Неверные шаги
Часть 35 из 58 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
53
Он уже сидит за столом. Сквозь стеклянную дверь Карен видит, что он сварил себе кофе и что-то сосредоточенно штудирует на экране компьютера. Судя по всему, Юнас Смеед на месте уже довольно давно, но, похоже, не замечает, что она тоже здесь. Еще раз молча чертыхнувшись, она вешает пальто на крючок позади письменного стола.
Давай-давай, говорит она себе. Он никуда не денется, как бы тебе ни хотелось. Со вздохом она направляется к кабинету начальника. Несколько секунд стоит за стеклянной дверью, ждет. Потом трижды быстро стучит по косяку, ждет еще несколько секунд, и вот наконец Юнас Смеед с изощренной медлительностью поворачивается лицом к двери и только после этого отрывает взгляд от экрана.
Смотрит на нее с тем легким удивлением, с каким она сама рассчитывала взглянуть на него, потом чуть кивает головой. Карен толкует это как знак открыть дверь и войти.
— Привет, Эйкен, садись.
Карен садится.
— С возвращением.
Не отвечая, он кивает на компьютер.
— Ты видела оперативные сводки?
— Сегодня? Нет, я только пришла.
— Дежурный позвонил мне около пяти. Ночью кое-что случилось.
Хотя и сознает, насколько это непрофессионально, но реагирует она прежде всего на факт, что из дежурной части позвонили Смееду, а не ей:
— Тебе? Почему? Ты же на службе только с сегодняшнего утра.
Смеед смеется, поднимает руки.
— Конечно-конечно, успокойся. Наверно, ребята прослышали, что я выхожу, вот и решили, что лучше позвонить прямо мне. А тебе, считай, выпала возможность утром поспать.
Да уж, поспать, думает она с горечью. Я на ногах с половины шестого, заботилась о твоей больной дочери, тебе-то она бы вряд ли позволила. Эта мысль слегка ее ободряет.
— Так что случилось-то?
— Двух молодых женщин жестоко избили и изнасиловали, одну еще вчерашней ночью в кустах возле пешеходной дорожки от автобусной остановки в центре Мурбека, вторую — в подвальном помещении для велосипедов на Карпвег, сто двадцать два, нынешней ночью.
— Черт. Но все-таки немножко странно, что тебя разбудили из-за двух изнасилований.
В тот же миг она понимает, почему позвонили начальнику уголовного розыска. Юнас Смеед видит выражение ее лица и кивает.
— Из-за убийства. Девушка на Карпвег умерла в скорой от тяжких повреждений.
Он откидывается на спинку кресла, берет кружку с логотипом тингвалльского футбольного клуба.
— Вкусно, — говорит он, отпив глоток. — Полагаю, придет счет, который, как ты думаешь, я оплачу.
— Мне казалось, это удачное вложение. Если ты другого мнения, я всегда могу забрать кофеварку домой и оплатить ее сама.
— Кстати, — говорит Юнас, не комментируя ее предложение, — ты наверняка понимаешь, что с учетом случившегося в Мурбеке нам придется произвести переоценку приоритетов. Я уже вызвонил по телефону группу, с которой намерен работать. Корнелис Лоотс и Астрид Нильсен переходят ко мне; женщина в таких ситуациях отнюдь не мешает. Разумеется, тебе понятно, что это значит для твоего расследования, но нам придется поделить наличные ресурсы.
Стало быть, Карла ты не забираешь, думает Карен, скрывая удивление. Ну да, Карл будет со мной, еще остается Эвальд Йоханнисен как обладатель большого опыта. Тебе не нужен никто, у кого может быть собственное мнение. Особенно сейчас, когда здесь нет подлизы Йоханнисена.
Вслух она говорит:
— Итак, со мной останется один Карл. И как нам, по-твоему, работать? Расследование только-только началось.
— Ну, у тебя была целая неделя. И дело шло не сказать чтобы блестяще, хотя в твоем распоряжении были все ресурсы. И, как я уже говорил, ты прекрасно понимаешь, без приоритетов не обойтись. Особенно сейчас, когда Эвальд отсутствует, но я говорил с ним, к счастью, он скоро вернется, и тогда мы еще раз поглядим, как распределить сотрудников.
Если ты скинешь на меня Йоханнисена, я уйду, думает она, но быстро говорит:
— Ладно. Но что скажет Хёуген? По данному делу я отчитываюсь непосредственно перед ним и Веген, а не перед тобой.
— Что ж, спроси у него. Он собирался позвонить тебе, так он сказал, когда я недавно говорил с ним по телефону.
