Небесная музыка. Солнце

– Бен?.. Что происходит? Зачем ты меня сюда привез? – с трудом вымолвила Лилит, не узнавая свой голос.

– В гости, – сел рядом с ней Бен и погладил ее по щеке. В его свободной руке был поднос с чашечкой свежего кофе – именно от него и исходил аромат, там же стояли тарелочки со сладостями.

– Не трогай меня! – отпрянула от него девушка, чувствуя помимо страха и отвращение. Она еще сильнее вжалась в стену.

– Ты должна быть более вежливой, Лилит. Ты ведь у меня в гостях, – укоризненно сказал Бен, и она вдруг увидела, как в его руке блеснуло лезвие ножа. Лилит с трудом перевела взгляд с него на лицо своего похитителя.

Он ненормальный. Просто псих.

– Извини, – выдохнула Лилит, снова начиная задыхаться – то ли от нехватки кислорода, то ли от удушающего страха. – Это ведь… прикол, да? Это ведь розыгрыш, Бен? Ты же меня… отпустишь?

Каждое слово давалось ей с большим трудом.

– Нет, – широко улыбнулся Бен. – Зачем тебе уходить от меня? Я очень тебя ждал, Лилит. Готовился несколько месяцев, чтобы подготовить нам дом, – обвел он взглядом подвал. – Извини, пока что тут почти ничего нет – я не стал заниматься дизайном без тебя. Ничего в этом не понимаю. Сделаем все, как ты хочешь. Я принесу каталоги.

Лилит поняла, что он сошел с ума. Окончательно свихнулся на почве больной любви. И почти не понимает ее.

– Хочешь поесть после дороги? – участливо спросил Бен и взял двумя пальцами фиолетовый макарун с тарелки. Но девушка плотно сомкнула губы и стала мотать головой. – Открой ротик, милая. Лилит. Открой рот. Ты не поняла меня? Или… – На его лице – почти мгновенно! – появилась ярость, исказившая лицо до неузнаваемости. – Тебе не нравится моя забота?! Ах ты, мразь, – замахнулся он вдруг. – Хочешь снова убежать к своему красавчику?! Шлюха! Не ценишь заботу!

И он стал бить Лилит по лицу. Бил больно и хлестко, не жалея сил. Так, что разбил губу, и она почувствовала вкус крови во рту.

Лилит никогда в жизни никто не бил. И она даже не пыталась защищаться, потому что не знала, как это делается.

– Ты спала с ним? – схватил ее за плечо Бен и стал трясти, как куклу. – Что ты кричала, когда спала с ним? Отвечай мне!

Лилит лишь молча плакала. Тьма наступала на нее со всех сторон. И нигде не было спасения.

– Я видел вас вместе! – как безумный кричал Бен, и глаза его наливались кровью. – Красавчик. Выбрала себе красавчика, стерва. Не такого урода, как я. Ну, – он схватил ее за подбородок и провел ножом от переносицы по носу к губам и чуть приоткрыл их лезвием, – говори, Лилит. Что вы с ним делали? Тебе нравилось? А если этим займемся мы? Тебе понравится? Будешь кричать для меня? – прошептал он ей на ухо, а лезвие спустилось по подбородку к шее и застыло у бьющейся жилки. – Или я должен сделать тебе больно?

– Пожалуйста… – прошептала Лилит.

– Что – пожалуйста?

– Отпусти… Пожалуйста… Я никому не скажу.

– Ты и так никому ничего не скажешь, – рассмеялся Бен. И Лилит вдруг точно поняла, что никогда его не знала. Либо он хорошо маскировал свою ненормальную больную сущность, либо разрешал видеть лишь то, что сам хотел показать – странноватого, навязчивого, но мягкого паренька, который сторонился почти всех. Кроме Лилит, разумеется. К ней он проявлял болезненный интерес с первого семестра. И с первого же семестра она презирала его за этот самый интерес – скользкий и липкий.

Лезвие стало спускаться еще ниже и на мгновение остановилось у ворота ее платья, а потом легко разрезало его на дюжину сантиметров. Лилит попыталась прикрыться, но Бен схватил ее за свободную руку, не давая сделать этого.

– А ты хороша, – сказал он, и девушка услышала, как он нервно сглатывает. – Раздевайся, Лилит.

– Нет, нет, пожалуйста, – взмолилась она, понимая, что Бен хочет сделать.

– Я же сказал – будь вежливее! – Он снова ударил ее по лицу. – Я дал тебе возможность сделать все добровольно. По любви. Но, видимо, придется все делать самому. Самому, поняла, грязная стерва? – он снова поднял на Лилит руку – так, что ее голова откинулась и ударилась о стену. В ее глазах помутилось от удара, и на какое-то мгновение она потеряла сознание. А когда пришла в себя, поняла, что Бен – сверху и он наполовину стянул с нее платье, а теперь расстегивает ремень. Тьма в его глазах клубилась, и Лилит стало так страшно, что она перестала контролировать себя.

