Наследники
Часть 16 из 47 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Павлова удивила широта познаний Ольги в области фалеристики. Хотя, чему удивляться – ведь она работает экспертом. Между тем его новая знакомая нашла нужный реестр и вслух прочитала:
– Так… Выставка состоялась 14–22 апреля 2018 года… Русские художники конца XIX и первой половины XX века… Собственник – Протасов А. В. Вот перечень картин: Рашевский, «Пейзаж с рекой», Сергеев «Пейзаж с церковью», Киселев «Чайки над морем»… Мартен «Облака над речкой»… Я отсканирую список и перешлю вам.
– Вы позволите? – попросил Артем, и Ольга передала ему журнал.
– Скажите, Андрей Васильевич, случайно, не обмолвился о дальнейшей судьбе своей коллекции картин и рукописей? – спросил он. – Ну, мол, вдруг он планировал их завещать кому-либо? Передать в качестве дара?
– Нет, не припомню такого, – призналась эксперт.
– Хорошо. Как я понял, ваша работа заключается в оценке того или иного предмета искусства, так?
– Совершенно верно.
Артем вернул ей журнал.
– Можете навскидку определить примерную стоимость картин, которые экспонировались на вашей выставке?
Ольга задумалась.
– Вас интересует каждая картина по отдельности или все собрание в целом?
– Возьмем хотя бы работу Ворошилова «Охота. Псковичи». Или Богатова «По грибы».
– На аукционах итоговая цена подобных картин могла бы составлять порядка трех-четырех миллионов. Нельзя забывать о качестве полотен, поскольку оно тоже имеет значение на торгах, – добавила Ольга.
– Понятно. Как вы полагаете, все картины Протасова можно было бы продать, скажем, за двадцать миллионов?
Девушка пожала плечами.
– Вполне. Если продавцу некуда спешить, за такие работы можно выручить и побольше.
– А рукописи? Можете приблизительно оценить рукописи, к примеру, Ахматовой, Шолохова? Пастернака? Твардовского?
– На них нужно взглянуть, Артемий Андреевич.
– К сожалению, пока это невозможно. – Павлов развел руки в стороны.
– Может, вы приоткроете завесу тайны дела, которого ведете? – спросила Ольга, чуть наклонив голову. – Извините, если мой вопрос показался вам бестактным.
– Вопрос нормальный и естественный, особенно если учесть, что вы помогли мне. После открытия наследства писателя ко мне обратилась его вдова. Судя по всему, мошенники положили глаз на имущество, которое по праву принадлежит ей и ее дочери-инвалиду. По мере разбирательства всплыла тема картин и рукописей. И ваш музей – последняя точка, где коллекция писателя была выставлена на публичное обозрение.
– Да, печально, – со вздохом сказала Ольга. – Мне известны похожие случаи, когда после смерти коллекционера к его родне, словно стервятники, слетались нечистоплотные любители наживы. В моей практике был случай, когда умер коллекционер военной миниатюры, в частности, солдатиков. Его коллекция насчитывала порядка семидесяти тысяч фигур, общая стоимость которой была около полумиллиона долларов. Дочь жила отдельно и когда приехала, у дома уже поджидали скупщики. Не разбираясь и не вникая в тему, женщина просто отдала им всю коллекцию солдатиков вместе с полками за несколько тысяч рублей, в то время как предприимчивые дельцы перепродали раритеты в сотни раз дороже…
Слушая Ольгу, Павлов вспомнил о пресловутом «Центре помощи “Гарантия”».
– Ольга, а такие фамилии, как Сацивин или Коржина, вам ни о чем не говорят? – внезапно спросил он. – На всякий случай поясню: пару лет назад гражданку Коржину задержали при попытке вывоза старинных бронзовых изделий.
Эксперт слега наморщила лоб, погрузившись в воспоминания.
