(не) Мой Боно

— Да что вы мне все говорите, что он не мой? — уже не могу сдержать возмущение. — Он мне и даром не нужен!

— Кто тебе не нужен и даром? — позади слышится до боли знакомый баритон, и к запаху мяты прибавляются нотки мускуса и цитруса. Вспомни черта, он тут как тут.

— О, Романыч! Садись, я чай заварил, — начинает Ильдар, но осекается, — ну да. Ты же ни от кого не принимаешь угощения. Ну и ходи голодный.

— Что там с новенькой? — Боно подходит к столу, принюхиваясь к чаю. Смотрит на меня, затем нагло отбирает мой стакан, начиная из него пить.

— Я у тебя хотел спросить. Что с ней делать? — Ильдар удивленно наблюдает за его действиями.

— Это ты у меня спрашиваешь? — косится на него Боно. — Я, что ли, тут работаю? Сам разберешься, что и к чему.

Я слушаю его и вспоминаю, что он говорил, когда привез сюда меня. На тот момент он не был пофигистом.

— Еще есть ко мне вопросы? — он обращается к Ильдару.

— У меня есть вопрос, — тихо произношу и сталкиваюсь со стальным взглядом, — ты можешь отвезти меня на кладбище?

— Когда? — изучающе смотрит на меня, а я отвожу глаза, не в силах выдержать взгляд. Снова перед глазами всплывает картина, где он с Розой.

— Завтра. У мамы годовщина.

— С такими вопросами к Ильдару. Вызовешь такси, если он даст тебе выходной. А вообще, ты работаешь по ночам, на кладбище можешь и днем съездить.

Ильдар машет мне рукой, показывая, чтобы не заводилась. А я и не планирую. Чего еще следует ожидать от Боно? Я провожаю взглядом его фигуру, понимая, что возможно, мы сегодня видимся в последний раз. По документам у них через два дня проходит передача товара, и Валерий Дмитриевич в курсе. Я тем же днем передала адрес квартиры и фото всех бумаг. Теперь остается только ждать, когда их возьмут, а потом я встречусь с Ромой в СИЗО. Там выскажу ему всё, что хотела. У него будет время поразмыслить над своими поступками и смыслом жизни.





Глава 21





— Ника, — слышу позади себя голос Ильдара, — у тебя приват. Третья кабинка.

Тяжело вздыхаю, бросая взгляд на свое отражение. Осталось ещё немного, и я смогу выйти из этого заведения свободной, восстановиться на учебе и открыто работать в полиции. Каждый приват дается мне с трудом. Мне противно оголять свое тело перед озабоченными мужиками, которые чуть ли не дрочат на танец. Хочется бросить всё и уйти, удерживает от необдуманного поступка только осознание, что это моя работа, результатом которой будет арест Боно.

Очередная мысль об этом демоне вызывает учащение пульса. Выбить его из головы никак не получается. Как ни стараюсь, всякий раз, засыпая, я ощущаю его губы и вспоминаю ласки, которые он мне дарил. Может, он меня приворожил?

Я тупо по-бабски придумала себе всё: его чувства ко мне, наши отношения, надежду на будущее. Всё. И теперь за это расплачиваюсь.

Захожу в кабинку, навешивая на лицо томное выражение, встаю к клиенту спиной. Начинает играть трек You Can Leave Your Hat On Joe Cocker. Я хочу начать танец, но ощущаю на своем плече холодные пальцы. Испуганно оборачиваюсь и вижу рядом Валерия Дмитриевича.

Полковник тянет меня к себе, садясь в кресло, и показывает, чтобы я танцевала рядом с ним.

— Что вы тут делаете? — ошарашенно шепчу, склоняясь над начальником, который старается не смотреть на мой откровенный наряд.

— Пришел у тебя уточнить, как дела. Ты работаешь над Боно?

— В этой кабинке нет камеры, можно не имитировать танец, — замираю, садясь на подлокотник. Валерий Дмитриевич с любопытством осматривает мою фигуру и вытирает лоб платком. То-то же. Смотри, чем я тут занимаюсь. Воочию, так сказать.

