Неформальные отношения
Часть 25 из 71 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Прошло всего лишь три дня с их знакомства…
А Санчес уже понял то, на осознание чего мне потребовались годы.
Он беспокоился… знал, что необходимо сдержаться при выборе машины для Эм, чтобы она не стоила больше, чем дома обычных людей…
Он сделал невозможное… заслужил ее дружбу.
А это означало, что все, что ему еще осталось сделать, это заслужить ее доверие и преданность.
А потом и ее сердце.
Меня начало подташнивать.
— Два варианта. — Санчес все еще был здесь? Наблюдал за моим нервным срывом? Великолепно. — Ты можешь позволить ей быть счастливой, позволить ей попробовать быть с кем-то вроде меня… с кем-то, кто не пришел с багажом из прошлого… или же можешь сразиться со мной, причинив ей боль в процессе.
— Почему это имеет значение? Когда все только лишь из-за секса? — возразил я.
— Такие девушки, как Эм, не спят с такими парнями, как я, — признался Санчес. — Итак, что ты намерен делать? Будешь и моим, и ее другом? Станешь хорошим товарищем по команде и поможешь нам выиграть чемпионат? Или мы будем воевать?
— Да кто вообще так говорит? — У меня начало стучать в голове из-за всего этого стресса.
Санчес пожал плечами, а затем ухмыльнулся, когда на столе зажужжал его телефон; провел по экрану пальцем и посмотрел на меня, прежде чем сказать:
— Эй, Соблазнительные Изгибы, я только что говорил о тебе.
Его поведение менялось, когда она была рядом.
И хотя она умрет, но не признается в этом, но ее поведение тоже менялось, когда она находилась рядом с ним. Эмерсон была менее осторожной… и улыбалась.
Она улыбалась, черт подери.
Я сглотнул и забил на свою боль.
На свою гордость.
И на свое разбитое сердце, когда кивнул ему и сказал:
— Друзья.
Глава 15
ЭМЕРСОН
Я сказала «да».
Но только от отчаяния. Когда Санчес заявил, что у него есть запасная машина (как люди обычно говорят о запасных зубных щетках или о туалетной бумаге), я сдалась. Возможно, из-за того, что я всю ночь не спала, разрываясь между кошмарами папы и тем, что он бродил по квартире, разыскивая маму. А когда я проверила свой банковский счет, то чуть не разрыдалась, кто бы знал? Моя мечта, наконец-то, сбылась, но теперь, когда она была у меня в руках, я видела, как легко она от меня ускользает. Все, что я пообещала отцу, все, к чему стремилась, и ради чего? С таким же успехом я могла надеть свою униформу и закричать.
Я чувствовала себя такой эгоисткой.
И вдобавок ко всему я играла с огнем, с тем самым огнем, который выжжет меня изнутри, если хотя бы подумаю выйти за рамки. Санчес ясно дал понять, что хочет лишь секса, а Миллер не хотел иметь со мной ничего общего. Но факт заключался в том, что я хотела их обоих, и чтобы потерять все, нужна лишь одна ошибка с моей стороны, или Санчес, наконец-то, получивший то, что хочет, выкинет меня на обочину.
А теперь машина.
Это противоречило каждой клеточке моего существа — принимать благотворительность.
Так как я, по сути, не спала всю ночь, потому что корпела над расчетами, пытаясь понять, как заставить заработать финансовый план, то единственное, что я смогла придумать: либо я нахожу, на чем добираться на тренировки и домашние игры, либо бросаю черлидинг.
Если каждый день вызывать «Убер», даже если разделять его с другим пассажиром, это все равно больше, чем я могла себе позволить, и, вдобавок ко всему, тренировки по черлидингу проходили не совсем в удобное время; плюс, у меня не было лишнего времени. И чем больше я переживала, тем сильнее хотелось, попридержать у себя бутылку вина, которую оставила в квартире Санчеса — так я могла утопить в алкоголе свои проблемы.
Санчес сказал, что машина будет ждать меня у стадиона.
Поездка до стадиона заняла пятнадцать минут. Да, я не могла делать это каждый день, особенно если каждый водитель «Убер» будет также громко слушать музыку.
Я выскочила из такси и огляделась. Но ничего не увидела.
Машины Санчеса тоже не было.
