Не скучайте, ваше величество!
Часть 22 из 36 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Я не ори? Я?! — Он все же именно орал. Но шепотом. — Ты… Ты!
А потом перестал орать. Наклонился, впечатал меня в стену и поцеловал. А я… а я, кажется, слишком привыкла целоваться с ним во сне, потому что опять не пыталась вырваться, наоборот, довольно зло поцеловала в ответ. И еще раз. И еще.
В ушах звенело, перед глазами плавали зеленые круги, а сырой осенний воздух казался раскаленным.
Еще поцелуй, еще… и резкий толчок ладонями в грудь, чтобы его откинуло от меня на полшага. Точнее, он сам качнулся назад, позволяя мне дышать.
Я была ужасно зла. На него, и на себя, и вообще на весь свет. Эта злость кипела, как расплавленная карамель, медленно и вязко, но так горячо, что было больно дышать.
— Ваше сиятельство! — заорали вдруг где-то за стеной, на улице. — Ваше сиятельство? Кто видел его сиятельство? Его светлость желает…
Р-р-р!
Так и знала, так и знала же! Дура…
— Куда?! — мгновенно отреагировал Лиу, перехватывая меня за талию и прижимая так крепко, что я едва не вскрикнула.
— Отпусти. — Голос, вопреки желанию дышать огнем, прозвучал спокойно и почти холодно. — Быстро.
— Нет.
— Тогда ты умрешь.
Угу, напугала. Хоть бы дрогнул…
— И я умру.
Он выдохнул возле моего уха длинно и почти со стоном.
— Отпусти. Если не хочешь мне зла. Да отпусти же наконец! Ох…
Руки на талии разжались, и я сразу отступила вглубь двора, в спасительные сгущающиеся сумерки. Кажется, здесь есть второй выход, как удачно.
Я не собиралась оглядываться. Но оглянулась. А потом обреченно застонала, сунула руку в карман, выхватила оттуда аккуратно сложенную восьмушку писчего листа и быстро сунула за обшлаг рукава его камзола.
— Завтра после заката.
И сбежала. И никто не пытался меня задержать, вот чудо… Впрочем, нелогичных чудес вокруг меня в последнее время столько, что еще одно погоды не сделает. Ведь я сама, совершенно не собираясь никак показываться миньонам на глаза, твердо веря, что это моя последняя глупая прогулка по краю собственного инкогнито, все же носила в кармане дурацкую бумажку, на которой было написано: «Восточный пригород, за цикориевым пустырем, три скалы на берегу».
Я плохо запомнила, как добиралась домой. Зато когда добралась — меня никто ни о чем не спросил, все как-то срочно сделали вид, что ничего не происходит. У них плохо получилось. Это было понятно хотя бы по тому, как быстро кинулся заваривать мне какао Янь, как засуетился с горячими лепешками Крон, Майю подхватила меня под руку, как старого инвалида, и оттащила к столу, усадив там на свежепроизведенный табурет. А Сиона, которой дела не досталось, подумала и сбегала во двор, притащила мне… козленка. И сунула в руки — обнимай, мол. Он теплый, меховой и вообще антистрессовый.
М-да, надо что-то делать со своим выражением лица, эдак скоро меня в кроватку утрамбуют и привяжут к ней одеялами. Заботливые домочадцы…
Но я согрелась и уснула на удивление быстро. И в эту ночь мне не снилось никаких снов, ни плохих, ни хороших. Ни зеленоглазых.
Зато следующий день тянулся бесконечно. Не знаю, чего я ждала. То ли налета герцогской гвардии на шоколадный цех, то ли нашествия миньонов на наш маленький домик на окраине. То ли просто вечера и возможности сбежать на три скалы за чертой города. Эти каменные пальцы торчали у кромки прибоя довольно далеко от нашего с детьми дома, так что можно было не бояться привести с собой опасность к ним, но…
Когда я наконец, снова переодевшись в мальчишескую одежду, осторожно подплыла на корыте к центральному «пальцу» со стороны узкой бухты, в которой никогда не было серьезного волнения, даже в осенние шторма, сердце колотилось о ребра так, словно пыталось их проломить и выбраться на свободу.
