Не ждите меня в Монте-Карло
Часть 28 из 42 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Облапошил? – уточнила Вероника. – Украл ваши деньги?
– В каком-то смысле да. Коля решил открыть собственный бизнес, но мне об этом ничего не сказал. А начал за моей спиной переключать клиентов на свою новую компанию, хотя мы все еще работали вместе. Он переманивал заказчиков, уверяя их, что фирма просто сменила место дислокации и телефоны. И что все переговоры теперь ведет он.
– Довольно распространенная схема, – понимающе покивала Вероника. – Хороший адвокат может помочь.
– Пока что я хочу с Колей просто поговорить, – признался Гаврилов. – С некоторых пор он от меня скрывается. Друзья мне подсказали, что он отправился в этот круиз, и я загорелся идеей подловить его именно там, где он ожидает меньше всего.
– Так вы его нашли? – спросила Вероника.
– Нашел и теперь выбираю удобный момент для нанесения удара. У меня есть кое-какие козыри в рукаве.
– Обожаю, когда противные типы получают по заслугам.
– Я тоже. Поэтому я тут.
Вероника открыла было рот, чтобы восхититься его решимостью, но в этот момент зазвонил ее телефон.
– О господи! – воскликнула она, подпрыгнув. Лицо ее внезапно озарилось восторгом. – Я же вчера догадалась, где Николь!
Она вскочила и метнулась с балкона в каюту, торопясь ответить на звонок. На экране появилась разгневанная Маринка.
– Я отправила тебе десять сообщений, – заявила она. – Я думала, тебя уже доедают акулы. Какого черта ты не отвечаешь на звонки и не читаешь месседжи? И еще этот жуткий вопль на автоответчике, чтобы мы не ждали тебя в Монте-Карло!
– Вчера по чистой случайности я выпила коктейль с водкой, – сразу же прояснила ситуацию Вероника, зная, что подруге больше не придется ничего объяснять. – Это были обстоятельства непреодолимой силы. Я тут ни при чем.
– И как это у тебя так ловко получается? Хлещешь водку и постоянно ни при чем. Тоже мне, нашла время резвиться! – продолжала негодовать Маринка.
Вероника уселась на диван так, чтобы Гаврилов, попивавший кофе на балконе, не попал в поле зрения подруги. Прямо сейчас ей не хотелось объяснять, почему она провела ночь в чужой каюте.
– Что, Николь не нашлась? – прервала она Маринкины вопли.
– Нашлась, – ворчливо ответила та. – Сидела под Рязанью, как ты и предполагала. Пока ничего не знаю – по телефону решили не общаться. А то получится, что она зря пряталась. Костик везет ее сюда, в Кипелково. Сигнализация в доме отличная, уж дядя Боря постарался. Коды доступа я все поменяла, никому к нам не подобраться.
– А почему тогда ты не ликуешь? – осторожно поинтересовалась Вероника. – Николь жива и здорова, она нам скоро все объяснит…
– Я и сама могу тебе все объяснить. Ну, или почти все, – Маринка неожиданно шмыгнула носом. – Анютка вернулась из Воронежа.
– Это помощница вашей поварихи? Полагаю, дядя Боря за ней тоже ухлестывал?
– Если бы.
Гаврилов внимательно следил за разговором. При этом он пристально смотрел на Веронику, что страшно ее смущало. Она принимала то одну позу, то другую, не в силах игнорировать его взгляд.
– Все еще хуже, чем мы думали? – спросила она, попытавшись целиком сосредоточиться на деле.
– Гораздо хуже, чем мы думали, – печально повторила Маринка. – Мой отчим… Короче, гадина он первостатейная. Ты представляешь?! Прямо в день моей свадьбы он устроил такое! Помнишь, как ты заснула в его кабинете на диване? Когда дядя Боря нашел тебя, он был вдвоем с таким мрачным коротышкой…
– Конечно, помню. А коротышка – генерал-полковник Тотосов.
– Так вот. Дядя Боря и Тотосов замыслили убить журналиста, про которого твой коллега тебе рассказал.
– Пашку Агеева? – Вероника сжала кулаки.
