Ничего личного
Часть 24 из 61 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— О, дорогая, — чувствовалось, что старушка взволнована не на шутку, — обязательно соглашайся. Иначе потом пожалеешь.
Спасибо вам, миссис Симмонс.
— Предлагаю перебраться в более уединенное местечко, — тихо попросил он.
Лицо Кэти смутно белело перед ним в темноте. Затем она склонила голову:
— В конце концов, что я теряю? Так, мистер Гловер?
Он сразу почувствовал, как отпускает напряжение, давившее больше месяца.
— Александр, — он легко коснулся губами ее рта. — Меня зовут Александр.
Ее губы шевельнулись в ответ — то ли поцелуй, то ли тихий смех:
— Мне больше нравится Индеец.
* * *
Утром Гловер попытался присоединиться к ней в душе. Пришлось, хоть и с шутками-прибаутками, но решительно вытолкать его из ванной. Все-таки пятница не суббота, не получится ни отоспаться ни отдуться от работы.
Кэти с насмешливой улыбкой оглядела женский шелковый халат, висевший на крючке для полотенец, а в верхнем ящике шкафчика обнаружила крем для лица и тела. Воротник халата пах терпкими духами, слишком пряными, слишком тяжелыми. Впрочем, она не собиралась брать чужое, будь то одежда или мужчина.
Таким образом, вопрос о дальнейших отношениях с Индейцем разрешился сам собой, и Кэти уже с чистым сердцем голосила под горячим душем «Правь, Британия, морями».
Александр с улыбкой прислушивался к происходящему в ванной. К моменту, когда Кэти появилась на пороге кухни, на столе ее ждал стакан апельсинового сока и тарелка с омлетом. Честно говоря, он бы предпочел увидеть ее в своей рубашке на голое тело, но Кэти в очередных невероятных джинсах, состоящих из одних заплаток и дыр, и свободной белой блузке с жемчужными запонками выглядела не менее желанной. Рыжие волосы, брови и ресницы — на девушке сейчас не было ни грамма косметики, и, похоже, это ее совершенно не беспокоило.
Девушка жадно втянула в себя насыщенный запахами еды воздух и, словно гончая по следу, уверенно прошла к своей тарелке. Омлет с зеленью и толстым слоем сыра сразу вызвал обильное слюноотделение, рука сама потянулась к вилке.
— Я не знал, любишь ли ты омлет, — в голосе индейца звучало смущение. — В прошлый раз он тебе не понравился.
— Омлет я обожаю. — Кэти вскинула на него горящие предвкушением глаза. — Особенно тот, который готовлю не сама. Спасибо тебе.
Александр с облегчением вздохнул. Вчера они начали целоваться уже в подземном гараже. Потом с трудом выбрались из лифта и, наконец, оставив половину одежды в гостиной на полу, наконец добрались до спальни. Поговорить в постели хотя бы об омлете так и не получилось — нашлись другие, более важные, дела.
Значит, они теперь на «ты»? Это не могло не радовать. Тем не менее, следовало закрепить успех.
— Кэти, у меня к тебе просьба.
— Да? — Донышко стакана звякнуло о столешницу.
— Больше не называй меня мистером Гловером.
— Эээ? — Вилка зависла над омлетом.
— Даже если мы поспорим, или будем друг другом недовольны, называй меня Индейцем. Или Александром, на худой конец.
Рыжие брови поднялись выше, а зеленые глаза взглянули на него недоверчиво.
— Почему?
— Знаешь, лучше накричать, чем ударить, и лучше ударить, чем отвернуться и забыть о существовании друг друга. Не хочу, чтобы ты когда-нибудь решила, что я умер для тебя.
Это заявление Индейца рушило всю только что выстроенную Кэти схему ее будущей жизни. Девушка замерла, обдумывая сказанной Гловером.
