Небожители Севера

Лагерь по-прежнему был погружен в сонное царство, и лишь сменный караульный осоловело оглядывал пустые равнины, насколько хватало остроты его зрения. Он непонимающе взглянул на прогуливающихся в ночи господ, хотя виду и не показал. Была б его воля, он бы уже спал без задних ног, а не стоял на карауле.





* * *


К рассвету черная туча закрыла собой восходящее солнце и извергла из себя дождь. Хлюпая по лужам, слуги поторопились водрузить навес над закипающей в котелках ухой. Филипп с осуждением посмотрел на недогадливую прислугу, которая не додумалась сделать это раньше, но ничего не сказал.

Два вампира-слуги — Чукк и Грон — совершенно мокрые, но довольные, что спасли еду, стояли у полевой кухни и спорили.

— Гран, брат мой, я тебе еще раз говорю, что в уху кладут окимон! — упер руки в бока Чукк, полноватый вампир лет семидесяти, который, впрочем, в соответствии со своей сущностью, выглядел лет на сорок.

— Тут рыба пахнет тиной, чуешь? На зубах тоже наверное тина будет. Окимон здесь еще больше вкус испортит. Не клади его, я сказал! — прикрикнул на упертого брата Грон.

— Кину окимон и трушковку, она уберет запах, — возразил Чукк, подсыпая в кипящую уху травы.

— А вкус? — взмахнул руками повар замка Брасо-Дэнто, Грон. — Вдруг вкус не уйдет, балбес?

Сэр Рэй Мальгерб, взбодренный утренним дождём, подошел к котелку и потянул носом ароматный запах.

— Вот, сэр Рэй, будьте добры, не откажите нам в просьбе! Попробуйте уху… Вкус тины ушел? — спросил Чукк.

Нахмурившись и странно взглянув на двух поваров, Рэй взял из руки одного из братьев поварешку и попробовал суп.

— Недурно, очень недурно! Вкусный и наваристый супец выходит. Нет никакого вкуса тины, — ответил он медленно, потом развернулся к слугам. — А что вам самим мешает попробовать?

— У нас вкус приглушен после болезни, в детстве переболели, — оправдались в один голос братья-вампиры.

Рыцарь удивленно вскинул свои рыжие брови и пошел седлать лошадь.

— Повара-вампиры — это такая шутка? — тихо спросил Уильям у Йевы.

Пара стояла чуть поодаль от отряда, и Уильям помогал девушке уместить льняник в седельную сумку. Дождь лил как из ведра, и дочь Филиппа, прячась под капюшоном, беспомощно наблюдала за Уильямом. Серая кобыла Уильяма уже была оседлана благодаря советам всадников солров, которые подсказали, как это сделать правильно и быстро.

— Да, звучит странно, — слабо улыбнулась Йева, подрагивая от холода. — Но ты не поверишь, Чукк и Грон готовят получше многих человеческих поваров.

— Но они же даже не могут пробовать то, что готовят, — наконец, упаковав все вещи девушки в седельные сумки, указал в сторону навеса вампир.

— Ну, да… Отец тоже до сих пор удивляется этому!

Из-под навеса слышался стук ложек — солры с упоением выгребали уху из мисок, царапая деревянное дно.

— О Ямес, прими наши благодарности за столь вкусный завтрак. И большое спасибо поварам! — воскликнул сытый и довольный сэр Рэй, сложив миски в общую кучу. Затем он обратился громко к воинам, перекрикивая звуки дождя. — Эй, народ! Сворачиваем навес, пора выдвигаться.

Слуги перемыли миски в реке и упаковали их в седельные сумки. Всадники разобрали самодельный навес из палок и накидок. Взобравшись на лошадей, отряд двинулся в путь дальше.

Их путь пролегал по старой вытоптанной тропе, которая сейчас превратилась в болото из-за дождей. Растянувшись вереницей, всадники ехали поодаль друг от друга, прячась под плащи. Грохотнул гром. Яркая вспышка молнии разрезала небо на две части и ударила в дерево в ста васо от отряда. Йева вскрикнула и наклонилась к лошади, которая терпела непогоду стойко и спокойно, в отличие от наездницы.

— Господин, — обратился к рыцарю совсем юный оруженосец. Ему едва исполнилось четырнадцать лет, и он был прыщавым и очень неуклюжим.

— Да, Винсент, что такое? — ответил сэр Рэй Мальгерб.

Винсент, попавший в услужение к капитану совсем недавно, огляделся. Так как люди сильно растянулись, а ближайшие всадники к идущим рядом рыцарю и оруженосцу были на расстоянии пятнадцати васо, то Винсент решил, что его вопрос никто не услышит.

— Господин, а вы заметили одну странность? — с придыханием спросил мальчишка. — Ни господин граф, ни его дети, ни тот молодой мужчина и даже слуги — они ничего не ели со вчерашнего вечера! Просто смотрели, как мы сидим да жуем! Да что уж там, они даже в отхожее место ни разу не отлучались!

