Неназываемый

Ксорве приблизилась, и внезапно поняла: озарение холодной рукой сжало ее внутренности.

Не мародеры. Воскрешенные. Ни один живой человек так не двигался – спотыкаясь о кочки, едва не падая, теряя омертвевшую кожу.

Их лица были пустыми и изможденными. Сухая кожа обтягивала кости. Веки походили на сучки в стволе дерева. Губы разжались, обнажая острые желтые зубы.

Все они были вооружены большими зазубренными палашами. При виде Ксорве и остальных они одновременно обнажили оружие.

Ксорве схватилась с ближайшим. Тал и Малкхая были где-то рядом, и она надеялась, что они справятся сами. Взмах, выпад, блок. Взад-вперед по хребту, не усиливая натиск, но и не отступая. Воскрешенный двигался медленно, но без устали. В бою ее сознание прояснялось и сужалось, как пучок света – только здесь и сейчас, только этот клинок, только это место, только это положение и замыслы врага. При других обстоятельствах она могла бы наслаждаться этим. Но теперь, в темноте, в незнакомом месте, лицом к лицу с бесстрастной костяной улыбкой ее противника, она мечтала, чтобы все как можно скорее закончилось.

Ксорве почувствовала, как что-то поддается – меч разрубил иссохшие мышцы на шее воскрешенного, и он рухнул. Что бы ни удерживало до этого его кости, стоило ему удариться о землю, как он рассыпался на части. А Ксорве уже искала следующего.

Тал разобрался со своим мертвецом, вместе они уложили третьего. Из долины поднимались все новые воскрешенные. Два – нет, три, – возможно, больше, но Ксорве некогда было задумываться об этом, когда вокруг полно своих забот.

Послышался сдавленный крик и чье-то тело, поскользнувшись, рухнуло на землю. Затаив дыхание, Ксорве обернулась. Над телом Малкхаи стоял воскрешенный в длинной вуали. Захрипев, он ударил Дарью по лицу острием меча.

За спиной Ксорве раздался вопль. Краем глаза она заметила белое пятно – на гору камней взбиралась Шутмили.

Воскрешенные не проявляли никаких эмоций. Язык тела был им недоступен. Пустые глазницы не выдавали их намерений. Однако при виде Шутмили противник Ксорве как будто испуганно замер.

Ксорве воспользовалась этой заминкой, чтобы пробить его защиту и загнать лезвие под торчащие ребра, пронзив остатки плоти внутри. Воскрешенный пошатнулся. Хрящи уже начали распадаться. Ксорве толкнула его, – он рухнул лицом вниз, – и повернулась к следующему противнику, пытаясь разглядеть, что происходит с Дарью Малкхаей.

Малкхая лежал на земле и с трудом дышал. Над ним, повернувшись лицом к Шутмили, стоял мертвец в вуали. Эта воскрешенная была женщиной. Лишенную плоти голову венчали жидкая коса и диадема с железными цветами.

– Ты спасешь его, Адепт? – спросила воскрешенная. Голос ее был сиплым и шелестящим, будто кто-то раздувал мехами огонь в очаге. Малкхая извивался, пытаясь отползти от нее, но воскресшая прижала клинок к его горлу – Ведь так?

Шутмили не стала ей отвечать. Она посмотрела на Малкхаю, скорчившегося на земле. В ее взгляде застыл немой вопрос. Не было нужды произносить его вслух – Можно?

– Давай, – сказал, задыхаясь, Малкхая.

Шутмили сняла перчатки, подняла руку и медленно сжала ладонь, впиваясь ногтями в основание ладони. Лицо ее было бесстрастным, отрешенным, от него исходило яркое сияние. Воскресшая принцесса зашипела, будто ее сжигал огонь, меч выпал из ее рук. Шутмили равнодушно и внимательно смотрела, как воскрешенная пошатнулась и упала на колени.

– Достаточно, Шутмили, – сказал Малкхая, приподнявшись на локтях. – Я в порядке.

