Неизбежное зло

– Я пытался найти его, как вы просили. Его не видели с утра, и на звонки по домашнему телефону он не отвечает.

Я ощутил страх, нарастающий как волна.

– Есть вероятность, что он куда-то уехал?

– Сомневаюсь. Даже в чрезвычайной ситуации он никогда не уехал бы, никого не предупредив.





* * *


«Мерседес» затормозил перед аккуратным фахверковым коттеджем, которому самое место где-нибудь в Кенте. Зеленые металлические ворота в высокой живой изгороди выходили на дорожку, бежавшую между подстриженными газонами и аккуратными клумбами с типичными английскими цветами. Сам коттедж выглядел свежепобеленным, а брусья фахверка выкрасили в тот же оттенок зеленого, что и ворота.

Тишину нарушали лишь крики скворцов.

Шофер остался около машины, а мы с Несокрушимом направились к парадной двери. Полковник Арора с нами не поехал. Он прислал с шофером записку, сообщавшую, что его в последний момент вызвали по делу, касающемуся подготовки к похоронам принца.

Я потянулся к дверному молотку, стукнул несколько раз. Мы подождали. Ни звука изнутри.

– Таким стуком можно и мертвого разбудить, – заметил Несокрушим.

– Будем надеяться, что до этого не дойдет, сержант, – буркнул я. – Обойди кругом. Посмотри, не найдется ли открытого окна или двери.

– Есть, сэр, – браво отозвался Несокрушим и скрылся за углом дома.

Я пошел к другому углу и попытался заглянуть в окно. Возможно, это было окно гостиной. Темно, окна затянуты сеткой, ничего не разглядеть. Вернувшись к двери, я изо всех сил врезался в нее плечом. Она была массивной и наглухо запертой, и я, конечно, не питал иллюзий, что смогу запросто ее выломать. В прошлый раз, когда мы пытались вломиться в жилище, нас встретили градом пуль. Кроме того, я в официальном отпуске. Наконец, вспомнив, что хозяин дома – бухгалтер, я приподнял коврик у двери.

Тихонько выругался. Никаких запасных ключей.

Вернулся из своего обхода Несокрушим. И по выражению его лица я все понял.

– Задняя дверь взломана.





* * *


Сад позади дома был обширнее, но не менее аккуратным, чем перед фасадом. Вдоль стены цвели кусты розовых и красных роз, а под палисандровым деревом стояли стол и два плетеных кресла. Было бы похоже на открытку, если бы не вид задней двери. Несокрушим был очень сдержан в оценке, когда сказал, что она «взломана». Похоже, действовали топором. Половина двери, разбитая в щепки, валялась на земле, остальное бессильно болталось на уцелевшей петле. Одно было ясно: Голдинг не просто решил взять выходной.

Я отодвинул останки двери и осторожно ступил на заднее крыльцо. Под ногами хрустнули обломки досок. В доме тишина. На кафельном полу пара коричневых сапог для верховой езды.

Я открыл дверь в следующее помещение – кухню, которая выглядела так, будто здесь разорвалась бомба. Ящики выдвинуты, шкафы перевернуты, пол усыпан осколками битой посуды.

– У вас есть револьвер, сержант? – обернулся я к Несокрушиму.

– Боюсь, что нет, – прошептал Несокрушим. – Он остался в резиденции.

Я не мог упрекнуть сержанта, мой вообще лежал в нескольких сотнях миль отсюда, в Калькутте.

– Тогда нам остается надеяться, что тот, кто это сделал, уже далеко или так же самонадеян, как мы.

Мы осторожно двинулись к двери в противоположном конце кухни. Я приоткрыл ее и заглянул в гостиную. Тот же хаос: мебель перевернута, по полу разбросаны книги, диван будто выпотрошили, вытащив из него кучу комковатого серого хлопка. Даже толстые бархатные шторы сорваны и разрезаны.

Позади раздался грохот. Мы, замерев на секунду, обернулись, а потом ринулись обратно в кухню. Прежде чем я успел предупредить его, Несокрушим рванул дверь: крайне опрометчивый поступок, учитывая, что мы не вооружены. Почти ожидая залпа, я прыгнул на него сзади, прижимая к полу, но выстрелов не последовало. Я осторожно приподнял голову. Прямо перед нашими лицами стоял черно-коричневый полосатый кот, ошеломленный нашим вторжением.

Несокрушим поднялся, отряхнулся. Кот вспрыгнул на буфет, добавив осколков посуды на полу. Я продолжил обследование дома.