– Странное совпадение, – задумчиво проговорила она через некоторое время. – Несколько лет назад я работала в экспертном управлении при Министерстве культуры. Однажды ко мне обратилась женщина со схожей фамилией… То ли Кожина, но вполне возможно, что и Коржина. Она намеревалась вывезти из России два коллекционных кинжала и за денежное вознаграждение просила выдать справку о том, что это всего лишь декоративные муляжи. Мы выяснили, что это не муляжи, а настоящие раритеты. Я ответила отказом. Эта дама плюнула мне на стол и так хлопнула дверью, что у меня стекла в окнах задрожали.
– Ничуть не сомневаюсь, что мы говорим об одном и том же человеке, – сказал Павлов. – Как практикующий юрист в такие совпадения я не верю. В той ситуации вам лучше было бы согласиться на предложение Коржиной, а после довести информацию о предложении взятки в органы правопорядка… Это надолго поумерило бы ее пыл. А что насчет Сацивина? Это ее супруг.
Ольга покачала головой.
– Человек с такой фамилией мне точно незнаком, – уверенно сказала она.
– Что ж, вы мне очень помогли, – подвел итог Артем. – Не скрою, с вами очень приятно работать!
Эксперт зарделась от смущения:
– Мне тоже было очень приятно. Надеюсь, вы не зря потратили свое время.
Павлов вынул из бумажника визитку, протянул ее девушке.
– Я буду вам очень признателен, если вы вспомните что-то еще по этому делу. И вообще, буду рад вашему звонку!
– Благодарю, Артемий Андреевич… Вот, возьмите и вы мою визитку.
– Можно просто Артемий. Или Артем.
– Принимается, – улыбнулась Ольга. – Позвольте, я вас провожу.
В квартире покойного
Лишь когда приятели покинули территорию гаражей и съездили за ключом, Эд немного успокоился. Впрочем, его измученный мозг, потрясенный двойным убийством в гаражном боксе, все равно требовал разрядки.
Алекс справедливо решил, что пара банок крепкого пива для начала отлично сойдут, благо деньги у них теперь были. Они пристроились за магазином, усевшись на облезлый заборчик, ограждающий газон.
– Идем к бате? – задал вопрос Эд, жадно отхлебывая из банки.
– Попозже, – ответил Алекс.
– А че ждать?
– Потому что теперь нужно продумывать каждый шаг, тупица, – раздраженно сказал тот. – Если ты сейчас нарвешься на соседей, они наверняка потом ментам настучат, что видели нас.
Эд озабоченно потер подбородок. Он слишком устал и вымотался, чтобы сообразить, о чем говорит приятель. А учитывая, в какую историю они вляпались, отныне приходилось предусматривать, как заметил Алекс, каждый чих и пук…
– Я скажу, что я его сын, – не слишком уверенно произнес он.
– «Я его сын», – передразнил Алекс, сделав долгий глоток. – А ты когда последний раз навещал своего папашу?
– Ну… года три назад.
– А теперь прикинь – твоего батю находят с проломленной башкой, и в этот же день тебя видят соседи возле его хаты. Даже идиот поймет, что-то здесь не так!
– Мы же все подчистили там, в гараже…
– Тебе нужны лишние вопросы от легавых? – разозлился Алекс. – Пойдем ночью. Сейчас еще водочки возьмем, у меня тоже никак мандраж не проходит… И сигарет заодно. Еще, кстати, неизвестно – вдруг твой ключ не подойдет.
Так, за разговорами, ленивым потягиванием пива и бесконечным курением, прошло два часа. Только когда стрелка часов перешагнула полночь, друзья затушили окурки и быстро зашагали прочь.
* * *
Им повезло дважды. И в подъезде, и на лестничной клетке было пустынно и тихо, как в склепе, тишину нарушало лишь едва слышное гудение флуоресцентной лампы, помаргивающей под потолком.
Ключ тоже подошел, и это было отличным открытием. Они проскользнули внутрь квартиры, закрыв за собой дверь.