– Точно, Агеева. Они вдвоем мухлевали с госзаказами – получали откаты от предпринимателей за контракты на поставки спецтехники. И Агеев собирался вывести их на чистую воду. Тотосов заявился в Кипелково прямо во время моей свадьбы, потому что у них с отчимом уже земля под ногами горела. Вдвоем они укрылись в кабинете, чтобы спланировать убийство, и вдруг обнаружили на диване тебя. Узнав, что ты репортер, Тотосов сильно струхнул. Он немедленно вызвал своего подручного, не брезгующего темными делишками, и велел ликвидировать тебя при первой же возможности. То есть убить, понимаешь?
– Я так и знала, – пробормотала Вероника. – Я чувствовала, что дело во мне. Погоди, а кто рассказал тебе все это? И при чем здесь помощница поварихи?
– Сейчас объясню. Когда Агеев погиб в аварии, Тотосов снова примчался с разговором к отчиму. Сообщил, что теперь страшен не журналист, а его досье. Тебя же можно оставить в живых. Они ведь журналиста не убивали! Ну, просто не успели. И ты перестала быть потенциальным свидетелем. Теплоход как раз прибывал в Ярославль, и Тотосов прямо при отчиме позвонил своему человеку – велел тому сойти с теплохода на берег и вернуться в Москву.
Именно этот разговор Анютка случайно записала на диктофон. Девушка она красивая, но не слишком сообразительная. А если честно, глупая, как пробка. Запомнить не в силах ровным счетом ничего. Зато амбиций выше крыши. И вот она придумала поставить себе на службу технический прогресс – заявилась на кухню с диктофоном, включила его на запись и попросила повариху проговаривать вслух все, что она делает у плиты. Хотела, понимаешь ли, запастись рецептом ее фирменных голубцов. Нашей поварихе идея не понравилась, и они повздорили. Кончилось все тем, что Анютке досталось от поварихи полотенцем. Вереща, она ускакала, тут же на что-то отвлеклась, а про диктофон мгновенно забыла. Повариха же переложила его со стола на подоконник, чтобы не мешал. Дама она не продвинутая по части гаджетов, поэтому кнопочку выключения не нажала и из кухни вскоре ушла. Окно было открыто, и вместо рецепта голубцов Анютка в итоге получила запись разговора хозяина дома и его гостя, в котором присутствовали слова «убийство» и «опасный свидетель». С перепуга Анютка отнесла диктофон экономке Елене Семеновне и эту запись для нее прокрутила. А тут дядя Боря как раз загремел в больницу. Наша старушка диктофон припрятала, но позабыть то, что услышала, не смогла. Вот и сыпала проклятьями, заявляя, что дядя Боря получил по заслугам.
– Теперь я понимаю, кто такой этот татуированный, – Вероника чувствовала и страх, и возбуждение одновременно. – Подручный Тотосова! И в Ярославле он наверняка просто от злости метнул дротик в чемодан, а не в меня. Еще бы! Ведь на палубе ему не удалось со мной справиться, и он взбесился. Зуб даю, он рассчитывал меня прикончить еще до прибытия в Ярославль – недаром же у него там стоял мотоцикл наготове. И вдруг такой облом. С заданием он не справился, а потом это задание и вовсе отменили. Думаю, к машине Медникова этот гад тоже прицепился только для того, чтобы попугать меня. Возвращался в Москву он, конечно, по приказу хозяина, а заодно, скотина, играл на моих нервах. В аэропорт за нами ему уже не было никакого смысла ехать, вот почему Купцов его не нашел.
– Можешь себе представить, что я чувствую? – спросила Маринка и снова шмыгнула носом. – Как мне с этим жить? Тотосов хотел убить тебя, мою лучшую подругу, а дядя Боря ничего не сделал. Никогда его не прощу! И это ему еще повезло, что он сейчас в коме, не то…
– А он в коме? – переспросила Вероника и тут же воскликнула: – Выходит, убить хотели именно меня, а не Николь. Подожди, а кто же поменял нас с ней местами?
– Это вопрос, – ответила Маринка, продолжая хлюпать носом.
– Татуированный должен знать, – осенило Веронику. – Ведь он же сразу сел мне на хвост и наверняка видел, как нас на накачали снотворным на твоей свадьбе, а потом вынесли из беседки. Он же следил за мной, чтобы улучить момент и прикончить.
– Даже если мы узнаем, кто он такой, и разыщем его, то вряд ли заставим говорить, – рассудительно заметила Маринка.
Несколько долгих секунд Вероника молчала, а потом недоуменно спросила вслух:
– Так, погоди. С речным теплоходом мы разобрались. Там на меня напал подручный Тотосова. Потом «заказ» отменили, и он вернулся в Москву. А кто же тогда хотел выбросить меня за борт вчера ночью?
