Небеременная

Я в поисках поддержки посмотрела на Бейли, но та изучала голубую электрическую гитару с обшарпанным усилителем. Я подалась вперед и положила кольцо на стекло.

Женщина, секунду поразгядывав его, вновь открыла журнал:

– Прошу прощения. Мне это не интересно.

– Что? Почему? Это подделка? – Учитывая, что Кевин сотворил с презервативами, не знаю, почему меня удивило его желание сэкономить на кольце.

– Так я и знала! – Бейли взяла торжествующий аккорд на приглянувшейся ей гитаре.

– Бейли! Перестань. – Я зажала уши руками. Женщина бросила на нее недовольный взгляд. Бейли одними губами выговорила прошу прощения и положила гитару на место.

Женщина вновь обратила свое внимание на меня:

– Нет, оно настоящее.

Я вздохнула с облегчением. По крайней мере кольцо чего-то да стоило.

– А в чем тогда дело?

Она закрыла журнал и посмотрела на меня:

– Ну, радость моя, если бы это кольцо действительно было твоим, то разве ты и твоя подруга не знали бы ему цену? – И она улыбнулась виноватому выражению моего лица.

– Это подарок, – пробормотала я.

– О-ох. А сколько тебе лет?

– Восемнадцать.

– Ну конечно. Всего хорошего, девочки. – Она подтолкнула кольцо ко мне.

– Нет. Пожалуйста… – Я не взяла его. Не смогла. Часы неумолимо тикали. Не было времени на то, чтобы искать место, где еще можно продать его. Нам по-прежнему предстояло проехать почти тысячу миль.

– Приходи с родителями.

– Не могу.

– В том-то и дело. – Она одержала надо мной верх и знала это. Я неохотно взяла кольцо.

– Ей нужно сделать аборт!

Я развернулась:

– Бейли! – Она как ни в чем не бывало пожала плечами. Мое лицо горело. Вновь повернувшись к женщине, я заметила маленький золотой крестик у нее на шее. Чудесно. Повисло долгое, неловкое молчание.

– Это правда?

Я кивнула, не в силах произнести ни слова. И, втянув голову в плечи, стала ждать, когда на меня обрушатся огонь и сера.

Но тут кто-то заколотил в дверь так, что стекло в ней затряслось.

– Малышка!

Это был Кевин.

– Преследователь! – Бейли триумфально вскинула руки.

– О боже, – простонала я.

– Хватит колотить в чертову дверь! – вскричала женщина, а затем повернулась ко мне: – Ты знаешь этого мальчишку?

– К несчастью, – буркнула я.

– Ее осеменитель.

– Ну, похоже, вам есть о чем поговорить. Почему бы не перенести вашу камерную вечеринку на улицу?

– Нет! – выпалила я, не подумав. Затем, набрав в грудь побольше воздуха, добавила: – Видите ли, я поступила в университет Брауна, и он ужасно расстроился из-за того, что я не стану учиться с ним в Миссури, вот и проделал дырочки в презервативах, чтобы я забеременела, а потом сделал мне предложение, а мои родители думают, я буду весь уик-энд готовиться с подругами к экзаменам, и это мой единственный шанс. – Когда я решилась вновь взглянуть на женщину, то увидела, что выражение ее лица осталось прежним.

– Тво. Ю. Мать. – Я обернулась на Бейли, она смотрела на меня, выпучив глаза.

Кевин снова застучал в дверь.


– Что ты там делаешь, малышка? Иди сюда! Я люблю тебя! – Я отпрянула от двери как можно дальше. Бейли не спускала с меня глаз.

– Здесь есть запасной выход? – прошептала она краем рта.

Сработал зуммер, дверь открылась. Мой взгляд метнулся к женщине за прилавком, я увидела, как она сняла с кнопки палец. Возникло ощущение, будто меня предали. Кевин проскользнул в дверь.

– Спасибо, мэм. – Он повернулся ко мне: – Вероника, почему ты продаешь… – Но договорить он не успел.

– Ты намеренно обрюхатил эту девушку?

И тут я увидела, что хозяйка ломбарда целится в лицо Кевину из здоровенного дробовика. Ее взгляд был холоден, руки не дрожали.

– Что? Я…

– Ты. Намеренно. Обрюхатил. Эту. Девушку? – отчеканила она.

Кевин сглотнул.

– Нет, мэм! Я был пьян!

В ответ она взвела курок.

– Выметайся отсюда к чертовой матери!

Кевин побледнел.

– Уже ушел, мэм. Прошу прощения, мэм. – Он спиной, с поднятыми руками, вышел из двери. – Мгновение спустя мы услышали, как ожил мотор его автомобиля. Он уехал.

Хозяйка ломбарда вернула ружье под прилавок, открыла кассу и выложила передо мной две сотенные купюры. У меня екнуло сердце. Этого явно было недостаточно. Требовалось по крайней мере пятьсот долларов заплатить доктору. Но тут женщина снова потянулась к кассе.

– Тебя устроят двадцатки? – спросила она и стала считать деньги. Она считала и считала. И скоро на прилавке возвышалась невероятной высоты пачка. – Тысячи двухсот долларов тебе хватит. – Сердце ухнуло вниз. Это было гораздо больше, чем я надеялась получить.

– Черт побери, какой же Кевин, оказывается, богач, – сказала потрясенная Бейли.

– Вот, пожалуйста, – вздохнула женщина. – Ну как не быть щедрой к дурехе, умудрившейся отхватить самого большого засранца в Миссури.

Бейли была абсолютно согласна с ней. Она наклонилась вперед и стукнулась с женщиной кулаками.

Минутой позже мы выезжали со стоянки, а хозяйка ломбарда махала нам, стоя на обочине.

– Удачи! И будьте осторожны!





73 мили




Бейли вела машину и обмахивала себя веером из банкнот.

– Так, должно быть, чувствует себя Бейонсе. – Я в сотый раз обернулась. Торговые центры сменились густой зеленой листвой, лишь иногда перемежаемой телефонными вышками или случайными билбордами. Четырехполосная магистраль шла то немного вверх, то вниз. Единственное, что я явственно видела, так это освещаемый фарами нашего автомобиля асфальт.

– Вряд ли он едет за нами.

– Расслабься, Вероника. Не может такого быть, чтобы Безумный Кев сел нам на хвост. Ты видела его лицо, когда леди взвела курок? Он сейчас наверняка ищет магазин, где можно было бы купить новые штаны.

Я хихикнула:

– Надо было его сфотографировать.

– Не беспокойся, я сделала это. – Она сунула мне свой телефон. Кевин таращился на меня – глаза навыкате, рот открыт, и вообще выглядел он восхитительным идиотом.

– Потрясающе! – воскликнула я. – Бейли, ты лучше всех. – Я потянулась к ней растопыренной ладонью, но она так и повисла в воздухе. Я почувствовала себя неловко. – Прости, что наврала, – пробормотала я.

– Да ради бога. Неужели ты думаешь, я ввязалась в это, чтобы узнать подробности?

– И все же я должна была рассказать тебе…

– Я прощу тебя при одном условии – скажи: Бейли, ты была права. Кевин – действительно долбошлеп.

– Он не…