Но Шутмили как будто не слышала его. Ее кулаки были по-прежнему сжаты – единственный признак гнева. Воскресшая принцесса корчилась, из ее горла вырывались мучительные хрипы.

– Шутмили! – позвал Малкхая. – Хватит!

На мгновение время замерло, и все застыли, словно подвешенные за хрупкую нить. Ксорве уже давно ничего не боялась, но тут она почувствовала, как к ним тянется древняя тьма. Я могу стать вратами, через которые она вернется…

Другие воскресшие упали как подкошенные и затряслись. Они не могли чувствовать боль. Мертвые не могут страдать. И все же принцесса в вуали дергалась, как жук, застрявший в паутине, под взглядом Шутмили.

– Они мертвы, Шутмили. Оставь их.

Свободной рукой Малкхая слегка потряс Шутмили за плечо: Ксорве почти верила, что прикосновение должно быть обжигающим. Наконец она посмотрела на него, – так зима сменяется весной, – и ее руки повисли вдоль тела.

Раздался звук, похожий на выдох, запахло паленой костью, и воскрешенные рассыпались. Кроме них четверых на холме больше никого не было.

Тал выпрямился, и Шутмили вскинулась, как гончая при виде зайца.

– Что это было? – спросил Тал. По-прежнему стоя ближе к вершине, он повернулся к остальным. Малкхая трясущимися руками обнимал Шутмили. Приоткрыв рот и обнажив крохотные жемчужины зубов, она смотрела в одну точку. На лице ее застыла слепая жажда, как будто свет выжег ее изнутри, оставив лишь пустоту.

– Разберись сам, – бросил Малкхая сквозь сжатые зубы. Ксорве поняла, что он не зол, а напуган.

Малкхая держал ладони Шутмили голыми руками. То ли он был настолько смел, то ли настолько безрассуден, для Ксорве это было одно и то же.

– Возвращайтесь в дом, – сказал он с легкой дрожью в голосе. – Найдите Арицу. У него есть успокоительное…

В доме Арица уже укладывал склянки в сумку. Они вернулись на поле, усеянное костями, где Малкхая укачивал Шутмили в объятиях. Она тряслась так, будто пыталась сбросить кожу.

– Сколько ей дать? – спросил Арица, открыв сумку. В развевающихся белых одеждах он походил на призрака.

– Полную дозу, – ответил Малкхая. – Она перестаралась. – Махнув рукой в сторону останков, разбросанных по холму, он невесело рассмеялся.

Опустившись на колени, Арица влил содержимое флакона в рот Шутмили. В конце концов она перестала дрожать и затихла. Малкхая встал на ноги, легко поднял ее, и молча стал подниматься к дому.

Следом шли Ксорве и Тал. Вокруг простирались мертвые пустоши.

Вернувшись в дом, Арица и Малкхая зажгли лампы, развели огонь и уложили Шутмили на тюфяк в главной комнате. Арица молился вслух. Малкхая мерил шагами комнату и молился про себя.

В конце концов Малкхая пересилил себя и подошел к Талу и Ксорве, будто ограждая от этого священника.

– Вопросы есть не только у вас, – сказал он. – Поговорим утром.






9

Пустой Монумент




Когда на следующее утро Ксорве и Тал появились в комнате, Арица и Малкхая ждали их за столом.

Вид у них был важный, как будто они уже подготовили вопросы к этой встрече.

– Шутмили отдыхает, – сказал Арица, прежде чем они сели за стол и Малкхая налил им кофе.

– Кто она, черт возьми? – спросил Тал. – И почему вы не держите ее на привязи?

Тал привык к тлаантотской магии. К магии Сетеная – чистой, скупой, управляемой. То, что они видели прошлой ночью, таковым не являлось.

Лагри Арица нахмурился, а Малкхая поморщился.

– Шутмили – ценный адепт Церкви, – в конце концов ответил Арица. – Наши адепты – не боевые монстры, а особо почитаемое национальное достояние.

– Я видел, как ваше национальное достояние расщепило девять скелетов, – отрезал Тал. – Откуда нам знать, что вы способны ее контролировать?