Маринка задохнулась от гнева:
– Тебя опять хотели выбросить за борт?! Я так и знала. Я чувствовала. Боюсь, что, когда в следующий раз наберу твой номер, мне ответит какой-нибудь казенный голос и скажет, что ты умерла. Я не хочу больше жить в страхе!
– Погоди, не паникуй. – Вероника поверх телефона посмотрела на Гаврилова, который продолжал сверлить ее взглядом. – Скоро приедет Николь и расскажет, что заставило ее рвануть из Москвы в Рязань. Возможно, у нее вообще на руках полная информация. Скорее всего, проблемы Николь связаны с Богданом, а проблемы Богдана – с бабкиным наследством. И вчера ночью на меня напали потому, что думали, будто я – это она. То есть в первом круизе хотели убить меня, а во втором – Николь, понимаешь?
– Неужто Николь ухитрилась перейти дорогу Медниковым? – Маринка сокрушенно покачала головой. – А ты попала, как кур в ощип. Я ведь говорила тебе еще в аэропорту – беги оттуда. Но нет, разве такая умная и отважная девушка послушается? У нее всегда наготове свой собственный план.
– Погоди ты со своими нравоучениями, я тебе еще не все рассказала, – перебила Вероника, к которой после плотного завтрака начала стремительно возвращаться память о вчерашнем вечере. – Друзья прислали Овсянкиной фотографии, сделанные в день вашей с Костиком свадьбы. По всему выходит, Николь рано утром отправилась в спортклуб, где они с Богданом сильно поссорились. Фотографии говорят сами за себя. Смущает меня в них только одно… Ты помнишь любимое красное платье Николь?
– Конечно, помню. Она что, была в нем? – удивилась Маринка.
– Вот именно. С чего бы рафинированная Николь, которой хорошие манеры прививали вместе с высадкой на горшок, нарядилась с утра во вполне себе вечерний наряд?
– Так ради свадьбы, – предположила Маринка.
– Она взяла бы его с собой, – не согласилась Вероника. – Что-то здесь не то.
– Ждать осталось недолго, – Маринка посмотрела на часы. – Костик скоро привезет ее, и мы тебе сразу позвоним. Посиди-ка ты пока в каюте. И, смотри, никого не впускай. А то опять налижешься водки и ищи тебя потом с собаками.
– Не думаю, что днем мне что-нибудь угрожает, – сказала Вероника, хотя сама не особо в это верила. Как раз в толпе происходят самые немыслимые убийства, которые остаются безнаказанными: один свидетель может сообщить что-то дельное, а сто свидетелей – никогда.
– Как только Николь появится, я допрошу ее с пристрастием. После этого мы с тобой свяжемся и все вместе решим, что делать дальше.
Закончив разговор, Вероника возвратилась на балкон, где Гаврилов молча протянул ей очередную чашечку кофе. Правда, кофе был уже не таким горячим, и Вероника выпила его быстро и нервно.
– Ну и дела, – сказала она. – Вы ведь все слышали?
– Все слышал и мотал на ус, – подтвердил тот. – Осознал, что теперь на мне лежит большая ответственность. Я знаю все ваши тайны, я мужчина, и вы мне нравитесь. Поэтому мне придется вас защищать.
Вероника, привыкшая иметь мужчин в друзьях, а не в кавалерах, немедленно воскликнула:
– Даже не думайте! У вас своих проблем хватает.
– Кстати, – спохватился Гаврилов. – Я должен ненадолго уйти. А вы пока можете расправиться с последней булочкой.
Он ушел, оставив Веронику в своей каюте одну. Лайнер между тем уже входил в мальтийский порт Валетта. Это было величественное зрелище, которое привело Веронику в полный и абсолютный восторг. Про булочку она тут же забыла и просто стояла на балконе с сильно бьющимся сердцем. Впереди, на острие узкого и высокого скалистого полуострова лежал песочного цвета город – лайнер медленно приближался к нему, проходя мимо старых крепостных стен. Солнечные лучи, ложась на желтые камни домов, приобретали теплый медовый оттенок. Как же жалко, что нельзя сойти на берег и просто погулять по городу.
Вероника решила, что ей обязательно нужно будет сюда вернуться. Лучше бы с Гавриловым!
Уже перевалило за полдень, когда Гаврилов вернулся, неся в руках плоскую коробку с золотым вензелем на крышке.
