Невозможная девушка

Коре пришлось выпить еще одну порцию, после которой Флинт велел ей повторить, потому что для него она выглядела еще недостаточно пьяной. Коре не нравилось ее помутневшее сознание – она беспокоилась, что спьяну забудет, что она Джейкоб. Но она была готова пить вместе с Флинтом – пьяным он стал вести себя гораздо проще: исчезли его бравада и позерство, стремление быть первым. Он казался таким одиноким. Он боялся, что Джейкоб оставит его одного.

После третьего стакана пунша Кора дошла до нужной кондиции и громко хохотала над рассказом Флинта о профессоре Паттисоне. Тот якобы никогда не расставался с парой дуэльных пистолетов – он носил их с собой повсюду, включая публичную баню. Он даже спать с ними ложился, настолько был вспыльчив и готов к выяснению отношений в любую минуту. Представив, как профессор прячет пистолеты себе в нижнее белье, они оба чуть не лопнули от смеха. Слегка отдышавшись, Кора вспомнила, что хотела о чем-то спросить у Флинта.

– Ф-флинт, – она едва ворочала языком, – Теодор. Тедди, балбес ты этакий, скажи мне, кого ищет куратор. Ты говорил о какой-то девушке…

– Выдумка все это… – ответил Флинт, слизывая последние капли пунша со своего стакана. – Фантазия. Химера.

Кора зажмурила глаза.

– Какая еще химера? Это ты про хвостатую девушку так, что ли? Так я тебе про нее уже говорил…

– Химера! Сказка! Ерунда полная, в общем. Но он утверждает, что слышал о ней от одного пожилого доктора из Бруклина! Представляешь, из Бруклина. Аб-бсолютно нереальная аномалия…

Кора вытерла с лица брызги его слюны, и это развеселило его еще больше.

– Ну говори, что у нее!

– Нет, такое невозможно… – Флинт поднял стакан и уронил его на ковер. – Невозможно!

– Да что невозможно-то? Говори, алкаш!

– Он сказал… Он сказал… что в городе есть девушка, у которой два сердца. Возможно, китаянка. Ты в это веришь?

Флинт снова расхохотался, и его тут же стошнило устрицами прямо на пол. Он даже не заметил, что его товарищ вдруг стал абсолютно серьезным.





Глава восьмая




Следующий час прошел как в тумане. Кора опьянела настолько, что едва передвигала ноги. Шатаясь, они с Флинтом в обнимку вышли на свежий ночной воздух.

Фонари на Бродвее встретили их своим веселым шипением, но для Коры они не представляли собой ничего хорошего – при свете ее грим был еще более заметным. Она почувствовала на плече руку Флинта и вспомнила о нашивках под одеждой. Интересно, был ли он достаточно трезв, чтобы заметить, что ее мышцы не настоящие? Не слишком ли пристально он разглядывал ее нарисованную щетину во время ужина? Ее успокаивало только то, что Флинт продолжал называть ее Джейкобом, даже если с трудом связывал слова.

– Джейкоб Ли, зачем ты напоил меня этим пуншем?

– Джейкоб Ли, за что твоя сестра меня так ненавидит?

– Джейкоб Ли, кажется, меня сейчас снова стошнит. Прямо здесь, перед театром.

Что и случилось в следующую секунду.

Наконец они доковыляли до пансиона, в котором жил Флинт, – всего в нескольких шагах от Института имени Стайвесанта. У него так сильно тряслись руки, что Коре пришлось взять у него ключи и самой открыть входную дверь. Женщина в ночном чепце впустила их внутрь, неодобрительно цокая языком:

– Ай-ай-ай, Теодор Флинт! Неплохо бы вам записаться в общество трезвости.

– Неплохо бы для начала добраться до подушки, – ответил он, изо всех сил стараясь не уронить чувства собственного достоинства. Это было весьма сложной задачей для человека, у которого на подбородке засохла рвота.

– Извините, мадам, – сказала Кора. – Я только доведу его до постели и сразу уйду.

Она сама была удивлена, что ее голос прозвучал достаточно трезво, несмотря на то что перед глазами все плыло.

– Давай пошевеливайся! И не разбуди народ.

Кора волоком потащила его вверх по лестнице – Флинт уже заснул и начал храпеть. Преодолев один этаж, она хлопнула его по щеке.

– Ай! Зачем ты меня бьешь?

– Где твоя комната? – пробурчала Кора.

– Верхний этаж, номер одиннадцать.

Кора влепила ему еще одну пощечину.

– А-а-а! За что?

– За то, что живешь так высоко, пьянь.

Они поднялись еще на два этажа. Комната номер одиннадцать оказалась крошечной, не более четырех с половиной квадратных метров. Тонкий матрас, аккуратно застеленная простыня, у стены – старое коричневое одеяло, свернутое в несколько раз. На столе за стопкой потрепанных медицинских учебников виднелась масляная лампа. В углу комнаты была натянута простыня, из-за которой выглядывал полупустой сундук с несколькими рубашками и брюками. На сундуке не хватало половины заклепок, было заметно, что ему уже немало лет.


По комнате человека можно многое сказать о ее обитателе. Коре сразу же стало понятно, что Флинт много времени проводил за учебой, был беден и у него не было семьи. На столе у него не было писем от родных, ни одной нарисованной миниатюры или фотопортрета. При этом в комнате царила идеальная чистота: все его нехитрое имущество было с маниакальной аккуратностью разложено по местам.

