Неназываемый

Ксорве собиралась последовать за Шутмили, чтобы убедиться, что та не заблудится, но Сетенай сделал знак рукой.

Когда гости ушли, он поднялся с трона и потянулся.

– А ты не теряла времени.

– Я хотела объяснить все вчера ночью, – сказала Ксорве.

– Я знаком с Канвой Жиури. Она не так глупа, как другие инквизиторы, – заметил Сетенай. – Но я не люблю незваных гостей и не люблю сюрпризы. Не делай это привычкой, Ксорве.

– Да, господин, – сказала она.

Больше он ничего не добавил. Ксорве не знала, стоит ли спрашивать, нет ли у него задач для нее, или пожаловаться, что Тал удрал, или сказать что-то, просто чтобы разговор казался обыденным, но в конце концов она просто вышла из зала.

Наверное, от нее ожидалось, что она проведет весь день в комнате, терзаясь угрызениями совести, но уже на лестнице Ксорве осознала, что ее мысли то и дело возвращаются к Шутмили. Она должна была радоваться, сбыв адепта с рук. Хоть это и отвлекало ее от насущных проблем, пора посмотреть им в лицо. И она не могла ее удержать. Шутмили хотела домой, в Карсаж, а Карсаж мечтал заполучить ее обратно.

И все же что-то беспокоило ее.

Это оттого, что карсажийцы обращаются с Шутмили как с ребенком, подумала она. Но ведь это не совсем так. За пределами Дома Молчания большинство людей воспитывают детей, пока те не повзрослеют. Шутмили может представлять опасность, но это не объясняло печальные взгляды Малкхаи и заботу Арицы, который приносил ей напитки и одеяла. Они вели себя так, будто Шутмили умирала.

Ксорве моргнула. Наконец-то все встало на свои места, как шестеренки механизма. Экзамен в Квинкуриат. Последний шанс Шутмили добиться чего-то под собственным именем. А теперь один из адептов квинкурии мертв, и у Шутмили этот шанс появился. Жиури горела желанием поскорее организовать все на корабле, не давая Шутмили времени на раздумья. Что именно они собираются с ней сделать?

Она быстро прошла по коридору – от того, чтобы перейти на бег, ее удерживало лишь присутствие стражников и слуг, – и бросилась вниз по лестнице.

Челнок Канвы Жиури кружил над аллеей у дворца. Сама она сидела под тентом рядом с охранником в форме. Ксорве запрыгнула в челнок и села напротив.

– Здравствуйте, – сказала Ксорве. Охранник, ощетинившись, схватился за оружие.

– Все в порядке, Страж, – сказала Канва Жиури. Возможно, Ксорве это почудилось, ведь она знала об их родстве, но Жиури и впрямь напоминала Шутмили. У обеих был любознательный немигающий взгляд. – Я должна поблагодарить эту девушку за спасение моей племянницы.

– Верно, – подхватила Ксорве. Она выпрямилась и постаралась говорить с отчетливым акцентом Серого Крюка, – Дарью Малкхая заверил меня в щедрости Церкви.

– Дарью Малкхая мертв, – отрезала Жиури.

Ксорве пыталась подавить эмоции. Она могла бы догадаться и сама, но ей не хотелось об этом думать.

– Мне все равно, – сказала она. – Я спасла ее жизнь. Вы мне должны.

На самом деле она и думать забыла о награде, но люди всегда охотно верят в чужую алчность.

– Боюсь, я не ношу при себе большие суммы денег, – сказала Жиури, как будто Ксорве была попрошайкой и это могло ее остановить.

– Тогда я полечу с вами, – заявила Ксорве. C каждой минутой она убеждалась в своей правоте, и ей не хотелось выпускать карсажийцев из поля зрения.

Выражение лица Жиури походило на сорвавшийся и потерявший управление механизм. Ксорве даже подумала, что та ее ударит.

Затем они услышали шорох шагов по гравию. Шутмили подходила все ближе, и Канва Жиури вздохнула.

– Хорошо, – сказала она. – Уверена, мой помощник с удовольствием позаботится о тебе.

Ксорве хватило одной минуты в компании инквизитора Цалду, чтобы понять, что он жалкий ублюдок.

Инквизитор Карсажа был расхожим персонажем на подмостках Серого Крюка и Тлаантота: неутомимый охотник со зловещими мотивами, закутанный в длинный черный плащ и злодейски хохочущий. Цалду прекрасно удавался презрительный взгляд, но он не из тех, кто смеется.

– И сколько же тебе пообещал доктор Лагри? – спросил он, сверля ее взглядом из-за стола.

