Неформальные отношения
Часть 22 из 71 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Какой удобный способ получить чей-то номер телефона, — проворчала я. Пальцы не слушались, когда я пыталась как можно быстрее вбить свой номер. По какой-то причине давать ему мой номер перед Миллером казалось неправильным. Словно я изменяла.
— Ну, Миллер попытался отбуксировать ее к твоему старому дому и обнаружил, что ты там больше не живешь. А еще там не знали твой новый адрес.
Кинси медленно покачала головой.
— Ты кто? Шпион?
— Я задаю правильные вопросы, чтобы получить правильные ответы. — Он поймал свой телефон, когда я бросила его обратно. — И именно у меня теперь есть телефонный номер девушки, хотя вчера вечером этот придурок сделал всю работу. Видишь? Очко за мной.
Я посмотрела сначала на одного, потом на другого.
Очко?
Разве Миллер не сказал что-то подобное этим утром?
Я тряхнула готовой, отгоняя дурное предчувствие, а потом поняла, что мне не на чем вернуться домой.
— Дерьмо, — выругался Санчес, потом посмотрел на свои дорогие часы «Ролекс» и надел, вероятно, такие же дорогие солнечные очки. — У меня через час фотосессия для «Армани». — Он притянул меня для быстрых объятий, а затем легко поцеловал в губы, прежде чем я смогла запротестовать. — Тебе что-нибудь нужно?
Я покачала головой, на мгновение ошеломленная тем, что мои губы все еще гудели из-за его прикосновения.
— Я позвоню тебе позже, Соблазнительные Изгибы.
Он сел в свою машину и уехал.
К тому времени, когда я обернулась, Кинси разговаривала с другим нашим черлидером, Кэсси, очень высокой девушкой, которая много улыбалась. Мне действительно нравилось, когда она зависала с нами, чтобы поболтать, но у нее была маленькая дочка, поэтому Кэсси обычно разрывалась между домом и тренировками. Они с Кинси были заняты разговором. Поэтому оставались только мы с Миллером.
Наедине.
В любом случае, выражение его лица ничего не выдавало, но напряжение между нами служило индикатором — мы были на незнакомой территории — и такого между нами никогда раньше не было.
Мы, буквально, были самыми преданными поклонниками друг друга.
Сердце слегка закололо, когда он продолжил безучастно пялиться на меня, словно не узнавал. Мне хотелось на него накричать. Сказать ему, что он может катиться в ад, что его осуждение ничего не значит, что он больше не может причинить мне боль.
Но все это было бы ложью.
Нельзя не чувствовать боль после того, как сказали, что тебя забыли. Сказали, что ты раздражаешь. После того, как человек, которого ты любила больше всего на свете, избегал тебя. Что он мог так легко тебя подвести…
Он предназначен для чего-то большего и лучшего.
Те слова все еще причиняли боль.
Висели над моей головой, словно светящийся неоновый знак.
Миллер открыл дверь своего «Мерседеса», затем повернулся ко мне.
— Тебя подвезти?
Я покачала головой.
— Погоди, дай-ка мне разобраться. Значит, Санчес может подвозить тебя куда угодно, а я словно чумой болен?
— Ты меня ненавидишь.
— Я тебя не знаю, — пожал плечами он. — Нельзя ненавидеть того, кого ты, на самом деле, не знаешь. Ведь так, Эм?
Я подняла телефон.
— Я воспользуюсь «Убером».
— В восемь часов утра, — он скрестил руки на груди. — Когда все остальные только этим и занимаются, чтобы успеть вовремя на работу? В центр Белвью? — Он сделал еще один шаг в мою сторону. — Я тебя подвезу.
— Ты стал еще более властным, чем я помню, — проворчала я.
— А ты стала еще красивее, — прошептал Миллер, а затем, словно осознав, что сказал вслух, покачал головой. — Извини, выскочило. Старые привычки.
Я улыбнулась.
— У тебя никогда не было внутреннего цензора.
— Цензоры для…
— … слабаков, — закончили мы в унисон.
Миллер слегка улыбнулся и отвернулся.
— Залезай в машину, Эм.
Он был прав. Но я все еще не хотела, чтобы он увидел, где я живу.
У меня все еще была гордость.
И моя, действительно, дрянная преподавательская онлайн-работа, так что через час я должна быть в сети.
— Хорошо, — быстро сказала я. — Спасибо.
