Несвобода

— Потому что хотел?

— Нет. Ты показал мне, что в таких ласках нет ничего противного.

— Получилось?

— Сейчас не могу ответить…

— Тогда спи.

— А как же сделка?

— Когда-нибудь в другой раз, Арина. Спи.

Меня не надо было уговаривать. Но за секунду до того, как уснула, я вдруг подумала, что он стал другим — чем-то неуловимым, но принципиально отличающимся от того, в чей дом я приходила. Таким, от которого уйти будет не так-то просто. И эти сделки, и эти не-игры уже не вызывают отторжения, я сама готова предлагать ему подобные сделки. И соглашаться на его условия, лишь бы они были настолько же приятными.

Утром Вадима рядом не оказалось. Сначала шумела вода в душе, потом я расслышала звуки из кухни. Он, как уже у нас сложилось, готовил завтрак. Я с превеликим удовольствием потянулась, разгоняя последнюю сонную истому. Улыбнулась потолку, вспомнила вчерашнее — и улыбнулась еще шире. Как довольная кошка — так я себя ощущала. Потом начала соображать и резко села, постепенно формулируя в голове пугающую мысль. Он вчера не предохранялся! А я была в таком состоянии, что в тот момент вообще думать не могла… Конечно, я начала принимать таблетки, но они вряд ли начинают действовать так скоро. Посчитала в голове дни и немного успокоилась — вероятность почти нулевая: месячные должны начаться через пару дней. Неужели тоже потерял голову? Это Вадим-то? Ну да…

Я оделась, привела себя в порядок и вышла к нему. Он подхватил меня на излете, прижал, но лишь чмокнул в губы и вернулся к сковороде с блинчиком. Это немного сбило с толку, но, заняв привычное место за стойкой, я собралась. Есть вопросы, которые надо обсуждать обязательно:

— Вадим, мы вчера не предохранялись.

Он мельком глянул на меня — я даже не успела уловить его эмоций.

— Не волнуйся. Хочешь, предоставлю справку, что чист?

Я об этом еще даже подумать не успела. Но ведь я видела, что у него всегда презервативы под рукой. Похоже на привычку, выработанную годами. С таким подходом он вряд ли занимался с кем-то незащищенным сексом. Потому сказала увереннее:

— Я не о том. Беременность!

— Тоже не волнуйся. У тебя же со дня на день…

— Вадим! — я заговорила громче, злясь не только на вчерашнее, но что он и про цикл мой узнавал, видимо, тоже с этой целью. Неприятно, когда такие интимные вопросы, как месячные, обсуждают и подсчитывают не хуже тебя самой. — Это не стопроцентная гарантия! Ты не можешь этого не знать!

Он переложил на тарелку последний блинчик, подошел и поставил блюдце передо мной, словно специально громко грохнув о столешницу. Но голос его был тихим:

— Арина, еще раз повторяю — успокойся. Стопроцентной гарантии вообще не существует, если ты не слыхала. Но для паники нет никаких оснований.

Вот именно его спокойствие и убивало. Ведь вероятность действительно крайне низка — для истерики слишком рано. Но так и сказал бы: забылся, потерялся, так сильно тебя хотел, что мозг отказал. А он произносил слова так спокойно, как если бы вчера осознанно это сделал! Именно это и вызвало во мне очередной всплеск ярости. Я встала:

— А может, тебе даже нужно, чтобы я забеременела?

Он посмотрел на меня — в глазах тоже чистая злость. Лишь только в голосе бархат:

— И зачем мне это?

— Откуда же мне знать? Возможно, собираешься вернуться в прежний круг? А тут я такая — вся из себя Коломенская!

Криво прищурился — жди беды. И в тоне появилась сухость:

— А в твою блондинистую головешку не пришла идейка, что мне не понадобились бы посредники? Хотел бы вернуться — я уже был бы там.

— Тогда я и не могу объяснить твое безразличие! Ты как рептилия какая-то! Само собой, что если возникнут проблемы, то не у тебя!

Развела руками и повернулась, чтобы выйти из кухни. Аппетит совсем пропал. Может быть, я немного и перегнула. Но с другой стороны, если только на секунду представить, что я окажусь беременной, то спина покрывается ледяным потом. И даже мысленные повторы про почти нулевую вероятность не сразу успокаивают. Я не собиралась с ним ссориться, как и вообще повышать голос. Просто успокоюсь, все будет по-прежнему. Или успокоюсь и решу, что пора уходить, пока действительно не доигрались до настоящих неприятностей.

Но он мою реакцию расценил иначе — еще сильнее разозлился. Настиг в проходе, подхватил на руки и быстрыми шагами направился в гостиную. Бросил на диван. Я и ойкнуть не успела.

— Встань на колени, хорошая моя, — говорил мягко, приспуская штаны с бельем. — От этого ты точно не забеременеешь.