– Купил вам платье. Видел, где вы отоваривались, все объяснил продавцам, они помогли с выбором.
– Вы купили мне платье? – слегка ошалела Вероника.
– Его можно надеть прямо сейчас, оно не для Венской оперы. Это мое извинение. За водку.
Вероника открыла коробку и увидела легкое платье в пастельных тонах, завернутое в папиросную бумагу. Гаврилов по ее глазам понял, что платье ей понравилось.
– И не вздумайте отказываться. Это подарок с душой, – строго заметил он.
– Правда?
– Правда. Я вырвал себе душу, когда за него платил.
Вероника рассмеялась и, забрав коробку, отправилась в ванную комнату переодеваться. С Гавриловым ей было и просто, и трудно одновременно. Просто потому, что он ей нравился. И сложно потому, что он нравился ей слишком сильно.
Они договорились, что постоянно будут на связи, и обменялись наконец телефонами. Вероника объяснила, что должна быть рядом с Медниковыми, чтобы быть в курсе всех событий. Гаврилов напомнил, что именно сегодня планирует нанести бывшему партнеру Карманову ответный удар.
– Встретимся вечером и обменяемся новостями, – на прощание сказал он. – И не волнуйтесь: я буду за вами присматривать.
– Они все с утра пораньше рванули в город, – заявила Овсянкина, как только заметила Веронику на палубе. – Лидия и Леонид Филиппович не разговаривают друг с другом. Впрочем, чего удивляться. Если бы мне при всех сказали про фланелевую пижаму, я бы вообще провалилась сквозь землю. А уж Лидия с ее амбициями… Короче, между ними пробежала черная кошка. Большая черная кошка! Эдуарда и Жанну позвали с собой, чтобы хоть как-то сгладить ситуацию. Прикольненько было наблюдать за Лидией – мне кажется, сегодня она ненавидит всех с удвоенной силой.
– А вы с Петей почему остались? – спросила Вероника.
– Не, мы не остались, – возразила Овсянкина. – Мы скоро тоже сойдем на берег. Просто хочу доснимать лайв-ту-тейп на борту. Сделать затравку для основного видео. Знаешь, что такое лайв-ту-тейп? Это такой вид съемки, когда блогер постоянно находится в кадре и сам участвует во всех событиях.
– В каком-то смысле да. Коля решил открыть собственный бизнес, но мне об этом ничего не сказал. А начал за моей спиной переключать клиентов на свою новую компанию, хотя мы все еще работали вместе. Он переманивал заказчиков, уверяя их, что фирма просто сменила место дислокации и телефоны. И что все переговоры теперь ведет он.
– Довольно распространенная схема, – понимающе покивала Вероника. – Хороший адвокат может помочь.
– Пока что я хочу с Колей просто поговорить, – признался Гаврилов. – С некоторых пор он от меня скрывается. Друзья мне подсказали, что он отправился в этот круиз, и я загорелся идеей подловить его именно там, где он ожидает меньше всего.
– Так вы его нашли? – спросила Вероника.
– Нашел и теперь выбираю удобный момент для нанесения удара. У меня есть кое-какие козыри в рукаве.
– Обожаю, когда противные типы получают по заслугам.
– Я тоже. Поэтому я тут.
Вероника открыла было рот, чтобы восхититься его решимостью, но в этот момент зазвонил ее телефон.
– О господи! – воскликнула она, подпрыгнув. Лицо ее внезапно озарилось восторгом. – Я же вчера догадалась, где Николь!
Она вскочила и метнулась с балкона в каюту, торопясь ответить на звонок. На экране появилась разгневанная Маринка.
– Я отправила тебе десять сообщений, – заявила она. – Я думала, тебя уже доедают акулы. Какого черта ты не отвечаешь на звонки и не читаешь месседжи? И еще этот жуткий вопль на автоответчике, чтобы мы не ждали тебя в Монте-Карло!
– Вчера по чистой случайности я выпила коктейль с водкой, – сразу же прояснила ситуацию Вероника, зная, что подруге больше не придется ничего объяснять. – Это были обстоятельства непреодолимой силы. Я тут ни при чем.
– И как это у тебя так ловко получается? Хлещешь водку и постоянно ни при чем. Тоже мне, нашла время резвиться! – продолжала негодовать Маринка.
Вероника уселась на диван так, чтобы Гаврилов, попивавший кофе на балконе, не попал в поле зрения подруги. Прямо сейчас ей не хотелось объяснять, почему она провела ночь в чужой каюте.