– Отстань от меня! Не трогай меня! Не трогай! Не трогай! Не трогай! – кричала она на одной ноте – звонко и пронзительно. И всячески пыталась спихнуть с себя Бена, несмотря на то, что одна ее рука была пристегнута к скрипучей железной кровати. – Ненавижу тебя! Урод! Ублюдок! Отпусти меня!

Она была словно тигрица – боролась так отчаянно, что Бен не выдержал. С каким-то ревом он отпрянул, на ходу застегивая ремень, а после вдруг схватил нож и…

Лилит помнит почти все. А как это было, забыла.

Забыла, как Бен исполосовал ее лицо ножом. Как оно стало кровавым месивом. Как кровь стекала по ее шее и плечам вниз. Как она страшно кричала. Просила его остановиться. Умоляла. Заклинала.

Но Бена было не остановить – демоны, что сидели в подвале по углам, будто вселились в него, и он все поднимал руку и поднимал. Пострадало не только ее лицо, но и плечи, и спина, как он умудрился не вспороть артерию на шее, осталось загадкой.

Наверное, Лилит повезло.

Повезло?

Демоны покинули его так же внезапно, как и появились, и он вдруг замер, широко раскрытыми глазами рассматривая залитое кровью лицо Лилит. А потом бросился куда-то из подвала, оставив ее в полубессознательном состоянии, задыхающуюся от тошнотворного запаха крови, который, казалось, был всюду. И вернулся с аптечкой.

Словно ничего не произошло, Бен стал обрабатывать раны Лилит.

– Теперь ты точно не будешь ему нужна, – говорил он медленно. – Он же красавчик. А ты помечена мною, милая. Но ты не переживай, когда раны срастутся, ты поймешь их цену. Ты поймешь, что я люблю тебя не только из-за твоего личика и фигурки. Понимаешь? Понимаешь?

Лилит не понимала. Ей казалось, что она сходит с ума.

– Мы будем счастливы – ты и я, – продолжал Бен – демоны не ушли, они все еще находились в уголках его сумасшедших глаз, затаились там на время. – И никто нам не помешает.

Он вдруг поцеловал Лилит прямо в окровавленные губы и облизнулся, заставив ее трястись от страха и нового приступа отвращения.

В какой-то момент Бен снова стал приставать к ней и уложил на кровать, нависнув сверху и пытаясь сделать то, чего так хотел. Но Лилит вновь охватила истерика. Она даже умудрилась дотянуться до валявшегося на кровати ножа и схватить его за рукоятку с явным намерением всадить в спину своего мучителя, но Бен успел заметить это. Он отпрянул, и нож лишь слабо царапнул его по плечу. Тогда Бен вцепился в волосы Лилит, несколько раз ударил ее головой о кровать, а потом и вовсе всадил ей в предплечье шприц с каким-то лекарством. И Лилит провалилась во тьму.


Почему-то ей снился Октавий. Они вместе неспешно прогуливались вдоль берега реки, и легкий ветерок играл с их волосами. Октавий держал Лилит за руку и улыбался ей – так солнечно и тепло, что ей стало хорошо на душе.

– Если ты будешь в беде, я спасу тебя, – сказал вдруг Октавий и с нежностью дотронулся до ее щек – здоровых, без намека на шрамы.

– Правда? – спросила она. – А как ты узнаешь, что я в беде?

– Почувствую, – Октавий поцеловал ее в лоб и обнял, а Лилит прижалась к нему с чувством странного облегчения.

Однако сон закончился, и Лилит вернулась в реальность – все в том же темном подвале.

Лицо нестерпимо горело, словно от ударов хлыстом, голова раскалывалась и кружилась – так, что девушке казалось, будто кружится и подвал. К горлу подступала тошнота, а руки и ноги налились горячей слабостью.

Одной рукой она все так же была пристегнута к кровати.

Лилит вслушалась в тишину. Где-то в углу продолжала капать вода. Кап-кап-кап. А еще слышалось чье-то глубокое дыхание.

Сначала Лилит думала, что это Бен. Однако вскоре она услышала слабый стон и поняла, что он притащил в подвал кого-то еще.

– Эй, – тихо-тихо позвала она. Губы и язык слушались ее плохо. – Ты меня слышишь?

Вместо ответа Лилит снова услышала слабый стон. Она хотела сказать что-то еще, хотела узнать, кто это, однако в это время снова послышались шаги. И Лилит замерла и закрыла глаза. Зачем – и сама не знала. Просто ей было ужасно страшно.

Загорелась лампочка – в подвал вошел Бен.

– Пришла в себя, куколка? – спросил он, но не у Лилит, а у той, второй.