А что, если меня там ждут… не миньоны? Точнее, не один миньон? А с другой стороны — с какой стати им меня выдавать? Ведь есть же еще клятва. Ее никто не отменял.
Но прошло пять лет. Пять. Хотя как я считаю? Уже шесть... И в их жизни наверняка были другие клятвы.
Я доверяла Лиу. Несмотря на то что минуло столько времени, в течение которого он мог измениться, мог стать другим человеком, я ему все еще доверяла. И все равно осторожничала, на всякий случай готовясь к самому плохому.
И кто бы мне объяснил, какой лысой брюквы тогда я все же полезла на центральную скалу, вместо того чтобы паковать все заработанные деньги, Крона и детей, грузить на первый попавшийся корабль и плыть за горизонт в любую сторону?
На вершину скалы со стороны моря вела почти «секретная» тропинка, которую мне показал Янь. Ну как тропинка — цепочка почти незаметных выступов, площадок и трещин. Взобраться по ним было делом пяти минут, зато сверху очень хорошо просматривался пустырь и берег в обе стороны.
Если Лиу приведет за собой хвост, я его замечу. Надеюсь…
Солнце мочило круглые румяные щеки в заливе, как в блюдце с чаем, было похоже, что оно сыто отдувается и блаженно щурится из-под низко нахлобученной облачной шапки. На пустыре стрекотали как ненормальные последние в этом году кузнечики. А больше никого не было.
Когда мне на плечи опустились теплые руки, я уже даже не удивилась.
— Тоже с моря подобрался? — спросила я, не оборачиваясь. Оказывается, это тепло я могла узнать не глядя.
— Ага, — прозвучало так знакомо, с теми же интонациями. Как и не было никаких шести лет.
И больше он ничего не сказал, просто развернул меня лицом к себе и поцеловал.
Опять.
Глава 45
— Стой, да подожди же ты! — Я с трудом вдохнула немного воздуха. С ума сошла… это же не сон, чтобы так себя отпускать. Это наяву. Значит, надо быстро-быстро собрать осколки того, что когда-то было разумом и силой воли, а потом напрячься и вспомнить, где я нахожусь. Хватит думать, что никакого мира вокруг вообще не существует.
Что со мной такое? Откуда?
— Лиу! — Я уперлась обеими руками ему в плечи и с трудом отодвинулась на пару ладоней. С трудом, потому что мне приходилось скорее себя заставлять от него оторваться, чем наоборот.
— Что? — Совершенно шалыми глазами он смотрел на меня, и от этого взгляда у меня внутри все плавилось и норовило выплеснуться искрящейся пеной в новый поцелуй. Волосы, как живые, снова выскользнули из-под натянутой поглубже Яневой шапки и заискрились по плечам, покалывая и щекоча почти незаметными серебряными искрами.
И это меня вдруг отрезвило.
— Хватит. — Я еще крепче уперлась в него ладонями и оттолкнула. — Ты хотел поговорить? Давай поговорим.
Лиу тяжело дышал и смотрел мне в лицо. Закусил губу, но его руки соскользнули с моей талии, и он послушно отстранился. Немного совсем, но этого хватило, чтобы я снова могла думать.
— Хорошо, давай. — Он кивнул, будто бы с трудом, и огляделся. Потянул меня в сторону довольно удобного скального уступа, стряхнул с плеч плащ, постелил и усадил.
И сел рядом. Какое-то время мы молчали вместе, глядя в темнеющую чашу моря.
— Почему ты тогда ушла? Почему так?.. — Лиу тяжело переглотнул, и в его голосе послышались отголоски то ли боли, то ли злости.
— Так было нужно. — Я пожала плечами.
— Кому нужно?!
— Мне, кому же еще. — Я развернулась и посмотрела на него. Холодные искры серебра стекали с волос на плечи, и эти ледяные иглы на сей раз помогали сохранять ясность мыслей.
