Не ждите меня в Монте-Карло

– Это вы?

Человечек оглянулся и послушно ответил:

– Я.

– Тогда чего вы молчите?

– Просто не успел собраться с духом.

Вероника готова была биться об заклад, что никогда в жизни не видела этого типа.

– Вы в самом деле знаете, где он? – спросила она как можно ласковее, чтобы не спугнуть визитера.

– Конечно, знаю, – ответил тот. – Он лежит в моей каюте.

Вероника наморщила лоб:

– Лежит в вашей каюте? А как он туда попал?

– Я нашел его на палубе. Он валялся возле бассейна. – Человечек переминался с ноги на ногу.

Вероника попыталась представить себе эту картину.

– Как же вы его дотащили? Он такой тяжелый!

– Ха-ха, – неуверенно засмеялся толстячок. – Тащил-тащил и дотащил.

Разговор получался странным. Вероника прямо не знала, что и думать.

– А почему он до сих пор у вас? – спросила она вкрадчиво. – Вы что-то с ним сделали?

– Я ничего с ним не делал. Просто обследовал.

– Вы что, врач?

– Нет, я бухгалтер.

– А зачем вы тогда его обследовали?

Они уставились друг на друга.

– Ну, я же должен был понять, чей он. Я заглянул внутрь.

– Внутрь? Как это вы заглянули внутрь? – помертвела Вероника.

– Ну, уж извините, мне пришлось его вскрыть. А иначе как?

– Вскрыть, – пробормотала Вероника потрясенно. Видение вскрытого, как стручок, Медникова-младшего встало перед ее мысленным взором. – Он что, умер?

– Кто умер?

– Богдан.

– Кто такой Богдан?

– А кого вы вскрыли?

Толстячок несколько раз моргнул круглыми глазами и промямлил:

– Извините, кажется, я ошибся.

Развернулся и торопливо пошел прочь, ускоряясь с каждым шагом. Вероника хотела окликнуть его, но потом передумала. Судя по всему, это вовсе не доброжелатель, а просто какой-то идиот. Она хотела посмотреть на часы, и именно в этот момент на нее напали.

Некто, одетый в скользкую черную одежду с капюшоном нырнул ей под ноги и обхватил колени, попытавшись приподнять и перевалить через поручни. На ощупь это был вообще не человек, а какая-то жуткая рептилия. Цепочка наручников натянулась и звякнула. Ошалевшая Вероника начала сражаться и отбивалась, как дикая кошка. В какой-то момент перед ней мелькнул капюшон, а под ним желтое лицо. Лицо было жутким, с кривым носом, возле которого болтался лоскут отслоившейся кожи. Вероника взвыла от страха. С этого момента свободная рука с зажатым в ней флаконом духов била и хлестала, словно бешеная. Существо схватило свою жертву поперек туловища, цепочка наручников снова громко лязгнула. В какой-то миг Веронике удалось выставить перед собой свое оружие и нажать на распылитель. Но повернула она его не той стороной, и едкая фиалковая струя ударила ей прямо в нос. Вероника зажмурилась и громко выругалась. Существо отвалилось от нее, раздался топот, и битва закончилось так же неожиданно, как началась.

Все выпитые за вечер коктейли одномоментно ударили Веронике в голову. Она села на палубу и заплакала горькими пьяными слезами. Долго ли коротко ли, ей удалось отстегнуть браслет и освободить руку. Запястье болело, глаза жгло огнем, в носу горело адское пламя, воняющее фиалками. Кое-как проморгавшись, Вероника побрела прочь от места стычки, ориентируясь на звуки музыки. По пути ей встретились влюбленная парочка и стайка японских туристов. Интересно, где они были раньше?!

Шепча ругательства и причитая, бедолага наконец добралась до того самого бара, где сегодня встретила Гаврилова. Как ни удивительно, он снова был там – сидел неподалеку от стойки, попивая спиртное и уставившись в свой телефон. По какой-то невероятной причине он сейчас показался Веронике самым родным и близким человеком на корабле. Она подошла к нему сзади и положила руку на плечо. Гаврилов обернулся с любезным выражением на лице, но выражение немедленно исчезло, уступив место огромному знаку вопроса.

– Николь? Что с вами случилось?! – Он вскочил на ноги и схватил ее за плечи. – Вы плохо себя чувствуете? Что у вас с рукой? Какой-то несчастный случай?

– Несчастный, – подтвердила Вероника заплетающимся языком.


– Давайте я отведу вас в вашу каюту.

– Я хочу к вам, – пролепетала она. – В вашу каюту.

– Ладно, пойдемте ко мне. Вы уверены, что никому не надо сообщить?