Раздался громкий гудок и совершенно новая красная «Хонда» быстро въехала на стоянку и сделала маленький круг, прежде чем остановиться в нескольких метрах от меня.
Машина была великолепна.
И явно недешевой.
Опять же, это был Грант Санчес. Он ведь никогда ничего не делал без вкуса или шика?!
Санчес открыл дверь. На нем были узкие черные футбольные штаны и джерси для тренировок, ключи свисали с его гигантской ладони, а на лице была самая широкая улыбка, которую я когда-либо видела. Я сглотнула, избавляясь от сухости во рту. Его улыбка делала забавные вещи с моим животом и побуждала хотеть того, что я не имела права хотеть. Особенно потому, что с самого начала Санчес довольно болезненно ясно дал понять, что хочет лишь секса. А я? Возможно, это было самой жестокой шуткой из всех, потому что все, чего я когда-либо хотела… это любви.
Санчес медленно шел ко мне в своей хищной невероятной манере.
Я снова сглотнула.
— Узнаю этот взгляд. — Он остановился, возвышаясь надо мной, а затем руками притянул за мои бедра к себе. — Это — тот взгляд, который говорит: «Пожалуйста, поцелуй меня, Санчес. Я тебя хочу. Ты мне нужен. Ты… — Он моргнул. — Потрясающий».
— Я не произношу слово «потрясающий» таким высоким голосом, — сказала я, слегка задыхаясь, когда он начал наматывать на свой палец прядь моих светлых волос.
— Все белые девушки именно так произносят слово «потрясающий».
— Я — не все.
— Нет… — Зеленые глаза Санчеса опаляли, когда он, опустив голову, осматривал меня. — Ты — определенно, не все.
Мы поцеловались.
На стоянке.
Перед теми, кто приехал на тренировку на полчаса раньше. И мне все больше хотелось его целовать. Санчес был просто потрясающим на вкус, как теплая жвачка с ароматом корицы… и специй.
Я рассмеялась ему в рот.
— Никогда не смейся над мужчиной в середине поцелуя, Соблазнительные Изгибы.
— Этот поцелуй просто потрясающий, — сказала я высоким голосом, вызывая громкий смех Санчеса, а затем он снова прижался ртом к моим губам, заставив забыть собственное имя.
Шесть лет назад я поцеловала футболиста и потеряла свое сердце.
Пять секунд назад я почувствовала себя так, словно мне вернули эту часть сердца, и ощущать это было хорошо, очень хорошо.
Ключи оказались в моей ладони, затем Санчес отстранился и поцеловал меня в нос.
— Важно, чтобы все Девочки «Смельчаков» вовремя приезжали на тренировки, а у меня силен командный дух. — Он опустил взгляд на свои штаны. — И об этом свидетельствует… вот это.
Я закрыла лицо ладонями.
— Боже…
— Ты краснеешь? — Санчес убрал мои ладони. На его лице сияла огромная улыбка, а еще эти ямочки…
Ему нужно перестать быть таким сексуальным, иначе я сделаю что-то глупое, например, снова его поцелую, а это мог заметить мой тренер или кто-нибудь из команды.
— Ты краснеешь! Мне это нравится, — прошептал Санчес, все еще удерживая мои руки, и снова поцеловал меня в нос. — Мне нравится, что именно я стал тому причиной.
— Ну еще бы.
— Я же потря-са-а-ающий, — растянул он последнее слово и подмигнул мне. — Постарайся ее не поцарапать, Соблазнительные Изгибы. — Улыбка Санчеса стала еще шире, когда он осмотрел меня с головы до ног, облизывая свои губы, словно еще несколько секунд, и тот меня съест. — С этой малышкой нужно бережно обращаться.
— С малышкой?
— Все красные машины — девочки. Что? Разве тебя не этому учили в школе?
Я закатила глаза.
— Ты невозможен.
— И потрясающий… скажи это.
— Тебе не нужно, чтобы я это говорила. Ты и так об этом знаешь. — Я скрестила руки на груди и попыталась думать о чем угодно, лишь бы не о его заднице, каменно-твердой в узких штанах. Какого черта я делала? Это была не я.
Флиртовать с футболистом, из-за которого меня могли уволить с работы моей мечты?
На стоянке?
