(не) Мой Боно

Приехав на запасную квартиру, открываю ноут и включаю ребенку мультики. Его любимые, про Скуби-Ду. Пообещав скоро вернуться, закрываю дверь в комнату, иду на кухню.

Лиза сидит за столом в ожидании меня. Она уже сделала чай. Зелёный, мой нелюбимый.

— Че приперлась-то? — не обращаю внимание на стакан и сразу перехожу к делу. Визит незваных гостей меня не приводит в восторг, я это не скрываю. И Лиза это видит.

— Соскучилась. Если тебе на меня плевать, о сыне подумай. Он тебя совсем не видит и тоскует.

— Лиз, хорош уже мне по ушам ездить. Я каждые выходные провожу с ребенком, и ты знаешь, что я не могу приезжать чаще. Говори, что надо, или я прямо сейчас отвезу вас обратно.

— Ты даже привез нас на квартиру, где не живешь. Я же по запаху чувствую, тебя тут не было неделю минимум.

— Лиза! — начинаю закипать.

— Ром, я хочу, чтобы ты жил с нами, — прячет глаза и начинает перебирать пальцы.

— Это невозможно, и ты это знаешь, — я пока что сдерживаюсь, чтобы не наорать на эту идиотку, которая снова заводит свою песню. Последние полгода её переклинивает, причины пока что понять не могу.

— Ребенку нужен отец, который всегда рядом.

— Ребенку нужна мать, которая всегда рядом и показывает, что любит его и не бросит, — рычу я, — а ты, мне кажется, плохо справляешься со своими обязанностями. Какого хрена ты привезла моего сына в город, где за его голову при первой же возможности объявят ценник? Говори! — ударяю кулаком по столу, и Лиза вздрагивает. — Говори, женщина, или ты поедешь обратно одна.

— За нами следят, Ром. Какие-то машины шерстили по поселку и, когда нас не было, пытались в дом попасть, — наконец признается девушка и испуганно смотрит на меня.

— Когда это было? — напрягаюсь от услышанного. Случилось то, чего я боялся больше всего. Их выследили.

— Вчера вечером.

— С этого и нужно было начинать.

Встаю и иду к сыну. Он сразу отвлекается от мультиков и залезает ко мне на колени, когда я сажусь на диван. Ласковый, как кот, и моя точная копия. Такие же серые глаза, взгляд, улыбка. Только волосы матери — русые.

Он — самое дорогое, что у меня есть, и мой главный секрет. Ни одна живая душа не знает о том, что у меня есть ребенок, и не должна узнать. Больше всего я боюсь, что ему причинят вред из-за моей работы, что он хоть как то пострадает. Я не задумываясь отдам всё, что у меня есть, и свою жизнь, только чтобы с ним всё было хорошо.

После слов Лизы, что приезжали и вынюхивали их, меня парализовало. Я запрятал их слишком хорошо, чтобы случайный человек мог найти. Три года мне удавалось держать под замком свою тайну, и тут кто-то ее раскрыл. Это не случайность, в моей жизни их не бывает. Сына снова нужно прятать, но для начала следует понять, кто разнюхал его наличие и место пребывания.

У меня слишком много врагов, чтобы сделать это быстро. И в такой ситуации мне не к кому обратиться, я никому не верю. Тем более в таком щепетильном вопросе.

Я провожу с сыном пару часов, после чего укладываю его спать и захожу на кухню к Лизе. Она знает, что мне нужно подумать, поэтому не заходит, гремит посудой на кухне. На каждой из квартир у меня есть запас продуктов, поэтому девушка нашла, чем заняться.

— Что ты решил? — сразу спрашивает, выключая суп.

— Я вас перевезу на другое место, но пока вы будете жить тут.

— А ты?

— А я буду жить в другом месте.

— Ром…

— Я всё сказал. Не манипулируй мной при помощи сына, у тебя не получится. Мне нужно проверить, кто разнюхал про вас, и потом действовать.

— У тебя проблемы? — она подходит ко мне и, положив ладони на плечи, начинает массажировать их. — Ты очень нервный. В прошлый раз приехал бешеный. Это женщина?

— С чего ты взяла? — убираю ее руки от себя и смотрю в глаза. Лиза меня хорошо знает. Она чувствует перемены во мне из-за Люцика.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— По глазам вижу. Ты увидел ее, да? Она же в этом городе живет.