Вигго Хёуген звонит через одиннадцать минут. Ничего нового для Карен начальник полиции не сообщает, она тоже так думала и в глубине души считает, что все правильно. Переоценка приоритетов необходима, и на сей раз прокурор Динеке Веген поддерживает начальника полиции. Все оперативные силы будут сосредоточены на Мурбеке.
— Кроме того, вы согласились, что во взломах отчетливо просматривается связь с убийством Сюзанны Смеед, — говорит Вигго Хёуген, видимо, не догадываясь, что в его голосе сквозит облегчение.
После неудачной пресс-конференции СМИ усиленно критиковали полицию за отсутствие подвижек в деле об убийстве Сюзанны Смеед. То, что вся информация идет через пресс-секретаря, отнюдь не смягчило их раздражение, и на самого Хёугена сыпались резкие нападки как в газетах, так и по телевидению. Теперь внимание переключится на совсем другое, и на сей раз вести расследование будет Юнас Смеед. Вигго Хёуген может облегченно вздохнуть.
— Я сказала, что связь возможна, — говорит Карен, — но на самом деле это не столь уж очевидно. И даже если так, преступник пока что не установлен и тем более не взят под стражу.
— Верно, однако теперь, когда с большой вероятностью известно, как все произошло, вы можете сосредоточиться на этой версии. Вряд ли потребуется много времени, чтобы установить его личность. Конечно, вы и впредь получите доступ к дополнительным ресурсам, когда придет время брать преступника. Или если вы вдруг отыщете другого возможного преступника, но тогда вам придется запросить поддержку. Приоритет есть приоритет, — говорит Хёуген, подчеркивая каждый слог.
Разумеется, она все понимает. Ресурсы невелики, и вполне правильно отдать приоритет изнасилованиям, особенно ввиду серьезного риска, что преступник совершит новое нападение. Сказать по правде, она бы много дала, чтобы отвязаться от семейки Смеед, злостных преступлений и краденых мотоциклов и заняться поимкой мерзавца, который бесчинствует в Мурбеке.
И Бьёркен, и Карен присутствуют на первом совещании по поводу изнасилований. Весь отдел всегда должен быть в курсе самых серьезных расследований. Пусть на начальном этапе ничто на это не указывает, не исключено, что обнаружатся связи с другими делами или что лица, опрошенные по одному делу, оказывается, располагают информацией по другому. В криминальных кругах передача внутренней информации действует намного эффективнее, чем полицейская электронная система, а главное — быстрее. И полиции не раз удавалось воспользоваться этим в своих интересах.
Новость потрясла всех. Пока Кнут Брудаль излагает подробности, в комнате царит мертвая тишина. В обоих случаях орудием преступления была разбитая бутылка; жертвам порезали лицо и грудь, а затем злодей вбил разбитые бутылки им в промежность. Окровавленные осколки 350-граммовой бутылки “Гротс олд стоун селекшн” валялись на том месте, где собачник, выгуливавший в воскресенье около четырех утра своего питомца, случайно наткнулся на обезумевшую от ужаса Сандрину Бру, которая топталась там вся в крови. Сейчас она в больнице “Тюстед”, в тяжелом состоянии, но живая.
Второй жертве, Луа Марклунд, не посчастливилось. В воскресенье, в половине восьмого утра, один из жильцов дома 122 по Карпвег и его восьмилетний сын, вооружившись спиннингами, спустились на лифте в подвал. Хотели взять велосипеды и напоследок в этом году съездить к Черному озеру порыбачить. Согласно предварительным выводам судмедэксперта, когда потрясенный отец позвонил по 112, минуло уже более шести часов, с тех пор как кто-то вбил Луа в промежность и провернул разбитую бутылку из-под “Будвейзера”. Когда приехала скорая, девушка, несмотря на огромную потерю крови, была еще жива. Но до “Тюстеда” ее живой не довезли.
— Сперма? — тихо спрашивает кто-то.
Кнут Брудаль отрицательно качает головой:
— Пока что вообще неясно, совершал ли преступник изнасилование. Многое указывает на то, что он удовольствовался бутылками. Извращенец. А к тому же импотент, я так считаю.
Карен обводит взглядом бывших членов своей группы, меж тем как чудовищные подробности мало-помалу полностью проникают в сознание. Точно так же было, когда все впервые увидели фотографии Сюзанны Смеед, — сперва в комнате царит оцепенелое молчание. Потом настрой меняется, словно что-то медленно поднимается, встряхивается и глухо ворчит. Охотничий инстинкт вновь проснулся, только жертва другая, и взгляды направлены в другую сторону, на другую добычу. Будем надеяться, что это расследование пойдет куда быстрее, чем ее собственное.