– Свет включать? – спросил Эдуард, вспомнив предостережение друга. – С улицы будет видно…
– Правильно мыслишь, – похвалил Алекс, гремя пакетом с бутылками. – Ничего, как-нибудь…
– Идем в комнату, – решил Эдуард.
Спотыкаясь о разбросанную обувь, они прошли в единственную комнату, и Алекс чиркнул зажигалкой.
– Вон лампа на столе стоит, – повертев головой, указал он. – Задвинь занавески, а лампу на пол поставь.
Эд уже двинулся к окну, как замер, кусая губы.
– Алекс, – тихо произнес он. – А вдруг их… ну, это, нашли уже? Тогда менты сюда могут с минуты на минуту прийти.
– Вряд ли, – откликнулся из темноты парень, и голос его прозвучал спокойно и уверенно. – Пока я обыскивал твоего папаню, никаких документов при нем я не нашел. Да и зачем таскать с собой доки, если в гараж идешь? А без них менты еще установить личности должны.
Аргумент Алекса выглядел убедительным, и Эд немного расслабился.
«В конце концов, если нас захотят взять, то этого не избежать», – пришел он к неутешительному выводу.
– Давай разливай, – велел Алекс, поставив пакет с бутылками в продавленное кресло. – И закусон сооруди какой-нибудь. А я пока пошурую тут. Я и перчатки с собой взял… Ты ведь не против? – спохватился он, словно осознавая, что начинает перегибать палку. Эд промолчал.
Про себя он подумал, что не очень-то это правильно – обыскивать жилище его мертвого отца, но тогда уж нужно было быть последовательным до конца и не позволять выворачивать карманы бати там, в гараже, когда его остекленевшие глаза уже начали затягиваться мутной пленкой.
– А он у тебя неряхой был, – донесся до него голос Алекса, после чего раздался скрип открываемого шкафа.
– Как будто мы с тобой чистюли, – пробурчал Эдуард. Маленькими шажками, на ощупь, он отправился на кухню. Заглянул в холодильник. В чугунной, еще советских времен, сковороде были макароны с единственной котлетой. На полках также были обнаружены полпалки вареной колбасы, открытая банка шпрот и засохшая половинка лимона.
– Так… Выставка состоялась 14–22 апреля 2018 года… Русские художники конца XIX и первой половины XX века… Собственник – Протасов А. В. Вот перечень картин: Рашевский, «Пейзаж с рекой», Сергеев «Пейзаж с церковью», Киселев «Чайки над морем»… Мартен «Облака над речкой»… Я отсканирую список и перешлю вам.
– Вы позволите? – попросил Артем, и Ольга передала ему журнал.
– Скажите, Андрей Васильевич, случайно, не обмолвился о дальнейшей судьбе своей коллекции картин и рукописей? – спросил он. – Ну, мол, вдруг он планировал их завещать кому-либо? Передать в качестве дара?
– Нет, не припомню такого, – призналась эксперт.
– Хорошо. Как я понял, ваша работа заключается в оценке того или иного предмета искусства, так?
– Совершенно верно.
Артем вернул ей журнал.
– Можете навскидку определить примерную стоимость картин, которые экспонировались на вашей выставке?
Ольга задумалась.
– Вас интересует каждая картина по отдельности или все собрание в целом?
– Возьмем хотя бы работу Ворошилова «Охота. Псковичи». Или Богатова «По грибы».
– На аукционах итоговая цена подобных картин могла бы составлять порядка трех-четырех миллионов. Нельзя забывать о качестве полотен, поскольку оно тоже имеет значение на торгах, – добавила Ольга.
– Понятно. Как вы полагаете, все картины Протасова можно было бы продать, скажем, за двадцать миллионов?
Девушка пожала плечами.
– Вполне. Если продавцу некуда спешить, за такие работы можно выручить и побольше.
– А рукописи? Можете приблизительно оценить рукописи, к примеру, Ахматовой, Шолохова? Пастернака? Твардовского?
– На них нужно взглянуть, Артемий Андреевич.
