велосипеда и стояла неподвижно, глядя, как Спутник боком, словно краб, приближается к Никите, нюхает воздух, моргает, нерешительно поглядывает на миску и наконец подходит к ней, готовый в любую секунду отпрянуть, и тянет к ней черный нос.

– Вот молодец, вот хороший Спутник, давай ешь, не сомневайся, я могу отойти…

И Никита, встав на четвереньки, попятился назад. Спутник, бросая на него робкие взгляды, окунул морду в кашу и принялся есть, чавкая, чмокая и подрагивая ушами.





* * *





На закате небо затянуло облаками, наблюдать за звездами сегодня было невозможно. Никита поднялся в свою комнату, вытащил из банки мышонка и осмотрел – мышонок выглядел вполне здоровым и деловито нюхал воздух. Посадив его обратно в банку, Никита взял карандаш и зачеркнул на самодельном календаре «среду». А потом немножко зачеркнул «четверг» – ведь когда он завтра утром проснется, часть четверга уже пройдет.

Пришла бабушка – она обещала Никите почитать книжку, раз уж они не полезли сегодня на крышу сарая. Никита разделся, нырнул под одеяло и приготовился слушать. Но бабушка, которая уже уселась на полу по-турецки и раскрыла книжку, почему-то не торопилась читать. Она внимательно смотрела на банку с мышонком.

– Ее надо почистить, – проговорила она задумчиво. – И постирать эти носки.

Никита свесился с кровати и приблизил лицо к банке. На лежащих в ней носках кое-где чернели крошечные «зернышки» – у мышонка ведь не было туалета, и он справлял свои дела где придется.

– Хорошо, завтра почистишь и постираешь, – беспечно сказал Никита бабушке.

– Это ты завтра все почистишь и постираешь, – усмехнувшись, парировала бабушка.

Никита уставился на нее с открытым ртом. Бабушка уставилась на него, подняв брови. Было ясно, что она не уступит. И что она, в сущности, совершенно права – это ведь Никита отвечает за мышонка и заботится о нем.

– Ладно, – выдавил из себя Никита.

Бабушка с удовлетворением тряхнула головой. Отыскав в книжке страницу, на которой они остановились в прошлый раз, бабушка уже собралась читать, но какая-то мысль ее остановила.