Ответить она не успела, потому что из холла раздался звук открывающихся дверей лифта. По мраморному полу простучали каблуки, и на пороге кухни возникла… Лидия Мелвилл.
— Александр, ты мне нужен!
Кэти перевела взгляд на Индейца. Вот сейчас он выглядел самым настоящим мистером Гловером — собранным, сосредоточенным, холодным.
— Ты не предупредила, что приедешь, Лидия.
Женщина слегка побледнела и перевела растерянный взгляд на Кэти, затем снова на Александра.
— Извини, я так растерялась, что не подумала… Прости, если помешала.
Кэти отложила вилку и сползла со стула. Это уединенное местечко становилось слишком людным. Пора было возвращаться в нормальную жизнь.
— Мне пора, мистер… — возмущенный взгляд Индейца заставил ее проглотить остаток фразы. — То есть, мне пора на работу.
Подхватив в гостиной сумку, она быстро прошла к лифту. Затренькал айфон, и Кэти приложила трубку к уху:
— Алло?
— Кэти, подожди, — через холл к ней быстро шел Гловер.
Продолжая говорить, она вступила в кабину лифта и улыбалась ему одними глазами, пока двери между ними не закрылись.
* * *
Александр вернулся на кухню и оглядел кухню. Только что она казалась ему такой уютной и теплой. Сейчас Лидия, одетая в шелковый брючный костюм и туфли на острой шпильке, казалась здесь неуместной и нелепой. Он выкинул омлет в мусорное ведро и опустил грязную тарелку в раковину.
— Выпьешь?
— Пожалуй, да.
Они прошли в гостиную. Лидия сделала быстрый жадный глоток, и Гловер невольно поморщился от звука, с каким ее зубы коснулись стекла. Больше она не пила, только грела в руках стакан скотча.
— Он все знает о нас.
Вообще-то Александр был уверен, что Борис Мелвилл уже пятнадцать лет как знает, что его жена спит с Гловером. Эта история началась задолго до Бориса, и все эти годы он успешно делал вид, что ни о чем не догадывается. Следовательно, теперь у Бориса нашлись убедительные причины прозреть.
— Он угрожает разводом…
Борис решил пожертвовать козырной дамой?
— … и обещает забрать у меня сына.
Вот в любви Лидии к своему единственному ребенку, четырнадцатилетнему Питеру, Гловер ничуть не сомневался. Это было единственное уязвимое место в панцире, который за долгие годы жизни с политиком успела нарастить эта женщина. Следовательно, ставки были высоки.
Гловер наклонился вперед и оперся локтями о колени:
— Чего он хочет?
Она сделала еще один глоток.
— Борис все-таки добился согласия партии и решил баллотироваться в мэры, теперь ему нужна поддержка «Индепендент».
Александр с усмешкой покачал головой. С его-то беспринципностью и умением пробкой выскочить на поверхность любого помойного ведра, Борис Мелвилл имел все шансы преуспеть на поприще политике. Ему мешал один-единственный недостаток, как выяснилось, непреодолимый — он всегда откусывал больше, чем мог проглотить.
— Хорошо, я поговорю с ним.
— Правда? Ты сделаешь это ради меня?
Щеки Лидии порозовели. Она поставила стакан на столик и пересела на диван ближе к Гловеру. Кончиком указательного пальца она нежно провела вдоль ворота его майки, затем потянула пуговицу джинсов. Глаза ее сияли, а уголки губ подрагивали у улыбке:
— Как я смогу тебя отблагодарить?
Задумчиво прищурившись, Александр смотрел на нее и молчал. Тогда ее пальцы медленно расстегнули пуговицу. Опустившись на колени перед диваном, Лидия взялась за собачку молнии, и в этот момент ее запястье оказалось в жестком захвате его ладони.
— Довольно, Лидия. Собери свои вещи.
* * *
Проходя к себе в кабинет, Гловер остановился возле стола секретаря:
— Хелен, мне нужно сменить код лифта в пентхаусе.