54
Карен хватает мышку, останавливает просмотр. Откидывается на спинку кресла, зажмуривает глаза. Под закрытыми веками продолжают мелькать кадры — словно бы неиссякаемый поток всевозможных автомобилей, которые в одном окошке въезжают на борт, а в другом выезжают.
Автомобильный паром Ноорё — Турсвик с 6.00 до 23.50 ходит каждые десять минут, а после полуночи — каждые двадцать минут. Желтый паром грузно пыхтит через пролив независимо от того, есть пассажиры или нет. Критические голоса постоянно растущего числа людей, желающих налоговых послаблений, неоднократно предлагали, чтобы паром ходил по требованию, хотя бы ночью, однако наталкивались на громкие протесты, и до сих пор обитателям Ноорё удавалось отразить эту угрозу.
Однако хотя количество ночных пассажиров парома едва ли мотивирует движение с двадцатиминутным интервалом, поток автомобилей в другое время суток порой весьма и весьма бурный. Большие и маленькие автомобили, светлые и темные — записи черно-белые, вечная серая шкала. Преобладают “вольво”, а также “БМВ”, “форды” и кроссоверы всех моделей. 78-й рейсовый автобус следует на пароме раз в полчаса, легковушки, фургоны, два трактора, фуры с логотипом равенбюской скотобойни, служебные машины с персоналом “Ноор-Ойл” из глубоководной северной гавани, усталыми мужчинами и женщинами, закончившими трехнедельную вахту на одной из нефтяных платформ, велосипеды, мопеды, квадроцикл. И несколько мотоциклов. К сожалению, “хонды” модели “CRF 1000L Africa Twin” среди них нет. Для сравнения у нее на столе лежит фотография такого мотоцикла.
Взгляд Карен регистрирует всех, кто приезжает паромом в гавань Ноорё, а через несколько секунд ускоренной перемотки — тех, кто отбывает в Турсвик. На пароме две камеры слежения, направленные каждая в свою сторону. На экране оба изображения демонстрируются параллельно, и взгляд следит то за погрузкой, то за разгрузкой. Уже после двух просмотров, проморгав один мопед, она поняла, что придется внимательно следить за обеими записями. Мотоцикл тоже могут с легкостью заслонить фуры, грузовики или рейсовый автобус.
Кража со взломом произошла на Ноорё между 7.30 утра вторника 17 сентября и 16.45 пятницы 20 сентября. Трое суток с половиной, сотни паромных рейсов, когда молодой человек на краденом мотоцикле мог быть зафиксирован одной из двух бортовых камер слежения.
Она открывает глаза, бросает взгляд вбок. Карл Бьёркен за соседним столом только что отложил телефон, жмет на кнопку шариковой ручки и с усталым видом что-то вычеркивает на бумаге. Должно быть, очередной полицейский участок, который ни о чем сообщить не может, думает Карен.
— Поменяемся? — спрашивает она. — Я больше не в силах просматривать эту хренотень.
— А чего ты жалуешься, — криво усмехается Карл Бьёркен, — подумаешь, всего-то сотня рейсов за день.
— Сто двадцать два, — уныло уточняет Карен.
— Много успела просмотреть?
— Только что закончила с рейсом девять сорок восемнадцатого сентября. Тоже никакого “Africa Twin”. Вообще ни одного мотоцикла с тех пор, как в семь двадцать на борт заехал “Кавасаки”. А у тебя как?
— Ну как ты думаешь? Если я вдруг что-то найду, утаивать не стану. Но вообще-то я собирался потихоньку слинять домой; Арне и Фруде температурят, а малышка Сара отказывается спать в своей кроватке. Ингрид грозит разводом, если я не явлюсь домой к шести. “И детей я с собой не возьму”, — передразнивает жену Карл.
— Да уж, тогда лучше поторопиться, — улыбается Карен. — Кстати, ты вроде скоро идешь в отпуск по уходу?
— С первого ноября. Нет-нет, охота на куниц тут ни при чем.
Значит, Карл исчезнет уже примерно через месяц. Так-так, думает она, лишний повод для Смееда не брать его в свою команду.
— Да мы наверняка покончим с этим делом куда раньше, — говорит Карл, выключая компьютер. — А в случае чего тебе в помощь назначат Йоханнисена. И в итоге он впрямь заработает инфаркт.
— Или инфаркт заработаю я. Просмотрю еще последние рейсы за среду, а потом тоже двину домой, — говорит она и потягивается.
Двадцать четыре минуты спустя, когда Карл Бьёркен открывает дверь двухквартирного дома в Санде, где его встречает рев троих ребятишек, Карен замирает перед экраном и тотчас выпрямляется. Быстро прокручивает запись на несколько секунд назад, просматривает еще раз.
— Ну вот, — медленно произносит она. — Вот, значит, каков ты с виду.