— Так что там про Боно?

— Он меня игнорирует с того дня и больше тут не появляется, — отвечаю честно. Смысл врать, ведь я и так ему каждый вечер пишу отчет о проделанной работе вместе с фотками людей, которые приезжают на сделки.

— Это плохо, Фрязина. Ты очень плохо работаешь, — недовольно качает головой полковник, — ты должна снова примкнуть к нему, у тебя очень хорошо получилось.

— Я же уже сказала, где он живет и когда сделка.

— Сказала она, — ухмыляется мужчина. — Боно в тот же вечер спалил хвост и отправил пару моих людей на больничный. Сразу сменил место дислокации и, конечно же, выцепить его не получается.

— Но мы же знаем, где сделка.

— Мне мало этой сделки. Ты должна дожать его до неё. И сейчас ты поедешь по адресу, который я тебе скажу. Боно часто там бывает и сегодня тоже должен быть.

— И как же я выйду? — хмыкаю. — Я вообще-то на работе, Валерий Дмитриевич.

— Возьми увольнительную, — задерживает взгляд на моей груди.

— Боно запретил мне брать увольнительные, — язвительным тоном произношу и встаю с кресла, но полковник хватает меня за руку.

— Видишь, а говоришь, что ничего не получается. Ты небезразлична ему. Иди к своему Ильдару и придумай хоть понос, хоть что угодно, но чтобы сегодня же ты встретилась с Боно. Давай, быстрее, Фрязина, я и так под статью попадаю, что пришел к тебе сюда!


Я окидываю свое начальство томным взглядом, как меня научили в «Спектре», и, облизывая указательный палец, провожу им по груди:

— Товарищ полковник, может, всё-таки хотите продолжение? — заканчивая фразу, подмигиваю ошарашенному мужчине и выхожу из кабинки, отправляясь на поиски Ильдара.





‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 22





Я чувствую на себе пристальное внимание всех, кто сейчас находится в этом баре. Так смотрят на чужака. Я — чужая. В отличие от местных полураздетых девиц, на мне обтягивающие джинсы, черная майка, белые кеды и минимум макияжа. Я выделяюсь среди этих томных кошек, висящих на подвыпивших мужчинах.

Само заведение повторяет традиции подобных забегаловок, расположенных на выезде из города: желтоватый свет, лакированная деревянная мебель, чучела животных и картины на стенах. Бар находится недалеко от трассы, поэтому большая часть гостей здесь — дальнобойщики. Об этом говорят и несколько фур, припаркованных рядом.

Проходя в глубину зала, я слышу присвистывание и чье-то «красавица, ты не за мной приехала?» Но мне неинтересны новые знакомства, я ищу этого дьявола, который, по словам полковника, должен быть сейчас здесь.

Сам черт обнаруживается в компании двоих мужчин и девушек, одна из которых елозит на коленях Боно и что-то шепчет ему на ухо. Сам Роман наслаждается шотом с вискарем. Наши взгляды пересекаются ровно в тот момент, когда он ставит шот на руку и с нее закидывает в себя бронзовую жидкость, даже не поморщившись.

Минутная пауза, на время которой, по моим ощущениям, замирает весь бар. Боно не моргая пялится, как будто прокручивает в голове количество выпитого спиртного и галлюцинацию в виде меня. Не ожидал, я в этом уверена.

Но внешне он ничем не проявляет удивление и под лобызание его щеки блондинкой с усмешкой произносит:

— Чего приперлась?

— Поговорить, — отвечаю тихо, но он читает по губам и проводит по-хозяйски ладонью по спине девушки, притягивая ее к себе.

— Нам есть о чем разговаривать? — удивленно приподнимает брови, подставляя скулы под губы блондинки. Щемится, как кот, от чего мне становится противно. От Боно исходит провокация и мишурность.

— Ты можешь освободиться? — понимаю, что зря сюда пришла и с этим человеком не о чем разговаривать. И зачем мне это? Что я ему хочу доказать, он же озабоченное животное.

— Только если ты присоединишься, Люцифер, — хмыкает.

— Люцифер? — хихикает блондинка и косится в мою сторону. — Это от слова «уродина»?

