Небесная музыка. Солнце

– Вернись и сразу иди к родителям. Попроси их вызвать полицию.

– Полицию? – захлопала ресницами Бетт.

– Да. Бетт, пожалуйста. Пусть они сразу вызовут полицию. Это очень важно.

– Вам нужна помощь, мисс? – прошептала испуганно девочка.

– Очень. Очень нужна. Пожалуйста, вернись и сразу обо всем расскажи родителям. Только будь осторожна.

– Я расскажу, хотя мама будет очень ругаться, что я рано утром убежала из дома и стала искать Принцессу, – нахмурившись, сказала Бетт.

– Она не будет тебя ругать, – прошептала Лилит. – Иди. Здесь нельзя оставаться. А потом мы вместе поищем Принцессу.

Она с трудом высунула руку, пряча лицо в тени, и вытянула мизинец. Бетт коснулась своим мизинцем ее – они закрепили сделку.

– Хорошо, ждите, мисс, – сказала Бетт, вскочила и скрылась в зарослях. А Лилит спустилась с ящиков.

Спасение. Они почти спаслись. Бетт должна рассказать обо всем своим родителям. А те – вызвать полицию. Нужно просто дождаться помощи.

Лилит начало трясти сильнее – ее эмоциональное состояние было нестабильным. В голове появился туман, и она снова стала кружиться. Возможно, у нее сотрясение. О том, что Бен сделал с ее лицом, и думать было страшно. Лилит, чувствуя, как силы покидают ее, спряталась за коробками, чутко вслушиваясь в тишину и надеясь, что вот-вот раздастся полицейская сирена, но солнце разгоралось все ярче и ярче, а помощи не было.

Может быть, надо было вернуться к Саше и успокоить ее, но Лилит не могла заставить себя сделать это, утешаясь мыслями, что она не бросает ее. Просто им обеим нужно немного подождать.

Время шло, и шло, и шло. А помощи все не было и не было. И Лилит отчаялась – вдруг Бетт не рассказала родителям? Или вдруг они решили, что их дочь выдумывает? А может, ей и вовсе привиделась эта девочка в голубых сандалиях?

Потом почему-то ее мысли обратилась к Октавию. У него были такие же голубые глаза, как у этой девочки. Жаль, что у них все так вышло. Может быть, если бы она осталась у него, разрешив высказаться, этого бы не произошло. И, быть может, она бы сейчас сидела с ним на террасе в его огромной квартире и пила бы вино, глядя с высоты на предрассветный город.

Лилит пришла в себя тогда, когда вдруг повернулась ручка двери. Бен проснулся. Она вжалась в стену, пытаясь не дышать и зажмурив глаза, прося небо о том, чтобы Бен не увидел ее здесь. Но затем все-таки приоткрыла один глаз и через щель между коробками и вешалкой увидела, что Бен несет какой-то поднос. Наверное, с едой.

Бен вдруг остановился, поставил поднос на какой-то ящик и подошел к окну – тому самому, из которого Лилит просила помощи у Бетт.

– Надо забить досками, – сам себе сказал он, глядя на окна. А потом вдруг вытащил из груды хлама какой-то костюм. С ужасом, который разъедал ее душу, Лилит наблюдала, как Бен надевает поверх футболки и джинсов старинного кроя сюртук, а на голову водружает пыльный цилиндр. И ей окончательно стало ясно, что он сошел с ума.

Господи, пусть он ее не увидит. Пусть не увидит. Пусть….

И он не увидел. Бен пересек помещение, открыл дверь и спустился по лестнице. Лилит заставила себя подняться и выскользнуть за дверь. Свое тело она почти не контролировала, и ей казалось, что она словно наблюдает за всем со стороны. Как у нее получалось оставаться бесшумной, она и сама не понимала.

Лилит быстро поднялась еще по одной лестнице – теперь уже короткой, ярко освещенной электрическим светом, и оказалась на первом этаже, в гостиной. Дорогая мебель, натертый до блеска паркет, плотно зашторенные окна, аромат апельсинов (наверное, Бен чистил их для своих пленниц) – Лилит не стала долго смотреть по сторонам, а побежала в прихожую, к спасительной двери.

В это же время раздался яростный крик – Бен обнаружил, что одна из пленниц пропала, и бежал по лестнице, чтобы вернуть ее.