Взять у него машину?
Неужели я была в таком отчаянии?
А Санчес уже понял то, на осознание чего мне потребовались годы.
Он беспокоился… знал, что необходимо сдержаться при выборе машины для Эм, чтобы она не стоила больше, чем дома обычных людей…
Он сделал невозможное… заслужил ее дружбу.
А это означало, что все, что ему еще осталось сделать, это заслужить ее доверие и преданность.
А потом и ее сердце.
Меня начало подташнивать.
— Два варианта. — Санчес все еще был здесь? Наблюдал за моим нервным срывом? Великолепно. — Ты можешь позволить ей быть счастливой, позволить ей попробовать быть с кем-то вроде меня… с кем-то, кто не пришел с багажом из прошлого… или же можешь сразиться со мной, причинив ей боль в процессе.
— Почему это имеет значение? Когда все только лишь из-за секса? — возразил я.
— Такие девушки, как Эм, не спят с такими парнями, как я, — признался Санчес. — Итак, что ты намерен делать? Будешь и моим, и ее другом? Станешь хорошим товарищем по команде и поможешь нам выиграть чемпионат? Или мы будем воевать?
— Да кто вообще так говорит? — У меня начало стучать в голове из-за всего этого стресса.
Санчес пожал плечами, а затем ухмыльнулся, когда на столе зажужжал его телефон; провел по экрану пальцем и посмотрел на меня, прежде чем сказать:
— Эй, Соблазнительные Изгибы, я только что говорил о тебе.
Его поведение менялось, когда она была рядом.
И хотя она умрет, но не признается в этом, но ее поведение тоже менялось, когда она находилась рядом с ним. Эмерсон была менее осторожной… и улыбалась.
Она улыбалась, черт подери.
Я сглотнул и забил на свою боль.
На свою гордость.
И на свое разбитое сердце, когда кивнул ему и сказал:
— Друзья.
Глава 15
ЭМЕРСОН
Я сказала «да».
Но только от отчаяния. Когда Санчес заявил, что у него есть запасная машина (как люди обычно говорят о запасных зубных щетках или о туалетной бумаге), я сдалась. Возможно, из-за того, что я всю ночь не спала, разрываясь между кошмарами папы и тем, что он бродил по квартире, разыскивая маму. А когда я проверила свой банковский счет, то чуть не разрыдалась, кто бы знал? Моя мечта, наконец-то, сбылась, но теперь, когда она была у меня в руках, я видела, как легко она от меня ускользает. Все, что я пообещала отцу, все, к чему стремилась, и ради чего? С таким же успехом я могла надеть свою униформу и закричать.
Я чувствовала себя такой эгоисткой.
И вдобавок ко всему я играла с огнем, с тем самым огнем, который выжжет меня изнутри, если хотя бы подумаю выйти за рамки. Санчес ясно дал понять, что хочет лишь секса, а Миллер не хотел иметь со мной ничего общего. Но факт заключался в том, что я хотела их обоих, и чтобы потерять все, нужна лишь одна ошибка с моей стороны, или Санчес, наконец-то, получивший то, что хочет, выкинет меня на обочину.
А теперь машина.
Это противоречило каждой клеточке моего существа — принимать благотворительность.
Так как я, по сути, не спала всю ночь, потому что корпела над расчетами, пытаясь понять, как заставить заработать финансовый план, то единственное, что я смогла придумать: либо я нахожу, на чем добираться на тренировки и домашние игры, либо бросаю черлидинг.
Если каждый день вызывать «Убер», даже если разделять его с другим пассажиром, это все равно больше, чем я могла себе позволить, и, вдобавок ко всему, тренировки по черлидингу проходили не совсем в удобное время; плюс, у меня не было лишнего времени. И чем больше я переживала, тем сильнее хотелось, попридержать у себя бутылку вина, которую оставила в квартире Санчеса — так я могла утопить в алкоголе свои проблемы.
Санчес сказал, что машина будет ждать меня у стадиона.
Поездка до стадиона заняла пятнадцать минут. Да, я не могла делать это каждый день, особенно если каждый водитель «Убер» будет также громко слушать музыку.
Я выскочила из такси и огляделась. Но ничего не увидела.
Машины Санчеса тоже не было.
