Небеса Элис
Часть 18 из 55 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Ты с ним знаком?
– Я знаком, но вот откуда ты его знаешь?
– Он правда знаменит?
– Он ведь не связан с твоим переездом из отцовского дома? – вопросом на вопрос ответил крестный. – Поверь мне, Алиса, от Ким Чжуна стоит держаться подальше, если не хочешь новых неприятностей. Ты ведь обещала вести себя осмотрительно, разве не так?
– Ты так переполошился, как будто я объявила, что у нас с ним какие-то отношения.
– А у вас отношения? – испуганно вскрикнул крестный.
– Нет у нас никаких отношений. Мы едва знакомы, – удивленная реакцией Алексея, огрызнулась девушка и решительно заявила: – Я ухожу, пока ты не принялся читать мне нотации о «девичьей чести и гордости»! Сказать прямо, мы живем не в то время, а я уже не в том возрасте, когда за романы с мужчинами обрезают волосы.
Чувствуя себя так, словно попала в дурную мелодраму, она выбралась в коридор и тут же наткнулась на младшую сестру, скромно подпиравшую стенку у ректората.
– Привет. – Мила несмело улыбнулась.
– Разве ты не должна быть на занятиях? – спросила Элис, натягивая пальто.
– Я жду тебя.
– Напрасно, мне уже пора.
– Ты не хочешь со мной разговаривать? Из-за нас с Виктором? – с ожесточением спросила младшая сестра.
– То, что происходит между тобой и Виктором Полоцким, только ваше дело. Я больше не стану тебя удерживать, – уверила ее Элис и, глядя в глаза, тихо произнесла: – Просто помни, чтобы не случилось, ты останешься моей младшей сестрой и всегда можешь рассчитывать на мою помощь.
Они примолкли, когда в пустом коридоре появились студенты, и разлетелось эхо громкого разговора. Заметив сестер Лазаревых, народ поутих и быстро скрылся в аудитории.
– Я должна идти, – заявила Элис.
– Постой, – Мила схватила сестру за рукав пальто. – Почему ты ничего не рассказала родителям?
– О чем именно? У тебя от них столько секретов, что я начинаю путаться.
– О заклинании. Ты же знаешь, что я использовала колдовство…
– Чтобы выставить меня из дома? – прямолинейно спросила Элис, и у Милы вспыхнули щеки. – Знаю, но не понимаю, ради чего ты использовала черную магию? Ревновала меня к родителям? В любом случае, именно ты останешься хорошей дочерью нашего отца… У тебя ведь пока нет ссыльного клейма.
В лице младшей сестры появилось растерянное выражение. Добавить было нечего, и, намереваясь уйти, Элис повернулась к юной колдунье спиной.
– Ты бы все равно уехала зимой! – бросила Мила, точно пытаясь оправдать некрасивый поступок.
– А ты бы могла потерпеть.
Не оглянувшись, Элис пошагала к выходу.
***
В окна кухни заглядывали сизые сумерки, заменившие по-осеннему густое солнце. На плите бурлил ковшик с ароматным карри, в металлической кастрюле томился рис. Пряные и острые ароматы вытеснили запахи магии, превращавшие семейный очаг в ухоженные меблированные комнаты.
Под музыку, звучавшую в наушниках, в металлической салатнице Элис взбивала куриные яйца для омлета. Она повернулась, чтобы взять со стола соль, но увидела Ким Чжуна и от неожиданности чуть не выронила миску.
Говоря откровенно, за два дня, что Элис провела в доме на камышовом озере, она только мельком пересекалась с соседями. Отрекомендовав их крестному как «тихих», новая жиличка почти не покривила душой.
– Ты уже приехал? – вытащив наушники, спросила она. – Ты сегодня рано.
Ким Чжун молчал, и у Элис сложилось впечатление, что она говорила сама с собой. Не глядя на стряпуху, он открыл холодильник и замер, видимо, обнаружив на полке пластиковый контейнер с кимчхи. Вид у корейца сделался ошарашенный, не сказать ошеломленный.
– Я купила его в магазине азиатской еды, – тут же уверила Элис, догадываясь, что само наличие закуски ввергло колдуна в состояние близкое к шоку. – А еще я готовлю японский карри и омлет с рисом. Поешь?
– Я не ем японскую еду, – сухо отозвался Чжун.
– Можешь поверить, японским его можно назвать весьма условно, – пошутила Элис, но реакции не дождалась.
Вытащив бутылку с водой, кореец закрыл холодильник. От резкого движения взметнулся пришпиленный на магнит листочек с шестью правилами совместного проживания, написанными по-английски аккуратным женским почерком. Открутив пробку, колдун сделал большой глоток минералки и спросил, глядя на список:
– И сколько собственных правил ты собираешься нарушить?