– Что, Николь не нашлась? – прервала она Маринкины вопли.
– Нашлась, – ворчливо ответила та. – Сидела под Рязанью, как ты и предполагала. Пока ничего не знаю – по телефону решили не общаться. А то получится, что она зря пряталась. Костик везет ее сюда, в Кипелково. Сигнализация в доме отличная, уж дядя Боря постарался. Коды доступа я все поменяла, никому к нам не подобраться.
– А почему тогда ты не ликуешь? – осторожно поинтересовалась Вероника. – Николь жива и здорова, она нам скоро все объяснит…
– Я и сама могу тебе все объяснить. Ну, или почти все, – Маринка неожиданно шмыгнула носом. – Анютка вернулась из Воронежа.
– Это помощница вашей поварихи? Полагаю, дядя Боря за ней тоже ухлестывал?
– Если бы.
Гаврилов внимательно следил за разговором. При этом он пристально смотрел на Веронику, что страшно ее смущало. Она принимала то одну позу, то другую, не в силах игнорировать его взгляд.
– Все еще хуже, чем мы думали? – спросила она, попытавшись целиком сосредоточиться на деле.
– Гораздо хуже, чем мы думали, – печально повторила Маринка. – Мой отчим… Короче, гадина он первостатейная. Ты представляешь?! Прямо в день моей свадьбы он устроил такое! Помнишь, как ты заснула в его кабинете на диване? Когда дядя Боря нашел тебя, он был вдвоем с таким мрачным коротышкой…
– Конечно, помню. А коротышка – генерал-полковник Тотосов.
– Так вот. Дядя Боря и Тотосов замыслили убить журналиста, про которого твой коллега тебе рассказал.
– Пашку Агеева? – Вероника сжала кулаки.
– Точно, Агеева. Они вдвоем мухлевали с госзаказами – получали откаты от предпринимателей за контракты на поставки спецтехники. И Агеев собирался вывести их на чистую воду. Тотосов заявился в Кипелково прямо во время моей свадьбы, потому что у них с отчимом уже земля под ногами горела. Вдвоем они укрылись в кабинете, чтобы спланировать убийство, и вдруг обнаружили на диване тебя. Узнав, что ты репортер, Тотосов сильно струхнул. Он немедленно вызвал своего подручного, не брезгующего темными делишками, и велел ликвидировать тебя при первой же возможности. То есть убить, понимаешь?
– Я так и знала, – пробормотала Вероника. – Я чувствовала, что дело во мне. Погоди, а кто рассказал тебе все это? И при чем здесь помощница поварихи?
– Сейчас объясню. Когда Агеев погиб в аварии, Тотосов снова примчался с разговором к отчиму. Сообщил, что теперь страшен не журналист, а его досье. Тебя же можно оставить в живых. Они ведь журналиста не убивали! Ну, просто не успели. И ты перестала быть потенциальным свидетелем. Теплоход как раз прибывал в Ярославль, и Тотосов прямо при отчиме позвонил своему человеку – велел тому сойти с теплохода на берег и вернуться в Москву.
Именно этот разговор Анютка случайно записала на диктофон. Девушка она красивая, но не слишком сообразительная. А если честно, глупая, как пробка. Запомнить не в силах ровным счетом ничего. Зато амбиций выше крыши. И вот она придумала поставить себе на службу технический прогресс – заявилась на кухню с диктофоном, включила его на запись и попросила повариху проговаривать вслух все, что она делает у плиты. Хотела, понимаешь ли, запастись рецептом ее фирменных голубцов. Нашей поварихе идея не понравилась, и они повздорили. Кончилось все тем, что Анютке досталось от поварихи полотенцем. Вереща, она ускакала, тут же на что-то отвлеклась, а про диктофон мгновенно забыла. Повариха же переложила его со стола на подоконник, чтобы не мешал. Дама она не продвинутая по части гаджетов, поэтому кнопочку выключения не нажала и из кухни вскоре ушла. Окно было открыто, и вместо рецепта голубцов Анютка в итоге получила запись разговора хозяина дома и его гостя, в котором присутствовали слова «убийство» и «опасный свидетель». С перепуга Анютка отнесла диктофон экономке Елене Семеновне и эту запись для нее прокрутила. А тут дядя Боря как раз загремел в больницу. Наша старушка диктофон припрятала, но позабыть то, что услышала, не смогла. Вот и сыпала проклятьями, заявляя, что дядя Боря получил по заслугам.
