Небесная музыка. Солнце

– Пошел ты, придурок, – отвечает Дастин и закидывает полотенце себе на плечо.

– А ты подкачался, – замечает Октавий, вставая с пола. – Эй, налей-ка мне кофе. И дай что-нибудь от похмелья.

– Я тебе что, слуга? – нехорошо смотрит на него Дастин. – Сам себе налей и подай.

– Но ты же хозяин дома, – замечает Октавий.

– Я спешу.

– Куда?

– Надо проследить за рыжей, – нехотя рассказывает Дастин, заваривая кофе. Полотенце он все-таки вернул на место, то есть снова обмотал вокруг бедер.

– Ты обещал мне съездить сегодня к Лилит, – заявляет вдруг Октавий. Он частично помнит вчерашний их разговор. Не помнит, как жаловался, что ему плохо без нее, а то, что обещал ему Дастин, помнит.

Тот задумывается. Сегодня он будет следить за рыжей с детективом. Однако если пропавшая одновременно с ней Лилит что-то знает, есть смысл навестить и ее. А Октавий сможет стать тем самым крючком, на который можно будет подцепить эту хорошенькую рыбку. И все узнать.

– Поедем вместе, – заявляет Дастин, решая, что Леон против не будет. – У тебя есть пятнадцать минут, чтобы собраться.

– Мне надо заехать домой, – говорит Октавий. После вчерашнего одежда на нем имеет не самый презентабельный вид.

– Нет времени.

– Мне нечего надеть, чувак.

– Возьми что-нибудь у меня, – машет рукой Дастин. – Давай-давай, пошевеливайся. Вот тебе кофе – впихни в свою глотку и прими душ, алкоголик.

Из квартиры они выходят с десятиминутным опозданием. Октавий одет в джинсы и футболку Дастина, которые ему впору. Музыканту чуть лучше после душа и кофе, однако голова продолжает раскалываться, и он время от времени пьет холодную воду из прихваченной из холодильника бутылки.

– Почему у тебя ничего нет от похмелья? – спрашивает Октавий, прислонившись к стенке несущегося вниз лифта.

– Потому что я не пью, как ты, – отвечает Дастин, спешно отвечая на сообщение ждущего его Леона.

Они выходят на улицу, над которой все еще висят предрассветные густые сумерки, и идут к парковке. Леон ждет в машине – неприметном седане черного цвета с затемненными стеклами.

Дастин садится вперед, Октавий – назад.

– Как же мне плохо, – держится он за голову. – Привет! – поднимает музыкант руку в знак приветствия, видя повернувшегося к нему детектива, который явно не понимает, что происходит. – Только музыку не включайте. Мне кажется, что в висках играют на ударных черти. Да зачем я столько пил…

Леон с недоумением отворачивается и смотрит на пристегивающегося Дастина.

– Кто это, сэр? – спрашивает он с недоумением.

– Это мой друг, Ричард, – отвечает тот с обаятельнейшей из улыбок. – Он поедет с нами.

– Но, мистер Лестерс. Мы едем не развлекаться, – тихо, но твердо говорит детектив. – У нас важное дело. И если я согласился взять с собой вас, как моего работодателя, это не значит, что вы можете…

– Успокойся, старина, – кладет ему на плечо руку Дастин. – Я все просчитал. Он не будет мешать. Это раз. И он полезен в поисках Санни. Это два.

– Черт, кажется, меня начинает тошнить, – стонет в это же время Октавий. Леон скептически приподнимает бровь. Кажется, он сомневается в том, что этот страдающий от похмелья человек может быть полезен.

– Только не в машине, – строго говорит Дастин. – Чувак, если тебе плохо, открой дверь – и вперед.

– Окей, – коротко отвечает Октавий и вылезает из автомобиля.

– У нас все еще есть шанс уехать без него, – устало предлагает детектив. Причуды богатых клиентов его порядком раздражают.

– Мы не можем. Возможно, с его помощью удастся кое-что разузнать, – отзывается Дастин задумчиво, наблюдая за склонившимся над кустами Октавием. – Его бывшая подружка, возможно, связана с Санни. Через него мы можем узнать, что с ней произошло.

И он спешно объясняет свою позицию. Леон внимательно слушает, явно что-то анализируя в уме. И сообщает:

– Я сомневаюсь, что этот план сработает, сэр.

– Я тоже. Но я не хочу упускать даже такой глупый шанс понять, что происходит. К тому же я кое-что обещал своему другу.

Тон у него непреклонный, и детектив понимает, что не может спорить с этим сумасбродным типом.