— Что тогда вообще произошло? — после паузы спросил мужчина. Да, мужчина, пусть и молодой. Хоть тресни, но я больше не могла воспринимать его как мальчишку. Даже как парня не могла. Мужчина, и все. — Ты… ты приходила в конюшню после… когда мы с Силье там лежали? Приходила же?
— Приходила. — А чего отпираться? Ему полшага осталось до разгадки. Не сегодня, так завтра. Но я не знаю, как самой ему все рассказать, и из-за этого на саму себя и злюсь. И думаю — а может, все же не стоит? Может, это знание опасно? Что он предпримет, если поймет?..
— Зачем?
— Что значит — зачем? — Я удивленно взглянула на него.
— Если ты решила уйти так, чтобы мы тебя не искали, то зачем прощалась?! Ты хоть понимаешь… — Он с силой стукнул кулаком по камню, на котором сидел, и длинно выдохнул. — Почему?! Если решила уходить, почему не позвала с собой нас, почему забрала этого… этого… почему?!
— Потому что так было нужно. Мне, — чуть жестче, чем хотелось бы, ответила я. — Я не собиралась брать вас с собой. Да и куда? Я уходила в пустоту, в неизвестность. А вы оставались там, где безопасно и надежно.
— Вот как… ладно. Это не имеет значения, — вдруг сказал он, встряхиваясь. — Это было давно. Сейчас важно другое. Что мы будем делать теперь? Ты вернешься ко мн… к нам?
— Нет, конечно. — Я пожала плечами, хотя внутри что-то болезненно сжалось. — Лиу! О чем ты? Думаешь, я просто так бежала в никуда, инсценируя свою смерть? Думаешь, развлекалась так? И теперь спокойно вернусь как ни в чем не бывало? Ну головой-то думай! — И замерла, потому что обнаружила, что стучу указательным пальцем по его лбу — точь-в-точь повторяя движение, которым вразумляла своего миньона на кухне пять лет назад…
Он тоже замер. Пару минут мы оба, кажется, не дышали.
А потом Лиу встал, и я едва не взвизгнула, оказавшись спеленутой в его плащ, как куколка шелкопряда.
— Ты что делаешь?!
— Если ты делаешь то, что хочешь, и не намерена объяснять почему, я буду поступать так же, — спокойно так, веско сказал первый миньон. — Хватит бегать. Мы идем домой.
— Лиу! — Я так разозлилась, что умудрилась прорычать его имя, при том что в нем не было ни одной подходящей для рыка согласной. — С ума сошел?! Поставь меня!
И поскольку он и не подумал слушаться, разъярилась окончательно. Муравейник на голове ожил, искры били колко и почти больно, когда я четко, раздельно и медленно проговорила:
— Поставь. Меня. Я приказываю.
Серебристая метель взметнулась вокруг нас, оседая инеем на черные камни. Она кружилась и едва слышно шелестела, путаясь в волосах у него и у меня — одинаково. Холодила кожу, покалывала лицо, чувствовалась морозным привкусом на губах.
И эта метель особенно зло крутилась вокруг рук, которыми меня сжимали. Поэтому, когда руки разжались и мои ноги снова коснулись скалы, а Лиу замер, бессильно опустив плечи, подчиняясь магии серебряной крови, ниточка, на которой висело мое сердце, оборвалась. И оно упало.
Значит, все верно. Значит, это магия. Он не может сопротивляться прямому приказу, а также… Он консорт, я последняя носительница чистой крови в этой стране. Нас тянет друг к другу, тянет с такой силой, что мозги вскипают и отказывают. Но это всего лишь магия.
— Почему ты не хочешь вернуться? — усталым и немного чужим голосом спросило зеленоглазое наваждение. — Почему?! Тебе наплевать на ме… на нас?! Тебе все равно, что мы чувствуем, что с нами происходит? Ты хоть понимаешь, как мы… как нам было, когда… Но тебе всегда было наплевать, да?
— Нет! — зло рявкнула я в ответ, одновременно пытаясь поймать падающее в пустоту сердце. Даже невольно положила руку на грудь — чтобы почувствовать пальцами, что оно еще здесь и бьется. — Мне не все равно! Именно поэтому я ушла и не вернусь!
