Не ради мести
Часть 25 из 34 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Этому жесткому виду спорта нужен сильный дух и уверенность в себе. Они в тебе есть. С этим мне все понятно. Теперь я хочу сказать о том, что твое неожиданное появление вызвало у журналистов…
– Извините меня, сэр, за то, что вас перебиваю, но просто вынужден уточнить одну деталь. Не мое появление, а именно ваша с женой реакция на меня вызвала такой эффект.
– Гм. Да ты, наверно, прав, – теперь у сенатора во взгляде появился вопрос: кто ты, парень? – Скажу прямо, моим политическим врагам очень бы не хотелось упустить такой удобный случай. Например, назвать тебя моим внебрачным сыном, затем поднять шумиху в прессе. Я прямо так и вижу заголовок: «Сенатор Генри Вильсон – многоженец!» А если к этому прибавить твое интервью, то я даже не знаю, как бы мне удалось отмыться после такого скандала. Только дело…
– Дорогой, ты, по-моему, сильно преувеличиваешь. У тебя отличная репутация. Да и Майкл…
– Извини, милая, что перебиваю, но я еще не договорил. Дело в том, что все слова Майкла – чистая правда. По моей просьбе ФБР еще днем запросило свои отделения в Лос-Анджелесе и Лас-Вегасе. Они по большей части подтвердили его слова. Перед самым моим приходом агент Бигли передал мне отчет, который я внимательно прочитал.
– Генри, зачем ты это сделал? Он же просто мальчишка! Как ты мог его подозревать?!
– Я должен был быть уверен. В политике нет честных приемов, и ты это прекрасно знаешь!
– Мне это прекрасно известно, но ты почему-то забываешь, что он еще ребенок! Ему только пятнадцать лет! Причем приличный и разумный мальчик, а не уличный хулиган!
– Я не ребенок и не мальчик, леди, – делано возмутился я, – а самостоятельный парень. Прошу меня извинить за выражение, но мой опекун как-то выразился обо мне так: у тебя, парень, стальные яйца.
По губам сенатора скользнула легкая улыбка. Было видно, что ему понравился мой ответ. Его жена, наоборот, поджала губы.
– Твой опекун довольно необычный человек, и у него, похоже, слишком своеобразное понятие о воспитании пятнадцатилетнего юноши, – сейчас в голосе женщины сквозило неодобрение. – И вообще я не понимаю, как государство могло оставить мальчика без должного надзора? Это неправильно. Мальчику нужна забота и правильное воспитание. Да и что ему может дать бывший полицейский?!
– Мария, это не наше дело. Судя по нашей беседе, парень не витает в облаках и довольно здраво мыслит. Если это заслуга его опекуна, то он мне уже нравится, – сенатор повернулся ко мне. – Майкл, я знаю, что ты тоже пережил большое горе. Прими наши искренние соболезнования.
– Генри, что не так с родителями Майкла? Я же вижу, что ты что-то от меня скрываешь!
– Их убили люди Микки Коэна, – вместо сенатора ответил я.
– Коэна? Гангстера из Лос-Анджелеса? Я слышала, что там была какая-то страшная история, когда убили много людей.
– У тебя хорошая память, милая.
– Бедняжка, – негромко сказала миссис Вильсон. – В твои годы потерять родителей – это невероятно тяжело. Мы от всей души сочувствуем тебе в твоем большом горе.
– Большое вам спасибо, – поблагодарил я, при этом чуть наклонил голову.
Мне нравились эти люди. Сенатор был из тех прямых и жестких людей, которые при необходимости проявят гибкость, но при этом предпочитают схватку с противником лицом к лицу. Мария выглядела женщиной довольно строгих правил, но нетрудно было увидеть, что она верная жена и любящая мать.
– Майкл, а у тебя есть мечта?
Только я собрался попрощаться и навсегда исчезнуть из их жизни, как моему намерению помешал новый вопрос миссис Вильсон. Если говорить честно, мне все меньше нравились ее вопросы и бросаемые на меня заботливо-внимательные взгляды. Я сделал серьезное лицо и сказал:
– Ничего не могу сказать вам, леди, так как еще не определился в жизни. Как мне говорит дядя Макс: не мечтай попусту, а определяй для себя ближайшую цель и иди к ней. Так ты рано или поздно найдешь дело, которое будет тебе по душе.
