Небесная музыка. Солнце

– Он сам сказал, что заплатит столько! – возмущенное лицо таксиста багровеет. – Эй, мистер Красавчик!

– Заплати ему, сколько он сказал, – великодушно бросает Октавий, не отпуская Лилит.

– Я что, ходячий банкомат? – вспыхивает на мгновение детектив, но быстро берет себя в руки. – В счет мистера Лестерса.

Пока он расплачивается с таксистом, я беру Лилит за свободную руку, и мы скрываемся в здании. Детектив нагоняет нас на лестнице.

– Где вы так долго были? – сердито спрашивает он. – Я же сказал, что вы должны во всем слушаться меня.

– Остановились погулять у реки, – отвечает Октавий, и я вдруг слышу, как Лилит тихо смеется. Между ними что-то произошло. Отчего она, кажется, повеселела, чему я только рада.

Мы заходим в офис, и миссис Бейкер бежит к дочери – осматривает, как маленькую, с ног до головы, порывисто обнимает, а потом поворачивается к Октавию и вдруг обнимает и его.

– Спасибо, милый, – говорит она с горечью. – Спасибо, что помог моей Лилит. Они хотели показать ее лицо. А она… она бы не пережила… Спасибо.

Октавий теряется, и его хватает только на то, чтобы похлопать женщину по плечу.

– Мама, – укоризненно шелестит Лилит. – Не лезь к нему.

Но миссис Бейкер так просто не остановить. Она благодарна Октавию и осыпает его теплыми словами – такими, что он еще больше смущается и бормочет что-то невразумительное. Лилит пытается оттащить мать в сторону, но та лишь машет рукой.

Я же вдруг ловлю на себе взгляд Дастина. В нем столько тепла, что я пугаюсь. Я не должна была давать ему надежду. И себе – тоже.

– Что мы будем делать? – нарушает эту идиллию голос детектива.

– Мне нужны ваши услуги, – говорит Октавий, от которого наконец отцепилась миссис Бейкер. – Чувак, раз она здесь, – смотрит он на меня, – я могу перекупить твоего детектива?

Что? Она? Я? В смысле?

– Без проблем, – отвечает Дастин великодушно. – Леон, помоги моему другу.

Кажется, Леон не в восторге от этого, но приглашает всех присесть для начала.

– Для чего именно вы хотите меня нанять? Делом занимается полиция. Боюсь, я ничем не смогу помочь.

– Она занимается им год, – произносит Октавий, и его голос кажется мне неожиданно властным. – Преступник – сынок шишек из мэрии, поэтому на полицию, скорее всего, оказывается давление. А может быть, дело во взятках. Нужно, чтобы ты попытался раздобыть информацию на этот счет.

– Окей, я понял. Мы обговорим это отдельно, – задумчиво отвечает детектив. – Для этого мне нужно будет побеседовать с миссис Бейкер. Но в первую очередь вам нужен адвокат, а не детектив, – сразу поясняет он.

– Я найму лучших адвокатов, – обещает Октавий. – Дело нескольких звонков.

– Не нужно, – тихо говорит Лилит, сидящая на диване между мною и матерью. – Ты не должен.

– Мне лучше знать, – хмурится тот. – Я сказал, что помогу, значит, помогу.

– Но…

Октавий прикладывает к ее губам указательный палец, и Лилит затихает.

– Судебное заседание должно было состояться сегодня, и получилось так, что миссис Бейкер не явилась на него без уважительной причины, – продолжает Леон. – Вам нужно озаботиться адвокатом как можно скорее. А я, в свою очередь, займусь родителями человека, который держал вас в плену, – обращается он уже к Лилит. И от этих слов она вдруг вздрагивает.

– Все будет хорошо, – глажу я ее по руке. – Все будет хорошо.

Она лишь тихо вздыхает.

Через полчаса Лилит просит проводить ее в туалет – одна она идти боится. И я иду с ней. Она все еще не показывает свое лицо, и мне страшно за подругу. Я чувствую, что ей тяжело. И я не знаю, как ей помочь.

В туалете никого нет – только мы и наши отражения в огромных зеркалах над раковинами.

– Санни, – произносит Лилит, когда мы моем руки в холодной воде.

– Что, дорогая? – спрашиваю я.

– Ты всегда будешь моей подругой? – задает она странный вопрос.

– Всегда, – не задумываясь, отвечаю ей я.

– Даже если со мной что-то не так? – голос Лилит похож на шорох гравия – он глухой и неживой. Она поворачивается спиной к зеркалу, и я знаю, что она сейчас сделает.

– Даже если с тобой что-то не так, – твердо говорю я.

– Даже если, – она стягивает рубашку с лица, – вот… так?


Я вижу шрамы на ее лице и замираю от испуга – не думала, что все настолько плохо. Но я испугалась не лица Лилит. Я испугалась за ее душу. За ее невоплощенные мечты, за ее сорвавшиеся цели, за ее разбитое сердце.

Не знаю, что она пережила в те дни, когда была в плену у чудовища. Не знаю, что она переживает сейчас. Но я точно знаю, что ей больно. Ее мечта – стать актрисой – перечеркнута, как и моя мечта – стать певицей. Мы всегда были чем-то похожи. А сейчас я чувствую, что мы – сестры по несчастью.

– Даже если бы вместо твоей головы была кошачья, – все так же твердо говорю я, но на глаза наворачиваются слезы. Однако я широко улыбаюсь и глажу ее по волосам.