Теодор Флинт был одинок. Он проводил вечера в четырех стенах, наблюдая за суетой на Бродвее из окна. Ему тоже хотелось быть частью этой ночной жизни, но он не мог себе этого позволить. В комнате Коры тоже отовсюду сквозило одиночеством. Ей достаточно было взглянуть на себя в зеркало, чтобы убедиться в том, что, несмотря на жизнь в двух разных мирах, она, по сути, была чужой в каждом из них. Тео, по крайней мере, не приходилось ни от кого прятаться. Но бедность и отсутствие друзей – тоже испытания не из легких. Ей стало смешно: она считала его своим конкурентом, а на самом деле соперничали они разве что в том, кто из них более одинок.

Спящий Флинт громко рыгнул. Кора сморщилась от кислого запаха его отрыжки.

– У, чтоб тебя, Флинт! Почему я должен дышать этой вонью?

Он мешком повис у нее на плече. Кора хотела просто сбросить его на кровать, но из жалости решила быть с ним поаккуратнее. В итоге, когда она положила его на матрас, ее рука оказалась зажатой под его спиной.

Уставшая и еще не совсем трезвая, Кора повалилась на грубый матрас – как ни странно, он оказался удивительно удобным. Коснувшись головой чистой хлопковой простыни, она закрыла глаза. «Отдохну минутку и пойду домой», – подумала она. Но, перед тем как высвободить руку из-под Флинта и уйти, она осторожно вытерла ему лицо краем простыни.

Она чувствовала себя совершенно разбитой. Ей нужно было немного отдохнуть.

Всего одну минуту.





Ее разбудил звук хлопнувшей вдалеке двери. Это показалось ей странным: Лия никогда не хлопала дверьми, даже когда злилась.

Она попробовала пошевелиться, но ее голова раскалывалась от боли, а грудь была придавлена чем-то тяжелым. Открыв глаза, Кора увидела над собой потолок с водными подтеками и осыпающейся штукатуркой.

Так, секунду.

Где она? Кора сделала вдох и почувствовала запах, напомнивший ей о ее ночной работе на кладбище – мужской запах пота на несвежей одежде. Прямо у нее под ухом раздался храп. Теодор Флинт! Кору охватил ужас.

Она не Кора. Она все еще Джейкоб. И она лежит в одной постели с Флинтом. Утро было ранним, и первые неяркие лучи пробрались в комнату. Стараясь не дышать и не поддаваться панике, Кора приподняла голову и увидела, что одна ее нога свисает с кровати, а другая прижата к телу Флинта, который спит как убитый. Его рука была перекинута через ее туловище.

Хуже всего было то, что его рука лежала у нее на ребрах, прямо под грудью, как раз там, где билось ее второе сердце.

Сердце.

То самое второе сердце, о котором рассказывал ей Флинт всего несколько часов назад в кабаке «У вдовы». Ей вспомнился их вчерашний разговор о том, что Хичкок умер не своей смертью, что его, скорее всего, отравили. И еще они с Флинтом договорились вместе искать интересные экземпляры для музеев, в частности девушку, у которой два сердца.

Боже, как она могла повести себя так легкомысленно и неосторожно?

Кора спросонья провела рукой по лицу и с ужасом осознала, что сейчас стерла весь грим. Нужно было срочно уходить. Она перевела дух и медленно стала сползать с кровати. Но едва она пошевелилась, как Флинт еще крепче обхватил ее рукой. Его ладонь легла ей на грудь, хоть и перетянутую несколькими слоями ткани, но все равно заметную при прикосновении.

Она снова застыла. Ей в голову пришла мысль, что она еще никогда не была так близка с мужчиной и никто из них не прикасался к ее груди. В прошлом ей доводилось танцевать с мужчинами, это правда, но тогда они дотрагивались только до ее плеч и талии.

Наконец ее терпение иссякло. Она осторожно столкнула с себя Флинта и встала на ноги. Он не проснулся – его закрытые веки слегка подрагивали, а по лбу разметались спутанные волосы.

«Кончай на него пялиться», – сказала себе Кора.

Она поискала глазами свой ридикюль, но потом вспомнила, что она Джейкоб, а у него не было сумки. Кора направилась к двери.

– Кора… – донеслось до нее сонное бормотание Флинта.

В ужасе она обернулась и с облегчением выдохнула: он все еще спал. Так, значит, она ему снилась! Это открытие умилило и взволновало ее, но сейчас ей нужно было уходить.





Дом сорок семь на Ирвинг-плейс снаружи выглядел как обычно: опрятные белые навесы на окнах, стены из красного кирпича. Но уже с улицы Кора расслышала доносившиеся с третьего этажа причитания Лии. Она зашла в дом и поднялась по лестнице.

За дверью раздался тяжелый вздох: Александр тоже был здесь.

– С ней все в порядке, – успокаивал он Лию. – Наверняка Джейкобу просто подвернулась незапланированная работа.

– Она никогда так не делает, – возразила Лия, – всегда говорит мне заранее, если уходит на работу. Не может у нее быть никаких незапланированных дел. Да и одежда на ней была не рабочая, она в хорошем костюме ушла.

Кора отворила дверь, и в квартире повисло молчание. Александр стоял на кухне и курил трубку. Лия закрыла передником лицо и расплакалась.

– Со мной все в порядке, – объявила Кора. Ее голос охрип от усталости и вчерашних обильных возлияний. – Я просто выпила лишнего и заснула. А так все хорошо.

– Просто заснула? Допилась до отключки?! Я аж отсюда чую, как от тебя спиртом несет. Где ты была? С кем? – накинулась на нее Лия, после того как вытерла слезы и немного взяла себя в руки.

– С Теодором Флинтом.

– Ой, а как же ты без грима-то! Он ведь теперь наверняка все понял.