– Твой Макс правильно говорит, – поддержал меня сенатор. – Вот что значит настоящий американец. Знаешь, парень, а я действительно не прочь познакомиться с твоим опекуном.
– Скажи, Майкл, а у твоего опекуна есть женщина? – неожиданно поинтересовалась миссис Вильсон.
– Есть. Ева Нельсон. Она владеет юридической конторой.
– Вот об этом я и говорю! – торжествующе воскликнула сенаторша. – У него своя жизнь!
Возможно, будет семья, а затем и дети появятся. А что будет с Майклом?
Теперь и Вильсон понял, куда клонит его жена.
– Мария, не надо вмешиваться в чужую жизнь, – он сказал это веско и твердо. – Это неправильно.
После его слов женщина сразу поникла:
– Да. Да, я не права. Просто подумала… Извините меня. Я сейчас приду.
Прижав к глазам платочек, она встала и торопливо удалилась в спальню. Сенатор тяжело вздохнул, глядя на уходящую жену, потом посмотрел на меня:
– Знаешь, парень, как тяжело ждать и надеяться на то, что он возьмет и вдруг появится, а вместо него появился ты.
Я ничего не стал говорить, хотя бы потому, что мои слова не были нужны убитому горем отцу. Несколько минут прошло в молчании, потом я осторожно сказал:
– Сэр, я, наверно, уже пойду.
– Хорошо. Только жена сейчас выйдет, попрощаетесь.
– Да. Обязательно.
– Кто этот Шпиц, с которым ты стоял? – спросил меня сенатор, но не из любопытства, а для того, чтобы не сидеть молча.
– Журналист местной газеты.
– Что вас обоих, интересно, связывает?
– Он мне помогает в расследовании убийства Томаса Райта… – и я коротко изложил о деле, но не стал озвучивать выводы.
– Ты серьезный человек, Майкл Валентайн, и у тебя настоящее, мужское понятие о дружбе. Ты истинный американец, настоящий гражданин своей страны!
«Ох уж эти политики, – усмехнулся я про себя. – Даже в обычном разговоре цитаты из своих речей выдают».
Тут из спальни вышла миссис Вильсон. В руке она держала несколько фотографий. Сенатор нахмурился.
– Мария, Майкл собрался уходить.
– Еще несколько минут, дорогой, – женщина встала рядом со мной. – Майкл, я хотела показать тебе нашего сына.
Взяв в руки фото, я стал перебирать их, делая вид, что внимательно их просматриваю, пока не наткнулся на кадр, где молодому человеку, похожему на меня, торжественно вручают значок агента ФБР.
«Если что, лежать здесь будешь в хорошей компании. Рядом с „федом”… Так сказал тогда Красавчик. У них пропал сын. Федеральный агент. Неужели это он, там? В яме?»
Мои мысли перебил встревоженный голос женщины:
– Майкл, что с тобой?
– Он… действительно очень похож… на меня. Я просто не ожидал…
Миссис Вильсон не дала мне договорить, неожиданно обхватила руками мою голову и прижала к себе. Я замер. Так продолжалось с десяток секунд, пока женщина снова не заплакала и не убежала к себе в спальню. Я бросил быстрый взгляд на закрытую дверь спальни, потом повернул голову к сенатору:
– Сэр, мне необходимо вам кое-что сказать, но только наедине.
Сенатор сначала удивленно посмотрел на меня, потом на дверь спальни, где скрылась его жена, нахмурился. Его взгляд сразу потяжелел.
– Ты что-то знаешь о нашем сыне? – спросил он вполголоса.
– Давайте не здесь, – ответил я ему негромко.
Несколько секунд он жег меня взглядом, потом поднялся и вышел из комнаты. Хлопнула входная дверь. Его не было несколько минут. Стоило ему вернуться в комнату и сесть на свое место, как открылась дверь спальни и вышла его жена.
– Может, все же попьем чаю, – предложила миссис Вильсон. – Есть очень вкусные пирожные.
Не успел сенатор открыть рот, как раздался стук в дверь.
– Генри, кто это может быть?! – со страхом и надеждой воскликнула женщина.
– Подожди, милая, я сейчас узнаю.
Еще через минуту он вышел в комнату и сказал:
– Дорогая, мне нужно ехать.
– Сын? – в голосе женщины было столько боли, что даже у меня сжалось сердце.
– Еще не знаю, милая. Майкл, я подброшу тебя, – затем он снова повернулся к жене. – Не жди меня, дорогая. Постарайся уснуть.