— И что здесь такого? — раздраженно ответил рыцарь, поправляя свои мокрые пряди рыжих волос.

— Но… Я слышал о графе такооое… — протянул последнее слово Винсент. — Что он не человек… Как и многие из его замка. Неужели это правда?

— А для тебя важно, кем является граф и его семья, прислуга, друзья? — задал вопрос капитан.

— Ну… да, господин. А как же иначе?

— Винсент, ты когда-нибудь голодал? — резко спросил сэр Мальгерб.

Юноша опешил от такого странного вопроса. Он быстро помотал головой, капюшон слетел, и оруженосцу пришлось быстренько надеть его, пока дождь не залил за шиворот.

— У нас самые богатые земли в этой области Севера, Винсент! Все те, кто севернее нас, завидуют нашему благосостоянию и сытости, и Солраг постоянно принимает людей из Офурта, Филонеллона и прочих земель Крелиоса — они перебираются к нам! И какая, демоны тебя побери, разница, кто нами правит? Пусть хоть сами приспешники Граго!

— Но… — попытался возразить Винсент, однако рыцарь грозно посмотрел на неразумного юношу.


— Никаких «но» … Не смей даже рот открывать с таким вопросом! Граф заботится о всех нас, и ты просто должен ему служить, как и все мы, понял?

Оруженосец спешно закивал головой, придерживая рукой капюшон, и покрасневший от смущения, отстал от господина. Оглянувшись на графа Тастемара, Винсент увидел, как тот, едучи на расстоянии где-то тридцати васо, смотрел на него внимательно, не отводя глаз. Винсент вздрогнул и втянул голову в плечи.

К обеду распогодилось, а туча лениво уползла на север. Люди скинули капюшоны и облегченно вздохнули. Эта сплошная и непрекращающаяся череда дождей утомила весь отряд.

— Какая же мерзкая погода в этом году, — обратился к рядом идущему воину другой, по имени Мойрон. — Помнишь, Аурит, какая золотая осень стояла в прошлый сезон Лионоры?

— Да, помню, — протянул всадник и, сняв шлем, смахнул с него воду. — Мы тогда в это время пили пиво в таверне «Алый конь».

— А в этом году, поди, и праздник Лионоры праздновать не будут, — выругался третий всадник.

— И хорошо! — радостно кивнул Мойрон.

— Что ж хорошего? — спросил Аурит.

— Ну, мы не попразднуем, но и они не будут отмечать. Ха-ха, считай, что ничего не пропустим! — расхохотался Мойрон и встряхнул плащ, с которого полились ручьи.

— Ты как обычно… — рассмеялись окружающие Мойрона всадники.

Леонардо, чуть натянув поводья своего гнедого жеребца, сравнялся с Йевой. Сблизившись с ее кобылой так, что продетые в стремена сапоги близнецов потерлись друг о друга, сын графа спросил:

— Я рад, что ты поехала с нами, сестра.

Таки-таки, сидя на его руке, повернул голову боком и посмотрел немигающим черным глазом на девушку.

— Рады, рады, — прокричал ворон.

— Да, спасибо отцу. Я хотя бы увижу Йефасу, о которой столько рассказывал Гиффард. — Девушка улыбнулась и закуталась поплотнее в плащ.

Лео залихватски улыбнулся, умудряясь и не обнажать клыки, и демонстрировать белоснежный ряд передних зубов.

— Смотри, вон там, справа, — указал сестре пальцем Леонардо и снял с плеча красивый резкой лук. — Наконец-то опробую свой заказ! Три недели назад забрал в городе у Мартилонна, ну ты его знаешь. Он сделал лук из составных частей, как это делают мастера глеофяне: тут черный тис, рог и сухожилия. Вот, гляди…

Леонардо достал из колчана на спине стрелу и вложил в тетиву. Чуть прищурившись единственным глазом, он выждал, глубоко вздохнул и на выдохе спустил стрелу. Прозвенела тетива, и с победным вскриком Лео направил жеребца в сторону от тропы. Он спрыгнул со своего огромного коня, украшенного зеленой попоной, и поднял из гнилой травы жирного зайца.

— Смотри, какой жирок нагулял за лето и осень, а? — Вернулся с трофеем сын графа.

Воины Солрага с уважением переглянулись меж собой и поздравили наследника графа Тастемара с метким выстрелом.

— Замечательный выстрел, — сказал сэр Рэй. — Вы мастерски владеете луком, уважаемый Леонардо!

— Спасибо, сэр Рэй, — ослепительно улыбнулся сначала ему, а потом своей сестре Лео. Где-то сзади, в конце отряда, выглядывала Эметта, пытаясь увидеть, что происходит с ее любовником. — Мы же с вами родом с Филонеллона, а самые меткие лучники, по легендам, обитают именно там.