Лилит кинулась к входной двери и попыталась открыть ее, но ничего не получилось – то ли нужен был еще один ключ, то ли просто не могла совладать с замком. Она дергала и дергала за ручку, но тщетно. На этот раз удача изменила ей. И Лилит попала в ловушку.

Бен настиг ее и схватил за плечо. Девушка вскрикнула и получила удар в живот, заставивший ее упасть на пол, прямо на коврик.

– Решила убежать? – ухмыльнулся ее мучитель, став у двери спиной к ней, тем самым показывая, что он перекрывает выход. – От меня и моей любви дорога одна – в ад. Поняла меня, крошка?

Он медленно надвигался на Лилит, а она отползала от него – в сторону диванчика у окна.

– Да и кому ты нужна, с таким-то лицом? – улыбнулся Бен. – Только мне. Я тебя буду любить любую. И я докажу это тебе, моя крошка Бейкер. Как ты смогла вытащить руку из наручников? Расцарапала всю. Очень больно? – с непритворным сочувствием спросил он. – Надо обработать. А то инфекция попадет.

– Помогите! – что есть силы закричала Лилит, продолжая отползать. – Помогите! Кто-нибудь!

– А вот этого не надо, – моментально изменился в лице Бен, явно испугавшись. – Кричать ты можешь только в своей комнате. Иди ко мне, стерва!

И он, прыжком настигнув Лилит, схватил ее за волосы одной рукой, а второй зажал рот. Она поняла, что это – все. Конец.

Однако в это же время в прихожей внезапно разбилось окно, и в комнату влетели осколки. А следом за ними – мужчина в форме и с пистолетом в руках. Он ловко перескочил через подоконник и встал напротив ошарашенного Бена, держащего Лилит.

– Отпустите девушку и ложитесь на пол, лицом вниз, – велел офицер полиции, не сводя с Бена тяжелого взгляда. – Быстро.

Тот не спешил повиноваться приказу, а ощерился.

– Пошел ты.

В его руке откуда-то появился нож – тот самый, которым он разрезал платье Лилит. И его острие сейчас было на шее Лилит.

– Не приближайся, иначе я ее убью, – предупредил Бен.

– Отпустите заложницу и сдавайтесь, – снова велел офицер напряженным голосом. – Иначе стреляю.

– Спустишь курок, и я ее зарежу, – предупредил Бен, и Лилит почувствовала вдруг, что его трясет. Он боялся. Боялся до дрожи. И его демоны тоже боялись.


– Хочешь проверить, кто будет быстрее? – ухмыльнулся офицер. И в это же мгновение Бена скрутили сзади – к нему незаметно подобрался второй полицейский, который, видимо, проник в дом с другой стороны. Это был экипаж первой патрульной машины, которая приехала на вызов.

Бена заковали в наручники и, прижав к стене, зачитали права. Он молчал, перестав реагировать на что-либо.

Лилит упала на пол совершенно без сил и без эмоций – вдруг стала куклой. Наверное, о такой кукле и мечтал Бен. На ходу засовывая пистолет в кобуру, к ней бросился второй полицейский.

– Мисс, вы в порядке? – спросил офицер, поднимая Лилит. Его зрачки расширились, когда он увидел близко ее лицо. Тотчас поднеся к губам рацию, сорванную в ремня, он связался с диспетчером.

– Код три-двадцать[9], – донеслось до Лилит. Из фильмов она помнила, что это код вызова «скорой помощи». – Повторяю, код три-двадцать.

– Там еще… девушка, – прошептала она, чувствуя, что сознание куда-то уплывает. – Прикована…

– Где? Мисс. Мисс, где вторая девушка?

– Подвал, – прошептала Лилит, чувствуя вдруг, как жжет лицо.

В это же время в дом вбежали еще двое мужчин в форме – второй прибывший экипаж. На ходу вызывая подкрепление и еще одну «скорую помощь», они бросились по приказу поднявшего Лилит офицера вниз, к Саше. Секунд тридцать спустя один из них вернулся – бледный и явно испуганный.

– Белая девушка, около двадцати лет, рана в боку, сильное кровотечение, оказываем первую помощь. Прикована наручниками к кровати, нужен ключ, стандартный не подходит, – отчитался офицер. Его голос почему-то отдавался эхом в голове Лилит.