Вниз мы спускались вчетвером. Я, Вильсон и два агента ФБР. Честно говоря, у меня не было уверенности, что я все делаю правильно, но этим душевно измученным людям мне почему-то захотелось помочь. Прекрасно понимая, что своим признанием я сильно подставлял себя, указывая сенатору на прямую связь между собой и тремя трупами гангстеров за городом. Работа оперативника требовала от меня здорового цинизма, практичности и хладнокровия, но не проявления чувств, вот только нет правил без исключений. Именно поэтому я решил положиться на порядочность сенатора и его желание найти пропавшего сына.
Выйдя из отеля, мы подошли к кремовому кадиллаку. Водитель уже стоял наготове и тут же распахнул заднюю дверь автомобиля. Телохранитель замер у капота. Мы с сенатором сели в машину. Водитель отошел в сторону, а оба агента остались стоять в двух метрах от автомобиля.
– Парень, ты мне нравишься, поэтому постарайся не испортить мое мнение о тебе, – в тоне сенатора не было угрозы, но сама фраза была составлена так, что звучала как предупреждение.
– Постараюсь, сэр. Скажу вам сразу: это лишь моя догадка. Вы уже слышали от меня рассказ об убийстве Томаса Райта. Так вот, один из бандитов, связанный с этим делом, сказал при мне одну фразу, которой в тот момент я не придал значение. Свой смысл она приобрела только сейчас, стоило мне узнать, что ваш сын агент ФБР.
– Что он сказал?!
Я привел сенатору слова бандита. Тот закрыл лицо ладонями и несколько минут так сидел. Наконец он убрал руки, посмотрел на меня и сказал:
– Ты имеешь какое-то отношение…
– Сэр, очень вас прошу, давайте обойдемся без лишних вопросов. Вы и ваша жена мне очень нравитесь, поэтому мне очень хотелось бы обойтись в наших отношениях безо лжи.
Генри Вильсон бросил на меня сердито-напряженный взгляд, затем открыл рот, желая что-то сказать, но в последнюю секунду передумал. Сжатые в тонкую полоску губы, потом легкое покачивание головы в такт своим мыслям сказали мне, что он все-таки принял мои слова к действию.
– Пусть так, Майкл. Слушаю тебя дальше.
– Извините меня, сэр, за то, что вас перебиваю, но просто вынужден уточнить одну деталь. Не мое появление, а именно ваша с женой реакция на меня вызвала такой эффект.
– Гм. Да ты, наверно, прав, – теперь у сенатора во взгляде появился вопрос: кто ты, парень? – Скажу прямо, моим политическим врагам очень бы не хотелось упустить такой удобный случай. Например, назвать тебя моим внебрачным сыном, затем поднять шумиху в прессе. Я прямо так и вижу заголовок: «Сенатор Генри Вильсон – многоженец!» А если к этому прибавить твое интервью, то я даже не знаю, как бы мне удалось отмыться после такого скандала. Только дело…
– Дорогой, ты, по-моему, сильно преувеличиваешь. У тебя отличная репутация. Да и Майкл…
– Извини, милая, что перебиваю, но я еще не договорил. Дело в том, что все слова Майкла – чистая правда. По моей просьбе ФБР еще днем запросило свои отделения в Лос-Анджелесе и Лас-Вегасе. Они по большей части подтвердили его слова. Перед самым моим приходом агент Бигли передал мне отчет, который я внимательно прочитал.
– Генри, зачем ты это сделал? Он же просто мальчишка! Как ты мог его подозревать?!
– Я должен был быть уверен. В политике нет честных приемов, и ты это прекрасно знаешь!
– Мне это прекрасно известно, но ты почему-то забываешь, что он еще ребенок! Ему только пятнадцать лет! Причем приличный и разумный мальчик, а не уличный хулиган!
– Я не ребенок и не мальчик, леди, – делано возмутился я, – а самостоятельный парень. Прошу меня извинить за выражение, но мой опекун как-то выразился обо мне так: у тебя, парень, стальные яйца.
По губам сенатора скользнула легкая улыбка. Было видно, что ему понравился мой ответ. Его жена, наоборот, поджала губы.
