Не ждите меня в Монте-Карло

– Уж не знаю, что и думать, – пробормотала Овсянкина. – Вижу его постоянно. Причем если бы только здесь, где пасется все туристическое стадо. Но нет – куда бы мы с Петюней ни отправились, он постоянно попадается мне на глаза. Вдруг он какой-нибудь серийный маньяк?

Не успела она договорить, как на глазах Вероники к старику присоединилась миниатюрная старушка. Она взяла своего спутника под руку и повлекла к стойке, где подавали напитки.

– Никакой он не маньяк, – заверила ее Вероника. – Ты обращаешь на него внимание только потому, что он очень заметный. Кстати, дедуся путешествует не один, а со своей собственной бабусей. Очень забавная парочка, если честно.

– Спасибки, спасибки! – чирикнула Овсянкина, весело оглянувшись. – Выходит, мне померещилось. От Петюни никакого толку в таких вещах. Обо всем приходится заботиться самой. Он у меня парень «три в одном»: ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу.

Она хотела еще что-то добавить, но айфон, который она держала в руке, неожиданно зазвонил. Овсянкина поднесла его к уху, шепотом попросив Веронику подождать.

– Да, мамочка, приветики! Я сейчас в отпуске. Нет, это не второй отпуск, просто у меня накопились отгулы, и отдел кадров потребовал, чтобы я срочно их потратила. И я как раз трачу. Хочешь, я тебе вечерком позвоню и все расскажу?

Вероника удивилась. Николь говорила, что Овсянкина свободна как ветер – она нигде не работает, но благодаря блогу и колонке в журнале может мазать на хлеб не только масло, но и черную икру. Поэтому, как только разговор с мамой завершился, Вероника тут же спросила, решив прояснить для себя этот вопрос:

– А где ты работаешь?

– Да нигде, – Овсянкина усмехнулась. – Про отпуск я банально соврала. Такая простенькая маленькая ложь. Ну, просто для удобства. Не хочу расстраивать мамочку, она у меня женщина старомодная.

Пока они разговаривали, на палубе появились Медниковы. Леонид Филиппович нес в руках черную трость, на которую у него, кажется, не было нужды опираться. Возможно, трость была просто аксессуаром, призванным подчеркнуть его статус. Лидия в новом наряде наверняка испортила настроение всем модницам, мимо которых продефилировала под руку с мужем. Чуть позади них двигались помощники. Купцов, как обычно, ничем не выделялся из толпы, Наташа тоже сменила пестрый сарафан на что-то невзрачное. Вероятно, Лидия расчихвостила ее за излишние вольности. Заметив Веронику и ее собеседников, хозяйка жизни сверкнула глазами.

– Что это вы тут обсуждаете? – поинтересовалась она с видом директора школы, накрывшего революционный кружок.

– Ничего, – ответила Овсянкина. – Просто греемся на солнце.

– Ненавижу солнце, оно чрезмерно расслабляет.

– Солнце – это чистый витамин Д, – назидательным тоном заметил Медников-старший.

– Ерунда, – возразила Лидия. – Витамин Д – это деньги.

Леонид Филиппович усмехнулся уголками губ – было ясно, что это убеждение жены он полностью разделяет.

– Кроме того, солнце портит глаза, – продолжала Лидия. – Либо ходи в темных очках, либо прищуренный. То есть вообще ничего хорошего.

Наташа позади них громко чихнула в кулачок и тут же сделала вид, что ничего не произошло.

– Отпустила бы ты свою помощницу на берег, – раздраженно сказал Леонид Филиппович. – В конце концов, о своих работниках нужно заботиться.

– Лучше своего отпусти. От него все равно никакого толку, – повела плечом Лидия. – Мы все прекрасно помним, как он опозорился тогда в лифте, когда на нас напали. А своих собственных работников я очень даже балую. Вот сегодня Наташа отправится на сеанс в спа-салон.

Удивились не только все присутствующие, но и сама Наташа. А Лидия со скрытой усмешкой добавила:

– С одиннадцати вечера в спа большие скидки. Пусть это будет мой подарок. Ты записана, дорогуша, на двадцать три ноль-ноль.

Было заметно, что Наташа с большим трудом проглотила новость о благодеянии. Она пробормотала слова благодарности, но лицо ее не осветилось радостью и предвкушением. Возможно, то, как именно Лидия преподнесла свой подарок, показалось ей довольно оскорбительным.

«Интересно, если Медников и в самом деле больше не нуждается в Лидии, то почему не разведется с ней? – подумала Вероника. – Из-за Богдана, который спелся с мачехой? Но Богдану уже давно не десять лет. Или Лидия мужу по-прежнему зачем-то нужна? Любовью тут что-то не пахнет». Вероника знала, до какой степени практичны те богатые люди, которые всего добились сами. Значит, союз Лидии и Медникова все еще ценен для него, и это нужно иметь в виду.

Вероника решила, что больше ни за что не станет покупать новую одежду. Даже если Лидия за ужином смешает ее с грязью, она спокойно это вытерпит. Думать о статусе Николь и ее женском достоинстве сейчас совсем не время. Надо было с самого начала не заморачиваться. Просто этот вихрь событий и опасность быть убитой метателем дротиков серьезно выбили ее из колеи. А тут еще Гаврилов! Вероника постоянно думала о нем, и ее сердце всякий раз как-то по-особому вздрагивало. Ничего общего с ее прошлым романтическим опытом.





* * *


Сегодня для ужина сервировали большой стол, потому что к обществу присоединилась Овсянкина. Петюн тоже присоединился, но его можно было смело не принимать в расчет. Прямо как фамильное привидение, которое является на все званые вечера, но в разговорах не участвует. Лидия продефилировала к столу с недовольным видом, презирая все, что попадалось ей на глаза. Прежде чем усесться на стул, она наклонилась к блогерше и с нежной улыбкой на устах тихо сказала:

– Не вздумай достать свой айфон и щелкать у меня над ухом.

– Да не буду, не буду, – прошептала Овсянкина одновременно с досадой и покорностью.

Жанна выглядела просто великолепно и вся светилась. «В новой одежде всегда так, – подумала Вероника, разглядывая ее бордовое платье с одним открытым плечом. – Будто на крыльях летаешь. Платье просто ослепительное. И эти длинные серьги! И браслет, и кольцо… Наследство наследством, но, судя по всему, у Эдуарда и Жанны с финансами все в порядке».

Вероятно, присутствие Овсянкиной за ужином каким-то образом задело чувства Лидии, и, на ходу сочинив повод, она усадила между собой и блогершей ни в чем не повинную Наташу. Отдать помощнице должное, она спокойно заняла указанное место и весь вечер держалась со своим обычным достоинством.

– Ну-с, – сказал Леонид Филиппович, откинувшись на спинку стула и оглядев всех собравшихся орлиным взором, – я дал отмашку своим людям. Богдана начали искать, и я уверен, скоро найдут. Мои сыщики выходят на связь каждые три часа. Буду держать вас в курсе дела.

Эдуард наклонился и похлопал старшего брата по руке. Получилось очень проникновенно, и слов произносить больше никому не пришлось. Лидия некоторое время сосредоточенно ковыряла салат, но просидеть весь ужин молча и не высказать своего «фи» хоть по какому-нибудь поводу оказалось выше ее сил.

– Этот твой так называемый телохранитель, – презрительно бросила она, подбородком указав на Купцова, который патрулировал вход в ресторан. – Он ведь совершенно бесполезен. Какой-то мотоциклист преследовал нашу машину много часов, а этот дурачок его не поймал. Хотя был обязан.

– Он молод и только учится ремеслу, – рассудительно заметил Леонид Филиппович.


Овсянкина на свою беду решила поддержать разговор:

– Конечно, все дается не сразу. Мой Петюн вот постоянно записывается на всякие курсы, у него куча дипломов и аттестатов.

Петюн сидел в наушниках с отсутствующим видом и на похвалу не отреагировал.

– Ненавижу фанатиков, которые только и делают, что учатся, – фыркнула Лидия. – Извлекают пользу буквально из всего. Такому в лицо плюнешь, а он: «Спасибо, это отличный опыт, в жизни пригодится. Я учусь правильно реагировать на плевки».

Овсянкина взяла стакан с водой и долго молча пила, посапывая от досады. Лидия между тем даже не собиралась останавливаться. В нее будто вселился демон вредности, задавшийся целью всем вокруг испортить настроение. Не обошла она вниманием и голубое платье, в котором Вероника проделала весь путь от Ярославля до Сицилии и теперь надела снова.

– У тебя, дорогуша, не устают глаза от одного и того же цвета? – поинтересовалась Лидия. – Такое яркое, такое запоминающееся платье. Я бы не стала надевать его слишком часто.

Чем больше язвила Лидия, тем мрачнее и неразговорчивее становились все сидящие за столом. Жанна продержалась дольше всех. Но когда она, упоенная собственным очарованием, протянула руку и в своей обычной манере пропела: «Сахарница, иди сюда!», Лидия презрительно хмыкнула:

– Не зови. Она не пойдет.

Эдуард молча подал жене сахарницу и зыркнул на брата, вероятно, ожидая, когда тот вмешается и наступит супруге на жало. Однако Леонид Филиппович не торопился вмешиваться. Казалось, он думает о чем-то своем и не особо вслушивается в разговоры. Впрочем, впечатление оказалось ошибочным. Медников-старший, безусловно, все слышал. Ближе к концу ужина Лидия сообщила, что не станет заказывать десерт, потому что хочет прогуляться по магазинам.

– Ненавижу путешествовать, – сообщила она всем присутствующим таким тоном, словно их безумно интересовали ее пристрастия. – Чемоданы слишком маленькие для того чтобы вместить все, что мне необходимо. Сегодня я хочу купить себе новый пеньюар.

– Господи, тебе-то он зачем? – процедил Леонид Филиппович с обжигающим презрением в голосе. – В твоем возрасте пора перейти на фланелевые пижамы.

– Но…

– Лида, я прошу тебя некоторое время посидеть молча.

Вероника сразу вспомнила о разных каютах. Наташа, занимавшее место рядом с хозяйкой, перестала есть и замерла, опустив глаза в тарелку. Впервые Медников приструнил Лидию при всех. До конца ужина та просидела с мертвым лицом. Казалось, дух вышел из нее, и она двигается, жует и моргает только по инерции. Скоро «завод» закончится, и она замрет окончательно. Она даже не повернула головы, когда Медников внезапно сказал:

– Мне кажется, я где-то видел этого человека. Хм, откуда я его знаю? Странно. У меня хорошая память на лица. Но здесь… Нет, не помню.

Вероника проследила за его взглядом и заметила того самого старика с гривой белоснежных волос, на которого недавно обратила внимание Овсянкина. Он сидел через несколько столиков от них со своей бабусей и вел с ней оживленную беседу.

– Весьма колоритный персонаж, – высказал свое мнение Эдуард, проявивший во время ужина недюжинную силу воли. Он не вступил в перепалку с Лидией, хотя ему явно очень хотелось высказаться на ее счет. – Мне он не кажется знакомым.

– Наверное, он артист, – высказала предположение Овсянкина и с беспокойством покосилась на Лидию. – И Леонид Филиппович видел его по телевизору.

– Ну, разве что, – пробормотал Медников-старший и резко встал. – Прошу простить, пришло сообщение от детективов. Если будут новости, поделюсь ими за завтраком.

«Интересно, – думала Вероника, которая, покинув ресторан, испытала чувство невыразимого облегчения. – А как Гаврилов собирается меня искать? Почему он не выпросил у меня номер телефона? Раз уж я так ему понравилась? Говорил что-то насчет встречи вечером. Может быть, рассчитывает, что мы снова случайно столкнемся на лестнице?»

Когда она думала о Гаврилове и о том, что круиз рано или поздно закончится, у нее екало сердце. После смерти бабушки она все чаще ощущала свое одиночество. Веронике казалось, что она носится по жизни, как парусная лодка без якоря. А стрелка ее личного компаса постоянно дергается, скачет и не может найти свой «север».

Сейчас стрелка с пугающей определенностью указывала на Гаврилова. Совершенно необъяснимо, особенно если учесть, что они виделись всего пару раз. Этот человек появился в ее жизни внезапно и мог так же внезапно исчезнуть.

Раньше в тяжелые моменты жизни Вероника мысленно обращалась к своей семье. Ее успокаивало, что где-то, пусть и далеко, пусть и на другом конце света, бьется сердце ее отца. Да, он не рядом, но ей достаточно даже эфемерной телефонной связи и редких разговоров по скайпу, чтобы чувствовать себя защищенной кровными узами. Но сейчас, когда она попала в настоящую передрягу, Веронике вдруг страстно захотелось, чтобы кто-то постоянно был рядом.

Поддавшись эмоциям, она достала телефон и набрала номер отца. Раздался щелчок и далекое «алло».

– Ну, наконец-то! – воскликнула Вероника, изо всех сил прижав телефон к уху. – Пап, почему ты не берешь трубку и не перезваниваешь?!

– Прости, детка, я часто бываю в таких местах, где вообще нет связи. У тебя все хорошо?

– Нормально, – ответила Вероника. – Просто трудные времена.

«Интересно, а если сказать, что у меня все плохо, что за мной охотится убийца, разрыдаться и потребовать, чтобы он приехал немедленно?» – пронеслось в голове у Вероники. Но она не хотела выманивать отца из его жизни таким дешевым способом. Важно было, чтобы он приехал сам.

– Все серьезно или не очень? – озабоченным тоном спросил тот.

– Меня уволили с работы, – заявила Вероника. До сих пор она злилась на главного редактора, поэтому ее объяснение прозвучало весьма правдоподобно.

– Ну, родная моя, это разве проблема? – удивился отец. – Ты талантливая девчонка, найдешь другую работу. Разве нет?

– Пап, – сказала Вероника деревянным голосом. – Можно задать вопрос? Допускаю, такой разговор не к месту, но я хочу знать. Что ты чувствовал, когда впервые встретил маму?

Отец, находившийся на другом конце света, весело рассмеялся. Вероника будто видела его – загорелого, высокого, светловолосого, в куртке шервани, которая так ему шла. На одной из последних фотографий, которые он прислал дочери, отец щеголял в национальной индийской одежде. Бог знает, почему ему нравилось примерять на себя чужие обычаи и традиции. Возможно, так ему казалось, что жизнь в итоге получится насыщеннее и ярче.

– Как только я увидел твою маму, я пропал, – задорно сказал отец. – Не знаю, что еще добавить. Я сразу понял, что не хочу с ней расставаться. Мысль о том, что эта девушка выберет не меня, а кого-то другого, приводила меня в отчаянье. Я из кожи вон лез, чтобы ее завоевать. Даже дрался!

– То есть это была любовь с первого взгляда?

– Однозначно. Если тебе сердце что-то подсказывает, прислушайся к нему.

– Отцовский совет?

– Вот именно. Кстати, а где ты сейчас находишься?