– К сожалению, пока это невозможно. – Павлов развел руки в стороны.
– Может, вы приоткроете завесу тайны дела, которого ведете? – спросила Ольга, чуть наклонив голову. – Извините, если мой вопрос показался вам бестактным.
– Вопрос нормальный и естественный, особенно если учесть, что вы помогли мне. После открытия наследства писателя ко мне обратилась его вдова. Судя по всему, мошенники положили глаз на имущество, которое по праву принадлежит ей и ее дочери-инвалиду. По мере разбирательства всплыла тема картин и рукописей. И ваш музей – последняя точка, где коллекция писателя была выставлена на публичное обозрение.
– Да, печально, – со вздохом сказала Ольга. – Мне известны похожие случаи, когда после смерти коллекционера к его родне, словно стервятники, слетались нечистоплотные любители наживы. В моей практике был случай, когда умер коллекционер военной миниатюры, в частности, солдатиков. Его коллекция насчитывала порядка семидесяти тысяч фигур, общая стоимость которой была около полумиллиона долларов. Дочь жила отдельно и когда приехала, у дома уже поджидали скупщики. Не разбираясь и не вникая в тему, женщина просто отдала им всю коллекцию солдатиков вместе с полками за несколько тысяч рублей, в то время как предприимчивые дельцы перепродали раритеты в сотни раз дороже…
Слушая Ольгу, Павлов вспомнил о пресловутом «Центре помощи “Гарантия”».
– Ольга, а такие фамилии, как Сацивин или Коржина, вам ни о чем не говорят? – внезапно спросил он. – На всякий случай поясню: пару лет назад гражданку Коржину задержали при попытке вывоза старинных бронзовых изделий.
Эксперт слега наморщила лоб, погрузившись в воспоминания.
– Странное совпадение, – задумчиво проговорила она через некоторое время. – Несколько лет назад я работала в экспертном управлении при Министерстве культуры. Однажды ко мне обратилась женщина со схожей фамилией… То ли Кожина, но вполне возможно, что и Коржина. Она намеревалась вывезти из России два коллекционных кинжала и за денежное вознаграждение просила выдать справку о том, что это всего лишь декоративные муляжи. Мы выяснили, что это не муляжи, а настоящие раритеты. Я ответила отказом. Эта дама плюнула мне на стол и так хлопнула дверью, что у меня стекла в окнах задрожали.
– Ничуть не сомневаюсь, что мы говорим об одном и том же человеке, – сказал Павлов. – Как практикующий юрист в такие совпадения я не верю. В той ситуации вам лучше было бы согласиться на предложение Коржиной, а после довести информацию о предложении взятки в органы правопорядка… Это надолго поумерило бы ее пыл. А что насчет Сацивина? Это ее супруг.
Ольга покачала головой.
– Человек с такой фамилией мне точно незнаком, – уверенно сказала она.
– Что ж, вы мне очень помогли, – подвел итог Артем. – Не скрою, с вами очень приятно работать!
Эксперт зарделась от смущения:
– Мне тоже было очень приятно. Надеюсь, вы не зря потратили свое время.
Павлов вынул из бумажника визитку, протянул ее девушке.
– Я буду вам очень признателен, если вы вспомните что-то еще по этому делу. И вообще, буду рад вашему звонку!
– Благодарю, Артемий Андреевич… Вот, возьмите и вы мою визитку.
– Можно просто Артемий. Или Артем.
– Принимается, – улыбнулась Ольга. – Позвольте, я вас провожу.
В квартире покойного
Лишь когда приятели покинули территорию гаражей и съездили за ключом, Эд немного успокоился. Впрочем, его измученный мозг, потрясенный двойным убийством в гаражном боксе, все равно требовал разрядки.
Алекс справедливо решил, что пара банок крепкого пива для начала отлично сойдут, благо деньги у них теперь были. Они пристроились за магазином, усевшись на облезлый заборчик, ограждающий газон.
– Идем к бате? – задал вопрос Эд, жадно отхлебывая из банки.