— Да.
— И отправьте пятнадцать красных роз по адресу…
Спасибо вам, миссис Симмонс.
— Предлагаю перебраться в более уединенное местечко, — тихо попросил он.
Лицо Кэти смутно белело перед ним в темноте. Затем она склонила голову:
— В конце концов, что я теряю? Так, мистер Гловер?
Он сразу почувствовал, как отпускает напряжение, давившее больше месяца.
— Александр, — он легко коснулся губами ее рта. — Меня зовут Александр.
Ее губы шевельнулись в ответ — то ли поцелуй, то ли тихий смех:
— Мне больше нравится Индеец.
* * *
Утром Гловер попытался присоединиться к ней в душе. Пришлось, хоть и с шутками-прибаутками, но решительно вытолкать его из ванной. Все-таки пятница не суббота, не получится ни отоспаться ни отдуться от работы.
Кэти с насмешливой улыбкой оглядела женский шелковый халат, висевший на крючке для полотенец, а в верхнем ящике шкафчика обнаружила крем для лица и тела. Воротник халата пах терпкими духами, слишком пряными, слишком тяжелыми. Впрочем, она не собиралась брать чужое, будь то одежда или мужчина.
Таким образом, вопрос о дальнейших отношениях с Индейцем разрешился сам собой, и Кэти уже с чистым сердцем голосила под горячим душем «Правь, Британия, морями».
Александр с улыбкой прислушивался к происходящему в ванной. К моменту, когда Кэти появилась на пороге кухни, на столе ее ждал стакан апельсинового сока и тарелка с омлетом. Честно говоря, он бы предпочел увидеть ее в своей рубашке на голое тело, но Кэти в очередных невероятных джинсах, состоящих из одних заплаток и дыр, и свободной белой блузке с жемчужными запонками выглядела не менее желанной. Рыжие волосы, брови и ресницы — на девушке сейчас не было ни грамма косметики, и, похоже, это ее совершенно не беспокоило.
Девушка жадно втянула в себя насыщенный запахами еды воздух и, словно гончая по следу, уверенно прошла к своей тарелке. Омлет с зеленью и толстым слоем сыра сразу вызвал обильное слюноотделение, рука сама потянулась к вилке.
— Я не знал, любишь ли ты омлет, — в голосе индейца звучало смущение. — В прошлый раз он тебе не понравился.
— Омлет я обожаю. — Кэти вскинула на него горящие предвкушением глаза. — Особенно тот, который готовлю не сама. Спасибо тебе.
Александр с облегчением вздохнул. Вчера они начали целоваться уже в подземном гараже. Потом с трудом выбрались из лифта и, наконец, оставив половину одежды в гостиной на полу, наконец добрались до спальни. Поговорить в постели хотя бы об омлете так и не получилось — нашлись другие, более важные, дела.
Значит, они теперь на «ты»? Это не могло не радовать. Тем не менее, следовало закрепить успех.
— Кэти, у меня к тебе просьба.
— Да? — Донышко стакана звякнуло о столешницу.
— Больше не называй меня мистером Гловером.
— Эээ? — Вилка зависла над омлетом.
— Даже если мы поспорим, или будем друг другом недовольны, называй меня Индейцем. Или Александром, на худой конец.
Рыжие брови поднялись выше, а зеленые глаза взглянули на него недоверчиво.
— Почему?
— Знаешь, лучше накричать, чем ударить, и лучше ударить, чем отвернуться и забыть о существовании друг друга. Не хочу, чтобы ты когда-нибудь решила, что я умер для тебя.
Это заявление Индейца рушило всю только что выстроенную Кэти схему ее будущей жизни. Девушка замерла, обдумывая сказанной Гловером.
Ответить она не успела, потому что из холла раздался звук открывающихся дверей лифта. По мраморному полу простучали каблуки, и на пороге кухни возникла… Лидия Мелвилл.
