Необычные подозреваемые

– Нет, думать надо. Мы же теперь полицейские. Мы должны найти убийцу.

– А по-моему, этим должен заниматься шериф, – возразила Сабрина.

– Мы же дали клятву. И потом, мы Гриммы, и это…

– Да, да, но разве нам этим нужно заниматься? Надо искать маму с папой, они же до сих пор бог весть где, – перебила ее Сабрина.

– Мы найдем их, – пообещала сестренка.

– Да? Мы здесь уже три недели, и чем мы заняты – убиваем великанов, ловим лилипутов, теперь вот выслеживаем гигантского паука-убийцу… А как же мама и папа?

– Но ведь мэру нужна наша помощь.

– А вдруг он просто пытается нас чем-нибудь занять, чтобы нам было не до поисков? Вдруг это Принс похитил наших родителей?

– Этого не может быть.

– Он же вековечник!

– Ну и что? – спросила Дафна.

– Ему нельзя доверять! – разозлилась Сабрина.

Дафна посмотрела на сестру как на чужую. Выражение ее лица ранило больнее любых слов.

– Послушай, Дафна, они ведь нас ненавидят. Если бы не мы, они бы не сидели в этом городе. Конечно, они хотят нам зла! Ты же видела эту красную пятерню. Когда Джек пытался нас убить, у него на рубашке была такая же. И в папиной машине ее нашли. Это все неспроста, а стоят за этим всем вековечники, – попыталась объяснить Сабрина.

– Сабрина, но ведь не все вековечники плохие.

– Откуда ты знаешь? – свысока спросила старшая сестра.

Дафна положила щетку для волос на тумбочку, залезла под одеяло и повернулась спиной к сестре.

– Просто знаю, – негромко ответила она.

– Да не будь же ты такой наивной! – взорвалась Сабрина.

– А что такое «наивной»? – спросила Дафна.

– Это когда человек такой глупый, что готов поверить во что угодно, – выпалила Сабрина и тотчас же пожалела о сказанном. Она не хотела обижать сестренку, но та и впрямь вела себя очень глупо, по-детски.

– Ты мне сейчас совсем-совсем не нравишься, – пробурчала Дафна.

Сабрина уставилась в потолок. Извиняться не хотелось – она была права. Что до Дафны, то пообижается и перестанет – не в первый раз.

– Я еще немножко посижу, – сказала Сабрина. Ответа не было. – Спокойной ночи.

Сестра опять промолчала. Сабрина взяла с тумбочки «Голубую книгу сказок» и открыла ее на первой странице. Может быть, в книжке найдется какое-нибудь магическое средство, с помощью которого удастся вернуть родителей. Должен же хоть кто-то помнить о главном.



Рано утром Сабрину разбудил оглушительный грохот, за которым последовала целая серия падений и ударов. Закачалась и упала со стены картина. В коридоре бушевало что-то невероятное – неужели драка? И виновником всего этого безобразия мог быть только Пак. Бросив взгляд на часы, Сабрина обозлилась еще больше – пять утра! Нашел время!

Дафна, конечно, и ухом не повела, знай посапывала себе уютно под одеялом. Эту девочку не разбудила бы даже третья мировая. Дафна могла проспать все на свете, кроме завтрака.

Сабрина выскочила из кровати и выбежала в коридор. Вчерашняя злая шутка надолго отбила у нее охоту врываться в комнату к Паку без приглашения, поэтому Сабрина лишь гневно забарабанила в дверь. Несколько мгновений спустя она поняла, что страшный шум исходит не из комнаты, а из ванной дальше по коридору. Испугавшись за бабушку – вдруг это она упала в ванной, – Сабрина схватилась за ручку двери и распахнула ее. В тот же миг из ванной выскочил почти голый одиннадцатилетний мальчишка.

– Пак! – закричала бабушка Рельда. – А ну, вернись немедленно!

Мистер Канис вскочил на ноги и бросился в погоню. Мальчишка скатился по лестнице.