Он обнял ее за талию, а она уткнулась ему носом в плечо. Когда Гаврилов помог ей войти в каюту и включил свет, Вероника бросилась ему на грудь и зарыдала. Это были жуткие пьяные слезы, за которые обычно не бывает стыдно, потому что наутро о них и не вспоминаешь.

– На меня напали, – сквозь рыдания пояснила она. – Кто-то в черном плаще с капюшоном.

Гаврилов, который наконец сообразил, что имеет дело с девушкой, напившейся в хлам, усадил ее на диван и отправился в ванную намочить полотенце. Вероника, размазывая слезы по щекам, огляделась по сторонам. Обстановка была такой же шикарной, как у нее, да и вообще у всех Медниковых.

– Этот гад… Хотел выбросить меня за борт, – простонала она, когда Гаврилов вернулся и стал вытирать полотенцем ее лицо.

– У вас навязчивая идея, – пробормотал он. – Какой такой гад?

– Страшный! Лицо сшито из лоскутов, рожа перекошенная. И еще он был в плаще.

– «В белом плаще с кровавым подбоем», – начал цитировать Гаврилов.

– В черном! В черном плаще! – Пьяная Вероника мелко стучала зубами, как будто только что вылезла из морозильника.

– Снимите свою сумочку, а то, не дай бог, удушитесь ремешком.

Вероника выпуталась из сумки, которую по обычаю надевала через голову на одно плечо, торопливо открыла ее, вытрясла на диван наручники и телефон.

– У меня от вас глаза на лоб лезут, – сказал хозяин каюты, оценив содержимое сумки. – Теперь я понимаю, откуда у вас багровая полоса на запястье. Кто надевал на вас эту штуку?

– Я сама надевала, чтобы меня не выбросили за борт. – После того как ее умыли, Вероника почувствовала облегчение и вскочила с дивана. Глаза ее лихорадочно блестели. – Меня хотят убить.

– Вы сказали, что вам нельзя пить водку, – пробормотал Гаврилов. – Почему я вам не поверил? Вас послушать, так вас все хотят убить.

– Все! – с чувством подтвердила Вероника. Совершенно неожиданно раскинула руки в стороны и громко пропела частушку: – Все хотят меня убить, а я – гулять и водку пить!

Озадаченный Гаврилов взял свою ночную гостью за руку и потащил в спальню. В последнюю минуту она схватила с дивана свой сотовый и нажала на кнопку быстрого набора.

– Кому это вы звоните в такое время?

– Подруге в Москву, – ответила Вероника и, когда ее переключили на автоответчик, простонала: – Не ждите меня в Монте-Карло! Мне до него не доплыть!

– Давайте я сниму с вас башмаки, – сочувственно сказал Гаврилов и сел перед ней на корточки. – С вашим женихом как-то можно связаться?

– Нет, он в бегах, – мрачно ответила Вероника, освобождаясь от обуви. Ей очень хотелось обнять хозяина каюты и прижаться к нему что есть силы. Она даже попыталась это сделать, но он уклонился и снова поднялся на ноги.

– Подождите обниматься. Если нападение вам не померещилось, о нем нужно сообщить капитану.

– Я не могу-у-у-у-у! – простонала несчастная, цепляясь за Гаврилова. – Меня посадят в тюрьму… Я плыву по чужому паспорту! Можно я на ночь останусь у вас?

– Вы проникли на корабль с чужим паспортом? – изумился тот. – Ладно, оставайтесь.

– Почему вы такой добрый?

– Я же говорил, вы мне нравитесь.

– Я что, бельгийская вафля? – обиделась Вероника.

С этими словами она упала на застеленную кровать и, еще не коснувшись головой покрывала, уже спала, смежив вежды.





* * *


Утром Вероника попыталась открыть глаза и тут же, застонав, заслонила лицо рукой. Жестокое утреннее солнце било в окна, втыкая колючие лучи во все, до чего могло дотянуться. Горло горело, и невыносимо хотелось пить. Пустыня Сахара во рту явственно отдавала фиалками. Левое запястье сильно саднило. Повозившись на постели, попереворачивавшись с боку на бок, Вероника водрузила на лицо подушку и снова издала душераздирающий стон.

– Доброе утро, – донесся до нее знакомый низкий голос, от которого у страдалицы перехватило дыхание. Или, как сказал бы классик, в зобу дыханье сперло.

«Гаврилов здесь?! – мысленно завопила она. – В моей каюте?! Этого не может быть. Я что, допилась до разврата?»

Она медленно стащила с лица подушку и чуть-чуть разомкнула ресницы. Гаврилов стоял возле кровати со стаканом какой-то мутной жидкости в руке и смотрел на нее с задумчивым любопытством. Вероника наконец полностью открыла глаза и осторожно села, натянув простыню до самого подбородка. Одежда испарилась, что подтверждало худшие ее опасения.

– А…