— Александр, ты мне нужен!
Кэти перевела взгляд на Индейца. Вот сейчас он выглядел самым настоящим мистером Гловером — собранным, сосредоточенным, холодным.
— Ты не предупредила, что приедешь, Лидия.
Женщина слегка побледнела и перевела растерянный взгляд на Кэти, затем снова на Александра.
— Извини, я так растерялась, что не подумала… Прости, если помешала.
Кэти отложила вилку и сползла со стула. Это уединенное местечко становилось слишком людным. Пора было возвращаться в нормальную жизнь.
— Мне пора, мистер… — возмущенный взгляд Индейца заставил ее проглотить остаток фразы. — То есть, мне пора на работу.
Подхватив в гостиной сумку, она быстро прошла к лифту. Затренькал айфон, и Кэти приложила трубку к уху:
— Алло?
— Кэти, подожди, — через холл к ней быстро шел Гловер.
Продолжая говорить, она вступила в кабину лифта и улыбалась ему одними глазами, пока двери между ними не закрылись.
* * *
Александр вернулся на кухню и оглядел кухню. Только что она казалась ему такой уютной и теплой. Сейчас Лидия, одетая в шелковый брючный костюм и туфли на острой шпильке, казалась здесь неуместной и нелепой. Он выкинул омлет в мусорное ведро и опустил грязную тарелку в раковину.
— Выпьешь?
— Пожалуй, да.
Они прошли в гостиную. Лидия сделала быстрый жадный глоток, и Гловер невольно поморщился от звука, с каким ее зубы коснулись стекла. Больше она не пила, только грела в руках стакан скотча.
— Он все знает о нас.
Вообще-то Александр был уверен, что Борис Мелвилл уже пятнадцать лет как знает, что его жена спит с Гловером. Эта история началась задолго до Бориса, и все эти годы он успешно делал вид, что ни о чем не догадывается. Следовательно, теперь у Бориса нашлись убедительные причины прозреть.
— Он угрожает разводом…
Борис решил пожертвовать козырной дамой?
— … и обещает забрать у меня сына.
Вот в любви Лидии к своему единственному ребенку, четырнадцатилетнему Питеру, Гловер ничуть не сомневался. Это было единственное уязвимое место в панцире, который за долгие годы жизни с политиком успела нарастить эта женщина. Следовательно, ставки были высоки.
Гловер наклонился вперед и оперся локтями о колени:
— Чего он хочет?
Она сделала еще один глоток.
— Борис все-таки добился согласия партии и решил баллотироваться в мэры, теперь ему нужна поддержка «Индепендент».
Александр с усмешкой покачал головой. С его-то беспринципностью и умением пробкой выскочить на поверхность любого помойного ведра, Борис Мелвилл имел все шансы преуспеть на поприще политике. Ему мешал один-единственный недостаток, как выяснилось, непреодолимый — он всегда откусывал больше, чем мог проглотить.
— Хорошо, я поговорю с ним.
— Правда? Ты сделаешь это ради меня?
Щеки Лидии порозовели. Она поставила стакан на столик и пересела на диван ближе к Гловеру. Кончиком указательного пальца она нежно провела вдоль ворота его майки, затем потянула пуговицу джинсов. Глаза ее сияли, а уголки губ подрагивали у улыбке:
— Как я смогу тебя отблагодарить?
Задумчиво прищурившись, Александр смотрел на нее и молчал. Тогда ее пальцы медленно расстегнули пуговицу. Опустившись на колени перед диваном, Лидия взялась за собачку молнии, и в этот момент ее запястье оказалось в жестком захвате его ладони.
— Довольно, Лидия. Собери свои вещи.
* * *
Проходя к себе в кабинет, Гловер остановился возле стола секретаря:
— Хелен, мне нужно сменить код лифта в пентхаусе.
— Да.
— И отправьте пятнадцать красных роз по адресу…