Невеста Карателя, или Краденная Весна

— Понимаю, когда вынимаю, — хмуро кивнул Палач — Продолжай.



В голову нейера полезли нехорошие мысли.



И об этом братце Амеллы, который вместо того, чтобы как — то попытаться разыскать девчонку, навести хоть ясности о её судьбе, предпочел жопу греть в Обители.



Да мать его! Святоша, он святоша и есть. Кислый, ровно поцелуй столетней старухи! Если бы от него, Карателя, вот так увезли Амеллу — землю носом бы рыл, лёд, падаль, дерьмо бы жрал, а выдрал беляночку из чужих лап! Живую ли, мертвую, поруганную, брюхатую от непойми кого, а забрал! Забрал, да и навтыкал бы по упругой, карамельной её заднице плетьми, чтоб не шлялась где ни попадя, ища приключений! А после — оставил бы себе, чтоб больше никогда, никогда, никогда не отпустить ни на шаг...





О Правительнице тоже думалось ему, и тоже — нехорошо.





"Как же... в виде исключения пустили эту квакушу! "Барашка в бумажке"* поди, завернула Верховному, тот и растаял, как говно на летнем зное. Однако же, может и без "барашка" обошлось? Княгиню сюда пускать — нет ничего безопаснее! Нателлой, учитывая её красоту небесную, вряд ли кто прельстится, дааа... Хоть к каторжникам её отправь, в закрытое поселение, хоть сюда, к этим воздерженцам, толку — то? На этот старый окорок даже и у пса бродячего не встанет, не то что у мужиков... гггы!"





— Когда мой отец женился на матери Амеллы, мне едва исполнилось десять лет, — продолжал меж тем Никс, и Каратель вслушался, наконец, в его слова — Откуда она пришла, он не интересовался слишком. Понятно, что сбежала, но... Он решил так, да и мне потом говорил следующее. Что, мол, сбежала знатная, магичка, вероятно от папашиного гнева. Видно, нагуляла дитё, да и подалась прочь! Бывает же такое? После уж я думал, что отец взял её с "довеском" за себя вот почему. Деньги и украшения при ней были, а жили мы небогато. Не голодали, конечно. Но и не шиковали. После смерти матери тогда два года прошло, довольно долго. Ну, и отцу, понятно, что без женщины было трудно! А тут... красавица. И с деньгами. А чужой ребёнок, так что с того? Если деньги есть, то побоку чужие дети и прочее...





Нейер Дангорт закинул ногу на ногу и хрустнул пальцами:

— С чего же ты взял, что мать Амеллы именно ТА, из бунтарей? Мало ли сбежавших шлюх с "довесками"? Даже и магичек! Среди них, кстати, подобного греха больше водится, чем среди обычных девок. Это уж всем известно!





Послушник яростно тряхнул головой и замахал руками:



— Это совсем, вовсе точно! Сама мачеха проговорилась, прямо перед смертью! Проговорилась, всё рассказала и настоящее своё имя назвала... Мне. Я, я уговорил отца отправить Амели в Чистые Поля! Я! Я! От греха подальше! Спрятать! Отец и не заподозрил ничего, со мной согласившись, что с малышкой нам будет трудно! Я! Я её спас! Но дурака свалял, что после отцовой смерти обратно её привез... Думал, минула опасность. А она... вот, тут как тут. Нейер Дангорт!





Парень шумно отдышался и стер с высокого, гладкого лба крупные капли выступившего пота:





— С ней точно всё хорошо? Её не обижают? Ответьте, Богами заклинаю! Нейра Правительница сказала, всё в порядке, но ещё и вы... скажите.





Каратель спокойно (даже уж как — то чересчур спокойно!), кивнул:



— С твоей сестрой в самом деле всё хорошо. Ныне Амелла — моя законная супруга и мать будущего наследника Фамилии Дангорт. Разумеется, тронуть её или причинить вред никто не осмелится.




— Вот как, — удивленно протянул послушник — Нейра Правительница мне об этом не сказала...



— Ну! — криво усмехнулся Палач — Ты же сам говоришь, что она не могла рассказать много. Вот, собственно...





То, что весть о супружестве каким — то образом дойдет до княгини, и тайна раскроется, Карателя не волновало.



Во первых, не дойдет раньше времени.



Во вторых, всё тайное всегда становится явным.



В третьих же, повернуть брачное таинство вспять не сможет никто, даже и Нателла.



Ну и в четвертых... он уже рад бы и сам объявить толстухе об их с Амеллой статусе, чтобы вдоволь насладиться шипением, злобными плевками и потоками бессильных, бессмысленных угроз — о, как это будет забавно!





— Я хочу её видеть, нейер, — вдруг сказал Никс — Но...



Палач, поднявшись с места, натянул перчатки.





— Я, Никс, — шипнул он, сузив глаза желтыми щелками и обнажая мелкие клыки — Пока просто не имею ни малейшего представления, как это устроить. Надо... подумать, ведь всё решаемо в конце концов. Итак...



Тяжело положив горячую руку на плечо побледневшего от ужаса парня, Дангорт заставил того смотреть себе в лицо. Прямо в горящие глаза!





— Теперь я прощщщщаюсь, — жаркое, звериное шипение опалило воздух — Благодарю за беседу. И очень, очень прошу... не распространяться чересчур широко в кругу здешних святош о том, что здесь говорилось. Прощщщай, послушник!





...Уже через время, подгоняемый быстрым, прохладным вечером и стремительно наступающей ночью, Каратель нёсся прочь от Обители и Коноритских Холмов.



Легонько подшлепывая довольного и раззадоренного азартом бега, сытого коня, торопился домой, в Поместье...





...чтобы, наконец, окончательно дать понять впившейся ржавым крючком в змеиное сердце киске Мелли, что никогда, никогда, никогда он её не отпустит!