Я просто скажу ему «выбросить» меня на перекрестке.
Миллеру не нужно знать, что я живу в убогом многоквартирном доме.
Или что мой отец болен.
Или что мой мир рухнул, как только он ушел.
— Итак… — Миллер захлопнул дверь. — Куда?
Я выпалила инструкции и попыталась приклеиться к двери, чтобы не пришлось ощущать запах его одеколона или чтобы не выглядеть психопаткой, которая собирается наклониться над консолью и понюхать его.
Миллер не имел права так хорошо пахнуть с утра!
Поток машин был не так уж плох, а это означало, что я, смогу что-нибудь перекусить, прежде чем войду в систему и начну свой рабочий день.
Никто из нас не говорил, но мы никогда не были такими друзьями, которым нужно заполнять воздух ненужными словами.
Наши слова, даже при поддразнивании, всегда имели цель.
По какой-то причине от простой мысли о том, как мы раньше общались, на глаза навернулись слезы.
А затем, ну, конечно, нам обязательно нужно было заехать именно в тот «Макдональдс», где мы с Миллером впервые поцеловались.
Я втянула в себя воздух.
В машине все замерло.
Словно кто-то поставил на паузу наши жизни и одновременно показал нам отрывок из нашего прошлого.
Прошлое
Я стояла у большого синего грузовика Миллера.
Я чувствовала его руки в своих волосах, а его язык у себя во рту.
Внедорожник так резко дернулся вправо, что щекой я практически встретилась со стеклом.
А потом мы парковались именно на том самом месте.
Краска на асфальте стоянки была выцветшей.
А запах был тем же.
Почему-то даже запах был тем же.
— Когда ты ушел… — Я сглотнула, несмотря на комок в горле. Его рука напрягалась на руле, а машина все еще ехала, словно Миллер пытался выяснить, стоит ли ему ехать напролом через здание или же выключить мотор и припарковаться. — Я заказывала маленькую порцию картошки фри и сидела здесь… и притворялась, что ты был со мной. Глупо. — Зачем я это сказала? — Я знаю.
Я взглянула на Миллера краем глаза.
Обеими руками он все еще сжимал руль.
Его челюсть была наряжена.
Глаза Миллера быстро закрылись, затем распахнулись, прежде чем он выдернул ключ из зажигания и пробурчал:
— Ну, Миллер попытался отбуксировать ее к твоему старому дому и обнаружил, что ты там больше не живешь. А еще там не знали твой новый адрес.
Кинси медленно покачала головой.
— Ты кто? Шпион?
— Я задаю правильные вопросы, чтобы получить правильные ответы. — Он поймал свой телефон, когда я бросила его обратно. — И именно у меня теперь есть телефонный номер девушки, хотя вчера вечером этот придурок сделал всю работу. Видишь? Очко за мной.
Я посмотрела сначала на одного, потом на другого.
Очко?
Разве Миллер не сказал что-то подобное этим утром?
Я тряхнула готовой, отгоняя дурное предчувствие, а потом поняла, что мне не на чем вернуться домой.
— Дерьмо, — выругался Санчес, потом посмотрел на свои дорогие часы «Ролекс» и надел, вероятно, такие же дорогие солнечные очки. — У меня через час фотосессия для «Армани». — Он притянул меня для быстрых объятий, а затем легко поцеловал в губы, прежде чем я смогла запротестовать. — Тебе что-нибудь нужно?
Я покачала головой, на мгновение ошеломленная тем, что мои губы все еще гудели из-за его прикосновения.
— Я позвоню тебе позже, Соблазнительные Изгибы.
Он сел в свою машину и уехал.
К тому времени, когда я обернулась, Кинси разговаривала с другим нашим черлидером, Кэсси, очень высокой девушкой, которая много улыбалась. Мне действительно нравилось, когда она зависала с нами, чтобы поболтать, но у нее была маленькая дочка, поэтому Кэсси обычно разрывалась между домом и тренировками. Они с Кинси были заняты разговором. Поэтому оставались только мы с Миллером.
Наедине.
В любом случае, выражение его лица ничего не выдавало, но напряжение между нами служило индикатором — мы были на незнакомой территории — и такого между нами никогда раньше не было.
Мы, буквально, были самыми преданными поклонниками друг друга.