– Твой опекун довольно необычный человек, и у него, похоже, слишком своеобразное понятие о воспитании пятнадцатилетнего юноши, – сейчас в голосе женщины сквозило неодобрение. – И вообще я не понимаю, как государство могло оставить мальчика без должного надзора? Это неправильно. Мальчику нужна забота и правильное воспитание. Да и что ему может дать бывший полицейский?!
– Мария, это не наше дело. Судя по нашей беседе, парень не витает в облаках и довольно здраво мыслит. Если это заслуга его опекуна, то он мне уже нравится, – сенатор повернулся ко мне. – Майкл, я знаю, что ты тоже пережил большое горе. Прими наши искренние соболезнования.
– Генри, что не так с родителями Майкла? Я же вижу, что ты что-то от меня скрываешь!
– Их убили люди Микки Коэна, – вместо сенатора ответил я.
– Коэна? Гангстера из Лос-Анджелеса? Я слышала, что там была какая-то страшная история, когда убили много людей.
– У тебя хорошая память, милая.
– Бедняжка, – негромко сказала миссис Вильсон. – В твои годы потерять родителей – это невероятно тяжело. Мы от всей души сочувствуем тебе в твоем большом горе.
– Большое вам спасибо, – поблагодарил я, при этом чуть наклонил голову.
Мне нравились эти люди. Сенатор был из тех прямых и жестких людей, которые при необходимости проявят гибкость, но при этом предпочитают схватку с противником лицом к лицу. Мария выглядела женщиной довольно строгих правил, но нетрудно было увидеть, что она верная жена и любящая мать.
– Майкл, а у тебя есть мечта?
Только я собрался попрощаться и навсегда исчезнуть из их жизни, как моему намерению помешал новый вопрос миссис Вильсон. Если говорить честно, мне все меньше нравились ее вопросы и бросаемые на меня заботливо-внимательные взгляды. Я сделал серьезное лицо и сказал:
– Ничего не могу сказать вам, леди, так как еще не определился в жизни. Как мне говорит дядя Макс: не мечтай попусту, а определяй для себя ближайшую цель и иди к ней. Так ты рано или поздно найдешь дело, которое будет тебе по душе.
– Твой Макс правильно говорит, – поддержал меня сенатор. – Вот что значит настоящий американец. Знаешь, парень, а я действительно не прочь познакомиться с твоим опекуном.
– Скажи, Майкл, а у твоего опекуна есть женщина? – неожиданно поинтересовалась миссис Вильсон.
– Есть. Ева Нельсон. Она владеет юридической конторой.
– Вот об этом я и говорю! – торжествующе воскликнула сенаторша. – У него своя жизнь!
Возможно, будет семья, а затем и дети появятся. А что будет с Майклом?
Теперь и Вильсон понял, куда клонит его жена.
– Мария, не надо вмешиваться в чужую жизнь, – он сказал это веско и твердо. – Это неправильно.
После его слов женщина сразу поникла:
– Да. Да, я не права. Просто подумала… Извините меня. Я сейчас приду.
Прижав к глазам платочек, она встала и торопливо удалилась в спальню. Сенатор тяжело вздохнул, глядя на уходящую жену, потом посмотрел на меня:
– Знаешь, парень, как тяжело ждать и надеяться на то, что он возьмет и вдруг появится, а вместо него появился ты.
Я ничего не стал говорить, хотя бы потому, что мои слова не были нужны убитому горем отцу. Несколько минут прошло в молчании, потом я осторожно сказал:
– Сэр, я, наверно, уже пойду.
– Хорошо. Только жена сейчас выйдет, попрощаетесь.
– Да. Обязательно.
– Кто этот Шпиц, с которым ты стоял? – спросил меня сенатор, но не из любопытства, а для того, чтобы не сидеть молча.
– Журналист местной газеты.
– Что вас обоих, интересно, связывает?
– Он мне помогает в расследовании убийства Томаса Райта… – и я коротко изложил о деле, но не стал озвучивать выводы.
– Ты серьезный человек, Майкл Валентайн, и у тебя настоящее, мужское понятие о дружбе. Ты истинный американец, настоящий гражданин своей страны!
«Ох уж эти политики, – усмехнулся я про себя. – Даже в обычном разговоре цитаты из своих речей выдают».
Тут из спальни вышла миссис Вильсон. В руке она держала несколько фотографий. Сенатор нахмурился.
– Мария, Майкл собрался уходить.
– Еще несколько минут, дорогой, – женщина встала рядом со мной. – Майкл, я хотела показать тебе нашего сына.