– Теперь я понимаю, кто такой этот татуированный, – Вероника чувствовала и страх, и возбуждение одновременно. – Подручный Тотосова! И в Ярославле он наверняка просто от злости метнул дротик в чемодан, а не в меня. Еще бы! Ведь на палубе ему не удалось со мной справиться, и он взбесился. Зуб даю, он рассчитывал меня прикончить еще до прибытия в Ярославль – недаром же у него там стоял мотоцикл наготове. И вдруг такой облом. С заданием он не справился, а потом это задание и вовсе отменили. Думаю, к машине Медникова этот гад тоже прицепился только для того, чтобы попугать меня. Возвращался в Москву он, конечно, по приказу хозяина, а заодно, скотина, играл на моих нервах. В аэропорт за нами ему уже не было никакого смысла ехать, вот почему Купцов его не нашел.
– Можешь себе представить, что я чувствую? – спросила Маринка и снова шмыгнула носом. – Как мне с этим жить? Тотосов хотел убить тебя, мою лучшую подругу, а дядя Боря ничего не сделал. Никогда его не прощу! И это ему еще повезло, что он сейчас в коме, не то…
– А он в коме? – переспросила Вероника и тут же воскликнула: – Выходит, убить хотели именно меня, а не Николь. Подожди, а кто же поменял нас с ней местами?
– Это вопрос, – ответила Маринка, продолжая хлюпать носом.
– Татуированный должен знать, – осенило Веронику. – Ведь он же сразу сел мне на хвост и наверняка видел, как нас на накачали снотворным на твоей свадьбе, а потом вынесли из беседки. Он же следил за мной, чтобы улучить момент и прикончить.
– Даже если мы узнаем, кто он такой, и разыщем его, то вряд ли заставим говорить, – рассудительно заметила Маринка.
Несколько долгих секунд Вероника молчала, а потом недоуменно спросила вслух:
– Так, погоди. С речным теплоходом мы разобрались. Там на меня напал подручный Тотосова. Потом «заказ» отменили, и он вернулся в Москву. А кто же тогда хотел выбросить меня за борт вчера ночью?
Маринка задохнулась от гнева:
– Тебя опять хотели выбросить за борт?! Я так и знала. Я чувствовала. Боюсь, что, когда в следующий раз наберу твой номер, мне ответит какой-нибудь казенный голос и скажет, что ты умерла. Я не хочу больше жить в страхе!
– Погоди, не паникуй. – Вероника поверх телефона посмотрела на Гаврилова, который продолжал сверлить ее взглядом. – Скоро приедет Николь и расскажет, что заставило ее рвануть из Москвы в Рязань. Возможно, у нее вообще на руках полная информация. Скорее всего, проблемы Николь связаны с Богданом, а проблемы Богдана – с бабкиным наследством. И вчера ночью на меня напали потому, что думали, будто я – это она. То есть в первом круизе хотели убить меня, а во втором – Николь, понимаешь?
– Неужто Николь ухитрилась перейти дорогу Медниковым? – Маринка сокрушенно покачала головой. – А ты попала, как кур в ощип. Я ведь говорила тебе еще в аэропорту – беги оттуда. Но нет, разве такая умная и отважная девушка послушается? У нее всегда наготове свой собственный план.
– Погоди ты со своими нравоучениями, я тебе еще не все рассказала, – перебила Вероника, к которой после плотного завтрака начала стремительно возвращаться память о вчерашнем вечере. – Друзья прислали Овсянкиной фотографии, сделанные в день вашей с Костиком свадьбы. По всему выходит, Николь рано утром отправилась в спортклуб, где они с Богданом сильно поссорились. Фотографии говорят сами за себя. Смущает меня в них только одно… Ты помнишь любимое красное платье Николь?
– Конечно, помню. Она что, была в нем? – удивилась Маринка.
– Вот именно. С чего бы рафинированная Николь, которой хорошие манеры прививали вместе с высадкой на горшок, нарядилась с утра во вполне себе вечерний наряд?
– Так ради свадьбы, – предположила Маринка.
– Она взяла бы его с собой, – не согласилась Вероника. – Что-то здесь не то.
– Ждать осталось недолго, – Маринка посмотрела на часы. – Костик скоро привезет ее, и мы тебе сразу позвоним. Посиди-ка ты пока в каюте. И, смотри, никого не впускай. А то опять налижешься водки и ищи тебя потом с собаками.