Раздался громкий гудок и совершенно новая красная «Хонда» быстро въехала на стоянку и сделала маленький круг, прежде чем остановиться в нескольких метрах от меня.
Машина была великолепна.
И явно недешевой.
Опять же, это был Грант Санчес. Он ведь никогда ничего не делал без вкуса или шика?!
Санчес открыл дверь. На нем были узкие черные футбольные штаны и джерси для тренировок, ключи свисали с его гигантской ладони, а на лице была самая широкая улыбка, которую я когда-либо видела. Я сглотнула, избавляясь от сухости во рту. Его улыбка делала забавные вещи с моим животом и побуждала хотеть того, что я не имела права хотеть. Особенно потому, что с самого начала Санчес довольно болезненно ясно дал понять, что хочет лишь секса. А я? Возможно, это было самой жестокой шуткой из всех, потому что все, чего я когда-либо хотела… это любви.
Санчес медленно шел ко мне в своей хищной невероятной манере.
Я снова сглотнула.
— Узнаю этот взгляд. — Он остановился, возвышаясь надо мной, а затем руками притянул за мои бедра к себе. — Это — тот взгляд, который говорит: «Пожалуйста, поцелуй меня, Санчес. Я тебя хочу. Ты мне нужен. Ты… — Он моргнул. — Потрясающий».
— Я не произношу слово «потрясающий» таким высоким голосом, — сказала я, слегка задыхаясь, когда он начал наматывать на свой палец прядь моих светлых волос.
— Все белые девушки именно так произносят слово «потрясающий».
— Я — не все.
— Нет… — Зеленые глаза Санчеса опаляли, когда он, опустив голову, осматривал меня. — Ты — определенно, не все.
Мы поцеловались.
На стоянке.
Перед теми, кто приехал на тренировку на полчаса раньше. И мне все больше хотелось его целовать. Санчес был просто потрясающим на вкус, как теплая жвачка с ароматом корицы… и специй.
Я рассмеялась ему в рот.
— Никогда не смейся над мужчиной в середине поцелуя, Соблазнительные Изгибы.
— Этот поцелуй просто потрясающий, — сказала я высоким голосом, вызывая громкий смех Санчеса, а затем он снова прижался ртом к моим губам, заставив забыть собственное имя.
Шесть лет назад я поцеловала футболиста и потеряла свое сердце.
Пять секунд назад я почувствовала себя так, словно мне вернули эту часть сердца, и ощущать это было хорошо, очень хорошо.
Ключи оказались в моей ладони, затем Санчес отстранился и поцеловал меня в нос.
— Важно, чтобы все Девочки «Смельчаков» вовремя приезжали на тренировки, а у меня силен командный дух. — Он опустил взгляд на свои штаны. — И об этом свидетельствует… вот это.
Я закрыла лицо ладонями.
— Боже…
— Ты краснеешь? — Санчес убрал мои ладони. На его лице сияла огромная улыбка, а еще эти ямочки…
Ему нужно перестать быть таким сексуальным, иначе я сделаю что-то глупое, например, снова его поцелую, а это мог заметить мой тренер или кто-нибудь из команды.
— Ты краснеешь! Мне это нравится, — прошептал Санчес, все еще удерживая мои руки, и снова поцеловал меня в нос. — Мне нравится, что именно я стал тому причиной.
— Ну еще бы.
— Я же потря-са-а-ающий, — растянул он последнее слово и подмигнул мне. — Постарайся ее не поцарапать, Соблазнительные Изгибы. — Улыбка Санчеса стала еще шире, когда он осмотрел меня с головы до ног, облизывая свои губы, словно еще несколько секунд, и тот меня съест. — С этой малышкой нужно бережно обращаться.
— С малышкой?
— Все красные машины — девочки. Что? Разве тебя не этому учили в школе?
Я закатила глаза.
— Ты невозможен.
— И потрясающий… скажи это.
— Тебе не нужно, чтобы я это говорила. Ты и так об этом знаешь. — Я скрестила руки на груди и попыталась думать о чем угодно, лишь бы не о его заднице, каменно-твердой в узких штанах. Какого черта я делала? Это была не я.
Флиртовать с футболистом, из-за которого меня могли уволить с работы моей мечты?
На стоянке?
Взять у него машину?
Неужели я была в таком отчаянии?