— Это от «иногда лучше сосать, чем говорить», — пресекает ее Боно и снова обращается ко мне: — Видишь, каждый будет заниматься своим делом. Ты — говорить, а Маринка — сосать. Или ты хочешь наоборот?

— Да пошел ты! — фыркаю и, разворачиваясь, иду в сторону барной стойки. Руки непроизвольно сжимаются в кулаки. Мерзавец. Кобелина. Озабоченный!

— Выход в другой стороне, — слышу смешок в спину и краем глаза замечаю, как этот урод целуется с той фифой.

Вот и поговорили.

Заказываю за стойкой себе фреш и сажусь на барный стул. Жутко хочется есть, но питаться в такой забегаловке я не буду. Просто утолю жажду.

Превозмогая запах алкоголя и пота в паре со сладкими женскими духами, хватаюсь за трубочку и с наслаждением тяну свою первую за сегодня пищу. Или питье. Так даже правильнее.

— Рыбка, может, тебя угостить чем покрепче? — слышу над собой низкий тембр, после чего напротив меня приземляется мужчина, в котором я узнаю майора Виталия Бойко. На практике я с ним пересекалась, не очень приятный человек. Точнее, совсем неприятный.

— Думаешь, если я сейчас накачу пару стопок, тебе что-то перепадет? — злобно цежу, косясь на Виталия. Достало меня это всё. Я уже не понимаю, хочу привлечь внимание Боно из-за задания или по собственной инициативе. Второй вариант тоже имеет место, ведь я чувствую укол моей подруги — ревности.

— Рыбка хочет поломаться, чтобы я настоял? — майор кладет свою тяжелую ладонь мне на плечо, изучая масляным взглядом. Мне резко хочется помыть руки, потому что прикосновения этого мужчины не вызывают во мне ничего, кроме отвращения. Выдернув руку, злобно кошусь на него, не скрывая презрения.

Виталию около сорока: суровые черты лица, пошлые карие глаза, которые нагло смотрят на мой взгляд, полыхающий и возмущенный. Такие, как он, постоянно проводят свое время на работе, прибухивая крепким алкоголем в прокуренном кабинете, вызывая периодически шлюх. На серой коже можно даже при желтом свете разглядеть паутину из шрамов и последствий угревой сыпи.

— Ты хочешь получить трубочкой от сока прямо в глаз? — недобро произношу, вытаскивая трубку из стакана и стряхивая с нее остатки сладкой жидкости.

— Рыбка хочет поломаться, я понял, — ухмыляется майор, подзывая жестом бармена и небрежно бросая ему деньги, — я тебя узнал, ты у нас практику проходила, но потом променяла карьеру в полиции на проституцию. Можешь сейчас возникать, набивая себе цену, утверждая, что не такая.

— Иди отсюда, пока я не позвала на помощь, — шиплю на него, оборачиваясь рефлекторно туда, где сидел Боно, но его там уже нет. За столиком вижу только мужчину, который заинтересованно наблюдает за мной.

— Ему плевать на тебя, я видел твое прилюдное фиаско, — снова вцепляется в меня Виталий, — мне никто и ничего не сделает, ты же знаешь, кто я.

— Отпусти меня! — вырываю ладонь, но майор хватает меня за запястье, и меня пронизывает чувство страха.

Виталий Бойко — один из тех блюстителей закона, кто полагает, что ему можно всё и ничего за это не будет. Он часто пользуется своей властью и кичится корочками, если нужно добиться своего. И он прав, вряд ли кто-то посмеет преградить ему дорогу, если майор захочет выволочь меня из бара. Бойко просто может сказать, что задержал проститутку, и ему никто не скажет слова против.

— Люблю девушек с характером, — Виталий наклоняется ко мне, в его голосе я слышу возбуждение. — Вставай, отработаешь. Ты же за этим сюда приехала?

Он рывком тянет меня на себя, и я больно врезаюсь в его плечо лицом, чудом не распластавшись по полу. Не успеваю схватить свой клатч с барной стойки, потому что майор на глазах всех посетителей тащит меня к выходу.