– Не думаю, что днем мне что-нибудь угрожает, – сказала Вероника, хотя сама не особо в это верила. Как раз в толпе происходят самые немыслимые убийства, которые остаются безнаказанными: один свидетель может сообщить что-то дельное, а сто свидетелей – никогда.
– Как только Николь появится, я допрошу ее с пристрастием. После этого мы с тобой свяжемся и все вместе решим, что делать дальше.
Закончив разговор, Вероника возвратилась на балкон, где Гаврилов молча протянул ей очередную чашечку кофе. Правда, кофе был уже не таким горячим, и Вероника выпила его быстро и нервно.
– Ну и дела, – сказала она. – Вы ведь все слышали?
– Все слышал и мотал на ус, – подтвердил тот. – Осознал, что теперь на мне лежит большая ответственность. Я знаю все ваши тайны, я мужчина, и вы мне нравитесь. Поэтому мне придется вас защищать.
Вероника, привыкшая иметь мужчин в друзьях, а не в кавалерах, немедленно воскликнула:
– Даже не думайте! У вас своих проблем хватает.
– Кстати, – спохватился Гаврилов. – Я должен ненадолго уйти. А вы пока можете расправиться с последней булочкой.
Он ушел, оставив Веронику в своей каюте одну. Лайнер между тем уже входил в мальтийский порт Валетта. Это было величественное зрелище, которое привело Веронику в полный и абсолютный восторг. Про булочку она тут же забыла и просто стояла на балконе с сильно бьющимся сердцем. Впереди, на острие узкого и высокого скалистого полуострова лежал песочного цвета город – лайнер медленно приближался к нему, проходя мимо старых крепостных стен. Солнечные лучи, ложась на желтые камни домов, приобретали теплый медовый оттенок. Как же жалко, что нельзя сойти на берег и просто погулять по городу.
Вероника решила, что ей обязательно нужно будет сюда вернуться. Лучше бы с Гавриловым!
Уже перевалило за полдень, когда Гаврилов вернулся, неся в руках плоскую коробку с золотым вензелем на крышке.
– Купил вам платье. Видел, где вы отоваривались, все объяснил продавцам, они помогли с выбором.
– Вы купили мне платье? – слегка ошалела Вероника.
– Его можно надеть прямо сейчас, оно не для Венской оперы. Это мое извинение. За водку.
Вероника открыла коробку и увидела легкое платье в пастельных тонах, завернутое в папиросную бумагу. Гаврилов по ее глазам понял, что платье ей понравилось.
– И не вздумайте отказываться. Это подарок с душой, – строго заметил он.
– Правда?
– Правда. Я вырвал себе душу, когда за него платил.
Вероника рассмеялась и, забрав коробку, отправилась в ванную комнату переодеваться. С Гавриловым ей было и просто, и трудно одновременно. Просто потому, что он ей нравился. И сложно потому, что он нравился ей слишком сильно.
Они договорились, что постоянно будут на связи, и обменялись наконец телефонами. Вероника объяснила, что должна быть рядом с Медниковыми, чтобы быть в курсе всех событий. Гаврилов напомнил, что именно сегодня планирует нанести бывшему партнеру Карманову ответный удар.
– Встретимся вечером и обменяемся новостями, – на прощание сказал он. – И не волнуйтесь: я буду за вами присматривать.
– Они все с утра пораньше рванули в город, – заявила Овсянкина, как только заметила Веронику на палубе. – Лидия и Леонид Филиппович не разговаривают друг с другом. Впрочем, чего удивляться. Если бы мне при всех сказали про фланелевую пижаму, я бы вообще провалилась сквозь землю. А уж Лидия с ее амбициями… Короче, между ними пробежала черная кошка. Большая черная кошка! Эдуарда и Жанну позвали с собой, чтобы хоть как-то сгладить ситуацию. Прикольненько было наблюдать за Лидией – мне кажется, сегодня она ненавидит всех с удвоенной силой.
– А вы с Петей почему остались? – спросила Вероника.
– Не, мы не остались, – возразила Овсянкина. – Мы скоро тоже сойдем на берег. Просто хочу доснимать лайв-ту-тейп на борту. Сделать затравку для основного видео. Знаешь, что такое лайв-ту-тейп? Это такой вид съемки, когда блогер постоянно находится в кадре и сам участвует во всех событиях.