Вот прямо сейчас? Я понимаю, что сделка и что сама на это подписалась. Даже, в общем-то, настроилась, но прямо сейчас точно был не подходящий момент. Он зол — это с первого взгляда видно! Снова наказывает за что-то свое — когда я мысленно только собралась выпустить когти. Поскольку я замерла, он наклонился и рванул меня за плечо, опуская на пол.

— А что у нас такие глазки? — издевался без стеснения. — Давай уже займем твой рот чем-то более подходящим, пока ты не наговорила еще ерунды?

Меня его поведение моментально успокоило. Я знала, что должна делать. И что если сама не буду провоцировать, то и он быстро переменится. Поднялась на коленях, наблюдая, как он обнажил невозбужденный член и сама потянулась рукой. Взяла у основания и провела. Потом только посмотрела вверх:

— Вадим, не дави. Пожалуйста.

Не сработало. Он перехватил ладонью мой подбородок и вынудил открыть рот. Другой рукой сжал мои пальцы на члене сильнее и заставил водить резче. Я чувствовала, как все напрягается от каждого движения. Всего несколько секунд, потом он убрал мои пальцы и ввел головку в рот. Начал сам плавно двигаться бедрами. Это не было неприятно, просто я была не возбуждена. И голос его стал тише:

— Расслабь горло, не бойся.

Он подался вперед слишком далеко, я поперхнулась и закашлялась. Он сразу вынул, позволяя мне отдышаться. После чего я сама открыла рот, принимая. Член набухал прямо внутри, я чувствовала солоноватый привкус на головке, но старалась не обращать на это внимания. Вадим обхватил мою голову руками, чтобы контролировать и двигался сам. Это был не минет — точнее не минет, как я себе это могла представлять. Это был самый настоящий секс, когда мужчина довольно жестко берет женщину и не отдает ей инициативу. Скорость нарастала, иногда он проталкивался так далеко, что я вся сжималась, но больше он не останавливался — приходилось приспосабливаться по ходу. Он перевел ладонь мне на горло, неужели собирается толкаться туда? Я в страхе отшатнулась, но наткнулась спиной на диван.


— Да не бойся ты… — теперь он был очень возбужден, подтверждений не требовалось. Член каменный, дыхание рваное. — Арин, просто расслабься. Я не сделаю тебе больно.

Сразу же вошел снова в рот и начал двигаться в том же темпе, лишь иногда проникая почти до горла, но дальше не входил. Скользил вдоль языка, вытаскивал почти на полную длину и снова резко толкался вперед.

Через некоторое время движения стали короче, но быстрее. Головка налилась, увеличилась, хотя я думала, что это невозможно. Поняв, что это означает, снова попыталась увернуться, но он держал крепко, пока не ударила теплая струя. И еще, и еще — с каждым разом все меньше. Я вся сжалась — неприятно. Но он не вытаскивал, только немного подался назад.

— Оближи.

Услышала это и заставила себя пройтись языком по головке. Но сглотнуть смогла только после того, как член вынырнул изо рта. Поймала себя на слабом возбуждении — все-таки его страсть вызвала страсть во мне. И теперь хотелось продолжить — но, конечно, как-нибудь иначе. Но я бы скорее умерла, чем попросила.

Вадим вдруг сел на пол рядом, сгреб меня в охапку и перетянул к себе на колени.

— Что, не понравилось?

— Нет, — честно ответила я. — Но и не настолько противно, как я думала.

— Это потому что я сам тебе не противен, — сделал неожиданный вывод и прижал меня к груди теснее. — Но если интересно, то я чуть не спятил от удовольствия.

— Мне не интересно. Больше я на такие сделки не пойду.

— Куда ты денешься?

Я не ответила. Если бы была возбуждена, если бы все началось иначе, то почему бы и нет? Но этому самовлюбленному товарищу об этом точно говорить не стоит. Вадим помолчал немного, потом заговорил еще тише:

— А теперь слушай внимательно, Арина. Вчера я осознанно не предохранялся. Во-первых, потому что знал, что вероятность слишком маленькая. Во-вторых, хотел, чтобы тебя совсем накрыло — и с этим, как ни крути, справился. В-третьих, меня не особенно пугает, если ты забеременеешь. И совсем не потому, что считаю это твоей проблемой. Меня просто не пугает. Случится — и случится. Мы с тобой, вроде бы, оба взрослые люди.

В этих словах — или скорее в интонации — прозвучало слишком многое! Я оторвалась от его груди, чтобы посмотреть в глаза и уточнить:

— Ты ведь сейчас не про аборт сказал?

— Нет, — совершенно спокойно и без тени эмоций.