Фрегат «Созерцание в спокойствии» пришвартовался у подножия холмов вблизи Тлаантота. Парочка тлаантотских охранных судов следила за кораблем на приличном расстоянии. Ксорве ничуть не сомневалась, что боевые машины Сетеная в каждой башне древней стены только прикидывались дремлющими. Карсажийский фрегат – это не шутки, но, кажется, он действительно проделал весь путь только ради Шутмили.

Ксорве зевнула.

– Не помню. Много, – заявила она. Удивительно, чего можно достичь, если ведешь себя напористо и выглядишь опасной. У нее также сложилось впечатление, что Канва Жиури скинула ее на Цалду, потому что у нее были другие дела, и Ксорве не собиралась миндальничать.

– Что ж, – сказал он. – Конечно же, мы благодарны за усилия по спасению адепта Канвы.

Едва они поднялись на борт, Шутмили, будто чумную, тут же увели прочь две фигуры в вуалях и масках. Ксорве пришлось напомнить себе, что она знакома с Шутмили меньше недели. У нее не было никакого логического объяснения, с чего она вдруг решила, будто лучше, чем соотечественники Шутмили, знает, что той нужно. И все же она не хотела оставлять Шутмили с ними наедине.

– Мм, – протянула Ксорве. – Вообще-то я пострадала. Сильно поранила плечо.

– Ясно, – сказал Цалду. – Сколько ты хочешь?

Ксорве назвала баснословную сумму. Цалду сохранял мрачный вид. Но не успел он ответить, как вошел посыльный – за ним послала Верховный инквизитор Канва.

Ксорве шла следом, держась на пару дюймов позади Цалду. Она надеялась, что такое подозрительное поведение спишут на алчность. Салон корабля был из полированного дерева и украшен лакированными панелями, иконами в нишах и толстыми красными коврами, поглощавшими шум. На борту фрегата были сотни людей, но все разговоры сливались в единый гул.

Они подошли к нижней каюте без окон, и Ксорве протиснулась вслед за Цалду. Комната служила частично часовней, частично мастерской, частично застенком – перед большой оловянной иконой горели свечи, на скамьях были расставлены стеклянные приборы, здесь же стояла складная кровать, оборудованная цепями.


На краю койки сидела Шутмили, одетая в простую робу. Глаза ее покраснели. Возможно, ей рассказали о судьбе Лагри Арицы и Дарью Малкхаи, и она плакала по ним. Она не подняла головы, когда вошли Ксорве и Цалду, неотрывно глядя на икону на противоположной стене.

Рядом с койкой стояла инквизитор Канва в окружении двоих в белых плащах и вуалях, их лица скрывали маски из черной марли. Единственным цветным пятном был тонкий как лента пояс с голубой вышивкой на белом фоне. Ксорве решила, что это священники, и тут они заговорили.

– Очищение завершено, как и первый этап проверки способностей, – сказали они в унисон негромкими, ровными, мелодичными голосами, по которым совершенно невозможно было определить их пол. – Адепт Канва чиста и подготовлена к слиянию.

– Мать всех городов заботится о нас, – с удовлетворением произнесла инквизитор Канва. Она была так довольна, что даже не стала возражать против присутствия Ксорве.

– Уверены ли вы насчет скверны? – спросил Цалду.

– Если Бдение уверено, значит, уверены и мы, – отрезала Канва, явно имея в виду незнакомцев в белом.

– Инквизитор, при всем уважении, – начал Цалду, – вы же говорили, что это подождет нашего возвращения к Могиле Отступницы…

Ксорве вполуха слушала, как они обсуждают какие-то показатели, базовую порчу и прочую ерунду. Ей хотелось, чтобы Шутмили посмотрела на нее.

– Она достаточно чиста, – сказала инквизитор Канва, завершая разговор. – Когда Шутмили пройдет экзамен, ее ждет вступление в квинкурию Лучников.

Шутмили наконец-то подняла глаза, в глазах ее засветилось какое-то чувство – гордость или триумф. В конце концов, именно об этом она и мечтала. Но Ксорве по-прежнему ощущала беспокойство.

– Нам повезло, что нашелся столь подходящий кандидат на роль Пятого Лучника, – сказал один из Бдения.

– Цалду, – позвала инквизитор Канва, – я лично прослежу за второй фазой проверок. В мое отсутствие вы должны будете взять на себя прочие мои обязанности.

Цалду кивнул, сохранив лицо, и вышел из каюты вместе с адептом Бдения. Они шагали в ногу и напоминали водопад из белого шелка.

– Я бы предпочла начать слияние сегодня, если возможно, – сказала Шутмили без выражения, сидя так прямо, будто ее вырезали из бумаги.

– Разумеется, Шутмили, – сказала инквизитор Канва. – Мы рады, что ты снова с нами.

