Неформальные отношения
Часть 36 из 71 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Потому что что-то в его взгляде говорило, что все меняется.
И я либо попаду под перекрестный огонь, либо сгорю заживо.
Я быстро активировала телефон и написала ответное сообщение.
Я: Мне очень жаль. Я не знала. Мне было слишком больно. Думала, ты хочешь все прекратить. Думала… Не знаю. Я была эмоциональной и глупой. Мне очень жаль.
Миллер: Я тебе обещал.
Я: Обещал.
Миллер: И ты явно мне не поверила.
Я: Мне… причинили боль.
Боже, я хотела ему рассказать. Но знала, что еще не время; плюс, все это было в прошлом. Теперь ничего не исправить.
Миллер: Нам действительно нужно начать все сначала, оставить это дерьмо позади. Я хочу снова стать твоим другом. Я хочу, чтобы «мы» вернулись. «Мы» без поцелуев, так как Санчес заблокировал путь моему члену еще до того, как мне удалось сделать хотя бы один шаг.
Я рассмеялась, хотя слезы все еще текли по щекам из-за нашего разговора.
Я: Это одна из лучших его отличительных черт.
Миллер: Расскажи об этом…
Я: Да.
Миллер: Да???? Ты только что сказала «да» на мое предложение дружбы? Мне следует сделать браслеты дружбы
Я: Нет необходимости. У меня все еще сохранился кулон.
Миллер: Скажешь кому-нибудь, что у нас есть кулон дружбы, и я буду отрицать этот факт до самой смерти.
Я: Твоя половина была розовой!
Миллер: Я тебя ненавижу.
Я: И когда мы складывали две половинки вместе, они составляли сердце!
Миллер: Я удаляю все эти сообщения, просто чтобы ты знала.
Я: Помнишь наше рукопожатие?
Миллер: В него входили щелчки пальцами.
Я: Это была твоя любимая часть!
Миллер: Я забираю обратно предложение дружбы.
Я: Нет, не забираешь. Ты знаешь, что прямо сейчас смеешься и пытаешься вспомнить то дурацкое рукопожатие.
Миллер: Проклятье.
Я: Если ты вспомнишь его завтра и повторишь, то я испеку тебе печенье.
Миллер: Ловлю тебя на слове.
Я: Я скучала по тебе.
Миллер: Это в прошлом.
Я: Договорились.
Миллер: И Эм?
Я: Да?
Миллер: Я уверен в том, что скучал по тебе намного сильнее…
Глава 21
МИЛЛЕР
Я сжал в кулаке цепочку с кулоном и пошел к раздевалкам. Я знал, что Санчес уже на месте, его машина стояла на стоянке рядом с машиной Эм.
После прошлой ночи я не знал, что и думать. Но понимал, что не могу продолжать в том же духе, не могу продолжать постоянно жаждать Эм, нарушая правила дружбы и другие существующие кодексы парней только потому, что все еще ее люблю.
И именно эта часть меня убивала.
Она скручивала что-то в моей груди до тех пор, пока мне не хотелось кричать.
Эм никогда от меня не уходила.
Я ей верил.
А значит, если бы я просто постарался, если бы не позволил своему горю и гневу победить здравый смысл, то мы были бы больше, чем друзья.
Больше, чем обычные приятели, которые постоянно зависали на выходных и отрывались за просмотром фильмов до четырех утра.
Бывало, мы засыпали под звездами; Эм дрожала в моих объятиях и обещала, что мы всегда будем друзьями. Именно тогда появились наши цепочки с кулонами дружбы. Я купил их в шутку.
Но в ту минуту, когда я надел цепочку Эмерсон на шею, она залилась слезами и обняла так сильно, что мне стало трудно дышать. В тот момент я понял, что наша дружба не была обычной. Связь, которую мы чувствовали друг к другу, была необыкновенной.
Я поклялся никогда не снимать цепочку.
И носил его постоянно, делая исключение лишь во время игр.
В тот вечер, когда она от меня ушла, я бросил его в комод и заорал.
Но у меня так и не хватило духу его выбросить.
Пройдя еще несколько шагов, я оказался в шумной раздевалке, и нос наполнился запахом оборудования и обезболивающего крема.
Санчес прислонился к стене, держа в правой руке шлем и, разговаривая с Эмерсон, но, не прикасаясь к ней.
Если бы он к ней прикасался, то, несомненно, имел бы позже разговор с тренером.
Я начал замечать, что тренировки становились более интенсивными, и последнее, что нам нужно, это рассеянность. Я ожидал, что тренерский состав скажет что-то о вечеринке с черлидерами, но они закрыли на это глаза.
Полагаю, именно так все происходит после того, как вы зарабатываете два кольца победителей чемпионата за последние три года.
Вам сходит с рук все ваше дерьмо, пока вы побеждаете.
— Дружбан! — Санчес кивнул мне. — Моя девушка рассказывала тебе, что доставляла себе удовольствие в душе?
Лицо Эмерсон стало ярко-красным.
— Ты — задница! Я этого не делала! — Она ударила его в грудь.
Санчес заразительно рассмеялся.
— Тогда с чего бы еще ты проторчала там больше тридцати минут вчера вечером? Чертовка. Даже не позволила мне к тебе присоединиться.
Я попытался удержать улыбку на месте.
Я писал ей сообщения.
Дерьмо, мне нужно остановиться.
Но даже тогда, когда мой мозг разъяснял логически и в ярких деталях все причины, что оставаться с ней друзьями плохая идея, что нужно держаться подальше, мое гребаное сердце замирало от радости, когда я видел Эм.
Проклятье.
— Похоже, ты все же закончил вечер на хорошей ноте, Санчес. — Я чертовски сильно старался продолжать улыбаться. — Ты в конечном итоге оказался с девушкой, разве нет?