А потом перестал орать. Наклонился, впечатал меня в стену и поцеловал. А я… а я, кажется, слишком привыкла целоваться с ним во сне, потому что опять не пыталась вырваться, наоборот, довольно зло поцеловала в ответ. И еще раз. И еще.
В ушах звенело, перед глазами плавали зеленые круги, а сырой осенний воздух казался раскаленным.
Еще поцелуй, еще… и резкий толчок ладонями в грудь, чтобы его откинуло от меня на полшага. Точнее, он сам качнулся назад, позволяя мне дышать.
Я была ужасно зла. На него, и на себя, и вообще на весь свет. Эта злость кипела, как расплавленная карамель, медленно и вязко, но так горячо, что было больно дышать.
— Ваше сиятельство! — заорали вдруг где-то за стеной, на улице. — Ваше сиятельство? Кто видел его сиятельство? Его светлость желает…
Р-р-р!
Так и знала, так и знала же! Дура…
— Куда?! — мгновенно отреагировал Лиу, перехватывая меня за талию и прижимая так крепко, что я едва не вскрикнула.
— Отпусти. — Голос, вопреки желанию дышать огнем, прозвучал спокойно и почти холодно. — Быстро.
— Нет.
— Тогда ты умрешь.
Угу, напугала. Хоть бы дрогнул…
— И я умру.
Он выдохнул возле моего уха длинно и почти со стоном.
— Отпусти. Если не хочешь мне зла. Да отпусти же наконец! Ох…
Руки на талии разжались, и я сразу отступила вглубь двора, в спасительные сгущающиеся сумерки. Кажется, здесь есть второй выход, как удачно.
Я не собиралась оглядываться. Но оглянулась. А потом обреченно застонала, сунула руку в карман, выхватила оттуда аккуратно сложенную восьмушку писчего листа и быстро сунула за обшлаг рукава его камзола.
— Завтра после заката.
И сбежала. И никто не пытался меня задержать, вот чудо… Впрочем, нелогичных чудес вокруг меня в последнее время столько, что еще одно погоды не сделает. Ведь я сама, совершенно не собираясь никак показываться миньонам на глаза, твердо веря, что это моя последняя глупая прогулка по краю собственного инкогнито, все же носила в кармане дурацкую бумажку, на которой было написано: «Восточный пригород, за цикориевым пустырем, три скалы на берегу».
Я плохо запомнила, как добиралась домой. Зато когда добралась — меня никто ни о чем не спросил, все как-то срочно сделали вид, что ничего не происходит. У них плохо получилось. Это было понятно хотя бы по тому, как быстро кинулся заваривать мне какао Янь, как засуетился с горячими лепешками Крон, Майю подхватила меня под руку, как старого инвалида, и оттащила к столу, усадив там на свежепроизведенный табурет. А Сиона, которой дела не досталось, подумала и сбегала во двор, притащила мне… козленка. И сунула в руки — обнимай, мол. Он теплый, меховой и вообще антистрессовый.
М-да, надо что-то делать со своим выражением лица, эдак скоро меня в кроватку утрамбуют и привяжут к ней одеялами. Заботливые домочадцы…
Но я согрелась и уснула на удивление быстро. И в эту ночь мне не снилось никаких снов, ни плохих, ни хороших. Ни зеленоглазых.
Зато следующий день тянулся бесконечно. Не знаю, чего я ждала. То ли налета герцогской гвардии на шоколадный цех, то ли нашествия миньонов на наш маленький домик на окраине. То ли просто вечера и возможности сбежать на три скалы за чертой города. Эти каменные пальцы торчали у кромки прибоя довольно далеко от нашего с детьми дома, так что можно было не бояться привести с собой опасность к ним, но…
Когда я наконец, снова переодевшись в мальчишескую одежду, осторожно подплыла на корыте к центральному «пальцу» со стороны узкой бухты, в которой никогда не было серьезного волнения, даже в осенние шторма, сердце колотилось о ребра так, словно пыталось их проломить и выбраться на свободу.