– Будь по-вашему, сэр. Однако я снимаю с себя ответственность за непредвиденные обстоятельства, связанные с появлением вашего друга в этой машине, – предупреждает он.

– Без проблем.

– Кроме того, у меня есть еще условие.


– Деньги? Окей, нет проблем, старина, повышаю в три раза, – хмыкает Дастин.

– Больше денег меня интересует собственная репутация, сэр, – говорит детектив. – Поэтому я настоятельно требую от вас и вашего уважаемого друга, чтобы вы во всем, подчеркиваю – во всем, слушались меня.

– Без вопросов, – весело откликается Дастин.

– Замечательно. Пересядьте на заднее сиденье, сэр.

– Что? Не хочу.

– Я же сказал, – Леон хмурится, – что вы должны слушаться меня во всем. И вы только что согласились.

– Ладно-ладно.

Дастин выходит из машины и видит бледного Октавия.

– Ну что, тебе лучше? – спрашивает он.

– Определенно.

– Тогда едем.

Они оба садятся на заднее сиденье, и машина срывается с места, а небо постепенно озаряется первыми слабыми лучами просыпающегося солнца.

Половину дороги Октавий молчит, но время от времени тяжело вздыхает и прижимает ко рту ладонь, заставляя Дастина нервничать. Потом он говорит, что хочет пить – его вода закончилась. И Леону приходится остановиться около какой-то круглосуточной забегаловки, чтобы Дастин сбегал за водой – сам Октавий не может этого сделать.

– Я не нанимался тебе прислуживать! – сердится Дастин, суя Октавию в руки стакан с колой. Того от ее запаха почему-то начинает тошнить еще больше. И Дастин кричит, что если Октавий попробует «сделать это» прямо в салоне, то он его задушит.

Леону с трудом удается сохранять невозмутимое лицо. Прошло не так много времени, а эти двое уже бесят его. Он сухо велит им ждать и уходит. А возвращается со стаканом крепкого кофе без сахара и упаковкой каких-то таблеток.

– Растворимый? – принюхивается Октавий. – Я не пью растворимый.

Леон скрипит зубами, но все же вежливо говорит:

– Сэр, я взял то, что было. И выпейте, пожалуйста, это.

– Что это?

– Лекарство. Поможет снять симптомы. Включу в счет, – поворачивается к Дастину Леон.

Затем они едут дальше. Октавий засыпает. Дастин думает о Санни.

Спустя некоторое время они оказываются в тихом зеленом районе со множеством невысоких домов, узких дорог и ухоженных скверов. Где-то неподалеку должен быть парк, в котором снимали несколько эпизодов нового фильма Дастина. И он вдруг понимает, как близок был к Санни, сам не зная этого.

Ее новый дом выглядит неплохо – в таких живут те, кто имеет достаток выше среднего. И Дастин понимает, что у Санни все-таки есть деньги. Только за что она их получает?

Его сердце сжимается от нехорошего предчувствия.

– Она живет на последнем этаже, в квартире с выходом на крышу, – поясняет Леон. – К сожалению, в ее квартиру мне попасть не удалось…

– Это же незаконно, – перебивает его проснувшийся Октавий. Он чувствует себя немного лучше, однако его голова все еще болит, да и тошнота не прошла.

Леон прикрывает на мгновение глаза и продолжает:

– …поскольку в доме есть охрана. Однако, как я вам говорил, часто к ней приезжает молодая женщина, личность которой я еще выясняю.

– Может, любовница? – откуда-то находятся в Октавии силы шутить. Теперь на него нехорошо смотрит Дастин.

– А что? – пожимает плечами Октавий. – Может, она рыжую и содержит. Кстати, я еще кофе хочу.

– Может, – спрашивает неприятным голосом Дастин, – и Лилит кто-то содержит? Она ведь актриса. А их часто спонсируют богатые дядюшки. И вовсе не длинноногие.

– Захлопнись, – шипит Октавий. Такое развитие сценария ему не нравится.

– Тогда не неси чушь.

Они ждут. Небо становится все ярче – полупрозрачные розовые полосы тянутся от востока к западу, и между ними цветет нежная лазурь.

– Может, что-нибудь закажем? – спрашивает Дастин, который чувствует голод. Леон вздыхает.

– И еще кофе не помешает, даже растворимого, – поддерживает его Октавий.

– Мы на задании – пожалуйста, воспринимайте происходящее именно так, – говорит непоколебимым тоном Леон. – И мы не можем все бросить, чтобы устроить завтрак.

– А что? Когда я набирался опыта в участке для съемок «Беглеца», то часто ездил с копами на задания. А они покупали кучу жратвы, когда сидели в засаде, – не сдается Дастин.