У меня глаза расширились — наверное, так сильно, что он не сдержал улыбки. А потом подхватил меня и снова потащил на кухню. Как будто после услышанного я могла спокойно завтракать. Но вопрос я этот больше поднимать не осмеливалась — даже боялась услышать еще что-нибудь. Мы ведь даже не пара, а он так спокоен! Мы не собирались ни жить друг с другом до гроба, мы не рассыпались в признаниях, да и не в чем по сути было признаваться. Может, он намекал только на то, что если я сама захочу рожать, то он финансово меня поддержит, не бросит на произвол судьбы… Но все равно — я ему никто. Нельзя так равнодушно относиться, если никто может стать матерью твоего ребенка! Какое невообразимое счастье, что вероятность почти нулевая, и таблетки я начала пить…





Глава 21




Месячные пришли вовремя, чему я обрадовалась, а Вадим воспринял с недовольством — мол, если у меня на самом деле живот болит именно так, как я изображаю, то все его фантазии придется ненадолго отложить. Но нельзя было сказать, что он отложил вообще все фантазии — похоже, ему не было неприятно и трогать меня, и доводить до оргазма в такие дни, когда мне даже подумать о подобном было стыдно. Тиранил, как будто мы оба без этого обойтись не могли.

И так иногда он потрясающе это делал, что через три дня я и сама созрела — утром, когда еще не проснулся, забралась под одеяло и начала там ласково целовать. Мой личный тиран проснулся-то мгновенно и вынудил меня довести дело до конца. На том его приступ заботливости и закончился, а я уж было подумала, что человек в корне изменился. Теперь я уже не сбегала из его спальни, не стеснялась сама тащить в душ — оказалось, что там неудобно воплощать его фантазии только на первый взгляд, но любая полочка, низкий бортик или стеклянная стена служат прекрасным подспорьем в любом сексуальном развлечении. Вадим теперь демонстративно вытаскивал пачку презервативов и показывал мне, почти под нос подставлял, — дескать, смотри, и больше не вздумай ругаться. Откровенно говоря, я и придумать не могла повода для ссоры, даже если бы захотела.

С работой я справлялась все лучше и лучше, потому первая зарплата меня очень порадовала размерами. Несколько неприятных клиентов было, но то ли Вадим не был настроен на то, чтобы строить из себя гневного начальника, то ли сам видел, что не все конфликты можно уладить. Я же приняла деньги без зазрения совести и отложила, чувствуя теперь себя намного увереннее.

Ему часто звонили. Я краснела еще два дня, когда вспоминала, как он отвечал на звонок какого-то своего приятеля-клиента, притом не прекращая двигаться во мне. А я вцепилась зубами в его плечо, чтобы не стонать. Но его, похоже, это только еще сильнее раззадорило… Да, ему звонили часто, но именно тот разговор сразу привлек мое внимание.

Вадим сидел в гостиной, а я допивала чай на кухне, пока он разбирался то ли с менеджером, то ли с администратором. Но когда ответил на этот вызов, то голос был другим. Потому я, заинтересовавшись, подошла ближе, не пытаясь скрыть свое присутствие. Говорил он коротко и неэмоционально:

— Да… Нет… Не женился. Смеешься?.. Да все нормально… Ты проспись для начала, и если завтра не помрешь от похмелья, то мир засияет новыми красками… Да, занят немного… Нет-нет, ты самая красивая, что за ерунда в твоей голове, Кать? Просто сегодня не твой день… Пока. Звони, конечно, если уж прижмет. Но лучше не звони.

Обернулся ко мне и улыбнулся. Я не сдержала любопытства и иронично приподняла бровь:

— Твоя девушка?

— Бывшая. Иногда, Арин, люди так перепьют, что начинают прозванивать всех бывших по списку. Даже если несколько лет прошло, вот просто огреет, и хоть убей, но надо позвонить кому-нибудь и предыдущих любовей. Ты же не ревнуешь?

Мне показалось странным, что он решил объясниться. Прислушалась к своим ощущениям и никакой ревности внутри не обнаружила — не стала себя накручивать и выдумывать, что он улыбался при разговоре или был рад этому звонку. Нет. Она позвонила — он ответил. Как бы я ни старалась, но даже предлога для претензии придумать не могла. Потому уверенно покачала головой. Но любопытство не пропало:

— Кристина ведь упоминала какую-то… как она выразилась тогда? Зазнобу? А, забаву! Речь шла о ней?

Он подошел и взял меня за талию, наклонился:

— Все-таки ревнуешь? Нет повода, честно. Я ее года два вообще не видел и не слышал. А тут что-то вот на нее нашло.

— Да не ревную я, честно. Это просто интерес — неужели и ты мог влюбляться, бегать за кем-то, а потом, когда напьешься, перезванивать бывшим?

Вадим рассмеялся, потянул меня к себе:

— Хорошо, что не ревнуешь. Я сам собственник, но почему-то не выношу ревнивых женщин. Вот такой парадокс.