А что, если меня там ждут… не миньоны? Точнее, не один миньон? А с другой стороны — с какой стати им меня выдавать? Ведь есть же еще клятва. Ее никто не отменял.
Но прошло пять лет. Пять. Хотя как я считаю? Уже шесть... И в их жизни наверняка были другие клятвы.
Я доверяла Лиу. Несмотря на то что минуло столько времени, в течение которого он мог измениться, мог стать другим человеком, я ему все еще доверяла. И все равно осторожничала, на всякий случай готовясь к самому плохому.
И кто бы мне объяснил, какой лысой брюквы тогда я все же полезла на центральную скалу, вместо того чтобы паковать все заработанные деньги, Крона и детей, грузить на первый попавшийся корабль и плыть за горизонт в любую сторону?
На вершину скалы со стороны моря вела почти «секретная» тропинка, которую мне показал Янь. Ну как тропинка — цепочка почти незаметных выступов, площадок и трещин. Взобраться по ним было делом пяти минут, зато сверху очень хорошо просматривался пустырь и берег в обе стороны.
Если Лиу приведет за собой хвост, я его замечу. Надеюсь…
Солнце мочило круглые румяные щеки в заливе, как в блюдце с чаем, было похоже, что оно сыто отдувается и блаженно щурится из-под низко нахлобученной облачной шапки. На пустыре стрекотали как ненормальные последние в этом году кузнечики. А больше никого не было.
Когда мне на плечи опустились теплые руки, я уже даже не удивилась.
— Тоже с моря подобрался? — спросила я, не оборачиваясь. Оказывается, это тепло я могла узнать не глядя.
— Ага, — прозвучало так знакомо, с теми же интонациями. Как и не было никаких шести лет.
И больше он ничего не сказал, просто развернул меня лицом к себе и поцеловал.
Опять.
Глава 45
— Стой, да подожди же ты! — Я с трудом вдохнула немного воздуха. С ума сошла… это же не сон, чтобы так себя отпускать. Это наяву. Значит, надо быстро-быстро собрать осколки того, что когда-то было разумом и силой воли, а потом напрячься и вспомнить, где я нахожусь. Хватит думать, что никакого мира вокруг вообще не существует.
Что со мной такое? Откуда?
— Лиу! — Я уперлась обеими руками ему в плечи и с трудом отодвинулась на пару ладоней. С трудом, потому что мне приходилось скорее себя заставлять от него оторваться, чем наоборот.
— Что? — Совершенно шалыми глазами он смотрел на меня, и от этого взгляда у меня внутри все плавилось и норовило выплеснуться искрящейся пеной в новый поцелуй. Волосы, как живые, снова выскользнули из-под натянутой поглубже Яневой шапки и заискрились по плечам, покалывая и щекоча почти незаметными серебряными искрами.
И это меня вдруг отрезвило.
— Хватит. — Я еще крепче уперлась в него ладонями и оттолкнула. — Ты хотел поговорить? Давай поговорим.
Лиу тяжело дышал и смотрел мне в лицо. Закусил губу, но его руки соскользнули с моей талии, и он послушно отстранился. Немного совсем, но этого хватило, чтобы я снова могла думать.
— Хорошо, давай. — Он кивнул, будто бы с трудом, и огляделся. Потянул меня в сторону довольно удобного скального уступа, стряхнул с плеч плащ, постелил и усадил.
И сел рядом. Какое-то время мы молчали вместе, глядя в темнеющую чашу моря.
— Почему ты тогда ушла? Почему так?.. — Лиу тяжело переглотнул, и в его голосе послышались отголоски то ли боли, то ли злости.
— Так было нужно. — Я пожала плечами.
— Кому нужно?!
— Мне, кому же еще. — Я развернулась и посмотрела на него. Холодные искры серебра стекали с волос на плечи, и эти ледяные иглы на сей раз помогали сохранять ясность мыслей.