— Да, я увидел ее, — сдержанно отвечаю. Не имею привычки врать. За это меня многие недолюбливают.

— И что ты собираешься делать? Вы снова вместе?

— Нет, успокойся. Кроме сына, мне никто не нужен. Но и ты мне тоже не нужна, не обольщайся.

— Я же ведь могу обидеться и уйти. Не боишься?

— Будет печально. Но тебе нужны деньги, поэтому сомневаюсь, что ты уйдешь. Лиз, давай не будем портить отношения, — тяну ее за руки, роняя к себе на колени, — не нравишься ты мне. Я другую любил, люблю и буду любить. Я изначально был честен и спать с тобой не хочу. Давай ты и дальше будешь следить за моим сыном, а я тебе — хорошо за это платить.

— Сложно это всё, Ром, — она гладит меня по щеке и встает, — я не знаю, что мы в тебе находим, ты похож на безумца. И я ведусь на иллюзию своего разума, думая, что мы семья. И что бы ты ни говорил, мне кажется, всё равно наступит момент, когда скажешь, что любишь меня. Но это мечты. Иди, Ром, я позвоню если что.

— Я завезу ночью еще продукты, напиши, что нужно.






Глава 20





Ника



Два дня. Ровно столько прошло с момента, когда я последний раз видела Боно. После того как он привез меня на квартиру, о нем никто не слышал.

Меня бесит. Нет, меня просто разрывает от мысли, что он так просто выбросил меня из своей жизни. Тупо поимел и больше не интересуется. Совсем как в прошлый раз. Но этот факт не так раздражает, как то, что я не могу выбросить его из головы. Всякий раз, выходя на сцену, с надеждой всматриваюсь в толпу озабоченных зрителей, ожидая там увидеть Боно. На приватах, после которых хочется сразу принять душ, мечтаю тоже увидеть его. Но Роман не приходит.

Но он обо мне позаботился, за что я ему благодарна. В первый же вечер после ночи с Боно ко мне подошел Ильдар и сказал, что я не имею права больше брать увольнительные. Даже если клиент настаивает, я не работаю проституткой. Только сцена и приват. Не более.

Стоит девчонкам услышать эту новость, как они набрасываются на меня с расспросами и наперебой предлагают свои версии мотивации поступка Боно. Вот уж точно, новости разлетаются по «Спектре» со скоростью звука.

— Что же ты такое сделала, что теперь ты у нас особенная? — не скрывает обиду Роза, нервно расчесывая вытравленные волосы. Она всегда берет в руки расческу, если ей что-то не нравится. В девушке бурлит смесь из ревности и ущемленного эго.

Я повожу плечом, не зная, что ответить. На помощь приходит Айнагуль, которая всё это время наблюдает за атаками коллег со стороны.

— Тебе какая разница, что она такое сделала? — бросает она Розе. — Спроси у Боно, когда он появится.

— Обязательно спрошу. Возможно, он был не в себе, — цедит Розалина. Фыркнув, она вскакивает со стула и выходит из гримерки.

— Не обращай внимания, — хихикает Айнагуль, — она сохнет по Боно, но тот с ней один раз только покувыркался. Точнее, прямо в машине ее отшпилил и теперь делает вид, что ничего не было. Он так всегда.

— Ты тоже была с Боно? — снова гребаный инстинкт собственника. Его пока я не научилась контролировать.

— Не задавай вопросы, на которые не хочешь получить ответ. Поблажки подобного рода получила только ты. Я тут уже второй год работаю, и на моей практике такого не было. Кстати, ты заметила, что Полины больше нет?

— Заметила. А где она?

— Больше не работает. Её вообще никто не видел после того, как ты с Боно уехала. Словно сквозь землю испарилась. Ильдар сказал, что она уволилась, и всё. Теперь Лара вместо нее.

Я тактично молчу. Помню, что Рома пошел разговаривать с Полиной насчет моего выхода раньше оговоренного срока. Неужели он её убил?

— Девочки, пойдемте на сцену, там Боно приехал, — к нам заглядывает Лара. Ее назначили вместо Полины, теперь девушка активно старается произвести хорошее впечатление и с излишним рвением выполняет все поручения. И сейчас она торопит нас, боясь, что кто-то подумает, будто мы её не слушаемся и она не справляется.