Элис задорно улыбнулась:
– Как пойдет.
Однако Чжун юмора не оценил, с задумчивым видом повернулся к стряпухе и вдруг сделал шаг в ее сторону. Сама не понимая отчего, она смущенно попятилась и уперлась поясницей в столешницу кухонного прилавка. Глядя соседке глаза в глаза, кореец протянул руку и просто выключил плиту.
– Карри подгорает.
– Ясно…
Элис наблюдала, как он устало направился в гостиную.
– Ким Чжун! – позвала она, останавливая мужчину в дверях. – Ты плохо выглядишь. Может быть, мне вызвать лекаря?
– Не стоит, – отказался он, даже не потрудившись оглянуться.
Он вышел. Элис прислушивалась к его шагам и в растерянности помешивала яйца в миске. Отказ Ким Чжуна от ужина отбил все желание налаживать добрососедские отношения. Не то чтобы она хотела нарушать собственные правила и превращаться в кухарку, к тому же готовила она весьма посредственно, но стаканчики с быстрорастворимой лапшой и коробочки с фрунчозой, хранившиеся в кухонном шкафу, ввергали ее в уныние.
Неожиданно наверху что-то громыхнуло. Элис невольно подняла голову, почти уверенная, что от силы удара на потолке закачался светильник. Грохот повторился, и, не справившись с беспокойством, она вышла в гостиную. Поперек всей комнаты по чистому полу тянулась дорожка из густых темных капель, подозрительно напоминавших кровь. Полированные перила лестницы пятнали бурые мазки.
У Элис замерло сердце.
– Ким Чжун, ты поранился? – позвала она и, не дождавшись ответа, взбежала по ступенькам.
Кровавые кляксы привели ее к ванной комнате.
– Ким Чжун… – Она осторожно постучалась и решительно заявила: – Накинь что-нибудь, я вхожу.
Выждав несколько секунд, Элис повернула ручку. Открываясь, дверь сгребла в комок пиджак, брошенный на пол, и перепачканную рубашку. Кровь была повсюду: на кафеле, на кранах, даже на зеркале отпечаталась мужская пятерня.
По пояс раздетый Чжун стоял, опершись о раковину, и тяжело дышал. На его спине были выжжены два столбца иероглифов ханча9. В прошлый раз, столкнувшись с полуобнаженным соседом, Элис не заметила знаков, но теперь рубцы кровоточили, словно контуры распороли ножом. Кровь стекала по спине, рисовала тонкие полоски на руках.
В зеркале побледневшая девушка встретилась с Чжуном взглядом.
– Выйди. – Колдун выглядел так, словно собирался громыхнуться в обморок.
– Я помогу тебе обработать раны.
– Выйди! – сквозь зубы процедил он и добавил тихо: – Ты запачкаешься кровью…
– Почти наверняка, – сухо отозвалась Элис, прикрывая дверь в ванную.
Никогда в своей жизни девушке не доводилось оказывать медицинской помощи, так что медсестра из нее вышла неловкая. От любого прикосновения влажной салфетки к раненной спине Чжун вздрагивал, заставляя помощницу нервничать еще больше. Правда, кровотечение быстро остановилась, напоминая Элис о том, как у нее самой неожиданно раскрылись шрамы. Боль была невыносимая, но раны затянулись поразительно быстро – ожог от первой метки заживал гораздо дольше.
– Напугалась? – тихо спросил Чжун.
Элис замерла на секунду и согласилась:
– Напугалась.
– Почему не задаешь вопросов?
– Как понимаешь, меня сложно удивить клеймом на спине. – Она помолчала, а потом тихо спросила: – Откуда они?
– Ты действительно ничего о нас не знаешь? – усмехнулся Чжун. – Переехала в дом к двум мужчинам и даже справки не навела?
– Вряд ли вы наводили обо мне справки.
– Ошибаешься.
– Не верю.
Некоторое время они молчали.
– Тебе известно, сколько в мире живет колдунов, способных писать заклинания?
– Знаю, что многие пробуют писать.
Отец семейства Лазаревых тоже в юности грешил колдовским творчеством, правда, совершенно безрезультатно, но все равно составил целый рукописный гримуар бесполезных заклятий, похожих на стихи без рифмы.
– Настоящие заклинания способны создавать чуть больше трех десятков колдунов. Я один из них, – спокойно объяснил Чжун.
У Элис дрогнула рука, и она приложила максимум усилий, чтобы голос звучал буднично, словно бы она не услышала самой невероятной в своей жизни вещи:
– Ясно.