И я либо попаду под перекрестный огонь, либо сгорю заживо.
Я быстро активировала телефон и написала ответное сообщение.
Я: Мне очень жаль. Я не знала. Мне было слишком больно. Думала, ты хочешь все прекратить. Думала… Не знаю. Я была эмоциональной и глупой. Мне очень жаль.
Миллер: Я тебе обещал.
Я: Обещал.
Миллер: И ты явно мне не поверила.
Я: Мне… причинили боль.
Боже, я хотела ему рассказать. Но знала, что еще не время; плюс, все это было в прошлом. Теперь ничего не исправить.
Миллер: Нам действительно нужно начать все сначала, оставить это дерьмо позади. Я хочу снова стать твоим другом. Я хочу, чтобы «мы» вернулись. «Мы» без поцелуев, так как Санчес заблокировал путь моему члену еще до того, как мне удалось сделать хотя бы один шаг.
Я рассмеялась, хотя слезы все еще текли по щекам из-за нашего разговора.
Я: Это одна из лучших его отличительных черт.
Миллер: Расскажи об этом…
Я: Да.
Миллер: Да???? Ты только что сказала «да» на мое предложение дружбы? Мне следует сделать браслеты дружбы
Я: Нет необходимости. У меня все еще сохранился кулон.
Миллер: Скажешь кому-нибудь, что у нас есть кулон дружбы, и я буду отрицать этот факт до самой смерти.
Я: Твоя половина была розовой!
Миллер: Я тебя ненавижу.
Я: И когда мы складывали две половинки вместе, они составляли сердце!
Миллер: Я удаляю все эти сообщения, просто чтобы ты знала.
Я: Помнишь наше рукопожатие?
Миллер: В него входили щелчки пальцами.
Я: Это была твоя любимая часть!
Миллер: Я забираю обратно предложение дружбы.
Я: Нет, не забираешь. Ты знаешь, что прямо сейчас смеешься и пытаешься вспомнить то дурацкое рукопожатие.
Миллер: Проклятье.
Я: Если ты вспомнишь его завтра и повторишь, то я испеку тебе печенье.
Миллер: Ловлю тебя на слове.
Я: Я скучала по тебе.
Миллер: Это в прошлом.
Я: Договорились.
Миллер: И Эм?
Я: Да?
Миллер: Я уверен в том, что скучал по тебе намного сильнее…
Глава 21
МИЛЛЕР
Я сжал в кулаке цепочку с кулоном и пошел к раздевалкам. Я знал, что Санчес уже на месте, его машина стояла на стоянке рядом с машиной Эм.
После прошлой ночи я не знал, что и думать. Но понимал, что не могу продолжать в том же духе, не могу продолжать постоянно жаждать Эм, нарушая правила дружбы и другие существующие кодексы парней только потому, что все еще ее люблю.
И именно эта часть меня убивала.
Она скручивала что-то в моей груди до тех пор, пока мне не хотелось кричать.
Эм никогда от меня не уходила.
Я ей верил.
А значит, если бы я просто постарался, если бы не позволил своему горю и гневу победить здравый смысл, то мы были бы больше, чем друзья.
Больше, чем обычные приятели, которые постоянно зависали на выходных и отрывались за просмотром фильмов до четырех утра.
Бывало, мы засыпали под звездами; Эм дрожала в моих объятиях и обещала, что мы всегда будем друзьями. Именно тогда появились наши цепочки с кулонами дружбы. Я купил их в шутку.
Но в ту минуту, когда я надел цепочку Эмерсон на шею, она залилась слезами и обняла так сильно, что мне стало трудно дышать. В тот момент я понял, что наша дружба не была обычной. Связь, которую мы чувствовали друг к другу, была необыкновенной.
Я поклялся никогда не снимать цепочку.
И носил его постоянно, делая исключение лишь во время игр.
В тот вечер, когда она от меня ушла, я бросил его в комод и заорал.
Но у меня так и не хватило духу его выбросить.
Пройдя еще несколько шагов, я оказался в шумной раздевалке, и нос наполнился запахом оборудования и обезболивающего крема.
Санчес прислонился к стене, держа в правой руке шлем и, разговаривая с Эмерсон, но, не прикасаясь к ней.
Если бы он к ней прикасался, то, несомненно, имел бы позже разговор с тренером.
Я начал замечать, что тренировки становились более интенсивными, и последнее, что нам нужно, это рассеянность. Я ожидал, что тренерский состав скажет что-то о вечеринке с черлидерами, но они закрыли на это глаза.
Полагаю, именно так все происходит после того, как вы зарабатываете два кольца победителей чемпионата за последние три года.
Вам сходит с рук все ваше дерьмо, пока вы побеждаете.
— Дружбан! — Санчес кивнул мне. — Моя девушка рассказывала тебе, что доставляла себе удовольствие в душе?
Лицо Эмерсон стало ярко-красным.
— Ты — задница! Я этого не делала! — Она ударила его в грудь.
Санчес заразительно рассмеялся.
— Тогда с чего бы еще ты проторчала там больше тридцати минут вчера вечером? Чертовка. Даже не позволила мне к тебе присоединиться.
Я попытался удержать улыбку на месте.
Я писал ей сообщения.
Дерьмо, мне нужно остановиться.
Но даже тогда, когда мой мозг разъяснял логически и в ярких деталях все причины, что оставаться с ней друзьями плохая идея, что нужно держаться подальше, мое гребаное сердце замирало от радости, когда я видел Эм.
Проклятье.
— Похоже, ты все же закончил вечер на хорошей ноте, Санчес. — Я чертовски сильно старался продолжать улыбаться. — Ты в конечном итоге оказался с девушкой, разве нет?