– Попозже, – ответил Алекс.
– А че ждать?
– Потому что теперь нужно продумывать каждый шаг, тупица, – раздраженно сказал тот. – Если ты сейчас нарвешься на соседей, они наверняка потом ментам настучат, что видели нас.
Эд озабоченно потер подбородок. Он слишком устал и вымотался, чтобы сообразить, о чем говорит приятель. А учитывая, в какую историю они вляпались, отныне приходилось предусматривать, как заметил Алекс, каждый чих и пук…
– Я скажу, что я его сын, – не слишком уверенно произнес он.
– «Я его сын», – передразнил Алекс, сделав долгий глоток. – А ты когда последний раз навещал своего папашу?
– Ну… года три назад.
– А теперь прикинь – твоего батю находят с проломленной башкой, и в этот же день тебя видят соседи возле его хаты. Даже идиот поймет, что-то здесь не так!
– Мы же все подчистили там, в гараже…
– Тебе нужны лишние вопросы от легавых? – разозлился Алекс. – Пойдем ночью. Сейчас еще водочки возьмем, у меня тоже никак мандраж не проходит… И сигарет заодно. Еще, кстати, неизвестно – вдруг твой ключ не подойдет.
Так, за разговорами, ленивым потягиванием пива и бесконечным курением, прошло два часа. Только когда стрелка часов перешагнула полночь, друзья затушили окурки и быстро зашагали прочь.
* * *
Им повезло дважды. И в подъезде, и на лестничной клетке было пустынно и тихо, как в склепе, тишину нарушало лишь едва слышное гудение флуоресцентной лампы, помаргивающей под потолком.
Ключ тоже подошел, и это было отличным открытием. Они проскользнули внутрь квартиры, закрыв за собой дверь.
– Свет включать? – спросил Эдуард, вспомнив предостережение друга. – С улицы будет видно…
– Правильно мыслишь, – похвалил Алекс, гремя пакетом с бутылками. – Ничего, как-нибудь…
– Идем в комнату, – решил Эдуард.
Спотыкаясь о разбросанную обувь, они прошли в единственную комнату, и Алекс чиркнул зажигалкой.
– Вон лампа на столе стоит, – повертев головой, указал он. – Задвинь занавески, а лампу на пол поставь.
Эд уже двинулся к окну, как замер, кусая губы.
– Алекс, – тихо произнес он. – А вдруг их… ну, это, нашли уже? Тогда менты сюда могут с минуты на минуту прийти.
– Вряд ли, – откликнулся из темноты парень, и голос его прозвучал спокойно и уверенно. – Пока я обыскивал твоего папаню, никаких документов при нем я не нашел. Да и зачем таскать с собой доки, если в гараж идешь? А без них менты еще установить личности должны.
Аргумент Алекса выглядел убедительным, и Эд немного расслабился.
«В конце концов, если нас захотят взять, то этого не избежать», – пришел он к неутешительному выводу.
– Давай разливай, – велел Алекс, поставив пакет с бутылками в продавленное кресло. – И закусон сооруди какой-нибудь. А я пока пошурую тут. Я и перчатки с собой взял… Ты ведь не против? – спохватился он, словно осознавая, что начинает перегибать палку. Эд промолчал.
Про себя он подумал, что не очень-то это правильно – обыскивать жилище его мертвого отца, но тогда уж нужно было быть последовательным до конца и не позволять выворачивать карманы бати там, в гараже, когда его остекленевшие глаза уже начали затягиваться мутной пленкой.
– А он у тебя неряхой был, – донесся до него голос Алекса, после чего раздался скрип открываемого шкафа.
– Как будто мы с тобой чистюли, – пробурчал Эдуард. Маленькими шажками, на ощупь, он отправился на кухню. Заглянул в холодильник. В чугунной, еще советских времен, сковороде были макароны с единственной котлетой. На полках также были обнаружены полпалки вареной колбасы, открытая банка шпрот и засохшая половинка лимона.