То и дело поправляя рыжие волосы, уложенные в высокий хвост, Лара задерживается перед зеркалом, стреляя в отражение зелеными глазами, и, оставшись довольной, идет встречать Рому.

Выходя на сцену, я пытаюсь придать лицу беспристрастное выражение, хотя внутри разрастается беспокойство. Я хочу и боюсь его увидеть. Жажду еще раз взглянуть в серые, сравнимые с океаном во время шторма глаза, услышать вкрадчивый голос и ощутить его обжигающее дыхание на своих губах. Но больше я боюсь увидеть безразличие, с которым он смотрел на меня в машине перед расставанием.

Стоит выйти на сцену, как я понимаю, что еще не знакома с безразличием. Сегодня Рома показывает, что значит, когда ему на тебя плевать.

Боно сегодня здесь не по мою душу, а с новенькой танцовщицей, которая прячется за ним, испуганно озираясь по сторонам. Светленькая, с голубыми глазками и смешными веснушками, разбросанными по щекам. Ей максимум 19. Она напоминает загнанного зверька, которого окружили охотничьи собаки. Чем-то сейчас эта девчонка похожа на меня. Я также пыталась найти защиту у Боно.

— Это Аня, она будет работать с вами, пока ее родители не решат свои проблемы, — он даже не смотрит в мою сторону, будто меня тут нет и я не буравлю его своими зелеными глазами.

— Добро пожаловать, Ань, — вспыхивает улыбкой Лара. Скорее, она улыбается Боно, так же, как и Роза. Вторая вообще прижимается к мужчине и, игриво царапая его коготками по черной рубашке, что-то шепчет на ухо. Рома улыбается в свои тридцать два, что-то отвечая на ухо. По довольному лицу Розалины нетрудно догадаться: она добивается своего. Девушка, эффектно виляя бедрами, проходит мимо, подмигнув мне. Боно смотрит ей прищуренно вслед, оценивая вид сзади. Ему нравится. Он загорелся.

— Сученыш, — цедит Айнагуль, смотря вслед Боно, который остается с нами около минуты, а затем идет за Розой.

Я скрежещу зубами, всеми силами удерживая себя от соблазна посмотреть на его фигуру, скрывающуюся в коридоре. Это не мой Боно. Он имеет всё, что движется. Как я вообще могла подумать, что между нами что-то может быть? Я пришла сюда для того, чтобы посадить его и Хмурого за решетку. Здесь не место любовным интригам, которые проскальзывают в моей юной головке.

Но женское любопытство побеждает.

Я иду за ним следом, прислушиваясь к звукам за закрытыми дверьми. Шалуны обнаруживаются в гримерке. Даже дверь приоткрыта, как специально. Я осторожно заглядываю внутрь, понимая, что там сейчас увижу.

Роза стоит перед Боно на коленях, активно работая ртом. Мужчина грубо толкается в её глотку, не давая Розе вдохнуть. Всё это напоминает грубое порно, где девушек грубо имеют, а те издают булькающие звуки, истекая слюной. Мне противно смотреть, как Рома со спущенными штанами активно двигает бедрами, рыча от возбуждения, и старается вогнать свой детородный орган как можно глубже в горло Розе.

Не в силах наблюдать за этой похотью, я решаю уйти, пока меня не заметили. Повернувшись, сталкиваюсь с Ильдаром. Мужчина грустно качает головой, словно понимая, что сейчас творится у меня в душе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Пойдем, я заварил очень вкусный чай. С мятой. Он всяко лучше, чем то, что сейчас ты пыталась там разглядеть.

Приобнимая за плечи, он ведет меня на кухню. Там мужчина ставит чайник, разливает заварку по стаканам. Небольшую комнату наполняет приятный мятный аромат.

— Ты не расстраивайся, — дружелюбно говорит Ильдар, — скажи ему спасибо за то, что исключил увалы, и наслаждайся жизнью. Рома по натуре такой, любит девушек.

— Да я не расстраиваюсь, — вру, кусая от обиды щеку.

— Ага, а щеки у тебя от стыда так горят? Я же вижу, как ты с надеждой его глазами высматриваешь. Это не твой Боно, забудь. Даже если бы между вами что-то вышло, всё равно долгим такое счастье не будет.