– Что здесь происходит? – спросила Сабрина. В ванной творился настоящий кавардак. Вокруг ванны валялись бесчисленные пустые бутылочки от шампуня и штук двадцать оберток от мыла. В самой ванне вязко плескалась черная маслянистая жидкость, медленно завивавшаяся в спираль над водостоком. На бачке унитаза стояло ведро, в котором обнаружились четыре жирных дождевых червяка, пара дохлых жуков, петарда и горсть мелочи общей суммой тридцать шесть центов.

– Мы купаем Пака… в восьмой раз, – устало и сердито сказала бабушка Рельда. – А ты его выпустила. Вот он сейчас как удерет в лес да изваляется бог знает в чем… и начинай все сначала!

– А зачем его купать? Нет, я не то чтобы против, мне просто интересно, – уточнила Сабрина, заподозрив неладное. Пак не мылся с тех самых пор, как поселился в доме, и исходящий от него отвратительный запах не раз портил Сабрине аппетит. При первом же знакомстве с этим тошнотворным ароматом становилось ясно, что злейшим своим врагом Король пройдох почитает мыло.

– В сложившихся обстоятельствах без этого не обойтись, – сказала бабушка Рельда. Только тут Сабрина заметила, что старушка экипирована резиновыми перчатками и защитными очками.

– В каких еще обстоятельствах?

Ответить бабушка не успела. В комнату ввалился мистер Канис с мальчишкой в охапке. Скользкий от мыла Пак извивался и брыкался.

– Не дамся! – завопил он, и тут старик набросил на него чистое полотенце.


– Сток опять засорился, – сообщила бабушка Рельда. – Давай-ка пока еще разок займемся зубами.

Сабрина перевела взгляд на раковину. Там валялись четыре истрепанные зубные щетки, павшие смертью храбрых. На полу корчились пустые тюбики от зубной пасты, отдавшие свое содержимое во имя чистоты чужих зубов.

– Да что здесь творится-то? – воскликнула Сабрина.

Пак обернулся и состроил ей рожу. В глазах у него зажегся дьявольский огонек. На мгновение мальчишка даже перестал вырываться.

– А ты не знаешь, хрюшка? Я иду с вами в школу! – крикнул он и захлопнул дверь у нее перед носом. Сабрина остолбенела. – Охранять вас буду!



– Без охраны я вас не отпущу, – твердо сказала Сабрине бабушка Рельда, пытаясь пригладить Дафне волосы. Пропитанные клеем пряди по-прежнему не желали укладываться в прическу. Этим утром они сложились в нечто вроде ирокеза, на добрых полметра возвышавшегося над головой девочки. Волосы самой Сабрины после многократного мытья с шампунем пошли кудряшками и растопырились во все стороны, образовав некое подобие большого желтого теннисного мяча. Так и не добившись успеха, бабушка сдалась и занялась завтраком. На тарелки девочек легли светящиеся вафли.

– По школе гуляет убийца, значит, за вами нужен глаз да глаз.

– А зачем отправлять Пака? – воскликнула Сабрина. – Почему ты сама не можешь? Возьми палочку феи-крестной и преврати себя в школьницу.

– Палочка изменит лишь мое обличье, но на самом-то деле я все равно буду старушкой, – ответила бабушка. – Вам нужен кто-то пошустрее. Мало ли что может случиться.

– Вообще-то, – заявила Дафна, засовывая в рот сразу половину светящейся вафли, – бабушка все здорово придумала. Пак с виду совсем как все мальчишки, и ведет себя так же. И с ним весело.

Сабрина бросила на сестру презрительный взгляд – предательница! – но девочка ничего не заметила. Она по-прежнему подчеркнуто игнорировала старшую сестру, и, даже не поглядев в ее сторону, снова принялась за вафли.

– Посмотрю я, как тебе будет весело, когда он превратится в обезьяну и начнет швыряться какашками по всему коридору, – заметила Сабрина. – И если ты думаешь, что он не будет привлекать внимания, то ты ошибаешься. Искупай его хоть сто раз, в подмышках у него все равно можно картошку растить. И воняет от него, как от свиньи в луже.