Спальня тут была одна. Приличного размера комната с кроватью, гардеробом, комодом и столом сейчас походила на мусорную свалку, занесенную метелью перьев из варварски вспоротых матрасов. Бельевые ящики выдвинуты, их содержимое разметано бурным водоворотом.

Я искал следы борьбы, но ничего не находил. Разоренная комната вроде бы предполагала драку, но мне показалось, что здесь просто что-то искали. Никаких следов крови, хотя у того, кто учинил погром, определенно имелся нож. Голдинга явно уже не было дома, когда здесь все перерыли.

В комнату с котом на руках вошел Несокрушим.

– Вы, смотрю, подружились, – заметил я.

– Судя по надписи на ошейнике, его зовут Мордехай. Должно быть, кот мистера Голдинга.

Сержант явно поспешил с выводами. Задняя дверь была открыта, так что чертова животина запросто могла пробраться в дом после нас.


– Откуда это известно? – усомнился я.

Вопрос словно бы слегка огорошил сержанта:

– Потому что ни один индиец никогда бы не дал коту такое странное имя.

Пожалуй, он был прав. Опустившись на колено, я подобрал с пола пару фотографий в рамках. Стекло на одной треснуло и вывалилось. На обеих карточках – Голдинг, лет на десять-пятнадцать моложе нынешнего, стоял рядом с сидящей пожилой женщиной. Я поискал еще фото, но эти оказались единственными.

– Что скажешь? – протянул я фотографии Несокрушиму.

– Голдинг с матерью? – предположил он.

Бухгалтер, наверное, был холостяком, и я подумал, что холостяки чаще заводят котов, чем женатые мужчины. Каждому нужен товарищ, даже бухгалтеру.

Я прошел в ванную и обследовал аптечку, которую вытряхнули в оцинкованную ванну.

– Что будем делать с котом? – окликнул Несокрушим.

– Брось его, коты в состоянии сами позаботиться о себе.

– Это английский кот, сэр. Уверен, он и пяти минут не протянет на индийской улице.

Я напомнил, что нас должна заботить судьба Голдинга, а не его домашних животных.

– Да, сэр. Простите, сэр, – смутился он. – Вы считаете, Голдинга похитили?

– Если и так, то не отсюда.

– Тогда где же он?

– Не знаю, – ответил я, прихватывая пузырек с круглыми белыми пилюлями.

– Может, он понял, что попал в беду, и скрылся? – предположил Несокрушим. – Вчера вечером он казался немного встревоженным.

– Возможно, – сказал я, хотя и сомневался. Рассматривая пузырек с пилюлями, я подумал, что Голдинг вовсе не намеревался никуда надолго уезжать.





* * *


– Коттедж перевернули вверх дном, – сообщил я.

Мы стояли в кабинете полковника Ароры перед рабочим столом, за которым он как раз пил чай.

– Думаете, его похитили? – поинтересовался полковник, прихлебывая из чашки.

– Вполне вероятно. Или ввязался во что-то и смылся, пока до него не добрались. Трудно сказать, что там на самом деле. Но не думаю, что они забрали его с собой, после того как перерыли весь дом.

– Но такая вероятность есть?

Полковник отставил чашку и достал из кармана серебряный портсигар. Любезно предложил нам сигареты, закурил сам.

– Кто бы ни разгромил коттедж, он определенно что-то искал, – сказал я. – И если Голдинга похитили, значит, он не сообщил похитителям, где находится требуемое.

– Но вовсе не значит, что они не нашли это сами, – вмешался Несокрушим. – Судя по обстановке, обыск был чрезвычайно обстоятельным.

– Возможно, – согласился я. – Но маловероятно.

– Почему? – спросил полковник.

– Все комнаты перевернуты вверх дном, даже ванная. Странно было бы продолжать обыскивать дом, когда нужное уже найдено. Так что либо они нашли то, что искали, в самом последнем помещении, либо не нашли вообще. Я ставлю на второе.

– А вы знаете, что они искали? – спросил Арора.

– Надеялся, что вы мне это расскажете.

Полковник молчал, только смерил меня твердым, ничего не выражающим взглядом. Не догадаешься, о чем он думал, но, судя по тому, что я успел узнать об этом человеке за последние дни, готов был биться об заклад, что сейчас полковник прикидывает, как много можно мне рассказать. Я был убежден, что он что-то скрывает. В конце концов, Арора поделился своей тревогой относительно местопребывания Голдинга спустя всего час после того, как мы попросили его разыскать бухгалтера. По моему опыту, никто не стал бы так беспокоиться о благополучии другого человека исключительно по доброте душевной.

– Скажите, чем он занимался в настоящий момент?

На этот раз полковник ответил охотнее.