— Что тогда вообще произошло? — после паузы спросил мужчина. Да, мужчина, пусть и молодой. Хоть тресни, но я больше не могла воспринимать его как мальчишку. Даже как парня не могла. Мужчина, и все. — Ты… ты приходила в конюшню после… когда мы с Силье там лежали? Приходила же?
— Приходила. — А чего отпираться? Ему полшага осталось до разгадки. Не сегодня, так завтра. Но я не знаю, как самой ему все рассказать, и из-за этого на саму себя и злюсь. И думаю — а может, все же не стоит? Может, это знание опасно? Что он предпримет, если поймет?..
— Зачем?
— Что значит — зачем? — Я удивленно взглянула на него.
— Если ты решила уйти так, чтобы мы тебя не искали, то зачем прощалась?! Ты хоть понимаешь… — Он с силой стукнул кулаком по камню, на котором сидел, и длинно выдохнул. — Почему?! Если решила уходить, почему не позвала с собой нас, почему забрала этого… этого… почему?!
— Потому что так было нужно. Мне, — чуть жестче, чем хотелось бы, ответила я. — Я не собиралась брать вас с собой. Да и куда? Я уходила в пустоту, в неизвестность. А вы оставались там, где безопасно и надежно.
— Вот как… ладно. Это не имеет значения, — вдруг сказал он, встряхиваясь. — Это было давно. Сейчас важно другое. Что мы будем делать теперь? Ты вернешься ко мн… к нам?
— Нет, конечно. — Я пожала плечами, хотя внутри что-то болезненно сжалось. — Лиу! О чем ты? Думаешь, я просто так бежала в никуда, инсценируя свою смерть? Думаешь, развлекалась так? И теперь спокойно вернусь как ни в чем не бывало? Ну головой-то думай! — И замерла, потому что обнаружила, что стучу указательным пальцем по его лбу — точь-в-точь повторяя движение, которым вразумляла своего миньона на кухне пять лет назад…
Он тоже замер. Пару минут мы оба, кажется, не дышали.
А потом Лиу встал, и я едва не взвизгнула, оказавшись спеленутой в его плащ, как куколка шелкопряда.
— Ты что делаешь?!
— Если ты делаешь то, что хочешь, и не намерена объяснять почему, я буду поступать так же, — спокойно так, веско сказал первый миньон. — Хватит бегать. Мы идем домой.
— Лиу! — Я так разозлилась, что умудрилась прорычать его имя, при том что в нем не было ни одной подходящей для рыка согласной. — С ума сошел?! Поставь меня!
И поскольку он и не подумал слушаться, разъярилась окончательно. Муравейник на голове ожил, искры били колко и почти больно, когда я четко, раздельно и медленно проговорила:
— Поставь. Меня. Я приказываю.
Серебристая метель взметнулась вокруг нас, оседая инеем на черные камни. Она кружилась и едва слышно шелестела, путаясь в волосах у него и у меня — одинаково. Холодила кожу, покалывала лицо, чувствовалась морозным привкусом на губах.
И эта метель особенно зло крутилась вокруг рук, которыми меня сжимали. Поэтому, когда руки разжались и мои ноги снова коснулись скалы, а Лиу замер, бессильно опустив плечи, подчиняясь магии серебряной крови, ниточка, на которой висело мое сердце, оборвалась. И оно упало.
Значит, все верно. Значит, это магия. Он не может сопротивляться прямому приказу, а также… Он консорт, я последняя носительница чистой крови в этой стране. Нас тянет друг к другу, тянет с такой силой, что мозги вскипают и отказывают. Но это всего лишь магия.
— Почему ты не хочешь вернуться? — усталым и немного чужим голосом спросило зеленоглазое наваждение. — Почему?! Тебе наплевать на ме… на нас?! Тебе все равно, что мы чувствуем, что с нами происходит? Ты хоть понимаешь, как мы… как нам было, когда… Но тебе всегда было наплевать, да?
— Нет! — зло рявкнула я в ответ, одновременно пытаясь поймать падающее в пустоту сердце. Даже невольно положила руку на грудь — чтобы почувствовать пальцами, что оно еще здесь и бьется. — Мне не все равно! Именно поэтому я ушла и не вернусь!