— Это чистая правда, соглашусь с вами, — хитро улыбнулся сэр Рэй и, кинув быстрый взгляд на Йеву, уже чуть тише добавил. — Так же, как и правдивы легенды про то, что самые прекрасные девушки в мире, с глазами цвета изумруда и словно рожденными из пламени волосами, тоже родом из Филонеллона!

Йева раскраснелась и отвернулась, покусывая нижнюю губу. Комплименты Сэра Рэя были хоть и просты, но всегда находили отклик в её сердце.

— Как тебе выстрел, моя любимая сестра? — Леонардо закинул зайца в мешок.

— Замечательный, Лео. Впрочем, как всегда, — развела руками Йева, и легкая улыбка тронула ее губы. — То, что ты рожден на коне и с луком в зубах — уже всем давно известно!

Леонардо довольно улыбнулся, посмотрел на Йеву с хитрым оскалом, потом на мгновение повернулся и снова обратился к сестре.

— Быть может, ты права… Все мы рождены для чего-то и с чем-то. Кто-то с мечом, кто-то с луком, а кто-то с удочкой, — расхохотался Лео и поправил повязку на глазу. — Кстати, как вам уха, сэр Рэй?

— Если не вдаваться в гастрономические нюансы, то было вкусно, — сдержанно улыбнулся Рэй, понимая, что сын графа специально задевает Уильяма. — Вчера был хороший улов.

— Ну конечно, как иначе! Рожденный с удочкой в руках никогда не оставит голодным отряд. — Леонардо снова посмотрел в сторону Уильяма, желая увидеть хоть что-нибудь на его лице.

Но тот ехал с невозмутимым видом, разглядывая что-то в стороне. Казалось, что он вообще ничего не слышал и не знал, что говорят о нем. Хотя зоркий наблюдатель, например, как граф Филипп, который внимательно посмотрел через плечо на Уильяма, мог бы заметить некоторые выдающие тревогу признаки. Вцепившись побелевшими костяшками в поводья, молодой Старейшина пытался не обращать внимания на поддевки. Он уже сталкивался с таким в детстве, но, понимая, зачем это нужно было деревенским пацанам, он не мог взять в толк, почему это делает сын графа. Чем же не угодил Уильям графскому наследнику?

— Уважаемый Лео, вообще-то рыбу ловил я, — заметил сэр Рэй.

Лео сначала непонимающе уставился на сэра Рэя, а чуть позже к нему пришло осознание, что то, что казалось сыну графа остроумным пару мгновений назад, в свете новых сведений стало выглядеть глупо. Важно кивнув, графский сын чуть ускорил коня и проехал Йеву и сэра Рэя, почти поравнявшись с отцом. Рыцарь же, в свою очередь, наоборот замедлил коня, чтобы вернуться к своим воинам. Он встретился взглядом с Уильямом и сочувственно приподнял брови.

Почему Леонардо питал такую нелюбовь к молодому Аверину, который оказался обычным рыбаком, сэр Рэй не мог понять. Хотя допускал, что слух, будто Уильям — незаконнорожденный сын графа, был правдой. Другого объяснения тому, что граф собрал полуэскадрон отборных воинов, чтобы спасти парня из рук солдат Райгара, рыцарь не видел. Но, вспоминая совет, который сам же дал своему оруженосцу, сэр Рэй заставил себя не думать о том, что творится в семье его господина, и просто стал смотреть по сторонам.

Всадники перекусили в пути отсыревшими ячменными лепешками, от которых ломились сумы, и каждый впал в думы. Серый пейзаж осенних равнин с редкими невысокими деревьями, резвившимися речушками, коих хватало в этом крае, и жухлая трава — все это вгоняло в скуку. Дождь временно прекратился, но все же мрачное небо, еще затянутое серыми облаками, добавляло уныния окружающему пейзажу. Время от времени Леонардо, хвастаясь своей меткостью и зорким глазом, отстреливал какого-нибудь жирного зайца. Один раз ему даже повезло, и он смог поразить стрелой неосторожную косулю с расстояния более ста пятидесяти васо. Удивленные солры, крикнув «ура» будущему сытному супу, разделали тушу животного ножами и передали мясо слугам.

Пребывая в замечательном состоянии духа, Лео достал из седельной сумки серебристую флейту, и над равнинами разнеслась тонкая душевная мелодия, от которой многие в отряде прикрыли глаза, наслаждаясь её размеренным течением и красотой.

Филипп с задумчивой улыбкой поглядывал на сына, настроение которого улучшалось тем больше, чем дальше отряд удалялся от Брасо-Дэнто. Однако в глазах графа, наоборот, читалась легкая грусть. Порой, встречаясь взглядом со своей дочерью, Филипп видел и у нее состояние смятения от счастливого вида Леонардо. Леонардо еще не знал о том, что в Йефасе Филипп планирует передать дар Йеве, а вовсе не ему. Опасаясь скандала и зная мстительный характер своего сына, граф решил пока не говорить тому о смене своего решения.