Взяв в руки фото, я стал перебирать их, делая вид, что внимательно их просматриваю, пока не наткнулся на кадр, где молодому человеку, похожему на меня, торжественно вручают значок агента ФБР.
«Если что, лежать здесь будешь в хорошей компании. Рядом с „федом”… Так сказал тогда Красавчик. У них пропал сын. Федеральный агент. Неужели это он, там? В яме?»
Мои мысли перебил встревоженный голос женщины:
– Майкл, что с тобой?
– Он… действительно очень похож… на меня. Я просто не ожидал…
Миссис Вильсон не дала мне договорить, неожиданно обхватила руками мою голову и прижала к себе. Я замер. Так продолжалось с десяток секунд, пока женщина снова не заплакала и не убежала к себе в спальню. Я бросил быстрый взгляд на закрытую дверь спальни, потом повернул голову к сенатору:
– Сэр, мне необходимо вам кое-что сказать, но только наедине.
Сенатор сначала удивленно посмотрел на меня, потом на дверь спальни, где скрылась его жена, нахмурился. Его взгляд сразу потяжелел.
– Ты что-то знаешь о нашем сыне? – спросил он вполголоса.
– Давайте не здесь, – ответил я ему негромко.
Несколько секунд он жег меня взглядом, потом поднялся и вышел из комнаты. Хлопнула входная дверь. Его не было несколько минут. Стоило ему вернуться в комнату и сесть на свое место, как открылась дверь спальни и вышла его жена.
– Может, все же попьем чаю, – предложила миссис Вильсон. – Есть очень вкусные пирожные.
Не успел сенатор открыть рот, как раздался стук в дверь.
– Генри, кто это может быть?! – со страхом и надеждой воскликнула женщина.
– Подожди, милая, я сейчас узнаю.
Еще через минуту он вышел в комнату и сказал:
– Дорогая, мне нужно ехать.
– Сын? – в голосе женщины было столько боли, что даже у меня сжалось сердце.
– Еще не знаю, милая. Майкл, я подброшу тебя, – затем он снова повернулся к жене. – Не жди меня, дорогая. Постарайся уснуть.
Вниз мы спускались вчетвером. Я, Вильсон и два агента ФБР. Честно говоря, у меня не было уверенности, что я все делаю правильно, но этим душевно измученным людям мне почему-то захотелось помочь. Прекрасно понимая, что своим признанием я сильно подставлял себя, указывая сенатору на прямую связь между собой и тремя трупами гангстеров за городом. Работа оперативника требовала от меня здорового цинизма, практичности и хладнокровия, но не проявления чувств, вот только нет правил без исключений. Именно поэтому я решил положиться на порядочность сенатора и его желание найти пропавшего сына.
Выйдя из отеля, мы подошли к кремовому кадиллаку. Водитель уже стоял наготове и тут же распахнул заднюю дверь автомобиля. Телохранитель замер у капота. Мы с сенатором сели в машину. Водитель отошел в сторону, а оба агента остались стоять в двух метрах от автомобиля.
– Парень, ты мне нравишься, поэтому постарайся не испортить мое мнение о тебе, – в тоне сенатора не было угрозы, но сама фраза была составлена так, что звучала как предупреждение.
– Постараюсь, сэр. Скажу вам сразу: это лишь моя догадка. Вы уже слышали от меня рассказ об убийстве Томаса Райта. Так вот, один из бандитов, связанный с этим делом, сказал при мне одну фразу, которой в тот момент я не придал значение. Свой смысл она приобрела только сейчас, стоило мне узнать, что ваш сын агент ФБР.
– Что он сказал?!
Я привел сенатору слова бандита. Тот закрыл лицо ладонями и несколько минут так сидел. Наконец он убрал руки, посмотрел на меня и сказал:
– Ты имеешь какое-то отношение…
– Сэр, очень вас прошу, давайте обойдемся без лишних вопросов. Вы и ваша жена мне очень нравитесь, поэтому мне очень хотелось бы обойтись в наших отношениях безо лжи.
Генри Вильсон бросил на меня сердито-напряженный взгляд, затем открыл рот, желая что-то сказать, но в последнюю секунду передумал. Сжатые в тонкую полоску губы, потом легкое покачивание головы в такт своим мыслям сказали мне, что он все-таки принял мои слова к действию.
– Пусть так, Майкл. Слушаю тебя дальше.