Полицейские тотчас повторно обыскали Бена, но ключей от наручников не нашли.

– Где они? – хрипло спросил один из офицеров, держа Бена за волосы и так оттягивая его голову назад, что на шее натянулись жилы.

– Не знаю, – тихо ответил Бен, глядя на Лилит бесцветными пустыми глазами. Его ударили – потом это, естественно, не включили в протокол, но он ничего не говорил. Одному из полицейских пришлось искать проволоку и открывать наручники Саши ею. Ее успели вынести как раз к тому моменту, как к дому подъехали машины «скорой помощи», а также еще несколько патрулей и автомобиль с детективами в штатском – все среагировали оперативно.

Лилит, которая почти не осознавала, что происходит, бережно уложили на носилки и понесли в одну их «скорых». Во вторую уже укладывали лежащую без сознания Сашу.

У ворот, ведущих в дом Бена, несмотря на раннее утро, собралось множество людей – местных жителей. И Лилит заметила в толпе испуганных мужчину и женщину в домашней одежде, к которым прижималась Бетт. Ее спасителей.

Последнее, что Лилит видела – это голубое утреннее небо. Высокое, безмятежное, чистое.

И напоминающее цвет глаз Октавия.





* * *


– Я пришла в себя в больнице, – продолжает Лилит странным равнодушным голосом. Как будто рассказывает не свою историю, а чужую. – У меня было сотрясение и ушибы – ничего страшного. И раны на лице.

Она на мгновение замолкает. И Октавий зачем-то берет ее за руку. Он не знает, что говорить и что делать – в полном смятении. Но чувствует, как сердце разрывается от жалости и гнева.

– Все хорошо, – мягко говорит он, потрясенный до глубины души.

Лилит кивает.

– Хорошо, – эхом отзывается она. – Наверное, хорошо. Но Саша сказала, что не знает, что хуже – то, что он сделал с ней, или то, что сделал со мной.

– В смысле? – хмурится Октавий.

– Шрамы, – просто отвечает Лилит.

– Если они так тебя беспокоят, их можно удалить, – хмурится Октавий. – Пластическая хирургия способна на многое. Эй, не вздумай переживать из-за этого. Я найму лучшего пластического хирурга в этой стране. Твое личико станет таким же, каким и было. А может, и лучше, – обещает он, не понимая, почему она раньше этого не сделала.

– Есть шрамы, которые нельзя удалить хирургическим путем, – тихо говорит Лилит. – Доктор, к которому мы обращались, объяснял мне и…

Ее голос наконец дрогнул.

– Я навсегда останусь такой, – шепчет она. – У нас нет денег на дорогостоящие процедуры – все уходит на адвоката. Да и не нужно мне больше ничего. Все кончено, Ричард.

Лилит отворачивается, потому что не хочет, чтобы он видел ее слезы. А Октавий стоит рядом, так и не понимая, что делать и как успокоить ее. Все, что он может, так это снова обнять Лилит и гладить по черным волосам, чувствуя себя так, словно он виноват в том, что с ней случилось. Он думает, что это безумно странно и даже символично. Многие его фанаты считали, что Октавий из «Красных Лордов» носит маску, потому что скрывает уродливые шрамы. Эту теорию несколько лет назад активно форсили в социальных сетях, и, естественно, никто так и не узнал правды. Лицо Октавия скрыто от чужих глаз. Хотя оно красиво. А лицо Лилит – начинающей актрисы – стало… Октавий мысленно запинается. Уродливым? Шрамы портят его, но он ни секунды не думал, что Лилит уродлива.

Она отстраняется от него, с трудом придя в себя.

– Когда я увидела, что он сделал с моим лицом, мне было все равно. Я была рада, что жива. Ужас пришел потом – я ведь думала, что шрамы не останутся. А если останутся, то их можно будет убрать. Но… – Лилит замолкает. Октавий понимает ее, но решает для себя, что не оставит это просто так. Он верит, что деньги способны на многое.

– Ты молодец, девочка, – говорит он. Его голос искренен. – Ты – самый смелый человек, которого я знаю. То, что ты мне рассказала – я до сих пор не могу поверить, что такое возможно. И то, что ты спаслась, это…

– Чудо, – шепчет Лилит.

– Это результат твоей смелости.