– Можете отблагодарить меня позже, – вмешалась Ксорве, с удовольствием отметив раздраженный взгляд Канвы. – Мы с вашим дружком так и не договорились о награде.

Она бросила взгляд на Шутмили, но та уделяла ей внимания не больше, чем мухе, жужжащей в соседней комнате. Ксорве надеялась, что адепт просто притворяется в присутствии тети.

– Я определилась, – сказала Ксорве. Она уперла руки в бока и с нахальнейшим видом посмотрела на Канву. Будь у нее соломинка, она бы ее сжевала. Ее разум тут же выплюнул последнюю порцию безумия. Лучше поскорее покончить с этим. – Вы ведь возвращаетесь в Карадун?

– Да, – ответила инквизитор Канва.

– Отлично. Большой город – большие деньги. Доставьте меня в Карадун, и мы в расчете.



Ксорве проводили к пассажирской каюте. Комната была такой же безупречной, как и остальная часть корабля, с таким же низким покатым потолком и темно-красными панелями.

Страж ясно дал понять, что для нее будет лучше оставаться в каюте и не беспокоить никого своим присутствием. В конце концов кто-то принес ей ужин: яйца пашот с лапшой и кусочками грибов в сладком пряном бульоне. Куда вкуснее, чем обычная еда на корабле.

Заняться после ужина было нечем, и она начала осознавать, какой огромной ошибкой была эта затея. Сетенай недвусмысленно велел ей оставаться во дворце. Если Тал был прав – это всего лишь испытание, и от них требовалось взять дело в свои руки, – тогда она должна была взять корабль и отправиться на охоту за Оранной. Вместо этого она оказалась на борту иностранного корабля, направляющегося в столицу Карсажа, которую от Тлаантота отделяло с десяток Врат.

Умнее было бы сбежать при первой возможности. Рано или поздно они остановятся на дозаправку. Пусть карсажийцы делают друг с другом что им заблагорассудится. У Ксорве и своих забот по горло.

Но она не могла перестать беспокоиться о Шутмили. Временами ей казалось, что Шутмили вела себя так отстраненно, потому что мечтала, чтобы Ксорве исчезла. И Ксорве не могла ее за это винить. Вышло неловко, и Ксорве сама предпочла бы забыть об этом. Но почему-то она не могла отделаться от подозрения, что это дело рук инквизиторов – они то ли опоили Шутмили, то ли наложили заклятье, чтобы она стала тихой и послушной. Точно так же Шутмили выглядела в плену у Оранны, в Пустом Монументе.

Ксорве лежала и слушала, как фрегат покидает орбиту Тлаантота и пересекает Врата. Они были в пути. Теперь уже поздно задаваться вопросом, правильно ли она поступила.

Свет в коридоре потускнел, экипаж перешел на ночные смены. Убедившись, что большинство ушли спать, она бросилась на поиски Шутмили.

Спальня адептов была рассчитана на дюжину человек – койки были составлены по три в высоту, – но сейчас здесь находилась только Шутмили. Завернутая в одеяло, она лежала на кровати в дальнем конце комнаты и не сводила взгляда с противоположной стены. Услышав шаги Ксорве, она расправила одеяло.

– Вы специально делаете кровати такими крохотными? – спросила Ксорве.

– Наверное, так они учат нас не делиться, – с задумчивым видом ответила Ксорве и обернула одеяло вокруг плеч.

– Это для тех, кого распаляет постоянное биение лбом о притолоку, – подхватила Ксорве и тут же пожалела о сказанном. Скорее всего, Шутмили имела представление о жизни, но карсажийцы с большой деликатностью относятся к подобным вещам.

– Я не знала, что ты хочешь в Карадун, – сказала Шутмили, она ничуть не выглядела смущенной.

– Мечтаю пополнить свою коллекцию бесполезной мебели детского размера, – пошутила Ксорве, присев на одну из коек напротив Шутмили. – Как прошел экзамен?

– Утомительно, – ответила Шутмили. – Но, кажется, я сдала. Квинкурия Лучников – это военное подразделение. Не совсем то, чего я ожидала, – она слабо улыбнулась. – Пришлось вспоминать алхимию, механику, анатомию… Не думала, что меня выберут для этого.

– Что делают Лучники? – спросила Ксорве.

– Вопрос скорее в том, чего они не делают, – ответила Шутмили. – Например, не испепеляют лес. Не иссушают реки. Не расплавляют город в лужицу стекла. Если ты сосед Карсажа, мы что-то тебе сделали, и тебя это не радует настолько, что ты ищешь способ отомстить, хорошенько подумай о том, как было здорово, когда Лучники ничего не делали.