– Кто вы? – раздался слабый женский голос, переполненный ужасом. – Зачем вы привезли меня сюда? Боже, что вы хотите?!

– Я хочу тебя, – слишком дружелюбно сказал Бен, и Лилит вдруг поняла, что сейчас его демоны снова вырвутся наружу. Все внутри нее сжалось. – Ты же будешь моей? Хочешь пирожное?

– Нет, перестаньте… Что вы делаете?!

– Ты будешь моей второй. Запасной. Знаешь, я не могу, когда она плачет. А она все время плачет, – пожаловался Бен. – Ну же, тварь, не смей мне сопротивляться! Жри пирожное, я для тебя его купил. Жри!

Раздались звуки ударов и беспомощные крики девушки, переходящие в рыдания, а потом в тихие жалобные стоны. Бен не собирался останавливаться – делал то, что не получилось сделать с Лилит. И, кажется, наслаждался страхом своей жертвы. Упивался властью над ней. Хрипло смеялся.

Лилит так и не открыла глаза. Лежала, молча слушая все это. И молилась, сама не понимая какому богу. Снова одуряюще пахло кровью.

– Я скоро вернусь, – пообещал Бен, поднимаясь и застегивая молнию на брюках. – Ты мне тоже нравишься, милая. Лилит, а ты спишь? Слышала, как ей было хорошо? Лилит?

Девушка не отзывалась. Пусть думает, что она так и не пришла в себя. Пожалуйста, пусть. Кажется, даже сердце у нее стало стучать медленнее.

Он все же ушел, оставив наконец в покое вторую пленницу, судорожно хватающую воздух губами. Свет Бен оставил, и Лилит едва не попалась. Лишь секундное замешательство не дало ей поднять голову – дверь резко вдруг распахнулась, и Бен заглянул в подвал, то ли проверяя, не обманывает его Лилит, притворяясь, что без сознания, то ли забыл что-то.

– Мои девочки, – как-то гордо пробормотал он. – Будем жить вместе. В красивом доме. Огромном доме. Втроем.

Дверь захлопнулась, и Лилит услышала, как Бен запирает ее на ключ. Пару минут она выжидала, слыша тихие жалкие всхлипы второй пленницы. И только потом осмелилась открыть глаза – как и она, вторая девушка лежала на такой же кровати, но стоящей в другом углу. Она закрыла лицо трясущимися пальцами и стиснула коленки с изодранными колготками. На ее руке тоже был наручник.

Лилит приподнялась, то и дело косясь на дверь, и прошептала:

– Как ты? Ты меня слышишь?

Девушка повернулась к Лилит – кажется, она даже не замечала, что находится в подвале не одна. И вскрикнула, увидев ее израненное лицо.

– Ты кто? – с трудом вымолвила незнакомка.

– Он тоже меня похитил, – ответила Лилит. – Ты… в порядке? Он…

Лилит не закончила – девушка снова всхлипнула.

– Кто он? Что он хочет? Он убьет нас? – спрашивала она, и ее голос становился все громче и громче – у нее явно начиналась истерика.

– Тише, пожалуйста, тише, – взмолилась Лилит. – Вдруг он вернется? Пожалуйста, тише. Я Лилит. А ты?

– Саша, – сказала девушка. – Как ты сюда попала?

Лилит успокаивала Сашу, как могла, хотя и сама находилась на грани. Шептала, что их обязательно спасут, говорила, что они выберутся из этого ада, что все будет хорошо. И сама постепенно начинала верить в это, все еще не зная, во что превратилось ее лицо.

А потом Бен вернулся – то ли пьяный, то ли под наркотой. И вернулся ад и все его земные демоны.

Их похититель смеялся, гладил их по волосам, заставлял есть красивые пирожные, которые принес на огромном блюде и поставил прямо на пол, между кроватями. Он то начинал бить девушек, то ласкал, прижимая их, плачущих и трясущихся, к себе, словно собак, то кричал, размахивая ножом, то начинал читать свои стихи – сносные, но злые, будто окропленные ядом и кровью. Бен обещал Лилит сделать с ней то же самое, что и с Сашей – только чуть позднее, когда «придет в норму». А еще он говорил, как будет играть с ними дальше – играть и снимать на камеру.

– Вы должны знать, сколько наслаждений я вам приготовил, девочки, – смеялся он, даже в таком состоянии понимая, чем может напугать пленниц. И каждое его слово, каждое непристойное обещание были для Лилит и Саши удавками, все туже и туже затягивающимися на их шеях.

В конце концов он так расщедрился, так сильно вкусил свою власть и их слабость, что отстегнул руку Лилит – чтобы прижать ее к стене до боли в ребрах и обслюнявить шею и плечи, добавив, что скоро она будет умолять его об этом.