Лилит несмело улыбается в ответ.

– Я обожаю кошек.

– А я – тебя.

Я обнимаю ее, а она – меня, и мы вместе плачем друг у друга на плечах.

– Мне было так страшно, – шепчет она и горько ревет, как маленькая девочка, крепко обнимая меня за подрагивающие плечи. – Мне было так страшно, Санни… Я думала, что никогда тебя не увижу. И никого не увижу…

– Все хорошо, Лилит, – говорю я, глотая слезы. – Все плохое – в прошлом.

Мы плачем, а в раковине шумит невыключенная вода. И мне кажется, что так плачет небо.

Я верю, что все будет хорошо. Вера – это все, что у меня осталось.





* * *


Октавий покидает офис детектива для важного разговора. Единственный человек, который может ему помочь, это мать. У нее огромные связи – шутка ли, всемогущий Николас Мунлайт – ее друг. И, между прочим, в юности Октавий даже ревновал к нему Элинор. А еще в ее кругу друзей много политиков, бизнесменов и прочих влиятельных людей. Октавий уверен – при их поддержке он легко восстановит справедливость.

– Привет, мама, как ты? – преувеличенно бодрым голосом спрашивает Октавий, когда та берет трубку.

– Я в гримерной – через час выступление, – отвечает Элинор. – Если ты что-то хотел, сынок, говори сейчас.

– У тебя нет на примете хорошего адвоката? – выдает тот. – Очень хорошего.

– Адвоката? Что случилось, Ричард? – по голосу матери Октавий понимает, что та хмурится. – У тебя неприятности?

– Не у меня. У моей подруги, – признается Октавий. – Помнишь Лил?

– Лил? Ах да, помню. Единственная из всех твоих подружек, которая мне нравилась, но с которой у тебя, разумеется, ничего не получилось, – хмыкает Элинор. – С ней что-то случилось?

– Да, ей нужна помощь. Срочно, – отвечает Ричард и кратко пересказывает матери то, что произошло с Лилит.

– Господи Иисусе! – изумленно восклицает та. – Год назад я что-то слышала об этой истории! Но и подумать не могла, что одна из жертв – эта девочка. Бедняжка! Сколько же ей пришлось пережить?! Да-да, Френк, я уже иду, – говорит она в сторону и снова обращается к сыну: – Ладно, у меня совсем мало времени, Ричард. Сейчас я позвоню одному человек, и с тобой свяжутся.

Октавий ждет звонка недолго – минут пятнадцать, не больше. Но ему кажется, что целую вечность – время словно резиновое, тянется и тянется, нервируя его и заставляя то и дело смотреть на телефон. Когда же тот оживает, Октавий тотчас принимает звонок. На связи один из представителей довольно известной юридический фирмы «Гройс и Гудмен». Он сообщает, что их компания решила взять на себя заботу о защите интересов обеих похищенных девушек. Октавий соглашается и называет адрес, куда могут приехать адвокаты – они готовы взяться за дело прямо сейчас. И обещают, что их клиенты будут удовлетворены исходом дела.

Октавий возвращается в офис Леона и объявляет, что в скором времени приедут юристы и нужно найти вторую пострадавшую девушку – ее имя и телефон знают Лилит и миссис Бейкер. Девушку зовут Саша Маскер, и она только что покинула предварительное слушание, которое все-таки состоялось без Лилит. Саша и ее родители, которые сопровождают ее, не сразу понимают, что происходит, и Леону требуется некоторое время, чтобы убедить их довериться ему. Однако у него все же получается, и через пару часов Саша приезжает в офис детектива.

Вид у нее не такой запуганный и потерянный, как у Лилит, однако в ее больших глазах Октавий видит какую-то странную безнадежность и въевшийся страх, отчего в его душе снова поднимается волна гнева. Как этот подонок посмел так поступить с ними? Кем себя возомнил? Вершителем судеб? Он должен быть наказан. Такие уроды должны нести наказание за содеянное.

Октавий сидит рядом с Лилит, будто охранник, и каждым жестом, каждым взглядом дает ей понять, что все хорошо. Он уверен, что справедливость восторжествует.

В какой-то момент адвокаты просят удалиться всех, кроме Саши и Лилит – они крайне заинтересованы делом, принесли с собой кипу документов, постоянно куда-то звонят и что-то уточняют. Октавий понимает, что они хотят услышать подробные рассказы обеих девушек. При родителях говорить им сложно – и Саше, и Лилит. Октавий, сам себя не узнавая, уводит их родителей и вздрагивает, когда миссис Бейкер благодарно пожимает его руку.

– Спасибо, мой хороший, – шепчет она, и ее глаза, застланные слезами, похожи на стеклянные. – Не знаю, что бы мы делали без тебя.

Октавий лишь улыбается.

И почему-то думает, что, несмотря на шрамы, лицо Лилит все такое же красивое.





* * *


Когда приезжает целая толпа юристов – все в одинаковых черных деловых костюмах и с одинаковыми дипломатами, – я тихо говорю Лилит, что мне нужно уйти, но я буду на связи. Я оставляю ей свой телефон, обнимаю напоследок и незамеченной выскальзываю из офиса детектива.

Однако я успеваю преодолеть лишь один этаж, как меня нагоняют и хватают за плечо. И думать не надо, кто это. Дастин. Он все-таки заметил, что я ушла.

– Куда ты? – спрашивает он. Его голубые глаза все еще полны нежности. И я боюсь смотреть в них – кажется, что утону.