Сердце слегка закололо, когда он продолжил безучастно пялиться на меня, словно не узнавал. Мне хотелось на него накричать. Сказать ему, что он может катиться в ад, что его осуждение ничего не значит, что он больше не может причинить мне боль.
Но все это было бы ложью.
Нельзя не чувствовать боль после того, как сказали, что тебя забыли. Сказали, что ты раздражаешь. После того, как человек, которого ты любила больше всего на свете, избегал тебя. Что он мог так легко тебя подвести…
Он предназначен для чего-то большего и лучшего.
Те слова все еще причиняли боль.
Висели над моей головой, словно светящийся неоновый знак.
Миллер открыл дверь своего «Мерседеса», затем повернулся ко мне.
— Тебя подвезти?
Я покачала головой.
— Погоди, дай-ка мне разобраться. Значит, Санчес может подвозить тебя куда угодно, а я словно чумой болен?
— Ты меня ненавидишь.
— Я тебя не знаю, — пожал плечами он. — Нельзя ненавидеть того, кого ты, на самом деле, не знаешь. Ведь так, Эм?
Я подняла телефон.
— Я воспользуюсь «Убером».
— В восемь часов утра, — он скрестил руки на груди. — Когда все остальные только этим и занимаются, чтобы успеть вовремя на работу? В центр Белвью? — Он сделал еще один шаг в мою сторону. — Я тебя подвезу.
— Ты стал еще более властным, чем я помню, — проворчала я.
— А ты стала еще красивее, — прошептал Миллер, а затем, словно осознав, что сказал вслух, покачал головой. — Извини, выскочило. Старые привычки.
Я улыбнулась.
— У тебя никогда не было внутреннего цензора.
— Цензоры для…
— … слабаков, — закончили мы в унисон.
Миллер слегка улыбнулся и отвернулся.
— Залезай в машину, Эм.
Он был прав. Но я все еще не хотела, чтобы он увидел, где я живу.
У меня все еще была гордость.
И моя, действительно, дрянная преподавательская онлайн-работа, так что через час я должна быть в сети.
— Хорошо, — быстро сказала я. — Спасибо.
Я просто скажу ему «выбросить» меня на перекрестке.
Миллеру не нужно знать, что я живу в убогом многоквартирном доме.
Или что мой отец болен.
Или что мой мир рухнул, как только он ушел.
— Итак… — Миллер захлопнул дверь. — Куда?
Я выпалила инструкции и попыталась приклеиться к двери, чтобы не пришлось ощущать запах его одеколона или чтобы не выглядеть психопаткой, которая собирается наклониться над консолью и понюхать его.
Миллер не имел права так хорошо пахнуть с утра!
Поток машин был не так уж плох, а это означало, что я, смогу что-нибудь перекусить, прежде чем войду в систему и начну свой рабочий день.
Никто из нас не говорил, но мы никогда не были такими друзьями, которым нужно заполнять воздух ненужными словами.
Наши слова, даже при поддразнивании, всегда имели цель.
По какой-то причине от простой мысли о том, как мы раньше общались, на глаза навернулись слезы.
А затем, ну, конечно, нам обязательно нужно было заехать именно в тот «Макдональдс», где мы с Миллером впервые поцеловались.
Я втянула в себя воздух.
В машине все замерло.
Словно кто-то поставил на паузу наши жизни и одновременно показал нам отрывок из нашего прошлого.
Прошлое
Я стояла у большого синего грузовика Миллера.
Я чувствовала его руки в своих волосах, а его язык у себя во рту.
Внедорожник так резко дернулся вправо, что щекой я практически встретилась со стеклом.
А потом мы парковались именно на том самом месте.
Краска на асфальте стоянки была выцветшей.
А запах был тем же.
Почему-то даже запах был тем же.
— Когда ты ушел… — Я сглотнула, несмотря на комок в горле. Его рука напрягалась на руле, а машина все еще ехала, словно Миллер пытался выяснить, стоит ли ему ехать напролом через здание или же выключить мотор и припарковаться. — Я заказывала маленькую порцию картошки фри и сидела здесь… и притворялась, что ты был со мной. Глупо. — Зачем я это сказала? — Я знаю.
Я взглянула на Миллера краем глаза.
Обеими руками он все еще сжимал руль.
Его челюсть была наряжена.
Глаза Миллера быстро закрылись, затем распахнулись, прежде чем он выдернул ключ из зажигания и пробурчал: