Не время для героев
Часть 10 из 42 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— И к чему это? — спросил Миххик.
Нео хмыкнул, указал на мирно дремлющих существ напротив.
— Да так, вспомнилось…
Вдруг, словно по команде, хранители открыли глаза. Тот, который сидел ближе остальных, медленно обвел взглядом мужчин. Ярко-голубые глаза смотрели словно насквозь.
— Убивающий из пустоты грядет, — произнес тот же хранитель мягким, тихим голосом. Он взглянул Миххику в лицо.
— И горе тем, кто его найдет, — отозвалось второе существо, справа, устремив взгляд на Топольского.
— Но есть цена и всему предел, — заговорил хранитель слева, прошивая взором Нео.
— Настал час конца всех смутных дел, — сказало четвертое существо, заглянув в глаза Жендальфу.
Один за другим, в обратном порядке, хранители смыкали веки. Ветер, казалось, обезумел. Словно великан огромной ладонью, он один за другим гасил костры. Ночь осмелела, подступила ближе из пустыни. В почти непроглядном мраке едва угадывались очертания все также неподвижно сидящих хранителей. Последний костер погас, и настала кромешная темень. Даже Миххик, способный видеть в потемках, был слеп.
Ветер стих. Звуки пустыни утонули в бархатистой мгле, смолкли. Можно было услышать лишь частое, нервное дыхание четверых друзей. Мягкая, прохладная тьма заполнила все. Она гладила шелковистыми пальцами лицо Миххика. Целовала холодными губами Топольского. Кошкой ластилась под ладонью Жеки. Обнимала нежными руками Нео за шею.
Все смолкло, замерло на бесконечно долгий миг. А затем ночь вспыхнула. Чистым, ярким, обжигающим светом.
Эпизод второй
Овцы в волчьей шкуре
Вокруг шумел лес. Прохладный воздух был надушен смолистым ароматом хвои и сладостью диких цветов. Тут и там заливисто щебетали птицы, где-то поскрипывало сухое дерево на ветру, стучал дятел.
Миххик осмотрелся, все здесь. Только выглядели немного странно. Жека был одет в длинную серую робу ниже колен, схваченную простым суконным пояском, на ногах — стоптанные, грубо сшитые остроносые башмаки. В руке он держал длинную, гладкую палку, закрученную кольцом на конце. Да и сам он изменился: темные волосы, чуть тронутые сединой, удлинились, спадая на плечи. Лицо обрамляла давно не стриженая бородка с проседью.
Нео больше походил на какого-то разбойника. Клепаная, потертая кожаная жилетка поверх рубахи. Засаленные замшевые штаны, были заправлены в сафьяновые сапоги, в которые прочно въелась дорожная грязь. Лицо у Максима почти не изменилось. Только взгляд был какой-то вороватый, выискивающий.
Топольский был облачен в черное. Старый, легкий камзол с подвернутыми рукавами, застегнутый на медные с зеленцой пуговицы. Черные брюки, заправлены в кожаные сапоги с пряжкой. Скулы и подбородок Олега обострились, кожа побледнела, темные глаза смотрели хищно.
Сам же Миххик обнаружил на себе легкую, кое-где подбитую ржавчиной кольчугу поверх кожаной курточки; грубые, плотные брюки из парусины и башмаки с высоким бортом на шнурках из сыромятной кожи. Талию перехваливал массивный, клепанный ремень, на котором висели ножны с мечом. Кроме того, следователь обзавелся густой, выдающейся бородой. Он обнажил клинок. Меч был с зазубринами, ржавый, но вполне годился для защиты.
У каждого через плечо висела дорожная сумка из мешковины.
Нео вытащил у себя из-за пояса простенький кинжал.
— Фига се, — с восторгом сказал он, рассматривая оружие. Встал в боевую стойку, рассек воздух.
— Квест начался, — сказал Топольский, осматривая окрестности. Они стояли посреди проплешины в лесу. Чуть дальше виднелась широкая тропа, терявшаяся за стеной деревьев. — Нужно отыскать ночлег, — заметил он. Миххик кивнул.
— Как мы узнаем, что нужно делать? — спросил Жека.
— Постепенно, — отозвался Олег, щурясь от солнца. — Кого-то встретим, что-то узнаем, что-то случится…
— Эти типа как в игре, — обрадовался Нео. — Собирается толпа и идет мочить монстров!
— Вроде того, — сказал Топольский. Он заглянул в свою сумку, поджал губы, будто увидел нечто неприятное.
— Монстров? — опасливо уточнил Жека.
— Судя по всему это фэнтезийный мир, — вздохнул Олег, забрасывая котомнку за спину. — Если так — чудища тут вполне нормальное явление. И на ночь в лесу лучше не оставаться.
— Пошли, — Савельев вогнал меч в ножны и кивнул на тропу. — Дорожка явно хоженая, куда-то да выведет.
— По ходу квеста, — говорил Олег, — в каждом из нас в разной степени пробудится персонаж. Своего рода, адаптированная версия под здешний мир. Можно и так догадаться, кто есть кто… но, бывает, умения и навыки проявляются только в определенных обстоятельствах.
Нео отвел ветку ольхи, мешавшую пройти, спросил:
— Кто ж тогда я? Вот Миххик, видимо, какой-то воин. Жека — на колдуна смахивает. А мы с тобой, Олежик, кем будем?
Топольский обогнул комель разлогого дуба, пожал плечами.
— Увидишь, — сказал он странным тоном. — Но рожа у тебя подозрительная, — заметил Олег.
— Нормальная у меня рожа… — обиделся Нео, пнув носком сапога краснючий мухомор. — И, вообще-то, у меня лицо.
По обе стороны тропы стоял лес. Над головой, выхваченная верхушками деревьев, голубела полоска чистого, ясного неба с редкими белыми облачками. Вскоре тропинка вильнула влево, раздалась вширь и примкнула к ухабистому тракту. Дорога немного заросла травой, но было видно, что по ней ездили, хоть и не часто.
Солнце спряталось за макушки деревьев, день клонился к закату. За очередным поворотом тракта путники обнаружили на обочине широкую поляну, а на ее краю — к лесу жалась косая изба. Бревна дома, темные от старости, кое-где позеленил мох. Единственное маленькое слюдяное окошко с распахнутыми ставнями мутно блестело в отсветах солнца. Гребень крыши, укрытой жухлым камышом, венчала закопченная труба дымохода, из которой вился дымок.
— Чем-то вкусным пахнет, — заметил Нео.
— Ага, — сказал Жека, озираясь. — Чипсами и пивом. — Волшебник настороженно огляделся.
— Идем, спросим переночевать, — озвучил общую мысль Миххик.
Ступив на вымостку дряхлых досок у порога, Савельев постучал в тяжелую дверь. По ту сторону послышалась возня, кто-то торопливо, мелкими шажочками подошел к двери.
— Хто тама? — донесся старческий женский голос из-за двери.
— Приветствую, хозяйка! — начал Миххик зычно. — Мы добрые путники, ищем ночлега.
С той стороны молчали.
Савельев вопросительно взглянул на товарищей. Жека дал знак постучать еще раз. Едва Миххик занес руку, как что-то лязгнуло, тяжело ухнуло и дверь приоткрылась. Из темного проема показалось круглое, раскрасневшееся лицо старой женщины. Голова ее была покрыта косынкой. Поверх свободной льняной рубахи бабушка носила каракулевую жилетку, застегнутую на деревянные пуговицы. Из-под длинного, замызганного в домашней работе платья, торчали носки калош. Бабушка придирчиво осмотрела Миххика, зыркнула на остальных.
— Чего вам, добрый люд? — спросила бабка.
— Переночевать бы нам, матушка, — тем же вежливым тоном сказал Савельев.
Лицо старушки скривилось.
— Чай, вродь, не разбойники… — проскрежетала она, но с подозрением взглянула на Нео. — Да хто ж вас разбереть… — Она вышла наружу, оттеснив Миххика с порога, прищурилась, осматривая незваную компанию. — Брать у меня нечего, — начала деловито бабка, не сводя цепкого взгляда с Черкашина. — Бедные мы с внучкой. Одни живем. Никого не трогаем, иногда и гостей принимаем. — Бабушка глянула на Миххика, объявила: — Коза у меня пропала, милок. Кормилица наша… Чай, отыщите козочку мою, я вас вечерей накормлю и спатушки постелелю. Не оставьте без помощи, добры люди.
— Найти козу?.. — скептически спросил Нео, сунув большие пальцы за пояс. — Серьезно? Здесь, в лесу? — Черкашин вопросительно вытянул бровь.
— Здеся, здеся, — быстро отозвалась бабушка, мелко шаркая по земле. Она вышла на полянку, указала дрожащей рукой на запад.
— Убегла козочка, тудыть убегла, как сейчас вижу… вчерась… колокольчик на ней… сама я старая, а внучку посылать одну боюсь… хоть волков у нас тута отродясь не водилось, но злодеи шастають… Сыщите животинушку, сыночки, не откажите…
— Надо искать, — сказал Топольский глухо, встретившись взглядом с Миххиком. — Поручение не сложное, справимся. — Савельев понял, что надо соглашаться.
— Хорошо, бабушка, — отозвался Миххик. — Найдем вашу козочку.
— От и славненько… — обрадовалось бабуся и проворно заковыляла в дом. Дверь затворилась.
— А можно было ее припугнуть? — Нео криво улыбнулся.
— Ну что ты за человек?.. — удивился Топольский.
— Ну а почему нет? — развел руками Черкашин. — Я в играх так делал. Не хочешь выполнять задание — немного угроз, и делов…
— Только здесь не совсем как в игре, — мрачно отозвался Олег. — Все твои действия отразятся на квесте. Репутацией надо дорожить. Да и кто знает: откажись мы — на ночлег она бы нас, может, и пустила, а в отместку — подсыпала что-то в еду или придушила во сне.
Едва они вошли в подлесок, как Жека обнаружил клок белой шерсти на репейнике.
— Похоже на козью, — заметил волшебник.
— Первые задания обычно простые, животное где-то рядом, — бодро заметил Топольский, пробираясь сквозь поросль орешника.
Вскоре они вышли к узенькому ручейку, и на его берегу обнаружились следы копыт. По следу они двинулись вдоль родничка и очень скоро услышали далекий звон колокольчика.
Животное обнаружилось у поваленного ветром дуба. Бечевка, наброшенная козе на шею для привязи, запуталась в вывороченном корневище. Коза боязливо заблеяла, увидев четверых мужчин.
— Офигеть, — сказал Нео, раздвигая локтями куст бузины. — Мы нашли козу. Чувствую гордость. Есть что рассказать внукам. Где забирать медальку?
Миххик освободил веревку и, несколько раз обвив вокруг запястья, повел обеспокоенное животное.
Бабушка выбежала из дому, едва услышала знакомое «бэ-э-э-э»! Она упала на колени перед животным, обняла за длинную шею, и, что-то ласково бормоча, гладила худые бока. В объятиях хозяйки коза успокоилась.
Старуха отвела скотину куда-то за дом. Очевидно позади избушки имелся сарай. Вернувшись, хозяйки любезно пригласила добродетелей в гости. Что было очень кстати — на лес опускались сумерки.
В избе царил мрак. Лишь жидкий свет закопченной масляной лампы кое-как освещал скромное жилище. Воздух был тяжелый, будто в погребе. Душно пахло пригоревшей кашей и сухими травами, кои пучкам висели по стенам. Но внутри было просторно, и на полу под стеной уже была постелена солома, на которую набросили несколько покрывал. В мазаной глиняной печи, примыкавшей стене, тихо потрескивали угли, тянуло дымом. В дальнем углу, за маленьким столиком, сидела молодая русая девушка в белой рубашке и простом платьишке до пят. У нее была длинная коса, спадавшая через плечо. Несмотря на сумрак, она занималась шитьем. Когда путники вошли в дом, она воспитанно поднялась, и поклонившись, вернулась за работу.
Друзья расположились за массивным столом, на котором были расставлены деревянные тарелки с ложками и глиняные чашки. Посреди стола громоздился большой чугун, из которого вкусно пахло кашей. Рядом — кувшинчик козьего молока.
Жека взял свой посох, что-то шепнул и ударил концом по полу. На вершине палицы зажегся огонек, озаряя комнату. Посветлело. Девчушка испуганно вздрогнула и взглянула на колдовской свет. Личико у нее было круглое, милое и по-простому красивое. Большие голубые глаза смотрели невинно и чисто.
Нео откровенно таращился на девушку.
Нео хмыкнул, указал на мирно дремлющих существ напротив.
— Да так, вспомнилось…
Вдруг, словно по команде, хранители открыли глаза. Тот, который сидел ближе остальных, медленно обвел взглядом мужчин. Ярко-голубые глаза смотрели словно насквозь.
— Убивающий из пустоты грядет, — произнес тот же хранитель мягким, тихим голосом. Он взглянул Миххику в лицо.
— И горе тем, кто его найдет, — отозвалось второе существо, справа, устремив взгляд на Топольского.
— Но есть цена и всему предел, — заговорил хранитель слева, прошивая взором Нео.
— Настал час конца всех смутных дел, — сказало четвертое существо, заглянув в глаза Жендальфу.
Один за другим, в обратном порядке, хранители смыкали веки. Ветер, казалось, обезумел. Словно великан огромной ладонью, он один за другим гасил костры. Ночь осмелела, подступила ближе из пустыни. В почти непроглядном мраке едва угадывались очертания все также неподвижно сидящих хранителей. Последний костер погас, и настала кромешная темень. Даже Миххик, способный видеть в потемках, был слеп.
Ветер стих. Звуки пустыни утонули в бархатистой мгле, смолкли. Можно было услышать лишь частое, нервное дыхание четверых друзей. Мягкая, прохладная тьма заполнила все. Она гладила шелковистыми пальцами лицо Миххика. Целовала холодными губами Топольского. Кошкой ластилась под ладонью Жеки. Обнимала нежными руками Нео за шею.
Все смолкло, замерло на бесконечно долгий миг. А затем ночь вспыхнула. Чистым, ярким, обжигающим светом.
Эпизод второй
Овцы в волчьей шкуре
Вокруг шумел лес. Прохладный воздух был надушен смолистым ароматом хвои и сладостью диких цветов. Тут и там заливисто щебетали птицы, где-то поскрипывало сухое дерево на ветру, стучал дятел.
Миххик осмотрелся, все здесь. Только выглядели немного странно. Жека был одет в длинную серую робу ниже колен, схваченную простым суконным пояском, на ногах — стоптанные, грубо сшитые остроносые башмаки. В руке он держал длинную, гладкую палку, закрученную кольцом на конце. Да и сам он изменился: темные волосы, чуть тронутые сединой, удлинились, спадая на плечи. Лицо обрамляла давно не стриженая бородка с проседью.
Нео больше походил на какого-то разбойника. Клепаная, потертая кожаная жилетка поверх рубахи. Засаленные замшевые штаны, были заправлены в сафьяновые сапоги, в которые прочно въелась дорожная грязь. Лицо у Максима почти не изменилось. Только взгляд был какой-то вороватый, выискивающий.
Топольский был облачен в черное. Старый, легкий камзол с подвернутыми рукавами, застегнутый на медные с зеленцой пуговицы. Черные брюки, заправлены в кожаные сапоги с пряжкой. Скулы и подбородок Олега обострились, кожа побледнела, темные глаза смотрели хищно.
Сам же Миххик обнаружил на себе легкую, кое-где подбитую ржавчиной кольчугу поверх кожаной курточки; грубые, плотные брюки из парусины и башмаки с высоким бортом на шнурках из сыромятной кожи. Талию перехваливал массивный, клепанный ремень, на котором висели ножны с мечом. Кроме того, следователь обзавелся густой, выдающейся бородой. Он обнажил клинок. Меч был с зазубринами, ржавый, но вполне годился для защиты.
У каждого через плечо висела дорожная сумка из мешковины.
Нео вытащил у себя из-за пояса простенький кинжал.
— Фига се, — с восторгом сказал он, рассматривая оружие. Встал в боевую стойку, рассек воздух.
— Квест начался, — сказал Топольский, осматривая окрестности. Они стояли посреди проплешины в лесу. Чуть дальше виднелась широкая тропа, терявшаяся за стеной деревьев. — Нужно отыскать ночлег, — заметил он. Миххик кивнул.
— Как мы узнаем, что нужно делать? — спросил Жека.
— Постепенно, — отозвался Олег, щурясь от солнца. — Кого-то встретим, что-то узнаем, что-то случится…
— Эти типа как в игре, — обрадовался Нео. — Собирается толпа и идет мочить монстров!
— Вроде того, — сказал Топольский. Он заглянул в свою сумку, поджал губы, будто увидел нечто неприятное.
— Монстров? — опасливо уточнил Жека.
— Судя по всему это фэнтезийный мир, — вздохнул Олег, забрасывая котомнку за спину. — Если так — чудища тут вполне нормальное явление. И на ночь в лесу лучше не оставаться.
— Пошли, — Савельев вогнал меч в ножны и кивнул на тропу. — Дорожка явно хоженая, куда-то да выведет.
— По ходу квеста, — говорил Олег, — в каждом из нас в разной степени пробудится персонаж. Своего рода, адаптированная версия под здешний мир. Можно и так догадаться, кто есть кто… но, бывает, умения и навыки проявляются только в определенных обстоятельствах.
Нео отвел ветку ольхи, мешавшую пройти, спросил:
— Кто ж тогда я? Вот Миххик, видимо, какой-то воин. Жека — на колдуна смахивает. А мы с тобой, Олежик, кем будем?
Топольский обогнул комель разлогого дуба, пожал плечами.
— Увидишь, — сказал он странным тоном. — Но рожа у тебя подозрительная, — заметил Олег.
— Нормальная у меня рожа… — обиделся Нео, пнув носком сапога краснючий мухомор. — И, вообще-то, у меня лицо.
По обе стороны тропы стоял лес. Над головой, выхваченная верхушками деревьев, голубела полоска чистого, ясного неба с редкими белыми облачками. Вскоре тропинка вильнула влево, раздалась вширь и примкнула к ухабистому тракту. Дорога немного заросла травой, но было видно, что по ней ездили, хоть и не часто.
Солнце спряталось за макушки деревьев, день клонился к закату. За очередным поворотом тракта путники обнаружили на обочине широкую поляну, а на ее краю — к лесу жалась косая изба. Бревна дома, темные от старости, кое-где позеленил мох. Единственное маленькое слюдяное окошко с распахнутыми ставнями мутно блестело в отсветах солнца. Гребень крыши, укрытой жухлым камышом, венчала закопченная труба дымохода, из которой вился дымок.
— Чем-то вкусным пахнет, — заметил Нео.
— Ага, — сказал Жека, озираясь. — Чипсами и пивом. — Волшебник настороженно огляделся.
— Идем, спросим переночевать, — озвучил общую мысль Миххик.
Ступив на вымостку дряхлых досок у порога, Савельев постучал в тяжелую дверь. По ту сторону послышалась возня, кто-то торопливо, мелкими шажочками подошел к двери.
— Хто тама? — донесся старческий женский голос из-за двери.
— Приветствую, хозяйка! — начал Миххик зычно. — Мы добрые путники, ищем ночлега.
С той стороны молчали.
Савельев вопросительно взглянул на товарищей. Жека дал знак постучать еще раз. Едва Миххик занес руку, как что-то лязгнуло, тяжело ухнуло и дверь приоткрылась. Из темного проема показалось круглое, раскрасневшееся лицо старой женщины. Голова ее была покрыта косынкой. Поверх свободной льняной рубахи бабушка носила каракулевую жилетку, застегнутую на деревянные пуговицы. Из-под длинного, замызганного в домашней работе платья, торчали носки калош. Бабушка придирчиво осмотрела Миххика, зыркнула на остальных.
— Чего вам, добрый люд? — спросила бабка.
— Переночевать бы нам, матушка, — тем же вежливым тоном сказал Савельев.
Лицо старушки скривилось.
— Чай, вродь, не разбойники… — проскрежетала она, но с подозрением взглянула на Нео. — Да хто ж вас разбереть… — Она вышла наружу, оттеснив Миххика с порога, прищурилась, осматривая незваную компанию. — Брать у меня нечего, — начала деловито бабка, не сводя цепкого взгляда с Черкашина. — Бедные мы с внучкой. Одни живем. Никого не трогаем, иногда и гостей принимаем. — Бабушка глянула на Миххика, объявила: — Коза у меня пропала, милок. Кормилица наша… Чай, отыщите козочку мою, я вас вечерей накормлю и спатушки постелелю. Не оставьте без помощи, добры люди.
— Найти козу?.. — скептически спросил Нео, сунув большие пальцы за пояс. — Серьезно? Здесь, в лесу? — Черкашин вопросительно вытянул бровь.
— Здеся, здеся, — быстро отозвалась бабушка, мелко шаркая по земле. Она вышла на полянку, указала дрожащей рукой на запад.
— Убегла козочка, тудыть убегла, как сейчас вижу… вчерась… колокольчик на ней… сама я старая, а внучку посылать одну боюсь… хоть волков у нас тута отродясь не водилось, но злодеи шастають… Сыщите животинушку, сыночки, не откажите…
— Надо искать, — сказал Топольский глухо, встретившись взглядом с Миххиком. — Поручение не сложное, справимся. — Савельев понял, что надо соглашаться.
— Хорошо, бабушка, — отозвался Миххик. — Найдем вашу козочку.
— От и славненько… — обрадовалось бабуся и проворно заковыляла в дом. Дверь затворилась.
— А можно было ее припугнуть? — Нео криво улыбнулся.
— Ну что ты за человек?.. — удивился Топольский.
— Ну а почему нет? — развел руками Черкашин. — Я в играх так делал. Не хочешь выполнять задание — немного угроз, и делов…
— Только здесь не совсем как в игре, — мрачно отозвался Олег. — Все твои действия отразятся на квесте. Репутацией надо дорожить. Да и кто знает: откажись мы — на ночлег она бы нас, может, и пустила, а в отместку — подсыпала что-то в еду или придушила во сне.
Едва они вошли в подлесок, как Жека обнаружил клок белой шерсти на репейнике.
— Похоже на козью, — заметил волшебник.
— Первые задания обычно простые, животное где-то рядом, — бодро заметил Топольский, пробираясь сквозь поросль орешника.
Вскоре они вышли к узенькому ручейку, и на его берегу обнаружились следы копыт. По следу они двинулись вдоль родничка и очень скоро услышали далекий звон колокольчика.
Животное обнаружилось у поваленного ветром дуба. Бечевка, наброшенная козе на шею для привязи, запуталась в вывороченном корневище. Коза боязливо заблеяла, увидев четверых мужчин.
— Офигеть, — сказал Нео, раздвигая локтями куст бузины. — Мы нашли козу. Чувствую гордость. Есть что рассказать внукам. Где забирать медальку?
Миххик освободил веревку и, несколько раз обвив вокруг запястья, повел обеспокоенное животное.
Бабушка выбежала из дому, едва услышала знакомое «бэ-э-э-э»! Она упала на колени перед животным, обняла за длинную шею, и, что-то ласково бормоча, гладила худые бока. В объятиях хозяйки коза успокоилась.
Старуха отвела скотину куда-то за дом. Очевидно позади избушки имелся сарай. Вернувшись, хозяйки любезно пригласила добродетелей в гости. Что было очень кстати — на лес опускались сумерки.
В избе царил мрак. Лишь жидкий свет закопченной масляной лампы кое-как освещал скромное жилище. Воздух был тяжелый, будто в погребе. Душно пахло пригоревшей кашей и сухими травами, кои пучкам висели по стенам. Но внутри было просторно, и на полу под стеной уже была постелена солома, на которую набросили несколько покрывал. В мазаной глиняной печи, примыкавшей стене, тихо потрескивали угли, тянуло дымом. В дальнем углу, за маленьким столиком, сидела молодая русая девушка в белой рубашке и простом платьишке до пят. У нее была длинная коса, спадавшая через плечо. Несмотря на сумрак, она занималась шитьем. Когда путники вошли в дом, она воспитанно поднялась, и поклонившись, вернулась за работу.
Друзья расположились за массивным столом, на котором были расставлены деревянные тарелки с ложками и глиняные чашки. Посреди стола громоздился большой чугун, из которого вкусно пахло кашей. Рядом — кувшинчик козьего молока.
Жека взял свой посох, что-то шепнул и ударил концом по полу. На вершине палицы зажегся огонек, озаряя комнату. Посветлело. Девчушка испуганно вздрогнула и взглянула на колдовской свет. Личико у нее было круглое, милое и по-простому красивое. Большие голубые глаза смотрели невинно и чисто.
Нео откровенно таращился на девушку.