– Я знаком, но вот откуда ты его знаешь?
– Он правда знаменит?
– Он ведь не связан с твоим переездом из отцовского дома? – вопросом на вопрос ответил крестный. – Поверь мне, Алиса, от Ким Чжуна стоит держаться подальше, если не хочешь новых неприятностей. Ты ведь обещала вести себя осмотрительно, разве не так?
– Ты так переполошился, как будто я объявила, что у нас с ним какие-то отношения.
– А у вас отношения? – испуганно вскрикнул крестный.
– Нет у нас никаких отношений. Мы едва знакомы, – удивленная реакцией Алексея, огрызнулась девушка и решительно заявила: – Я ухожу, пока ты не принялся читать мне нотации о «девичьей чести и гордости»! Сказать прямо, мы живем не в то время, а я уже не в том возрасте, когда за романы с мужчинами обрезают волосы.
Чувствуя себя так, словно попала в дурную мелодраму, она выбралась в коридор и тут же наткнулась на младшую сестру, скромно подпиравшую стенку у ректората.
– Привет. – Мила несмело улыбнулась.
– Разве ты не должна быть на занятиях? – спросила Элис, натягивая пальто.
– Я жду тебя.
– Напрасно, мне уже пора.
– Ты не хочешь со мной разговаривать? Из-за нас с Виктором? – с ожесточением спросила младшая сестра.
– То, что происходит между тобой и Виктором Полоцким, только ваше дело. Я больше не стану тебя удерживать, – уверила ее Элис и, глядя в глаза, тихо произнесла: – Просто помни, чтобы не случилось, ты останешься моей младшей сестрой и всегда можешь рассчитывать на мою помощь.
Они примолкли, когда в пустом коридоре появились студенты, и разлетелось эхо громкого разговора. Заметив сестер Лазаревых, народ поутих и быстро скрылся в аудитории.
– Я должна идти, – заявила Элис.
– Постой, – Мила схватила сестру за рукав пальто. – Почему ты ничего не рассказала родителям?
– О чем именно? У тебя от них столько секретов, что я начинаю путаться.
– О заклинании. Ты же знаешь, что я использовала колдовство…
– Чтобы выставить меня из дома? – прямолинейно спросила Элис, и у Милы вспыхнули щеки. – Знаю, но не понимаю, ради чего ты использовала черную магию? Ревновала меня к родителям? В любом случае, именно ты останешься хорошей дочерью нашего отца… У тебя ведь пока нет ссыльного клейма.
В лице младшей сестры появилось растерянное выражение. Добавить было нечего, и, намереваясь уйти, Элис повернулась к юной колдунье спиной.
– Ты бы все равно уехала зимой! – бросила Мила, точно пытаясь оправдать некрасивый поступок.
– А ты бы могла потерпеть.
Не оглянувшись, Элис пошагала к выходу.
***
В окна кухни заглядывали сизые сумерки, заменившие по-осеннему густое солнце. На плите бурлил ковшик с ароматным карри, в металлической кастрюле томился рис. Пряные и острые ароматы вытеснили запахи магии, превращавшие семейный очаг в ухоженные меблированные комнаты.
Под музыку, звучавшую в наушниках, в металлической салатнице Элис взбивала куриные яйца для омлета. Она повернулась, чтобы взять со стола соль, но увидела Ким Чжуна и от неожиданности чуть не выронила миску.
Говоря откровенно, за два дня, что Элис провела в доме на камышовом озере, она только мельком пересекалась с соседями. Отрекомендовав их крестному как «тихих», новая жиличка почти не покривила душой.
– Ты уже приехал? – вытащив наушники, спросила она. – Ты сегодня рано.
Ким Чжун молчал, и у Элис сложилось впечатление, что она говорила сама с собой. Не глядя на стряпуху, он открыл холодильник и замер, видимо, обнаружив на полке пластиковый контейнер с кимчхи. Вид у корейца сделался ошарашенный, не сказать ошеломленный.
– Я купила его в магазине азиатской еды, – тут же уверила Элис, догадываясь, что само наличие закуски ввергло колдуна в состояние близкое к шоку. – А еще я готовлю японский карри и омлет с рисом. Поешь?
– Я не ем японскую еду, – сухо отозвался Чжун.
– Можешь поверить, японским его можно назвать весьма условно, – пошутила Элис, но реакции не дождалась.
Вытащив бутылку с водой, кореец закрыл холодильник. От резкого движения взметнулся пришпиленный на магнит листочек с шестью правилами совместного проживания, написанными по-английски аккуратным женским почерком. Открутив пробку, колдун сделал большой глоток минералки и спросил, глядя на список:
– И сколько собственных правил ты собираешься нарушить?