– Шутмили воспитывалась и тренировалась при Школе Мастерства в Карадуне. Более десяти лет она была примерной ученицей, – сказал Арица. – Скоро ее кандидатуру будут рассматривать на предмет присоединения к Имперскому Квинкуриату.

По лицу Тала стало ясно, что он прекрасно понимал, о чем идет речь.

– Она ранила вас? – спросил Малкхая. Этим утром он был уже далеко не так дружелюбен. Тал напрасно строил ему глазки.

– Нет, – неохотно признал Тал.

Допив кофе, Ксорве отодвинула чашку.

– Послушайте, – сказала она. – У нас есть проблема поважнее. – Арица и Малкхая безучастно смотрели на нее. – Здесь кто-то есть. Мертвые не воскресают по своей воле. Особенно с такой целью.

– Это умирающий мир, – заметил Арица. – Феномен воскрешения хорошо изучен, и…

– Нет, Ксорве права, – впервые в жизни Тал согласился с ней. – Ночью одна из воскрешенных заговорила. Вы знаете, насколько это маловероятно? Есть даже поговорка об этом: как часто мертвецы рассказывают истории? Так вот, никогда не рассказывают. Кто-то управлял ими, или я полнейший идиот.

Малкхая оперся тяжелым подбородком о крупную ладонь.

– Это так, – подтвердил он. – Она разговаривала с Шутмили. Намеренно ее дразнила.

– В общем, – начала Ксорве, – если я правильно понимаю, мы имеем дело с некромантом, который способен воскресить девять мертвецов и управлять ими на расстоянии.

Даже в Доме Молчания никто не стал бы поднимать мертвецов просто так. Они воскресали в склепах сами по себе, если оставить их надолго. Воскрешать их – все равно что сажать деревья посреди зимы – бессмысленная трата энергии ради вмешательства в естественный процесс.

– Ага, и я уверен, что вы двое уже знали об этом, – сказал Тал. Ксорве едва не одернула его, но сообразила, что он на ее стороне. – Даже если вы не знали про гребаного некроманта, вы точно знали, что там что-то есть. И почему же вы решили скрыть это от нас?

– Что ж, вы тоже были не до конца откровенны с нами, – заметил Малкхая.

– Почему же? – спросила Ксорве, опустившись на стул.

– Сетенай сказал, что пришлет двух ученых. Но если вы ученые, то я императорский цирюльник. Ученые – не в обиду тебе, Арица, – не рвутся в бой и так не сражаются.

– Мы его агенты, – сказала Ксорве. – И можем за себя постоять.

– И вам повезло, что мы можем, – добавил Тал, – иначе тебя бы уже размазало по всему ландшафту.

Резко выдохнув, Малкхая с грохотом ударил кулаком по столешнице. Слова Тала частенько производили такой эффект.

– Малкхая, успокойся, – произнес Арица после долгой неприятной паузы. Вид у него был изможденный. – Да, у нас были подозрения. И мы не собирались скрывать их. Мы могли ошибаться. Все могло закончиться. Теперь уже ничего не поделаешь. Однако… благоразумнее всего будет поделиться друг с другом информацией. Немногие способны справиться с мертвыми. А желающих иметь с ними дело и того меньше.

Арица рассказал о незнакомом корабле, который карсажийцы видели дважды: неделю назад и в ночь прибытия Тала и Ксорве. Ксорве слушала с нарастающей тревогой.

В Доме Молчания они разучивали песенку: «Это дорога мертвых. Это дорога костей». В памяти всплыли все старые песни. Ее охватило ужасное подозрение, и с каждой минутой оно становилось все реальнее. Честно говоря, подозрение это зародилось еще вчера, после встречи с воскрешенными.

Едва ли Сетенай был единственным, кто прочел статью Лагри Арицы. Реликварий был нужен не только ему.

– Вопрос в том, как мы поступим, – сказал Малкхая. – Здесь больше небезопасно. Я считаю, что мы впятером должны взять «Расцвет» и улететь к Вратам. Но… Арица, что скажешь ты?