– Прошу прощения, – вклинился Пак, появления которого никто не заметил. Сабрина резко обернулась и уже готова была привычно фыркнуть, но зрелище, открывшееся ее глазам, поразило девочку до глубины души. Пак совершенно преобразился. Перед девочками стоял чистенький светловолосый паренек. Каждый дюйм его кожи был отмыт до скрипа. Из буйной шевелюры исчезли застрявшие листья, а сами волосы сияли чистотой и были аккуратно расчесаны. Зубы были белы как жемчуг. Исчезла даже вечная грязно-зеленая толстовка и джинсы – теперь Пак был одет в черные штаны со множеством карманов, свитер в голубую полоску и новенькие кеды.

– Пак! Ты… ты… – ахнула Сабрина.

– Ты такой красивый! – воскликнула Дафна.

И Сабрина не могла не согласиться с сестрой, как бы это ей ни претило. Изменчивый как вода пакостник королевских кровей оказался… симпатичным. Не веря своим глазам, Сабрина смотрела и смотрела и не отвела глаз даже тогда, когда Пак поймал ее взгляд.

– Ну да, – подтвердил он, усаживаясь за стол, – я великолепен.

С этими словами он улыбнулся Сабрине, и она почувствовала, что тает как масло под взглядом его зеленых глаз.

Бабушка поставила перед Паком тарелку вафель. Мальчишка немедленно влез в тарелку руками и набил полный рот еды. На глазах у Сабрины красавчик поймал ртом струю кленового сиропа, откусил солидный кус масла, и овладевшее Сабриной наваждение растаяло без следа.

– Пак! – укоризненно воскликнула бабушка Рельда, стирая с его лица сироп. – Возьми вилку. Ты же не хочешь опять мыться, правда?

– Не волнуйтесь, моя госпожа, – ухмыльнулся Пак. – Я буду вести себя прилично. Да и потом, кто меня вообще заметит рядом с этими? Ну и прически!

Неожиданно для всех голова его превратилась в ослиную. Осел насмешливо заревел, окатив Сабрину брызгами слюны.

– Пак, милый, за столом никаких превращений, – строго сказала бабушка Рельда.

– Я просто не мог удержаться, – покаялся мальчишка, вернувшись в свое обличье. Сабрине хотелось умереть. Нахал, хулиган… и все равно такой симпатичный!





Пак бросил взгляд на Сабрину. Девочка вытирала с лица слюну.

– Эй, чучело, это у тебя лицо или вареная картошка?

Сабрине захотелось умереть. Неужели он вправду считает ее чучелом? Разве можно так, да еще при всех? И тут на нее снизошло озарение: да ведь красавчик, сидящий рядом с ней за столом, – это все тот же хулиган и безобразник Пак! Тот самый паршивец, что забросил ее в ванну с клеем и подсунул ей в постель тарантула. Пусть внешне он стал другим человеком, в душе он оставался самим собой.

– Нет, это просто смешно, – сказала Сабрина. – Ну, прополоскали вы его в корыте, и что толку? Голову-то ему изнутри не вымоешь! Ты это все затеяла из-за тех отпечатков на доме. А между прочим, скорее всего, это его рук дело.

– Моих? – удивился Пак.

– Чьих же еще! – крикнула Сабрина. – Ты ведь у нас, кажется, Король пройдох? Помнишь, как ты ныл, когда бабушка отправила тебя за Вдовой? Вот ты и решил отыграться и перепугать нас до смерти.

– Тебе что, клеем через уши мозги залило? – фыркнул мальчишка. – Ничего я не отыгрывался. Меня там вообще не было.

– Не верю!

– А я верю, – заявила Дафна. – Когда он придумывает шутку, то всегда потом сам признается. Потому что гордится.

– Еще бы не гордиться! Мои шутки – настоящие произведения искусства, – захохотал мальчишка.