Элис задорно улыбнулась:
– Как пойдет.
Однако Чжун юмора не оценил, с задумчивым видом повернулся к стряпухе и вдруг сделал шаг в ее сторону. Сама не понимая отчего, она смущенно попятилась и уперлась поясницей в столешницу кухонного прилавка. Глядя соседке глаза в глаза, кореец протянул руку и просто выключил плиту.
– Карри подгорает.
– Ясно…
Элис наблюдала, как он устало направился в гостиную.
– Ким Чжун! – позвала она, останавливая мужчину в дверях. – Ты плохо выглядишь. Может быть, мне вызвать лекаря?
– Не стоит, – отказался он, даже не потрудившись оглянуться.
Он вышел. Элис прислушивалась к его шагам и в растерянности помешивала яйца в миске. Отказ Ким Чжуна от ужина отбил все желание налаживать добрососедские отношения. Не то чтобы она хотела нарушать собственные правила и превращаться в кухарку, к тому же готовила она весьма посредственно, но стаканчики с быстрорастворимой лапшой и коробочки с фрунчозой, хранившиеся в кухонном шкафу, ввергали ее в уныние.
Неожиданно наверху что-то громыхнуло. Элис невольно подняла голову, почти уверенная, что от силы удара на потолке закачался светильник. Грохот повторился, и, не справившись с беспокойством, она вышла в гостиную. Поперек всей комнаты по чистому полу тянулась дорожка из густых темных капель, подозрительно напоминавших кровь. Полированные перила лестницы пятнали бурые мазки.
У Элис замерло сердце.
– Ким Чжун, ты поранился? – позвала она и, не дождавшись ответа, взбежала по ступенькам.
Кровавые кляксы привели ее к ванной комнате.
– Ким Чжун… – Она осторожно постучалась и решительно заявила: – Накинь что-нибудь, я вхожу.
Выждав несколько секунд, Элис повернула ручку. Открываясь, дверь сгребла в комок пиджак, брошенный на пол, и перепачканную рубашку. Кровь была повсюду: на кафеле, на кранах, даже на зеркале отпечаталась мужская пятерня.
По пояс раздетый Чжун стоял, опершись о раковину, и тяжело дышал. На его спине были выжжены два столбца иероглифов ханча9. В прошлый раз, столкнувшись с полуобнаженным соседом, Элис не заметила знаков, но теперь рубцы кровоточили, словно контуры распороли ножом. Кровь стекала по спине, рисовала тонкие полоски на руках.
В зеркале побледневшая девушка встретилась с Чжуном взглядом.
– Выйди. – Колдун выглядел так, словно собирался громыхнуться в обморок.
– Я помогу тебе обработать раны.
– Выйди! – сквозь зубы процедил он и добавил тихо: – Ты запачкаешься кровью…
– Почти наверняка, – сухо отозвалась Элис, прикрывая дверь в ванную.
Никогда в своей жизни девушке не доводилось оказывать медицинской помощи, так что медсестра из нее вышла неловкая. От любого прикосновения влажной салфетки к раненной спине Чжун вздрагивал, заставляя помощницу нервничать еще больше. Правда, кровотечение быстро остановилась, напоминая Элис о том, как у нее самой неожиданно раскрылись шрамы. Боль была невыносимая, но раны затянулись поразительно быстро – ожог от первой метки заживал гораздо дольше.
– Напугалась? – тихо спросил Чжун.
Элис замерла на секунду и согласилась:
– Напугалась.
– Почему не задаешь вопросов?
– Как понимаешь, меня сложно удивить клеймом на спине. – Она помолчала, а потом тихо спросила: – Откуда они?
– Ты действительно ничего о нас не знаешь? – усмехнулся Чжун. – Переехала в дом к двум мужчинам и даже справки не навела?
– Вряд ли вы наводили обо мне справки.
– Ошибаешься.
– Не верю.
Некоторое время они молчали.
– Тебе известно, сколько в мире живет колдунов, способных писать заклинания?
– Знаю, что многие пробуют писать.
Отец семейства Лазаревых тоже в юности грешил колдовским творчеством, правда, совершенно безрезультатно, но все равно составил целый рукописный гримуар бесполезных заклятий, похожих на стихи без рифмы.
– Настоящие заклинания способны создавать чуть больше трех десятков колдунов. Я один из них, – спокойно объяснил Чжун.
У Элис дрогнула рука, и она приложила максимум усилий, чтобы голос звучал буднично, словно бы она не услышала самой невероятной в своей жизни вещи:
– Ясно.